Моё милое дитя

Год спустя. «Ты взволнована?» — спросила Инид Эмму, наблюдавшую за падающими снежинками, из окна машины. «Да! Я хочу поиграть в снегу с дядей Пагсли!» — ответила маленькая блондинка со звездами в глазах, а Инид одарила Уэнсдей мягкой и счастливой улыбкой. На время снегопада три девушки собирались вернуться в особняк Аддамсов на следующие две недели. Через несколько минут машина остановилась, и девушки вместе с Ларчем вышли из машины. Гомес, Мортиша и Пагсли уже ждали возле поместья. Как только Эмма заметила их, она побежала их всех обнимать. «Бабушка, дедушка, дядя Пагсли!» она хихикнула. «Я скучала по тебе!» «Мы тоже скучали по тебе, волчонок!» Гомес радостно ответил, взяв Эмму на руки. О да. Это было ново. Теперь Эмма называла родителей Уэнсдей бабушкой и дедушкой. В первый раз она это сделала случайно, но Аддамсы совсем не возражали. Наоборот, они были в восторге от этого: Гомес даже пустил несколько слез счастья. Он всегда хотел внуков. «Мать, отец. Пагсли», — вежливо поприветствовала их Уэнсдей, когда они с Инид подошли к ним, пока Ларч заносил их багаж в дом. «Привет», — хихикнула Инид, обнимая троих Аддамс. «Я так скучала по вам всем!» Мортиша улыбнулась, затаскивая их в дом, где было теплее. «Мы тоже, дорогая.» «Фестер уже здесь?» «Он должен скоро приехать. Он и Вещь все еще разыскиваются за ограбление банка, они ездят по небольшим дорогам, чтобы избежать полиции». Инид закатила глаза. Она к этому привыкла за год жизни с Аддамсами. «У тебя все волосы в снежинках, дорогая», — пробормотала Уэнсдей Инид, когда девушки сняли пальто. «У тебя тоже, милашка. Белый тебе идет», — хихикнула блондинка. «Эй, уже поздно. Думаю, мне пора спать». «Нет проблем. Я знаю, что вчерашнее полнолуние утомило тебя. Отдыхай, mi loba. Я останусь внизу, так как мне нужно кое-что обсудить с семьей, но я скоро присоединюсь к тебе». «Хорошо! А что насчет Эммы?» Уэнсдей повернула голову к маленькой блондинке, которая показывала бабушке и дедушке свои длинные волчьи ногти. «У нее еще много энергии, она, вероятно, не скоро заснет. Но не волнуйся, дорогая, моя мама позже прочтет ей сказку перед сном. Она может остаться с ними» «Угу.» Затем две девушки вошли в гостиную, украшенную к Рождеству. Хоть они обычно и не праздновали это событие, Аддамсы хотели, чтобы Инид и Эмма чувствовали себя как дома — в конце концов, теперь они были дома. Поэтому Гомес принес из их собственного леса большое деревце и украсила его черно-розовыми украшениями (конечно, черный был для них, а розовый был их маленьким личным штрихом для светловолосых волчиц). «Боже мой! Это так красиво», — воскликнула Инид, увидев все украшения. «Они розовые! Большое спасибо, но, вам не нужно было этого делать». «Конечно, мы это сделали», — улыбнулась Мортиша. «Еще раз спасибо. Ох, извините, я знаю, что мы только что приехали, но я устала. Я пойду спать». «Без проблем!» Патриарх Аддамсов тоже улыбнулся. «Ужасной ночи, loba!» Инид вежливо поблагодарила их и поцеловала Эмму в лоб. Затем она быстро чмокнула в губы Уэнсдей, все еще немного смущаясь из-за поцелуя на глазах у родителей, прежде чем отправиться наверх в их общую комнату. Тем временем Уэнсдей сидела на диване рядом с камином. «Пагсли, не мог бы ты дать Эмме пряник? Мне нужно кое-что обсудить с родителями наедине.» Кивнув, мальчик потащил на кухню Эмму, которая теперь была очень взволнована. Она любила имбирные пряники и сейчас была очень голодна. «Вы позаботились об этом?» — спросила брюнетка у родителей, когда они остались одни. «Да», — ответил Гомес с легкой улыбкой. «Фестер и Вещь позаботились об этом. Единственное, что осталось от дома Синклеров, — это пепел! Так грустно, что я не смог увидеть это собственными глазами». «Прекрасно. А как насчет Эстер?» «Бабушкино зелье подействовало. Гордый альфа-волк теперь стал простым человеком. Настоящий позор. Судя по тому, что мне рассказал Фестер, ее выгнали из стаи, и Мюррей попросил развода». «Давно пора было. Ты с ним разговаривал?» «По телефону, да. Он сожалеет обо всем и хотел бы увидеть Инид… Я еще не ответил ему, я хотел спросить тебя об этом. Что ты думаешь? Должны ли мы сказать Инид?» Уэнсдей посмотрела на камин и задумалась. «Я… я думаю, мне нужно сказать ей. Это ее решение, а не мое. Как бы я не ненавидела Мюррея Синклера за то, что он не заступился хотя бы раз, это решение Инид — узнать, хочет ли она снова увидеть своего отца». «Это хорошее решение», — добавила Мортиша. «Да… Да, и еще о другом. Все ли сделано?» На лице Гомеса легко было прочитать волнение. «Да! Все готово к завтрашнему дню. Не могу дождаться, чтобы увидеть ее реакцию!» «Прекрасно. Спасибо за вашу помощь. Я ценю это, как и Инид и Эмма. Кстати, я тоже пойду спать. День был довольно утомительным. Вы присмотрите за Эммой? Она все еще веселая и энергичная, она скоро не заснет». «Я уложу ее спать и прочитаю ее любимый рассказ», — улыбнулась Мортиша. «Не волнуйся об этом. Спокойной ночи». Уэнсдей быстро присоединилась к Инид в их спальне. Теперь они делили кровать с черными простынями. Инид это не особо беспокоило, поскольку она добавила немного розового в оформление спальни. Открыв дверь, она обнаружила, что Инид лежит на кровати и смотрит видео на своем телефоне. Она закрыла ее, как только увидела, как в комнату входит ее девушка. «О, эй!» Ворон закрыл за собой дверь и направился к кровати. « Могу я поговорить с тобой о чем-нибудь очень быстро?» Инид подняла бровь. «Звучит серьезно. Все в порядке?» «Да, да. Я просто…» она села на кровать, «Мне нужно было поговорить с тобой. Причина, по которой Фестер и Вещь опаздывают, не в ограблении банка. Они… я… я попросила их об одолжение». «Ты меня пугаешь. Что они сделали?» «Мне нужно, чтобы она страдала, Инид, я… я не могла позволить ей прожить счастливую жизнь без тебя, как будто ничего не произошло». Блондинка села. Они не говорили об Эстер с того дня, как вернулись в Невермор. «Уэнс… Что ты сделала? О-они… Они убили мою мать…?» «Нет. Я хотела, чтобы она страдала, но я знаю, что ты не хочешь, чтобы она умерла. Я попросила бабушку приготовить особое зелье, и Вещь вылил его на ее напиток». «Зелье? Какое?» «Лишение способностей. Эстер теперь простой, жалкий человек. Ее выгнали из стаи, а твой отец попросил развода». Уэнсдей не ожидала того, что произошло дальше. Инид хихикнула. «Ч-что?» «Я люблю тебя», — засмеялась она, прыгнув в объятия своей девушки и прижав ее к себе. «Я не могу поверить, что ты это сделала. Человек? Для нее это судьба хуже смерти! Она всегда так гордилась тем, что была оборотнем!» «Я знаю, Cara Mia. Я хотела, чтобы она страдала, но я также хотела уважать твой выбор оставить ее в живых. Есть еще кое-что…» «Да?» «Твой отец. Он хотел бы увидеть тебя снова». «Ой…» «Да, ой. Это твое решение, Инид. Ты не обязана, если не хочешь». Блондинка задумалась. «Я… я думаю, что хочу увидеть его снова. Но не сейчас. Мне все еще нужно время, но я думаю, что смогу… простить его». Уэнсдей заправила светлую прядь за ухо. «Хорошо. Не торопись». «Я… Спасибо. За то, что ты сделала со мной. С нами. Я люблю тебя». «Я люблю тебя еще больше.» «Нет. Я не думаю, что это вообще возможно». «Хочешь поспорить?» «Угу!» Двое влюбленных быстро поцеловались. Но когда Уэнсдей уже собиралась разорвать поцелуй, Инид обхватила лицо руками и начала целовать ее сильнее. Она быстро оседлала Уэнсдей, и поцелуй стал еще жарче. «Уэнс…» — выдохнула она ей в ухо. «Хм?» «Я… я думаю, что… я думаю, что я готова». Уэнсдей замерла, ее движения остановились. «Что?» «Я думаю, что я готова. С-сделать это. С тобой». Их глаза встретились, и Инид ободряюще улыбнулась своей девушке, показывая ей, что она имела в виду то, что сказала. Уэнсдей нежно погладила ее по щеке. «Ты уверена?» «Абсолютно. Я люблю тебя и хочу испытать это вместе с тобой». «Хорошо… Скажи мне остановиться, и я остановлюсь. Помни, нам не обязательно продолжать, если ты не хочешь, хорошо?» «Хорошо.» На следующее утро они проснулись в объятиях друг друга, их обнаженные тела сплелись вместе. «Привет», — улыбнулась Инид, ее голубые глаза встретились с карими. «Привет. Хорошо спала?» «Это была лучшая ночь в моей жизни. А ты?» «Тоже.» Прежде чем они успели поцеловаться, дверь распахнулась, и маленькая блондинка побежала к ним, быстро прыгнув на кровать, а Пагсли последовал за ней, тщетно пытаясь поймать ее, и виновато посмотрел на сестру. «Уже Рождество! Давайте, вставайте, уже Рождество… подождите, почему вы без одежды?» Обе обеспокоенные девушки покраснели. Сильно. Пагсли, напротив, ухмыльнулся сестре, когда она швырнула ему в лицо одну из плюшевых игрушек Инид. «Угу», — Инид нервно хихикнула. «Здесь, у камина, было очень жарко. Что, если вы с дядей Пагсли спуститесь вниз, пока мы с Уэнсдей одеваемся?» «Хм… ладно! Но поторопитесь, сейчас Рождество!» — закричала Эмма, сбегая вниз, оставив девочек с Пагсли. «Так это вы, да?» он снова ухмыльнулся. «Я думал, это призраки жалуются на розовые рождественские украшения. Черт, я видел, что стены трясутся». Уэнсдей закатила глаза, прикрывая одеялом свое обнаженное тело. «Убирайся!» «Извини, извини. По крайней мере, один из нас хорошо провел ночь». «Убирайся отсюда, пока я…» Инид прервала ее. «Никаких угроз убийства утром, детка», — ухмыльнулась она, заставив свою девушку покраснеть. «Спасибо, Инид!» После этого мальчик ушел. Уэнсдей встала и собрала свою одежду с пола, не заботясь о том, что ее обнаженное тело окажется на виду. Инид слегка покраснела, оглядывая ее сверху донизу, прикрывая ее тело простыней. «Э, Уэнс?» «Хм?» «Н-не могла бы ты передать мне мою одежду, пожалуйста?..» «Ах, да, конечно.» «Спасибо…» «Ты не была такой застенчивой прошлой ночью», — слегка ухмыльнулась ворон, отдавая Инид её одежду. «Шшш! Это не то же самое, глупая». Через двадцать минут они были готовы и спустились вниз. Большую часть дня они просто разговаривали и много ели. Фестер и Вещь наконец присоединились к ним и рассказали Аддамсам о том, как они сожгли дом Синклеров. Вечером пришло время обмениваться подарками. У Эммы было много игрушек и книг от всех. У Инид был новый телефон, так как ее телефон был старый и уже не работал, а также яркая одежда и украшения. Когда все закончили открывать свои подарки, Инид наконец подарила Уэнсдей ее последний подарок. Это был маленький конверт. «Что это такое?» — с любопытством спросила Уэнсдей. «Открой это.» Все взгляды были прикованы к брюнетке, когда она осторожно открывала свой подарок. Она ахнула, когда поняла, что это было. Это было свидетельство о рождении Эммы. Эмма Аддамс Хоть она и не выражала эмоций, на глазах У Уэнсдей стояли слезы. «Инид, что…» «Эмма официально твоя. Наша. Я хотела, чтобы это было официально. Надеюсь, все в порядке…?» Она обняла ее, прижимая к себе. «Все более чем нормально… С-спасибо тебе огромное, огромное, огромное». Эмма хихикнула, присоединившись к объятиям. «Я люблю тебя мама!» Холодное сердце Уэнсдей растаяло. «Я тоже тебя люблю, маленький монстр… Я не могу в это поверить. Т-ты официально моя дочь…» Остальные Аддамсы тоже посмотрели на них со слезами счастья на глазах, прежде чем Гомес откашлялся. «Мой маленький скорпион, я думаю, у тебя еще есть подарок для любимой». Инид разорвала объятия. «Еще один? Ты уже столько всего мне подарила, Уилла!» «Я знаю. Но этот… другой». Сделав глубокий вдох, Уэнсдей становится на колени перед Инид и достает из ее кармана черную коробочку. Инид ахнула. «Я не очень хороша в этом, поэтому я сделаю это быстро… Я люблю тебя. Я никогда не верила в любовь, пока не встретила тебя, и посмотри на меня сейчас. Я люблю тебя, и я хочу провести остаток своей жизни с тобой. Я знаю, что мы еще молоды, но… ты моя вторая половинка. Итак, Инид Синклер, хочешь ли ты стать моей женой?» Блондинка теперь плакала, а все вокруг ухмылялись, в том числе и Эмма. Она уже знала об этом, поскольку Уэнсдей тоже просила ее согласия. Ей хотелось быть уверенной, что волчонок не против того, чтобы она вышла женится на ее маме, — и, конечно же, она была этому более чем рада. «Да!» — воскликнула Инид, тоже стоя на коленях и страстно целуя свою будущую жену. «Да, да, да, ты глупая!» …И жили они долго и счастливо.