Попадалово

— Что, прости? — спросила Анютка, когда у неё от волнения наконец прорезался голосок. Она изо всех сил сжимала свои кулачки, стараясь держать себя в руках и не ударить по харе этого наглеца. — Ты прекрасно всё слышала! Раздевайся! — повторился Эрик, хотя ужасно этого не любил. Он потушил недокуренную сигарету о дно пепельницы и облокотился огромными ручищами о барную стойку. — Это что, шутка какая-то?! — злобно спросила девушка, во все глаза уставившись на мужчину напротив. — А я что, похож на клоуна? — вопросом на вопрос ответил Коултер, недовольно сжав губы в тонкую линию. — Нет, на стендапера! Перекачанного Харламова, чтоб тебя! — парировала Анька, гневно сверля его своими голубыми глазюками. — Кого? Это что, твой бывший? — недовольно процедил лидер, доставая два стакана и бутылку какого-то спиртного напитка из нижней дверцы под столешницей слева от себя. — Что? Нет! Это комик у нас такой, — сказала она, поясняя, чуть улыбнувшись. — Ладно, проехали. — И-и-и… — проговорил Эрик, плеснув янтарную жидкость в стаканы. — И-и-и? — не поняла Анна. — Я жду! Раздевайся! — пробасил мужчина, схватив один из стаканов и хлебанув его залпом. Вытер тыльной стороной руки свои губы, с грохотом поставив посуду обратно на барную столешницу. Анна часто заморгала, не понимая, что тут, блин, происходит. — Я-я-я… не могу, — как-то не совсем уверенно произнесла Анютка, явно смущаясь. — Это вторая часть нашего уговора, — просто пояснил Коултер. — Прекрасно! Но от этого не легче. Измени её! Пожалуйста! — потребовала Аня. — Я не буду раздеваться! — Одетой заниматься сексом крайне неудобно, — хмыкнул Эрик. Анька лишь злобно посмотрела на него. — Я не буду менять наш договор! Услуга за услугу! Ты мне — своё тело, я помогаю выжить тебе и твоему сыну в нашем мире. Ты должна быть благодарна за то, что я тебе помогаю, рискуя своей шкурой! Никто другой не сможет и не захочет так рвать свою жопу за обычное простое «спасибо»! Так дела не делаются, Анна! Ты сама сказала, что готова на всё ради Мэта, тебя никто за язык не тянул. А теперь ты отказываешься от собственных слов? — Эрик, я-я… — запнулась девушка от навернувшихся на глаза слез, — я просто прошу поменять это условие сделки. Я всегда держу обещания, но это уже слишком. Может… — Не может! — резко перебил её лидер. — Слишком это для неё! А обо мне ты подумала? Чем я рискую и мои друзья ради тебя и твоих подружек? А? И это не только потерять уважение, которое я заслуживал годами, и свой высокий статус, который будет подорван и растоптан из-за тебя! Я так же, как и ты, рискую своей жизнью! — распелся он. Анна потупила глазки и громко сглотнула, вытирая тыльной стороной руки свои лившиеся из глаз слезы. Она не дура, прекрасно понимала, чем они рискуют. Но не подозревала, что будет всё так серьезно. — И как думаешь, кто платит за твое проживание здесь? Одежду? Еду? Безопасность, в конце концов? — спросил он, не отрывая колючего взгляда от смущённой и испуганной девицы напротив. — Ах, ты и над этим не думала? Слушай, сделка проста: либо мы работаем сообща, помогая друг другу, либо вали на хер отсюда! — рявкнул он, хватая второй стакан, осушая его до капли, с грохотом опуская на место. — Нет, — твердо ответила девушка, разглядывая свои берцы, которые даже не зашнуровала, когда шла к нему. — Тогда пошла вон! И чтоб ты знала, на следующем Совете я ни слова не пророню в твою защиту. Попрошу Макса и остальных, чтобы и за подруг твоих не впрягались. Можешь собирать свои вещи для похода на нары. Хотя их же нет у тебя. Голой намного лучше. С такой фигуркой и милым ангельским личиком ты будешь пользоваться огромным спросом у местных изгоев. Им терять нечего. А тебе есть, — жестоко, словно тупым ножом режет самую душу, произнося эти ужасные слова.       Какой же он козлина! Моральный урод! Сердце резко ухает куда-то вниз, но почему-то стучит так быстро и громко, оглушая Анну своим набатом, что она не в состоянии переварить все сказанные лидером угрозы. Она стоит словно истукан, не в силах пошевелиться. — Ты не можешь так поступить, — тихонечко шепчет Анюта, снова смахивая тонкими пальчиками льющиеся из глаз слёзы. — Уже! Уходи, если не собираешься платить по счетам! — очередной удар под дых от Коултера. У него просто ледышка, нет, твердый чёрствый камень вместо сердца, такое не растопить слезами или просьбами. Сраная гнида! Нет! Нет-нет-нет!       Анюта сделала несколько шагов к выходу, двигаясь туда спиной. Эрик отвернулся к кухонной столешнице, где стоял набор ножей и несколько деревянных разделочных досок. Схватив самый большой нож, с силой вонзил лезвие в одну из досок, отчего та лопнула, расколовшись на несколько частей. Злой, как падла! Он не хотел смотреть на то, как она уходит. Не думал, что будет так противно на душе. Дебил! Он не хотел быть таким жестоким уродом. Всё получилось само собой. Чертов Итон! Теперь она будет думать, что он просто конченый мудак! А ведь он просто хотел её трахнуть. Трахнул, блядь! Коултер провёл своей пятернёй, чуть взъерошив свои светлые волосы на макушке, которые только зачесал и уложил, ожидая услышать, как захлопнется за девкой дверь его квартиры. Он потерял её доверие. Навсегда. Тупорылый кретин!       Неожиданно вздрогнул от лёгкого прикосновения нежных маленьких ладоней к своей спине. Проклиная себя, совсем не слышал, как Анна подошла к нему сзади. Словно одеревенел от её сладкого касания, от которого хотелось взвыть. С силой втянул в себя воздух, будто затягивался сигаретой. Через майку почувствовал нервный холод от её ладошек. Миллиарды мурашек с ног до головы покрыли его твёрдое тело. Он боялся повернуться к ней, ей-Богу. Думал, что стОит ему дёрнуться, она сразу же отпрянет от него, как от прокажённого. Боялся увидеть ненависть и презрение в её голубых глазах, полных слез. Так странно. И волнительно.              Ужасно! Всё это так ужасно, что стало жутко, горестно и противно на душе настолько, что хотелось разреветься и уползти куда-нибудь в глухую тёмную нору.       Эрик жесток. Стоит к ней спиной и ждёт, когда Анна сдастся или уйдёт. Она не может так поступить с сыном. Не может из-за своих убеждений и принципов поставить под удар его маленькую жизнь. Не для этого она его рожала в муках, а потом сутки лежала в реанимации. Нет! Он будет жить! Долго и счастливо! И она сделает всё, что в её силах, чтобы так оно и было! А она в силах. Решение совсем рядом. Напротив. Коултер не просил ничего сверхъестественного. Ну и что, что он не ухаживал за ней целый год, не провожал до дома и не дарил цветы, как её бывший. И к чему эти ухаживания привели? Ни к чему хорошему. Зато Эрик держал её взаперти и допрашивал. Теперь он знает о ней практически всё. Возможно даже больше, чем собственный муж. Не пытал же он её, и на том спасибо. Ну и что, что Коултер совсем её не любит и у него есть другая! Это его проблемы. Нужно только перешагнуть через всю эту грязь. И всего-то. Вообще, если хорошо подумать, за эти почти две недели Эрик отнёсся к ней гораздо лучше, чем её бывший благоверный. Он по-своему беспокоился о ней, вытащил из тюрьмы, защитил перед Джанин. А сейчас она находится на полном его обеспечении и иждивении. Он кормит их и одевает. Вчера вон даже целых два огромных пакета прокладок, шампуней и гелей всяких разных принесли. Девчонки разбирали это добро целый вечер. Она действительно должна быть благодарна ему за всё, что он делает. Деньгами расплатиться она не может, тут странная балльная форма расчёта, поэтому отдаст ему долг так, как он просит. По крайней мере, потерпит не дольше, чем когда спала с собственным мужем. Последний год он был ей намного противней, чем Эрик сейчас, даже после этих ужасных угроз, что он произнес минутой ранее. Ничего страшного с ней не случится, не впервой терпеть подобное.       Увидев разъярённого Эрика, который с силой вонзил нож в несчастную доску, она поняла, что он сам не планировал её обидеть. Возможно, именно поэтому и бесится. Стиснув зубы, Сафронова подошла к лидеру, неуверенно дотронувшись до мощной, широкой спины мужчины. Он вздрогнул. Не ожидал, что она осмелится. Осмелилась. Правда, есть одна маленькая проблемка: она никогда не умела соблазнять. Опыт у неё небольшой — раз, и… всё на этом. У неё был только один мужчина в её длинной и скучной жизни, и то он был вечно недоволен её сексуальным поведением. Она всегда стеснялась голого тела, и не только своего. Не знала, когда именно нужно и как правильно выгибаться, притворяться, делая вид, что и ей хорошо. А уж оральные ласки всегда вызывали у неё дикий ужас. М-да… Удивительно, что её благоверный не свалил от неё гораздо раньше. «Сосредоточься на деле, трусиха!» — уговаривала она себя. Но стоило ей коснуться ладошками до этого мужчины, что стоял к ней спиной, она тут же прикусила губу. Кончики прохладных подушечек пальцев загорелись огнем от их взаимодействия с материей майки лидера. Их даже покалывать стало от притока тепла и её собственного… желания?       Долго подталкивать себя к дальнейшим действиям Аньке не пришлось. Она сама этого захотела! Безумно! Девушка набралась храбрости и провела ладошками сначала вверх до самой шеи мужчины, заметив мурашки на его коже, где она была оголенной. Он чуть запрокинул голову навстречу её действиям, но всё ещё молчал. Потом, она продолжила изучать плечи Эрика, чуть зажав кожу между пальцами, массажируя тугие мышцы. Повторила эти действия несколько раз, заметив, насколько они напряжены и натянуты, словно струны. Уловив резкий выдох из его уст, Аня совсем осмелела и провела ладонями вниз по позвоночнику, остановившись на пояснице, где заканчивалась черная майка и начинался пояс его спортивных штанов. Немного поробев, она всё же скользнула под плотный трикотаж и царапнула кожу спины коготками. Она чувствовала, что Эрик всё ещё напряжен и дышит через раз. Анна не была уверена, что делает всё правильно, и нравится ли эта прелюдия лидеру. Девушка прильнула щекой к нему и руками обняла его за торс, пальчиками считая кубики его стального пресса, а затем провела ладошками вверх, запутавшись в волосках на его мощной груди. «Само совершенство, а не мужчина! Повезло же этой Кайле! Дрянь какая! Да и ты хороша сама! Ты просто похотливая сучка, Сафронова! Блядство!» — рассуждала Анька, трогая такого огромного и такого желанного мужчину. Она царапала и гладила его кожу от груди до живота, остановившись у кромки его штанов. Анна провела пальчиком вдоль пояса, зацепив дорожку волосков, что шла от пупка и скрывалась где-то глубоко в штанах лидера. Рыкнув, он резко развернулся в её руках, чем испугал девушку. Она уже было подумала, что что-то не так. Что ему не понравилось, и он разозлился. Но… опустив взгляд вниз, заметила, что его салями была готова вырваться через резинку штанов прямо к ней в руки. Анька громко сглотнула, осознавая, что делала всё правильно. Ему нравились её ласки. Она чуть улыбнулась, довольная своими трудами, подняла голову вверх и увидела мутный взгляд темно-серых глаз, который сверлил её насквозь. Анюта вновь прошлась ладошками по его груди. Всё. Барьер пал. И она тоже.       Эрик быстро подхватил её под попку и усадил прямо на столешницу, поместив себя аккурат между её бёдер. Частое дыхание сбивалось с ритма, грозя приступами тахикардии. Никогда ещё Анна так тяжело не дышала. Казалось, что кислорода в её легких нет совсем. Лидер не отрываясь смотрел в её глаза, переведя томный взгляд на губы. Он наклонялся всё ближе. Она уже чувствовала мятное дыхание, что рвано вырывалось из его рта. О, Боже! Казалось, ему было безумно тяжело себя контролировать. Он мигом облизал свои губы и облокотился татуированными руками с обеих сторон тела девушки, преграждая ей все пути отхода, будто боялся, что она сможет сбежать. Хрен ему! Теперь не дождется! Сафронова сделает своё дело с честью и достоинством! Один раз можно и согрешить с таким горячим мужчинкой, может, хоть тогда он перестанет ей сниться в пошлых снах. Она чуть закусила губу, ожидая нежного, ну, или страстного поцелуя. Хотя, нежности от него явно не дождешься. Пусть будет страстный. Прекрасно! Должна же она прочувствовать хотя бы разок подобное?! Но поцелуя всё не было, вообще никакого. Зато он потерся носом о её щёку, глубоко вдыхая, будто хотел засосать её полностью через свои ноздри. Так странно, но очень интимно, что ли… Эрик теперь ткнулся носом ей в ушко, закусив губами сережки. Подтянув её поближе к себе, стал тереться пахом о её промежность. Анька ухватилась руками за его шею, ища его губы своими, а он чуть провёл ими по её раскрывшемуся ротику, и… твою мать, снова уткнулся носом теперь уже в другое ухо, продолжая тыкаться своей колбасиной ей через штаны, облизывая её ушко своим жарким языком. Его руки уже вовсю сжимали её грудь, доводя до исступления. Не выдержав таких мучений, Аня застонала, немного запрокинув голову. Она потянулась к его майке, снимая её к чертовой матери, кинув ту через себя куда-то в сторону. Что с ней? Она никогда так не делала! Всегда складывала вещи аккуратно, тем более чужие. А тут просто бросила, даже не осознав своих действий. Совсем. Хотелось вообще разорвать в клочья так мешающую ей материю, но силенок было маловато.       Эрик снял её майку в ответ, издав непонятный гортанный звук, когда увидел Анькину обнаженную грудь. Уже несколько недель он бредил о ней с маниакальным желанием её потрогать. Она ещё прекрасней, чем ему казалось! Разве такое возможно? Девушка снова потянулась к нему губами, а он опять убежал от поцелуя, проведя языком по её подбородку, затем шее, медленно спускаясь к ключицам. Выгнувшись ему навстречу, Анюта снова не смогла сдержать стон, рвавшийся наружу. Впившись в её сосок, он играл пальцами с другой грудью, стараясь не обделять и ту. Потянул губами за розовую горошинку на себя и нежно подул на неё. Чуть хмыкнув, принялся за другую. «Твою мать! И я ещё отказывалась от этого!» — как в бреду вдруг проскочила мысль в Аниной голове. Лидер снова взял её под попку и понес её в комнату, а она обвила его торс ногами. Теперь они на одном уровне, трутся грудью, передавая искры страсти друг другу, и она может его поцеловать. Прямо сейчас. Он нежно смотрит на неё, не отрывая взгляда от её губ. В ответ облизал свои. Потянувшись к нему, Анна даже дотронулась до них. Они мягкие и горячие, как и он сам. А Эрик вдруг дернулся и немного отстранился, повернув голову в сторону. Девушка уставилась на него, не понимая, какого хера сейчас произошло. — Забыл сказать, — проговорил он охрипшим голосом, — у меня есть несколько условий к нашему договору. — Что, прости? — не поняла Сафронова, вглядываясь в его лицо, всё ещё сидя на нём верхом. Он явно не собирался её выпускать из рук. Складывалось ощущение, что ему не составляет особого труда держать её вот так на весу. — Первое: я не целуюсь в губы, вообще. И это не обсуждается, — он сверлил её взглядом, ожидая реакции девушки на эту новость. А какая она должна была быть? Анька думала, такого не бывает в природе вообще! Где это видано, чтобы мужики не любили целоваться? По крайней мере, она о подобном не слышала. «Красотка» грёбаная!» — это единственная мысль, которая проскочила у неё после этого ошеломительного условия, вспомнив фильм, который вечно крутили на Восьмое марта. — Второе, — продолжил он, заметив легкую улыбку на её устах, — никаких отношений между нами! Вообще! Просто секс. Услуга за услугу. С твоей стороны — это плата, с моей — стимул для нашей сделки. — Хорошо, — чуть слышно проговорила Анька. Настрой куда-то ушел, и возбуждение, которое было минутой назад, тоже бесследно пропало. — И третье, — опять заговорил он. — Ещё не всё? — удивилась девушка, перебивая. — Никаких ночёвок и просьб остаться у меня. Просто делаем дело, и ты уходишь без лишних разговоров, — Сафронова кивает через мгновение, переваривая информацию. «И не собиралась тут задерживаться!» — с горечью подумала она. Расстроилась? Возможно. — И последнее, — продолжил Коултер, — приходишь ко мне сразу же, когда я тебя зову. Не люблю долго ждать. Условия сделки не меняются! И не обсуждаются! Никогда! — То есть, ЭТО будет не один раз? Не только сейчас? — удивилась Аня, пытаясь вдруг слезть с него. В ответ Эрик крепче сжал свои руки, больно стиснув в своих огромных ладонях её ягодицы. — А ты довольно проницательная! Истинная эрудитка! — сарказм так и прёт из него. Дебил! — Не смешно! Сколько раз ещё мы будем с тобой встречаться? — требует она от него четкого ответа. — Столько, сколько будет нужно, пока не надоешь! — цедит лидер сквозь зубы, начиная злиться. — А если тебе не понравится? — неожиданно спрашивает Анна, пряча взгляд. Грудь Эрика начинает клокотать, и он взрывается смехом. — В твоих же интересах, чтобы мне понравилось. Иначе зачем мне тогда тебе помогать? — отвечает он. — Ну, хорошо, — соглашается Сафронова. — Раз так, тогда у меня тоже есть условия! — произносит девушка, глядя в серые глаза мужчины. Вот это номер! А она и правда — бесстрашная! Во даёт! — Первое: ты разрешаешь нам гулять по периметру, можно с конвоем. — Та-ак. Ладно. Что-то ещё? — спрашивает он, улыбаясь Анне. Та кивает. — Ты защитишь моего сына, чтобы ни случилось! И это не обсуждается! — требует она. — Это всё? — спрашивает Коултер, поджав губы. Девушка отрицательно кивает, но почему-то замолкает. — Ну? — в нетерпении подсказывает ей лидер, ожидая какого-то страшного условия от неё. — Только самый обычный вагинальный секс, без извращений. Никакого другого, всё по старинке! И, в общем… Это… У меня давно никого не было. Не делай мне больно, пожалуйста, — проговаривает Анюта, снова пряча взгляд.       Эрик неожиданно кидает её спиной на кровать, нависая над ней. — Я постараюсь, — шумно выдыхая воздух, произносит он.       Если бы он увидел её бывшего мужика, сам бы придушил на месте эту падаль голыми руками. Непонятный гнев и злость клокочут где-то внутри, разрывая его грудь на части. А он пытается заглушить это щемящее чувство, целуя её нежную бархатистую кожу шеи, груди, живота. Гладит её податливое тело, возвращая ей потерянное возбуждение. Дружок-то его и не собирался падать даже во время их разговора, а вот девчонка явно утратила весь запал и интерес к происходящему. Запросто мог бы просто трахнуть её. Но нет. Отчего-то хотелось сделать и ей приятно. Выделиться? Чтобы запомнила? Скорее всего. Мужчина с упоением снова впился в грудь девушки, щекоча языком её прекрасные вишенки. Хотелось сделать что-то, чтобы она забыла всю горечь и тоску по прошлой жизни, своему старому миру, своего бывшего козла. Да, здесь совсем не так, но и не так плохо, как ей могло бы показаться изначально. Но теперь она здесь. И она вся его. Странно всё. Улыбнулся. Никогда в жизни не уделял такое пристальное внимание женской груди. А у Анны она казалась самой прекрасной. И девушка, что сейчас стонет, выгибается, и пальчиками теребит его бритый затылок — самой нежной и чувственной из всех, что у него были. Теперь Эрик нисколько не жалел о том, что шантажировал её. Это всё казалось каким-то правильным, что даже на долю секунды не возникло сомнений, что всё так и должно было быть.       Лидер нежно провел языком от солнечного сплетения до пупка Сафроновой, незаметно щёлкнув пуговкой на её штанах и поддевая своим пальцем замочек, мучительно медленно растягивая ширинку. Скинув её тяжелые берцы на пол, стал снимать ей и джинсы. Медленно, чувственно и нежно, оголяя каждую Анькину ножку. Это было слишком даже для неё. Чуть всхлипнув, она потянулась к нему, не в силах ждать чего-то ещё. Сама от себя такого не ожидала, но хотела его безумно. Впервые в жизни так хотела мужчину и жутко боялась, что это желание может вновь исчезнуть. Одной рукой Эрик стянул черные трусики девушки, чуть не порвав их, когда они зацепились за её колено. Рыкнул от нетерпения оказаться в ней. Бешеный стояк уже начинал причинять дискомфорт, грозясь разорвать «Одноглазого Джо» на мелкие части. Сам еле сдерживал себя из последних сил, готовый кончить в любой момент. Обещал же, что не сделает ей больно. А агрегат у него немаленький, поэтому нужно, чтобы Анна была крайне возбуждена. Быстро стянул свои спортивки вместе с труселями, откинув всё это добро ногой куда-то под кровать. Блядь! Обнаженная дама перед ним — чистый огонь, но испуганные глаза девчонки, что таращились на его достоинство не совсем радовали его самолюбие. Обычно он гордился своими внушительными размерами, а эта прямо видно было, конкретно струхнула.       Не ссы, Маруся, я сам, боюся!       Анькино сердечко бешено билось о ребра прекрасной птичкой в клетке, готовое вырваться наружу. Так сильно она не волновалась, даже когда впервые осталась со своим будущим бывшим мужем наедине. Тогда она готовилась к этому делу тщательно. А тут… А тут всё шло не по плану! Благо, перед отпуском она сходила на лазерную депиляцию всех своих волосатых местечек, кроме головы, теперь гладкой и приятной на ощупь она будет ещё долго. То-то Эрик наглаживает её ноги и не сводит пристального серого взгляда с её, гм-м, сладкого «вареника». — Тише-тише, милая, не стоит меня так пугаться! — хриплым голосом проговорил он, таинственно улыбаясь во весь рот, словно Чеширский кот, опуская своё колено ей между ног, нависая над девушкой. — Я совсем не кусаюсь! Только если чуть-чуть, — нежно басит он над её ушком, опускаясь ниже, облокачиваясь на локоть у её головы.       Твою мать! Блядский сукин сын! Ну нельзя же быть таким чертовски сексуальным мужчиной, что даже от его мягкого, обволакивающего тембра голоса по всему телу пробегают ненормальные мурашки, предавая Анькино тело, выдавая её желание и нетерпение с потрохами. Она ведь хотела злиться на него. Быть фригидной недотрогой. Только чтобы он передумал. Наверное, такой она и была с мужем. Она бы, скорее всего, очень была бы рада, если бы совсем ничего не чувствовала к Эрику. Если бы для неё это действительно был бы только секс. Но разве можно закопать заживо где-то внутри затаившуюся романтичную особу, так жаждущую ласк, поцелуев в губы и ухаживаний прекрасного принца?!       «Умоляю, Сафронова, только не потеряй голову! Не смей влюбляться!» — мысленно приказывала она себе. Но тут же мысли её разбежались в разные стороны, оставляя голову абсолютно пустой, когда Эрик своим тазом заставил раздвинуться Анькины ножки чуть шире, пристраиваясь между столь горячих бёдер. Она была абсолютно готова к тому, чтобы встретить его, в чем он, в принципе, и убедился, пристроив головку своего эрегированного органа к чувственным, источающим сок лепесточкам девушки. Лидеру требовался лишь контроль над тем, чтобы не ворваться в её плоть одним резким движением, как он любил это делать. Мучительно медленно, словно девственницу натягивал на себя, толчок за толчком, он продвигался всё глубже, пока не погрузился в неё полностью, а она не издала громкий стон блаженства.       Подхватив Анну под одну ягодицу своей огромной ладонью, облокотившись на свою другую руку, он стал всё резче и жёстче насаживать её на себя, ловя каждый её стон и вздох. Ещё никогда и никого в жизни ему не хотелось во время такого танца любви поцеловать девушку. Сука, в губы! Она так смотрела на него, её сладкие уста были приоткрыты, так маня в свои сети. «Не поддавайся, Эрик!» — уговаривал он себя, кусая свою нижнюю губу до боли. А она обняла его за плечи, чуть царапая его спину от переизбытка ощущений. Он видел, что ей это нравится, непременно! Он молодец. Коултер внимательно разглядывал её лицо, наблюдая за эмоциями девчонки, вновь остановившись на таких манящих полуоткрытых губах. Сделал круговое движение тазом, ловя очередной её стон. Так хотелось впиться в её рот, чтобы запомнить их вкус навсегда! Придурок! Заметив лицо Эрика в нескольких сантиметрах от своего, Анюта облизала свои пересохшие губки и закусила нижнюю ровными белыми зубками. — М-м-м… — громко простонала она практически ему в рот от очередного толчка этого безумно желанного мужчины, не сумев сдержать сладкий выдох из лёгких.       Она видела его потемневшие от страсти глаза. В них можно было утонуть. Он — само совершенство, ей-Богу. Мужчина, во власть которого она отдалась, был прекрасен, искусен в соблазнении и акте любви. Он творил такое, что она была готова приходить к нему каждый день снова и снова, лишь бы почувствовать это снова. Скотина какая! Он же не её! Плевать!       Приятное тянущее чувство сворачивалось в огромный тугой узел где-то внизу живота, распуская вязкое тепло по всему телу. Девушка прикрыла глаза, прислушиваясь к своим ощущениям, боясь потерять наслаждение, нарастающее с каждым глубоким толчком Эрика внутрь её лона. Мужчина стал стонать в ответ, зарывшись лицом ей в шею, увеличивая амплитуду своих движений. Анькины стоны становились всё чаще и срывались от нехватки кислорода. Казалось, она сейчас задохнется, так часто она хватала ртом воздух. Обняв лидера сильнее и прижав его к себе, Анюта вскрикнула, царапая его спину, не выдержав той сладкой муки, что испытала впервые в жизни с мужчиной. Это оказалось гораздо ярче, дольше и приятней, чем то, что было в её снах или когда она сама пыталась это сделать. Яркая вспышка счастья и неимоверного удовольствия окутала её сознание и тело. Эрик со всей силы впился в её зад своей пятерней, громко зарычал, уткнувшись ей в шею, покусывая и полизывая ее, погружаясь ещё глубже в податливое тело, изливаясь густым потоком в жаркое лоно, сжимающее со всех сторон его пульсирующий член.