Попадалово

— Эрик, куда ты меня тащишь? — злобно спросила Сафронова, когда они вышли из душного помещения на улицу. Она тормозила ногами по асфальту и упиралась свободной рукой в могучее тело мужчины, который, казалось, и не замечал её попыток освободиться от его бульдожьей хватки. Он пыхтел, как паровоз, раздувая от бешенства свои ноздри, продолжая молча тянуть девчонку за собой. — Отпусти! — потребовала она, в гневе ударив его кулаком в плечо.       Коултер резко остановился, отчего Анна врезалась прямо ему в бок. Потерев свой ушибленный носик, она уставилась на него во все глаза. Он словно коршун навис над ней, пугая своими размерами и клокочущей внутри нескрываемой яростью. Анюта вздернула подбородок, бросая вызов самому лидеру. Она не боялась его отчего-то. Не сказать, чтобы совсем не было у неё жуткого страха перед ним, но она будто знала, что этот человек не обидит её физически. Дура! Он был так зол, что казалось, ещё мгновение, и он её поцелует или ударит с головки прямо в лоб. Но Эрик Коултер никого не целует в губы. И не бьёт девчонок без необходимости. Резко подняв её руку вверх, за которую и держал её, он склонился к ней, уткнувшись в Анькину шею своим носом, и глубоко вдохнул её одурманивающий, до безумия манящий запах. От неё пахнет не ароматизированным гелем или шампунем, от неё пахнет свежим букетом каких-то цветов, всколыхнувших все его рецепторы, и просто ЕЮ. По неизвестной ему причине этот аромат просто сводил его с ума. Он нежно прикусил её кожу и провёл языком к её подбородку. Пусть он и не целуется, но то, что он вытворяет своим ртом — просто какое-то блаженство. От этих кусаний и облизываний у неё кружится голова и подкашиваются ноги. Анютка громко сглотнула, чем привела его в чувства. Снова чуть потеревшись своим носом за её ушком, пытаясь выровнять тяжёлое дыхание, он опять двинулся по аллее к жилому комплексу, где находилась его квартира. — Эрик, отпусти, — попросила Анна, мягко взявшись за его ладонь, сжимающую её запястье, уже когда они зашли в лифт. Молчание. Только пристальные, сверлящие девушку ледяные глаза напротив. — Я не сбегу! Я же обещала, что исполню это условие договора, — умоляющий взгляд в затуманенные гневом очи. Боже, что она успела натворить? Навряд ли это ревность, так как он сам зажимал свою Кайлу на глазах у неё. Этого не может быть просто потому, что не может, и всё тут. Он просто не мог за такой короткий срок почувствовать к ней что-то серьёзное. Ведь так? Тогда что же это? Ненависть к Питу? Или к ней? Боже, спаси и сохрани… — Эрик! Пожалуйста, отпусти!       Её невинный, наполненный надеждой светлый взгляд голубых глаз, как хлыстом прямо в душу. Какого хуя он творит?! Ревнует? Нет, нет и ещё раз нет! Он даже Эбби не ревновал. Никогда. Тогда просто разозлился, узнав об её изменах. Да, он рвал и метал, готов был разорвать эту шлюху на мелкие части и пустить их по ветру. Но это была не ревность. Она задела его самолюбие и гордость. А тут… Тут всё совсем другое! Когда сраный Пит разговаривал с Анной, брал её за руку или прижимал к себе, сердце Эрика щемило, грудь сдавливало от нехватки кислорода, хотелось орать во всё горло, что она ЕГО и только ЕГО! Да, он был не просто зол, он был в ярости. Хотелось убить, но вовсе не её. Только уебана Хейеса. Ну, или хотя бы оторвать к хуям его кривые грабли, которые постоянно тянулись к Анне, и засунуть их в его же сраку. Это не ревность, нет!       Коултер не собирался что-то объяснять или доказывать. Никому. Его всегда понимали без лишних слов. Одного его взгляда было достаточно. А с ней… А с ней, блядь, всё не так! Ей не нужна его власть или статус, чтобы продвинуться по карьерной лестнице. Точнее, не так, нужны, но по другой причине — только ради защиты сына и подруг. Даже о себе не думает. Платит своим красивым и отзывчивым телом за мнимую помощь Эрика. А он уже давно ей помог. Никто не посмеет её тронуть, даже Джанин. Только молчит пока об этом. Ей не зачем это знать. Пока что. Он просто не мог не воспользоваться такой прекрасной возможностью, тем более, она сама это предложила. «Я сделаю всё, что захочешь!» — её никто за язык не тянул. Разве он мог сдержать свой сексуальный интерес к ней? Ответ прост — конечно, нет! Понравилась она ему как-то сразу. Даже и не старалась вовсе сделать это, всё случилось само собой. С ней он чувствовал себя живым. Ему приятны её взгляды, её прикосновения. Вчерашняя ночь была просто охуительной! Он и не помнил себя таким невесомым, умиротворённым и довольным. Наверное, Анна — первая баба, которая без особого энтузиазма раздвигала перед ним свои прекрасные ножки. Наверное, именно поэтому в нём и проснулся этот непонятный азарт. А он никогда прежде такого не делал! Никогда в жизни не заставлял девку трахаться с ним. Все они всегда лебезили перед ним и лезли на его хер сами, а эта — нет. И, похоже, не собиралась этого делать, даже зная, что её собственная жизнь и жизнь её сына находится в его власти. Как будто холодной водой окатили. Часто заморгал. Безумный взгляд стал проясняться, показывая девушке проблески ясного сознания где-то в глубине серой радужки с голубыми и синими вкрапинками в ней. Хватка на запястье немного ослабла, но руку Эрик не убрал. — Не смей с ним больше общаться, — произнес он каким-то осипшим голосом, наклоняясь так низко к её лицу, что его слова вылетали прямо ей в губы. От него пахло как всегда, как пах только он: ментолом с нотками табака, кожей и какой-то туалетной водой, где чувствовался аромат цитруса и чёрт знает чего ещё. И это неимоверно бесило Аню. Бесило, что ей нравится этот запах мужчины и он сам. От осознания того, что она сейчас будет в его объятиях, подкашивались ноги, тянуло низ живота и горели щёки от предвкушения. И это тоже ужасно раздражало! — Могу я узнать причину? — поинтересовалась Сафронова, вглядываясь в его лицо. Так хотелось поцеловать его прямо в губы. Они казались очень чувственными, она это знала. Они вчера исцеловали всё её тело, даже волосы на голове. Ничего не укрылось от их внимания, кроме её губ. Так хотелось провести пальчиком по ним, чтобы они немного раскрылись для неё, очертить его строгую линию бровей и потрогать металлическую штангу, что украшала одну из них. Много чего хотелось сделать, но это всё лишние. У них ведь только секс. Ей нельзя показывать ему эти непонятные, вдруг возникшие у неё нежные чувства. — Нет! — проговорил лидер коротко и лаконично, как он и любит, без объяснений, они здесь ни к чему. — Спасибо за столь содержательный ответ, — не смогла промолчать Анька. — Придурок! — пробубнила она уже по-русски.       На что мужчина чуть заметно улыбнулся и снова повёл за собой, выводя из лифта.       Ему отчего-то нравилось, как она ругалась на своём родном языке. Он уже слышал от неё подобную брань. Эти немного резкие, рычащие звуки из её уст и сказанные её красивым голосом слова казались удивительными. Она была будто с другой планеты. Он никогда прежде не слышал иностранную речь. Это завораживало и вызывало неподдельный интерес к этой девчонке.       Зайдя в свою квартиру, Эрик наконец выпустил руку Анны и на ходу скинул с себя берцы и футболку, усаживаясь на диван в гостиной. Пока шел, она успела мельком глянуть на его широченную спину. Всё-таки она была права: там тоже была тату. Какой-то кельтский узор прямо по центру в виде неровной с резкими прерывающимися линиями окружности и различными загогулинами в ней, которые, как молнии, разрывали этот круг, уходя за его пределы вверх к лопаткам и вниз к пояснице. Больше она не рассмотрела, а так хотелось. И ведь вчера она не видела этот рисунок, потому что он не оборачивался к ней голой спиной, а зря.       Коултер рукой поманил девушку к себе. Анюта закусила губу, борясь сама с собой. Она обещала, да и к тому же в прошлый раз это было удивительно и просто незабываемо. Тот вечер навсегда запечатлелся в её памяти. Это было в тысячи раз приятнее, чем во сне. И уж в миллионы раз лучше, чем с бывшим мужем. Что она теряет, кроме чувства собственного достоинства? Она наклонилась, чтобы развязать свои берцы, и её светлые густые волосы закрыли весь обзор, словно занавеской. И хорошо! Нельзя было так пристально смотреть, не сводя глаз с рассевшегося напротив мужчины. Он остался только в одних джинсах. Его торс великолепен, каждый мускул виден под его кожей. Он будто вылеплен из гипса самым лучшим художником-скульптором. Хренов культурист! Хотелось любоваться им вечно. Аня неуверенно сделала несколько шагов ему навстречу. Эрик протянул ей руку и взялся своими сильными горячими пальцами за её окоченевшую ладошку. Казалось, что кровь отхлынула не только с её личика, но и со всего тела, сконцентрировавшись лишь в одном месте, где уже начинало болезненно пульсировать от желания. Ужасно пошло от этих ощущений. Но безумно приятно. Это так заводит её. Что очень странно. Может, всё просто потому, что это всё так казалось неправильным, каким-то запретным и вообще больше походило на какую-то фантазию или сон. Она безумно мечтала снова почувствовать такой твердый член лидера внутри себя, который доставлял ей неимоверное удовольствие. Будь он проклят, этот Эрик Коултер, который показал ей, что значит истинное наслаждение!       Она честно собиралась просто присесть рядом, но мужчина потянул её на себя, заставляя сесть верхом на его колени к себе лицом. Его руки тут же стали блуждать по телу девушки, передавая ей своё тепло и жгучее желание, а в тех местах, которых он коснулся, кожа уже начинала гореть огнём, распространяя его по венам горячим потоком. Скинув черную майку с Анны, Эрик нащупал застежку бюстгальтера, и эта часть гардероба также полетела вслед за трикотажем. Он целовал её шею, медленно спускаясь языком к ключицам, и впился в её розовую горошинку губами, нежно всасывая её в рот и оттягивая на себя. Девушку словно током ударило, и приятное тепло пустилось прямо к сосредоточению её истекающего соками желания. Аня издала стон, шумно выпуская воздух из легких. Она практически не дышала всё это время, боясь упустить приятные ощущения, что дарил рот лидера. Переключившись на вторую грудь, Коултер подул на сосок и прильнул к нему жарким языком, когда тот сморщился и стал похож на изюминку, а девушка в ответ начала двигать бедрами, потираясь своей промежностью о его пах. Никогда прежде она не занималась таким, никогда так бесстыдно не тёрлась о мужское достоинство. От нахлынувших чувств она запрокинула голову и стала стонать всё громче, зарывшись в волосы на голове Эрика своими пальчиками. Чуть рыкнув и небольно прикусив Анькин сосочек, Коултер выпустил её из рук, приподнимая и ставя на ватные ноги перед собой. Раздетая наполовину, Аня почувствовала себя неловко. Мокрую грудь тут же обдало холодком и захотелось прикрыть её. Что она и сделала. — Не делай этого, — прохрипел Эрик, чуть улыбнувшись. «Чего именно?» — хотела спросить Анюта, когда он взялся за её руки, убирая их от её груди, опуская их вниз вдоль туловища. — Ты прекрасна, не прячь себя от меня, — проговорил он, за зад притягивая её к себе, устраивая между своих ног. Затуманенным от страсти взглядом он смотрел прямо на неё. И она ему верила. Верила, что она действительно красива и что нравится ему. Девушка снова закусывает щёку, а Эрик опускает голову ниже и ведет своим носом от груди прямо по животу и цепляется зубами за кнопку на штанах, которая не хочет поддаваться. Он помогает себе пальцами, расстёгивая её и молнию заодно, и спускает джинсы вместе с трусиками с девичьих бедер, оголяя их. Его частое дыхание обжигает кожу внизу живота Анны, когда он полностью снимает её штаны, освобождая от них её ножки. Он нежно проводит языком по тоненькому шрамику от кесарева сечения, который находился над её лобком. Мужчина громко втягивает в себя воздух и резко встаёт сам, щёлкая ремнём на своих джинсах. А она без зазрения совести в нетерпении протягивает к нему руки, помогая стягивать их. Чуть хмыкнув, Эрик отбрасывает в сторону всё это тряпьё и садится обратно на диван, притягивая девушку к себе. Аня снова седлает его бедра, натыкаясь своими половами губками на огромный прибор мужчины. — Сама, — хриплым голосом то ли просит, то ли приказывает лидер. Очень медленно Сафронова начинает опускаться на него, растягивая себя, привыкая к его размеру. Эрик придерживает её за талию, но не давит, давая девушке возможность в этот раз самой руководить всем процессом. Анна приподнимается на коленях и снова опускается, глубже пропуская эту огромную салями в своё лоно. В этот момент она разглядывает лицо Коултера: глаза прикрыты, а губы сомкнуты в тонкую линию. Такое чувство, что эти действия приносят ему неимоверные ощущения, граничащие с болью. Так и есть. — М-м-м, — стонет Эрик, облизывая свои губы языком. Аня приподнимается и опускается снова, погружая в себя член мужчины почти по самое основание. — Твою мать, малышка, — вдруг признаётся он, когда полностью оказывается внутри неё, — ты такая узкая, что я долго не выдержку!       «Малышка». «Ты прекрасна». Так её ещё никто никогда не называл и не делал таких комплиментов, в которые искренне хотелось верить.       По неизвестной причине эти пошлые и безумно приятные слова греют Анькино сердце. Ей очень лестно осознавать, что он себя не может контролировать, находясь в ней. Пусть это всё и не взаправду, понарошку, но… Ей было до одури приятно, что такой грубый и жестокий мужлан, сам лидер бесстрашных, за эти две недели сделал ей больше комплиментов, чем её бывший муж за всю их совместную жизнь. Это придавало телу невесомости и распускало крылья счастья за её спиной.       Постепенно она увеличивает темп и амплитуду движений, хватаясь то за широкие плечи, то за огромную шею лидера. А он целует её грудь, языком прихватывая сосок, усиливая её возбуждение в стократ. Аня уже не понимает, что именно происходит вокруг. Тугой узел снова затягивается где-то внизу живота, посылая искры нарастающего экстаза по всему телу. Она сейчас просто взорвётся от переизбытка чувств. Так и происходит, и этот узел лопается, разрываясь в мелкие клочья, и Анну уносит в мир блаженства. — М-м-м, Э-эри-ик… — громко стонет она, замедляясь на огромном стволе мужчины, крепко обнимая его за шею. Невероятный оргазм накрывает её разум и тело, и она вздрагивает несколько долгих секунд, словно от разрядов током. Через несколько мгновений Анна приоткрывает глаза и смотрит на Эрика. Он запрокинул голову, чуть поведя губы в сторону в легкой ухмылке, и не моргая смотрит на неё в ответ. Коултер — само совершенство. Мужчина мечты. Она безумно благодарна ему за то, что дал почувствовать себя желанной, что подарил ей неимоверное наслаждение от занятия сексом. Она и не думала, что её тело способно дарить подобное удовольствие. Аня снова раскачивающими движениями начинает медленно двигаться на мужчине, не отрывая своего взгляда от его лица. Боже, это так восхитительно и возбуждающе наблюдать за ним. Он так близко, глаза его распахнуты, и радужки почти не видно, в них будто горит само пламя, обволакивая темным серым дымом не только его взгляд, но и разум. Удивительно, но они имеют практически черный цвет, сливаясь со зрачком в одно целое. Губы мужчины теперь приоткрыты, и воздух рвано вырывается оттуда с каждым движением Анны, создавая рычащие звуки, сливаясь с её стонами. Её лоно всё ещё непроизвольно с силой сжимает его член после испытанного оргазма, когда она поглощает его до самого конца. Эрик никогда не думал, что девушки могут отличаться ТАМ. Они всегда шли вереницей у него в голове и члене, не различая ни одну раздолбанную дыру. После Эбби он никогда не выделял ни одну из них: не было ни лучше, ни хуже. Просто одинаковые, секс и только. Даже имён не запоминал. И не к чему это было. Да и как это было с самой Эбби, уже плохо помнил, столько лет прошло. Хотя, наверное, если бы было охуенно, это навряд ли бы вылетело у него из головы. Кайла? А что Кайла? Прекрасная шлюха, много чего умеет и вытворяет, но эти её умения не вызывают никаких эмоций, особенно в последнее время, кроме непонятной пустоты и отвращения, и не только к себе. У неё прекрасное тело, она превосходно возбуждала, работая ртом на стволе и… И всё, блядь! А так хотелось чего-то другого! Чего-то, что теперь он нашёл в новенькой, которая может оказаться шпионкой. От одного вида на которую встает и рвёт крышу, как у неопытного пацана. И вот в чем проблема — Сафронову он запомнит надолго, это факт. В ней настолько хорошо, что приятная нега разливается не только во всем теле. Эти чувства греют израненную душу и растопляют холодное сердце лидера. Чувства?! И это, блядь, до жути начинало его пугать!       Это просто невероятные ощущения — чувствовать его внутри собственного тела. Он такой красивый и соблазнительный, что невозможно сдержаться. Аня на мгновение забывается и опускает голову, легко касаясь губ лидера своими. Он не сопротивлялся этому порыву и не отпрянул. Лишь на мгновение замер. Они мягкие и нежные, как она и думала. Вовремя опомнившись, она всё же отстраняется от него, прикрывает свои глаза, боясь взглянуть на мужчину. Чувствует только, как он хватает её своими огромными ладонями за зад, начиная резче и жестче насаживать на себя. Он впивается губами в её шею, где бешено бьется жилка, и глубоко толкнувшись в жаркое лоно девушки по самые яйца, прикусывает её, громко рыча, изливаясь в неё. Опять. Она ощущает, как его член пульсирует и семя густыми горячими потоками выстреливает прямо внутрь неё. Эрик тяжело дышит и проводит языком по месту укуса. — Прости, я это… — начинает говорить Анна, приподнимаясь на коленях и выпуская его прибор из себя, — не хотела нарушать условия договора. Больше этого не повторится, обещаю, — отстранённым голосом оправдывается она, прикрывшись руками и направляясь в душ, оставив Эрика в недоумении. Он так и не понял, что именно она имела в виду. Её флирт с Хейесом? Или что-то ещё? Надо уточнить! — Ты о чём? — спросил он, заходя к девушке прямо в душевую кабинку несколько минут спустя. — Эрик?! — возмутилась Сафронова, снова прикрывая руками все свои срамные местечки. — Что? — хмыкает он, разглядывая её с ног до головы. Такая интересная! Только что голая скакала на нём, ничуть не смущаясь, а сейчас вдруг стесняется его. Даже глаза прикрывает, чтобы не смотреть на лидера. Он берёт тюбик и выдавливает гель в широкую ладонь, намыливая себя и боком пихая Аньку в сторону, становясь под поток теплой воды вместо неё. — Так про что ты? Какое условие имела в виду?       Она резко распахнула глаза и уставилась на Коултера. Что? Что значит КАКОЕ?! Он даже не понял, что она поцеловала его?! Прямо в губы! Совсем недавно! До того, как он… От обиды захотелось зареветь. Видимо, это было настолько незначительным для него, что он даже не обратил внимания на это. Ну и хорошо! Ладно! — Пошел ты на хер, тупой придурок! — зашипела Сафронова на своём родном и любимом, вылезая из кабинки. — Не понял, что ты сказала? — спросил он, смывая пену с себя и выглядывая к ней в открытую дверцу, во все стороны брызгая водой. — Ничего! Сказала, что никакое! — «перевела» она сказанное ранее, быстро и яростно растираясь полотенцем, оставляя покрасневшие следы на коже. — М-м, ясно, — было ей ответом.       Конечно, он подозревал, что она послала его или обозвала. Возможно, и то, и другое, вместе взятое. Вон злющая какая! Когда смывал пену, улыбался как дебил. Секс с ней не выходил из головы. Он был потрясный. Яйца приятно ныли и сжимались до сих пор. От этих воспоминаний его член снова стал наливаться, увеличиваясь в размерах. Парой раз тут не обойтись. Пара десятков — может быть… Её руки, грудь, губы… Губы? Тут его неожиданно прострелила догадка. Он понял, про что именно она говорила. После её оргазма, от которого ему самому захотелось лезть на стену, но Анна приостановилась тогда немного, не дав ему кончить вместе с ней, на минуту оставив в неудовлетворённом состоянии, она его поцеловала. Поцелуй был очень невинный, невесомый, словно дымка на губах от сигарет. Он тогда чуть сам не полез ей в рот своим языком, но она быстро отстранилась от него и даже не взглянула. Наверное, сама пожалела об этом. А он? Пожалел? Конечно, да! Пожалел только об одном, что поцелуй не продолжился и слишком быстро прервался, так и не успев углубиться.       Выходя из ванной, он услышал, как пискнула входная дверь.       Анна ушла…       А он расстроился. Эрик не хотел, чтобы она уходила. Впервые за долгое время просто желал, чтобы девушка, с которой он трахался до судорог в ногах и бешено бьющегося сердца в груди, осталась у него на ночь. Махнул головой, прогоняя непонятное доселе чувство какой-то пустоты и горечи от незавершённости поступка. Нельзя менять условия договора. Никогда…