Это всё жара

На улице жара. Лето как-никак, но в городе и такая жара, даже летом, это что-то из ряда вон. Жители, ищущие сейчас по набережной, изнывали от несвойственной для этих мест, жары. Кто-то шёл с бутылкой холодной воды прикладывая её то к лицу, то к голове, а кто-то к шее. Вот и в агентстве «Пятая стража» было такое ощущение, что каждая поверхность это накаленный камень, да и словно назло кондиционеры сломались. Даша, сидящая сейчас в шортах чуть выше колена и тонкой футболке оверсайз, очень хотела, либо нырнуть куда-нибудь, либо снять к чертям этот несчастный элемент одежды. — Серьёзно, я сейчас готова стянуть с себя всю одежду, кроме топа, — слишком уставший голос разбавил кашель Никиты, который поперхнулся водой. — Даша, я конечно всё понимаю, но не думаю, что клиент, который может заглянуть войдёт в твоё положение, — просто сложно себе представить сотрудников агенства в подобном виде. Да и Никите как-то, мягко говоря, некомфортно будет, наблюдать напарницу в таком виде. Никита хоть и вёл себя по отношению к Даше, как друг, но не отрицал того, что внешность у неё очень даже привлекательная, да и характер весьма интересен. Прикасаться, обнимать, да и целовать её тогда было очень даже приятно. Её мягкие губы с привкусом малины, её большие, зелёные и искрящееся глазки, да и удивление её его настолько привлекло, что хотелось смущать её чаще, наблюдая за её румянцем на щёчках. Пришлось как следует покрутить головой, чтобы эти мысли улетели как можно дальше. Списав всё это на жару, он продолжил готовку лимонного напитка, который ему в своё время показал один бармен, чтобы освежится. Он так был занят и сосредоточен на приготовлении лимонада, что не заметил подкравшуюся сзади напарницу. Её ручки обвили его со спины, а сама она прижалась к нему всем телом. Жара ни в какую не шла с тем, что сейчас происходит с его телом от её прикосновений. Он спиной чувствовал каждый изгиб, каждый миллиметр её тела. — Никита, а ты ведь поделишься своим волшебным напитком с напарницей? — елейный голосок, бессовестные ладошки, лежащие на его торсе, добивали гипнотизёра, а ещё и вводили в полнейшее заблуждение, потому что Даша себя никогда так не вела. — Я поделюсь, только отойди от меня и так жарко, — он голос свой не узнаёт, кажется он явно хриплый слишком для того кому всё-равно. Она улыбается, но все-таки отходит. Забирается на барную мини-стойку, свешивая ноги. Именно отсюда ей удобно наблюдать за напарником, который сейчас проводит нехитрые манипуляции с лимоном, выжимая сок в кувшин со льдом. Она не раз замечала, что он достаточно сильный, когда он каждый раз страховал её после видений. Помимо этого ещё и очень привлекательный — одни его глаза только чего стоят. Голубые, как льды Северного-Ледовитого океана, такие же холодные, словно айсберг. Но не всегда, лишь несколько раз она видела когда они становились цветом Чёрного моря, которое находится в тени: когда чуть не умерла и когда он её поцеловал для прикрытия. Тогда это было неожиданно, что вызвало ступор после. Ей показать, что весь мир тогда вообще существовать перестал. Она ясно помнила этот момент: вот его рука перехватывает затылок, в мгновение ока он целует её, приобнимая другой за спину притягивая ближе и не давая отодвинуться. Губы настойчивые, горячие и такие мягкие. Когда Никита закончил с приготовлением напитка и повернулся, то его взору открылась очень интересная картина: Даша, сидящая на барной стойке, глаза прикрыты, руки сжимали края столешницы, а нижняя губа прикушена, будто она думает о чём-то очень приятном. Внезапно прозвучал вопрос, на который он сам не мог дать ответ: — Зачем ты меня тогда поцеловал? — Для прикрытия, разве непонятно? Он даёт ответ уже заученный с лицом совершенно бесстрастным. — Да? — она слишком упёртая. — Да, — слишком резко, Никита вручает ей напиток в стеклянном стаканчике и отходит на безопасное расстояние. Она делает глоток и чувствует освежающую и бодрящую кислость и прохладу напитка. После мыслей и воспоминаний об этом моменте едва держится, что бы ещё раз не поддеть Никиту. Но вместо шуточек в голову прокрадывается иная и очень шальная мысль. Видимо все-таки жара сказывается на некоторых участках мозга, которые отвечают за адекватность. — Никита, а давай проверим насколько это было прикрытие? В этот раз Никита подавился, потому что предложение от ясновидящей его ввело в окончательный ступор. С Дашей явно, что-то не так, закрадывается мысль, что её чем-то опоили или загипнотизировали, да заколдовали в конце-концов. Не его это напарница. Что-то с ней явно не то. — Ты чего затих? — Не думаю, что это лучшая идея, Даш. — Боишься, что окажется, что это не только для прикрытия? — Не в этом дело. Она осторожно спускается со стойки, ставит стакан и подходит к Никите, сама не понимая, что творит, но скорее всего это жара настолько затуманивает разум. Она стоит почти в плотную к нему, протягивая свою руку к его шее, проводя кончиками пальцев по горячей коже. Она чувствует как он вздрагивает от этого и улыбка появляется на её губах. Ведёт к затылку, где осторожно проводит по волосам и вот оно, Никита прикрывает глаза и сжимает зубы, так что видно, как заходили жевалки. — Даша не стоит так делать. — Вот так? Вновь повторяет своё движение. Теперь она слышит шумный выдох. — Да, так. Баритон её любимый, он так очень редко с ней говорил. Ей нравится, до сумасшедших бабочек в животе, ей хочется чаще слышать его такой голос. Поэтому она ещё раз проводит от шеи к затылку, наблюдая, как он прикрывает глаза и вновь глубоко вдыхает и медленно выдыхает, кажется пытается успокоиться. Но так просто ясновидящая не сдастся. Вторая ладошка касается левой руки, от самой кисти ведёт дорожку к плечу, она чувствует, как он напрягается. — Проверить хочешь, значит? Хриплый шёпот, отзывающийся сотней бабочек, устроивших свою дискотеку у неё в животе. Он языком по нижней губе проводит, облизываясь, словно хищник, который видит что-то очень вкусное, смотрит на неё своими яркими голубыми глазами с чëртиками пляшущими в его взгляде. — Давай. Ещё до того как она успела среагировать, целует её, как тогда. Нежно, но настойчиво, так сладко, мягко, придерживая её за затылок и спину. Её ладони на его плечах, просто чисто символическое прикосновение. Он отрывается после третьего прикосновения, что становится слишком неожиданным. — Это поцелуй для прикрытия, а вот этот уже более личный. Его рука лежащая на спине спускается к талии, другая оказывается на шее, притягивает слишком стремительно, впиваясь в пухлые губы напарницы. Надоело держать себя в руках, эта маленькая и такая красивая, умная и достаточно рассудительная, девушка, слишком долго притягивала его к себе, словно магнит. Этот поцелуй действительно отличается, более требовательный, уверенный, горячий, выбивающий весь кислород из лёгких. Она отвечает с чистым удовольствием, с той же пылкостью, что его губы касаются её. Горячо, сладко и обжигающе. Она ладонью зарывается в его волосы на затылке, стон, прямо ей в губы, которые после этого прикусывают с таким удовольствием, что кажется оно разливается по её венам, заставляя кровь кипеть. Он проводит по месту укуса языком, живот сводит приятной истомой, ноги ватные, кажется будто она летает. Главная опора — его крепкие плечи, которые она сжимает со всей силы, сквозь тонкую ткань футболки. Он углубляет поцелуй, а у неё почва из-под ног улетает. Их языки сплетаются, медленно, касаясь друг друга, руки их живут своей жизнью: он талию её крепко сжимает периодически возвращается ладонями к шее, она то гладит его по плечам, то крепко за руки его держит, то к затылку его пробирается затрагивая самое чувствительное место, за что в ответ её кусают. Кожа под ее руками становится горячее, мышцы напрягаются. Тело само выгибается ему на встречу, когда ладонь, спускается к пояснице, каждый миллиметр их тел соприкасается, поднимая температуру в комнате ещё выше. Они с трудом отрываются друг от друга, дыхание прерывистое, губы припухшие. Она отводит взгляд, ей до ужаса стыдно, что затеяла эту игру, потому что сама же в неё и проиграла со счётом минус тысяча. Он физически ощущает волны смущения, идущие от неё. Ему до безумия нравится такая смущенная, с милым румянцем на щеках. Это теперь только его и делится ею, её чувствами, милыми спущенными щёчками, её улыбкой и всем, что касается Даши, он больше не собирается. — Теперь, ты определённо, что-то очень личное. — Тоесть? Её глаза-изумруды определённо сведут его с ума. Хотя, уже свели. — Пара ясновидящая и гипнотизёр, очень интересно, не находишь, — он ставит её перед фактом. Целует за ушком вызывая миллионы мурашек и улыбку самую яркую и милую, которую только можно представить. И теперь это сокровище его и всегда было, а он не замечал или не хотел. Тем временем древний друг Феликса, притаившийся на лестнице, чуть ли не прыгает от радости, что эти двое наконец-то сообразили. Хоть у кого-то драма закончится.