Моё милое дитя

Инид присоединилась к своим родителям во дворе. Они уже сидели за столом, готовые к трапезе. «Ах, вот ты где! Мы тебя ждали», — пожаловалась Эстер. Инид села рядом с Эммой. Перед ними были ее родители с двумя ее младшими братьями. Эстер начала подавать им тарелки, положив Эмме большое количество красного мяса. Инид вздохнула. «Мама, сколько раз мне придется напоминать тебе, что Эмма вегетарианка?» «Да ладно, оборотень должен есть мясо». «Мы даже не знаем, оборотень ли она», — пробормотала Инид. «Она не любит мясо, и ты не можешь заставить ее есть его. Могу я напомнить тебе, что ты не ее мать?» «Прямо сейчас да. Ты просто ее сестра». Инид пристально посмотрела на нее, забирая мясо из тарелки Эммы, вместо этого наполняя её разными овощами. Эстер вздохнула. «Наверное, еще одно разочарование. Кстати, ты уже обратилась?» Блондинка посмотрела вниз. «Еще нет...» «Как удивительно. Слава Богу, ты не воспитываешь этого ребенка». Через несколько минут затишья заговорил ее отец. — «Как твои дела, Эни?» «Думаю, хорошо. Приближаются экзамены, я немного в стрессе, но со мной все в порядке». «Ах, экзамены», — вздохнула Эстер. «Надеюсь, ты их сдашь». «У меня хорошие оценки, мама». «Этого недостаточно. Они должны быть идеальными». Инид посмотрела вниз. Внезапно она уже не такая голодная. «Как дела у Эммы в школе?» Ее мать усмехнулась. «У нее плохие оценки. И вчера она ударила ребенка, позвонили из школы. У него сломан нос». «Что? Эмма сделала это?» «Да, она это сделала. Наша репутация будет испорчена, если она продолжит». «Я уверена, что у нее была веская причина ударить этого ребенка. Верно, Эм?» Эмма подняла глаза. «Он сказал мне, что я уродка, и толкнул меня. Мне очень жаль…» Инид вздохнула, положив руку на спину дочери. «Ты хорошо справилась, детка. Не позволяй этим злым детям угрожать тебе таким образом». «Не поощряй ее!» Эстер прервала их. «Она будет наказана за это, поверь мне». «Ты ничего не будешь делать», — предупредила в ответ Инид. «Она защищалась. Разве не так поступают оборотни, мама?» «Не разговаривай со мной таким тоном, юная леди». «Ну, с моей дочерью тоже не разговаривай так. Она защитилась, хорошо справилась. И это не ее вина, что у нее не идеальные оценки, она старается изо всех сил». «Она вообще не старается! Ее учителя жалуются, что она не сосредоточена на уроке и продолжает рисовать вместо того, чтобы слушать!» «Ну, никто из вас ее не знает! Эмме нужно рисовать, чтобы слушать. Иначе она не сможет сосредоточиться. Может быть, она будет более сосредоточенной, если учителя перестанут запрещать ей рисовать!» К счастью, стол, за которым они сидели, находился далеко от остальных, поэтому никто не услышал их ссоры. Затем Эстер возразила. «Рисование — не выход, юная леди. Ей нельзя так отвлекаться, ей нужно учиться и иметь хорошие оценки». «Ты не знаешь, что ей нужно, ты не ее мать. Она моя дочь, я знаю, что ей нужно больше, чем кто-либо другой. Может быть, у нее будут более высокие оценки, если ты перестанешь контролировать ее жизнь, как ты это сделала с моей!» Пока они ссорились, ее отец молча наблюдал за ними. Это не было чем-то новым. Мюррей Синклер не был таким осуждающим, как его жена, по отношению к их дочери, но он никогда не противоречил ей. Он слушал ее, как потерянный щенок, и почти не разговаривал. Что касается ее братьев, то они быстро исчезли, когда началась ссора. Они тоже к этому привыкли и знали, что нельзя перебивать. «Кстати, я хочу, чтобы ты перестала заставлять мою дочь есть мясо», — продолжила Инид. «Разве ты не понимаешь, что она вегетарианка!? Это ее выбор, и если она еще раз скажет мне, что ты лишаешь ее еды, потому что она не хочет ни мяса, ни чего-то еще, ты пожалеешь об этом!» «Ты действительно угрожаешь мне сейчас? Без меня ты была бы никем, Инид! Благодаря мне у тебя есть крыша, под которой можно жить, и еда на тарелке!» Они продолжали ссориться, не замечая, что Эммы больше нет с ними. Эмма ненавидела, когда они ссорятся. Она ненавидела громкие звуки и большую часть времени боялась их. Она даже не успела закончить есть. Девочка заметила Уэнсдей на другой стороне двора и быстро направилась к ней. Девушка Аддамс сидела за столом со своими родителями и Пагсли. В настоящее время они ели, разговаривая с Уэнсдей о Неверморе. Они даже не заметили, как маленькая блондинка дернула Уэнсдей за рукав. Уэнсдей посмотрела вниз. "Эмма?" «Могу ли я остаться с тобой? Они снова ругаются… Это слишком громко, я боюсь», — застенчиво пробормотала Эмма. Брюнетка быстро оглянулась, увидев ссорящихся Инид и ее мама. «Конечно, ты можешь остаться. Иди сюда». Она посадила Эмму к себе на колени, игнорируя странные взгляды членов семьи. «Это сестра моей соседки по комнате», — объяснила она. Эмма застенчиво помахала рукой. "Привет." "Ты поела?" – спросила ее Уэнсдей. «Я не успела, потому что они снова начали ссориться, и это стало довольно громко…» Уэнсдей кивнула. «Хочешь немного овощей?» Блондинка кивнула, когда Уэнсдей начала давать ей овощи из тарелки. Гомес и Мортиша потрясенно посмотрели на них. Уэнсдей стала мягкой? Нет, это не может быть правдой. Тем более с ребенком. «Ты становишься мягкой, сестра», — засмеялся Пагсли. "Нет." «Да». Брюнетка закатила глаза. «Эмма как-то терпима». «Ты уверена, что с тобой все в порядке, мой маленький скорпиончик?» — спросил Гомес обеспокоенным голосом. «Ты больна? Ты одержима?» Она вздохнула. «Инид спросила меня о том же. Со мной все в порядке, отец». «Ты довольно близка со своей соседкой по комнате», — заметила Мортиша. «Она тоже терпима». Ее отец нахмурился. «Это... удивительно, учитывая ее цветовую палитру». "Я знаю." Она снова переключила свое внимание на Эмму. «Из-за чего они ссорятся на этот раз?» Эмма вздохнула. «Из-за меня. Мама хотела, чтобы я снова ела мясо, но я сказала нет…» «Какое жалкое подобие матери». Через несколько минут Инид перестала ссориться с матерью, понимая, что ее дочери больше нет рядом. «Черт, где она!?» Она быстро осмотрела двор, заметив ее на коленях Уэнсдей. Вздох облегчения сорвался с ее губ, когда она поспешила к ним. «Боже мой, мне так жаль, Уэндс! Надеюсь, она тебя не побеспокоила», — вздохнула Инид. «О, э-э, здравствуйте, мистер и миссис Аддамс!» Мортиша и Гомес улыбнулись ей. «Не волнуйся, всё нормально. С тобой все в порядке?» «Думаю, да. В любом случае, в этом нет ничего необычного. Давай, Эм, пойдём». "Куда ты идешь?" Инид снова вздохнула. «Я не знаю. Наверное, в общежитие. Мне нужно отдохнуть и быть как можно дальше от этой ужасной женщины». «Ты можешь остаться с нами, если хочешь», — с улыбкой прервала Мортиша. "Вы обе." «О, ну, спасибо, миссис Аддамс! Но моя мама, наверное, вернется, и я не хочу, чтобы она вас беспокоила…» «Пожалуйста, зови меня Мортиша. И не беспокойтесь об этом. Пожалуйста, присаживайся». Инид колебалась несколько секунд, а затем села рядом с Уэнсдей. «Иди сюда, детка». Эмма переместилась с ног Уэнсдей на ноги Инид. Гомес и Мортиша обменялись понимающими взглядами. Конечно, именно поэтому их дочь вела себя странно. Она тоже попала под проклятие Аддамса, и причиной этого стала Инид. «Итак, Инид» — улыбнулась Мортиша. "Откуда ты?" «О, ну, из Сан-Франциско». «Ах, Калифорния!» - воскликнул Гомес. «Когда мы были моложе, дядя Фестер целый год находился в заключении в Алькатрасе». «Как жалко. Он не сбежал даже через год», - сказала Уэнсдей. «У тебя есть какие-нибудь внеклассные занятия?» Затем спросила мама ее соседки по комнате. «Я занимаюсь фехтованием. Однажды я даже победила Уэнсдей!» Гомес взглянул на нее. «Моя грозовая тучка проиграла в фехтовании?» «Я позволила ей победить, потому что в тот день ей было грустно. В противном случае я могла бы легко ее победить». Пагсли усмехнулся. «Ты сделала мою сестру мягкой. В чем твой секрет?» «Э-э, у меня их нет» — засмеялась блондинка. «На самом деле она не такая уж и плохая». Остаток дня пролетел быстро. И впервые Инид наслаждалась Родительским Днем. Родители Уэнсдей продолжали задавать вопросы о ней - это лучше по сравнению с ее матерью, которая заботилась только о том, чтобы она не опозорила семью. Теперь пришло время идти. Семья Инид остановилась в отеле в Иерихоне, поскольку их обратный рейс в Сан-Франциско был во второй половине дня. Но семья Уэнсдей попрощалась и вернулась домой. «Надеюсь увидеть тебя снова. Ты классная», — сказал Пагсли, крепко обнимая Инид. «О, я уверена, что мы увидим ее снова», - улыбнулась Мортиша. «Прощай, дорогая. Позаботься о нашем кошмаре, хорошо?» «Я сделаю все возможное!» Гомес тоже взял ее на руки. «До скорой встречи, lobita!» Когда она смотрела, как уходят Аддамсы, к ней подошли родители. Уэнсдей сделала шаг вперед, защищая ее. «Эмма останется со мной до завтра», — сказала им Инид. «И я не спрашиваю у тебя разрешения. Она останется, вот и все». Эстер знала, что у нее нет шансов противостоять своей упрямой дочери. «Как хочешь. Два разочарования», — вздохнула она, уходя. «Предложение все еще в силе». «Ответ по-прежнему нет». Девочки переглянулись, и Инид рассмеялась. «А сейчас нам пора возвращаться в общежитие. Становится холодно, а у Эммы нет куртки», — сказала брюнетка. «С каких это пор ты заботишься о других?» «Нет. Я просто отмечаю тот факт, что у нее нет куртки.» Инид закатила глаза. — «Хм. Говори, что хочешь, но мы все знаем, что ты становишься мягкой, Аддамс.» Затем три девушки вернулись в общежитие. «Я не хочу возвращаться домой», - хныкала Эмма, теперь сидящая на яркой кровати Инид. «Я знаю, но у тебя нет выбора. Если она снова тебя побеспокоит, просто позвони, хорошо? Уэнсдей будет очень рада помочь». «Значит ли это, что я могу пользоваться своими ножами?» — спросила девочка Аддамс. «Может быть, просто чтобы напугать ее». «Тогда я с нетерпением жду этого.» Инид взяла Эмму на руки. «Давай, пора принять ванну». Она отвела ее в их ванную комнату и осторожно поставила. К счастью, в их общежитии была собственная ванная комната. Конечно, цена общежития была выше, но они хотя бы не делили ванную комнату с другими студентами. Затем Энид включила воду. «Я не хочу ехать домой», — повторила Эмма со слезами на глазах. «Она все время зла на меня. Я хочу остаться с тобой и Уэнсдей». «Ты не можешь, детка. Но я буду дома через две недели, ладно? Я обещаю, что найду способ на следующий год. Может быть, я смогу найти работу после школы, чтобы у меня были деньги, чтобы снять квартиру в Иерихоне». ." «Значит, мы больше не расстанемся?» «Так что мы больше не будем разлучены, да. Я обещаю тебе, что как только я найду способ, я больше не позволю тебе оставаться с Эстер». "Я ненавижу ее." «Я тоже ее ненавижу». Через несколько минут Инид выключила воду. «Твоя ванна готова, детка». Пока Энид купала дочь, Уэнсдей играла на виолончели на балконе. Вещь переворачивал нотный лист; но Уэнсдей быстро остановилась и вздохнула. «Пагсли прав. Я становлюсь мягкой. Что со мной не так, Вещь?» «Ты ценишь их. Все в порядке» — постучал Вещь. «Нет, это не так. Я Уэнсдей Аддамс, я не смягчаюсь». «Энид — твой подруга. И ее сестра милая.» Брюнетка закатила глаза. «Я не мягкая. Я отрежу Пагсли язык за то, что он это сказал». Затем она продолжила играть на виолончели. Примерно через тридцать минут Инид и Эмма вернулись в главную комнату. "Что она делает?" — спросила Эмма. «О, она играет на виолончели. Это как скрипка, только больше. Наверное…» "Это красиво!" «Я знаю. Она великий музыкант». Эмма кивнула. «Она мне нравится. Она очень милая!» "Да. Очень милая... Это действительно удивительно, если честно. Она такая мягкая с тобой, это потрясающе. Что ты с ней сделала? Ты ведьма или что-то в этом роде?" Инид рассмеялась. «Мне снилось, что я ведьма! Можно мне выйти на балкон? Я хочу посмотреть, как она играет!» «Эм, нет, на улице холодно, а волосы у тебя еще мокрые…» Слишком поздно. Эмма уже была за окном, на балконе. Уэнсдей прекратила играть, когда заметила ее. «Маленькое чудовище? Что ты делаешь на улице с мокрыми волосами? Ты простудишься». Эмма была одета в простую розовую пижаму, которую Эстер дала Инид перед отъездом. Инид тоже быстро присоединилась к ней на балконе. «Эмма, вернись сейчас же». «Нет! Я хочу посмотреть». Ее мать вздохнула. «Почему ты такая упрямая». «У меня под кроватью черное шерстяное одеяло», — сказала Уэнсдей своей соседке по комнате. «Ты можешь дать его ей, прежде чем она замерзнет насмерть». Инид кивнула и заглянула под кровать Уэнсдей в поисках одеяла. Затем она вернулась на улицу и обернула его вокруг дочери. «Спасибо, Уэндс. Эй, ничего, если она останется с тобой на несколько минут? Мне нужно принять душ». "Конечно." Инид быстро исчезла в ванной. «Можешь ли ты научить меня играть?» — спросила Эмма милым детским голоском. «Я не думаю, что ты достаточно выросла для этого. Виолончель как минимум вдвое больше тебя, маленький монстр». «Могу ли я еще попробовать? Пожалуйста», — умоляла она щенячьими глазами. Другая девушка вздохнула. «Хорошо. Иди сюда». Она снова посадила блондинку на коленки. Вещь выдвинулся из-под нот. Хотя Уэнсдей думала, что девочка испугается руки, она была удивлена, когда оказалось, что это не так. "Кто это?" она спросила. «Это Вещь. Я думала, ты испугаешься его…» «Он классный! Он умеет говорить?» «Вроде того. Он использует своего рода язык жестов». 'Ты милый!' Вещь постучал. "Что он сказал?" Уэнсдей снова закатила глаза. «Он говорит, что ты тоже милая. Вещь мягкий. Ему нравится, когда твоя сестра красит ему ногти». «Ты тоже добрая»— хихикнула маленькая блондинка. «Нет, это не так. Ну что, хочешь научиться играть?» "Да, пожалуйста!" «Хорошо. Видишь это? Это называется смычок. Чтобы издать звук, ты нажимаешь им на струны. Что касается струн, тебе нужно приложить к ним пальцы. Вот так…» Уэнсдей взяла пальцы Эммы и положила их на струны. «Видишь? Просто вот так. Прижми к нему пальцы», — приказала она, потирая смычок о струны виолончели. «Если ты хочешь, чтобы звук был слышен, нужно нажать сильнее. Сможешь сделать это?» Эмма кивнула и изо всех сил нажала мизинцами на струны. Затем Уэнсдей снова потерла смычок. На этот раз звук был чистым. «Да, отлично. Хочешь выучить еще одну ноту?» "Да, пожалуйста!" «Хорошо. Теперь положи пальцы сюда…» — снова приказала она, перемещая палец маленькой девочки, чтобы создать еще одну ноту. Затем она снова потерла струны смычка. "Идеально." «Могу я тоже подержать смычок?» «Это тяжело для твоих маленьких ручек, маленькое чудовище». «Сила оборотня!» Уэнсдей слегка улыбнулась. «Хорошо. Держи вот так. Да, отлично. Ты видела, как я тёрла его о струны?» "Я думаю да." «Отлично. Сможешь ли ты сыграть две ноты, которые только что выучила?» Эмма кивнула и начала играть. Уэнсдей была по-настоящему поражена. «Ты быстро учишься. Это... невероятно. Хочешь выучить остальные ноты? Инид всегда проводит много времени в душе». «Да, пожалуйста! Обожаю эту песню! Как она называется?» «Она называется «Paint It Black». Мне тоже нравится." В течение следующих сорока пяти минут или около того Уэнсдей научила Эмму играть эту песню. Она была шокирована тем, как быстро девочка училась, особенно в очень юном возрасте. Инид вернулась на балкон. Она приняла долгий горячий душ, от которого почувствовала себя лучше. Она немного поплакала, не желая отпускать дочь обратно с Эстер, пока обдумывала решение. По ее словам, после школы она могла бы найти работу, чтобы позволить себе небольшую квартиру в Иерихоне, чтобы жить там с Эммой в течение следующего учебного года. «Ма… Инид, посмотри!» — взволнованно сказала Эмма, быстро поправляясь и почти назвав Инид «мамой». Затем она начала играть первую часть песни, которую только что выучила с Уэнсдей. Конечно, это не было идеально, но для ее возраста это было потрясающе. Уэнсдей была горда; как и Инид. «О Боже мой... Ты научилась играть! Это было потрясающе, детка! Не могу поверить, что ты выучила это за такой короткий промежуток времени. Не могу поверить, что Уэнсдей позволила тебе прикоснуться к ее виолончели». «Она быстро учится», — сказала ей брюнетка. «Я сама по-настоящему удивляюсь. Хотя ее пальцы не могут дотянуться до верха виолончели, чтобы сыграть несколько нот, она все равно великолепна в этом». Инид гордо улыбнулась, взяв Эмму на руки. Девушка все еще была закутана в черное одеяло, которое дала ей Уэнсдей. «Я так горжусь тобой, щенок!» «Спасибо! Теперь мы можем пойти спать? Я устала». "Конечно." «Спокойной ночи, Венди!» «Спокойной ночи, маленький монстр». Затем Инид вернулась в комнату и уложила дочь в красочную кровать. «Может Уэнсдей прочитать мне сказку?» «Уже поздно, детка. И она уже многое для тебя сегодня сделала. Кстати, я очень удивлена ее странным поведением... Ты все еще уверена, что у тебя нет никаких магических способностей?» она смеялась. "К сожалению нет!" Пока девушка говорила, Уэнсдей вернулась домой со своей виолончелью и Вещью. «Уэндс, ты можешь прочитать мне сказку?» — спросила Эмма. «Эмма, что я только что сказала…» «Нет, все в порядке» — прервала её Уэнсдей. «Я могу, если хочешь». Она подошла к яркой кровати и села на угол. «Итак, это история белокурой принцессы, которая жила в большом розовом замке. Однажды ее похитил большой зеленый дракон. Он привел ее в свой замок. Но на следующий день принц пришел ей на помощь. Он взял свой меч и убил дракона, чтобы спасти прекрасную принцессу. В благодарность ему принцесса поцеловала его, и с тех пор они жили долго и счастливо». "Нет!" Эмма плакала. «Почему он убил дракона? Я люблю драконов! Принцесса не хочет жить с принцем, она хочет жить с драконом и сражаться с принцем!» Уэнсдей снова улыбнулась. На этот раз достаточно, чтобы обнажить ямочки. Может быть, в конце концов, этот ребенок не так уж отличался от нее.