Это не проверка.
– Да уж, очевидно.Система экстренного оповещения объявляет о начале ежегодной Судной ночи, санкционированной правительством США.
– Будь она проклята.К использованию допускается оружие класса 4 и ниже. Остальное оружие запрещено.
– Интересно, как они только это регулируют, если на улице регулярно слышны взрывы.Правительственным чиновникам десятого ранга предоставляется иммунитет на время Судной ночи. Им нельзя причинять вред.
– Разумеется. Все животные равны, но некоторые животные равнее других.По сигналу сирены любые преступления, включая убийства, станут законными в течение 12 часов.
– Включая преступления против совести.Услуги полиции, пожарных и экстренной медицинской помощи будут не доступны до 7 часов завтрашнего утра, когда Судная ночь завершится.
– И эти люди клялись в верности стране и её гражданам.Да будут благословенны наши Новые Отцы Основатели и Америка, возродившаяся нация.
– Будь они прокляты.Да благословит Господь всех Вас.
– Скорее, покойтесь с миром. – Гарри, прекрати, – Луи поморщился и заглушил звук телевизора, чтобы гостей не беспокоила прямая трансляция с улиц. – Нет никакой причины портить праздник. Голос Луи был терпеливо-напряженным. В обычное время он мог и прикрикнуть, и сказать какое-нибудь грубое слово, за которое ему потом было бы стыдно, но в Судную ночь Томлинсон нервничал, как и все остальные, просто старался этого не показывать. Его поведение, меняющееся в зависимости от обстоятельств, нервировало Гарри не хуже вакханалий, устроенных на улицах. Чтобы пережидать Судную ночь, дом Луи подходил лучше всего. Он был большой, просторный, светлый, в нем всегда царила семейная атмосфера, пахло выпечкой и постоянно слышался детский смех. В самый долгий день в году все друзья неизменно собирались у него. Малышей отправляли спать пораньше — они строили форт в детской и спали на полу, под импровизированными палатками из одеял, подросткам позволяли играть в компьютерные игры и смотреть сериалы, а взрослые садились в круг, имея формальный повод немного покутить. Конечно, под боком всегда было оружие, на случай, если кто-то захочет пробраться в дом, но квартал, в котором жил Луи, считался благополучным, поэтому все экстренные припасы лежали нетронутыми и убирались до следующего года после сирены. Гарри никогда не говорил, как ему некомфортно находиться рядом с ружьями, пистолетами и ножами, но между одиночеством в Судную ночь и компанией друзей неизменно выбирал второе. Он очень боялся оставаться один. – Меня тошнит от этого «праздника», – Гарри подлил себе ещё вина и откинулся назад в кресле. В этом году масштабные приготовления горожан расшатали ему нервы до такой степени, что он выпил бокал до сирены, чем обычно себе не позволял. – Когда уже это закончится? Не могу поверить, что никто до сих пор не пошевелил и пальцем, чтобы остановить это безумие. Друзья Луи, которые, конечно, были и его друзьями тоже, неуверенно переглянулись — им не нравилось испытывать чувство вины, которое Гарри вызывал у них своими раздраженными репликами. Они не выходили очиститься и выпустить внутреннего зверя, но неизменно оставляли голубые цветы на участке, чтобы поддержать Судную ночь и НООА. Гарри этого никогда не делал. – Ты не можешь отрицать, что Судная ночь положительно сказывается на нашей экономике, – примирительно заметила Эль. – Смотри сам, число преступлений снизилось, доходы населения растут... – На бумажке можно что угодно написать, – бросил Гарри, пригубив ещё вина. –А фактически я вижу, как богатые становятся ещё богаче, бедные — ещё беднее, а люди в Судную ночь просто звереют. Элеанор неуверенно переглянулась с Луи, ожидая от него поддержки. Томлинсон неуверенно развел руками — он знал, что разговор не имеет смысла. Гарри обязательно останется при своем. На грядущих выборах он собирался голосовать за сенатора, которая обещала отменить Судную ночь. – Может, поиграем во что-нибудь? – предложил Митчелл, отрывая ароматный кусочек пиццы. Сидящие на диване ребята ответили с большим энтузиазмом. – Хорошая мысль! – Да! – Я принес несколько настолок, и ещё карточки... Настольные игры, карточки... похоже, собравшиеся и думать забыли о том, по какому поводу устроена «вечеринка». Не то чтобы Гарри хотел сидеть у телевизора и гипнотизировать взглядом число погибших, но не праздновать же, не веселиться! Впрочем, мог ли он осуждать своих друзей за попытку забыть о том ужасе, что происходил на улицах? Наверное, это было неправильно, но Гарри Стайлс ничего не мог с собой поделать. – Гарри? – Луи требовательно положил руку на его плечо. Похоже, он звал его не в первый раз, но Стайлс до такой степени увлекся своими мыслями, что пропустил всё мимо ушей. – Я пас, – ответил Гарри, махнув рукой, подлил в бокал ещё вина и откинулся в кресле, вытянув ноги на мягкий пуфик. В игре участвовали все, кроме него, так что теперь Гарри молча наблюдал за тем, как веселятся его друзья. В обычное время ему очень нравилась игра «Кто я?», но сейчас... сейчас хотелось заниматься, чем угодно, но только не этим. Пусть это был один из самых благополучных районов, время от времени где-то в отдалении слышались выстрелы и крики. В такие моменты играющие делали вид, будто ничего не слышат, и улыбались, будто невидимые руки растягивали их щеки. Чем активнее играли друзья, тем сильнее становилось чувство тошноты. Возможно, Гарри просто нахлебался вина и теперь его мутило, но какой бы ни была причина, становилось всё хуже и хуже. Луи предположил, что он — Леонардо ДиКаприо, чем вызвал взрыв хохота, и Гарри вдруг осознал, — словно молния прошибла — что больше не хочет оставаться в этом доме. Нет, ни единой секунды. Он больше не мог слышать смех, когда на улице стреляли, резали, жгли... Осушив бокал до конца, Гарри встал на ноги. Его шаг оказался неожиданно твердым, хотя он не добавлял лед в вино (о чем, кстати, успел немного пожалеть). Не обращая внимание на удивленные возгласы друзей, Гарри накинул свою куртку с просторным внутренним карманом, куда обычно складывал смартфон и кошелек, если не хотел брать с собой борсетку, нетвердой рукой взял из арсенала Томлинсона вальтер. Оружие казалось неприятным, холодным, но даже будучи пьяным Гарри понимал, что не может выйти на улицу без средства самозащиты. Пальцы сами ввели в панель код разблокировки. Друзья разом встрепенулись. – Гарри, ты что? – встревоженно спросил Митч, поднимаясь со стула. – Что ты делаешь? – Гарри? – Эль оказалась куда проворнее Митча — она попыталась встать между Гарри и дверью, но Стайлс бесцеремонно её оттеснил. – Гарри, ты куда? Ты что, не слышал выстрелы? Выстрелы Гарри слышал прекрасно. – Мне... нужно на улицу, – пробормотал Гарри. У него немного заплетался язык — он отчетливо это слышал, но голова, как ему казалось, была достаточно ясной. Нет, Гарри хотел выйти не из-за вина, просто у него больше не было сил сибаритствовать, когда улицы охватило безумие. – Стайлс, ты с ума сошел? – бросился к нему Луи. – Вернись обратно в кресло! Мы сейчас дадим тебе поесть, а потом ляжешь спать. Уверяю тебя, утром... Гарри сам не понял, как это случилось, но вальтер внезапно оказался направлен на его лучшего друга. Луи отшатнулся, подняв руки вверх. В ярко-голубых глазах, обычно глядящих на мир с хитринкой, теперь ясно читалась обида. Он знал, что Гарри не будет стрелять — это просто было не свойственно его природе, но жест был вполне понятен. Митч с недоумением замер, держа руку на спинке стула. – Закройте за мной, – бросил Гарри и решительно выскользнул за дверь. Друзья ещё кричали ему вслед, умоляли остаться, поужинать и лечь спать, но наружу за ним не выбежали. Холодный ветер, мигом забравшийся под куртку, заставил нервы напрячься. Не настолько, чтобы Гарри побежал к дому лучшего друга и стал проситься обратно. Нет. Какой бы опасной ни была ночь, пути назад нет. Может, участие в Судной ночи и не в природе Гарри Стайлса, но и праздновать он не будет. Это решение следовало принять давно. Убрав пистолет в глубокий внутренний карман куртки, — чувствовать его прикосновение к телу, даже через ткань, было неприятно — Гарри скрестил руки на груди, чтобы стало чуточку теплее, и двинулся по улице. Всего десять кварталов до дома — бегом он вполне мог добраться до родной, безопасной крыши за полчаса. В погожие дни Гарри, если вдруг хотелось пройтись, сам не замечал, как оказывался дома. Обычно его и вовсе подвозил Луи, которого он так несправедливо обидел. «Если отправить ему сообщение с извинениями сейчас, он решит, что меня тут убивают, и вырвется на улицу. Лучше подожду до дома», – подумал Гарри, ускоряя шаг. Стараясь не обращать внимания на крики, звенящие где-то вдали, пугающие отблески костров, и взрывы, от которых дрожал асфальт, Гарри шел прямо по дороге, опустив голову. Он знал, что никогда не выйдет на улицу в Судную ночь, если только сумеет добраться до дома целым и относительно невредимым. Покинуть безопасное пристанище было так глупо! Он вполне мог просто уйти в другую комнату и принять снотворное. Не успел Гарри развить эту мысль, как дорогу ему перегородили двое парней с клоунским гримом на лицах. За спинами у них были старомодные, но несомненно опасные боевые топоры. – Куда направляеш-шься, ш-шалопай? – осведомился тот, что был повыше. На нем был зеленый пиджак, полосатые штаны и дурацкая клетчатая федора. Мало того, что люди выходили на улицу, чтобы убивать, насиловать и грабить, так они ещё и буквально одевались клоунами! – Домой. – Что ж, боюсь, сегодня ты домой не попадеш-шь, шалопай, – заметил второй клоун. Он оказался одет чуть лучше, чем первый — на нем были радужные шаровары и блестящая рубашка. На полях шляпы-котелка находились цветы. Гарри неуклюже отпрыгнул на два шага, чувствуя, как страх медленно просачивается в пьяное сознание. В другой ситуации он бы, наверное, уже весь вспотел от испуга, но сейчас Гарри нашел в себе силы вытащить пистолет из внутреннего кармана и направить на одного из клоунов. – Пропустите, – сухо потребовал он. – Ты не хочеш-шь его сперва с предохранителя снять, ш-шалопай? – насмешливо поинтересовался клоун в полосатых штанах. Гарри бестолково посмотрел на вальтер у себя в руках. – Ладно, парень, шутки в сторону. Выбрось эту штуку и пойдем с нами — ты нам еще пригодишься. – Вы что, не понимаете, чем занимаетесь? – спросил Гарри, беспомощно взмахнув пистолетом. – Вы помогаете НООА держать нас на коротком поводке! Им выгодно, чтобы мы убивали друг друга, пока они сами имеют неприкосновенность и наблюдают за всем со стороны! Гарри наобум ткнул ладонью куда-то за спину, где, по его мнению, должны были висеть камеры. В последнее время систем слежения стало намного больше — отдел аналитики видео работал, как часы, но почему-то Гарри не чувствовал себя в безопасности. – Проклятье, Фрэнк, нам тут попался умник, – с деланным разочарованием покачал головой клоун в шляпе с цветочками. – Резать таких даже интереснее, – ухмыльнулся клоун в полосатых штанах и вытащил боевой топор. Им троим было очевидно, что Гарри ничего не сможет сделать, поэтому клоуны не спешили. Ждали, пока Стайлс опустит оружие и сам пойдет вместе с ними. Сдаться без боя? Не отвечать насилием на насилие? Пистолет дрожал в руках Гарри, выдавая сомнение. Он не понял, что произошло в следующую секунду, но клоун в клетчатой федоре, уже поднявший топор над головой, вдруг вскрикнул и упал ему под ноги. Второй испуганно подскочил и обернулся, пытаясь понять, что произошло, и тут же свалился, пораженный стрелой в горло. Гарри близоруко огляделся, силясь разобрать, откуда прилетела стрела, но в этом уже не было необходимости — к нему медленно приближался коренастый парень с луком в руках. – Всем хорош лук, разве что стрелы приходится собирать, – сообщил парень бархатно-хриплым голосом, выдергивая стрелу прямо из горла мертвеца. Гарри передернуло от отвращения. Всего на мгновение незнакомец показался ему симпатичным — пронзительные голубые глаза, острая ямка на подбородке, широкие плечи, шелковистые темные волосы... но очарование моментально спало. – Ты омерзителен, – проговорил он, прищурившись. – Как тебе не стыдно промышлять подобным? – Я ожидал хотя бы «спасибо», – невозмутимо ответил парень, неторопливо вытер стрелу об одежду мертвого клоуна и отправил её в колчан. Вид у него был спокойный, даже расслабленный для человека, который гулял по городу Судной ночью, когда кругом царило насилие. Он не прятал лицо за маской — очевидно, не испытывал никаких угрызений совести, несмотря на то, что вышел на улицу, чтобы отнимать жизни и сеять зло. – За что? За то, что ты убил двух человек? Спасибо, – Гарри низко поклонился и с вызовом посмотрел на незнакомца. – Не знаю, как жил бы без такого груза на своих плечах! Вопреки ожиданиям Гарри, его случайный спаситель улыбнулся. – Похоже, кто-то не в настроении. – А чему радоваться? – недовольно спросил Гарри, окинув пустую улицу разочарованным взглядом. – Тому, что варвары вроде тебя устраивают охоту?! – Да ты сам чуть не застрелил этих двоих, – заметил незнакомец. Его слова, брошенные ненароком, хлестнули Гарри, словно пощечина. Он посмотрел на пистолет в своих руках и ощутил острое желание швырнуть его в ближайшие кусты. Что с ним стало? Когда ношение оружие превратилось в часть его нормы? Именно этого, похоже, и добивалось правительство — сделать насилие естественным. Чтобы люди стреляли, кололи, резали, жгли, даже не задумываясь. – Да я даже стрелять не умею, – тихо проговорил Гарри, чувствуя к себе отвращение. – Эти парни посоветовали снять пистолет с предохранителя, а я даже не представляю, где он находится. На миг взгляд незнакомца стал удивленным. – Тогда — ради твоего же блага — я это заберу, – сказал парень, мягко вынимая пистолет из рук Стайлса. Несмотря на то, что выстрелить в таком состоянии он не мог, незнакомец всё равно обращался с оружием осторожно. Гарри смерил его недоверчивым взглядом, но препятствовать не стал. Незнакомец положил пистолет в свою поясную сумку, где находились бинты, веревка и баночка каких-то таблеток, и снова посмотрел ему в глаза. Он не казался таким отвратительным, несмотря на то, что по-прежнему продолжал держать лук в одной руке. – Могу узнать, чем обусловлен выбор оружия? – поинтересовался незнакомец непринужденно. Вспомнив Луи, Митча, Эль, остальных друзей, угощающихся пиццей, игру в «Кто я?», вечеринку в целом, Гарри вновь ощутил неприятное покалывание в животе. – Схватил первое, что попалось под руку. – Ты вышел на улицу, чтобы выпустить внутреннего зверя? – продолжил свои расспросы парень. Теперь это была не пощечина, а самый настоящий плевок. – Меня от тебя тошнит, – бросил Гарри, решительно толкнул незнакомца плечом, и прошел мимо. Чувство тошноты, действительно, усиливалось, но Гарри знал, что дело в вине. Алкоголь активно всасывался в кровь, влияя на координацию и затуманивая разум. Ещё немного, и станет намного хуже, потому что Гарри выпил свыше своей нормы. Он ведь даже не мог представить, что в таком состоянии выйдет из дома. – Погоди! – крикнул парень ему вслед и, не дожидаясь, пока Гарри остановится, нагнал его и поравнялся. – Это был всего лишь невинный вопрос. – В этой ночи нет ничего невинного, – недовольно ответил Гарри, беспомощно взмахнув руками. – Я вышел, потому что мои друзья — лицемеры. Они веселятся, пока на улице творится безумие! – Санкционированное правительством, – заметил парень. Гарри смерил собеседника ледяным взглядом. Теперь он ожидал улыбку, потому что сказанное прозвучало, как глупая шутка, но не получил её — собеседник казался совершенно серьезным. «Всё это, действительно, санкционировано правительством», – подсказал пьяный мозг. Гарри беспомощно качнул головой. – К нему у меня тоже есть вопросы, – сухо заметил Стайлс, вновь скрестив руки на груди, чтобы согреть озябшие пальцы. – Скорее бы выборы! Если сенатор Роан не победит, с этой страной покончено. На соседней улице раздалась череда взрывов — в небо взмыл красочный фейерверк, послышались восхищенные, радостные крики. Несколько секунд Гарри и его случайный собеседник наблюдали за разноцветными огнями в небе, после чего вновь двинулись по дороге. – И куда ты теперь? – поинтересовался парень, не отставая от него ни на шаг. – Домой, – объяснил Гарри, двинувшись вперед. Через пять шагов он остановился и пристально посмотрел на зеркально застывшего парня. – Проводи меня. Я живу в десяти кварталах отсюда, это на Грин-роуд. Наконец, он получил то, что хотел — незнакомец заметно опешил. – Чего? – Тебе всё равно нечем заняться, – невозмутимо ответил Гарри, надменно дернув подбородком. – Потратишь полчаса жизни на что-то, не связанное с убийством. Парень склонил голову в бок и прищурился. У него оказалась очень живая мимика. То, что он не носил маску, пожалуй, было больше плюсом, чем минусом. По крайней мере, Гарри мог тешить себя иллюзией, что у этого человека все эмоции отражаются на лице. – С чего это ты решил, что я обязательно убийца? – поинтересовался он, мельком провожая взглядом пластиковую бутылку, которую ветер настойчиво гнал по улице. Гарри в первое мгновение и вовсе решил, что это кошка, но бездомные животные будто чувствовали, что в эту ночь лучше не выходить, и прятались по подвалам. – Может, я знаменитый танцор или певец. – Я знаю тебя десять минут своей жизни, и за это время ты успел убить двоих человек, но не спел ни одной песни и не исполнил ни один танец, – серьезно ответил Гарри. – И всё же ты меня не знаешь. Меня зовут Найл Хоран, – парень решительно протянул руку, и Гарри неуверенно её пожал. На ощупь ладонь оказалась приятно-теплой, и Стайлс даже пожалел, что нельзя продлить рукопожатие и немного погреться. – Вот теперь ты, по крайней мере, знаешь, как меня зовут. А как твое имя? – Гарри Стайлс. – Тебе подходит, – Найл смерил его оценивающим взглядом и улыбнулся, как показалось Гарри, с легким ехидством. Закатив глаза, Гарри пошел вперед по дороге, радуясь, что по этой улице сегодня не ездят машины. Для сегодняшнего вечера он выбрал неплохой костюм с цветочным принтом, но вовсе не потому что собирался веселиться на празднике. Просто Гарри всегда старался выглядеть хорошо, если ему нужно было видеться с большим количеством людей. К тому же, в красивой одежде Гарри чувствовал себя уверенней. В Судную ночь уверенности ему не хватало. – Ну, и как ты докатился до такой жизни? – осведомился Гарри. – Ты о чем? – неподдельно удивился Найл – Я про Судную ночь. – Действую в соответствии со своим гражданским долгом, – поведал Найл, пожав плечами. Вид у него был такой невозмутимый, словно то, о чем он говорил, не было преступлением против человечества. Конечно, войны существовали столько же, сколько землю топтал человек, но разве величайшие умы и мыслители не порицали смертоубийство? Как вообще можно было один раз в году превращаться в инфернальное уродливое чудовище, а потом, после сирены, вновь становиться человеком? – Как низко пало человечество, – презрительно выплюнул Гарри. Найл уклончиво улыбнулся. Улыбка у него была совсем не мерзкая, хотя Гарри искренне хотел считать её таковой. Возможно, Найл всё-таки не был безнадежен, раз решил проводить его до дома. К тому же, он не убил Гарри, как двух клоунов. – Помогите! Кто-нибудь, пожалуйста! Помогите мне! – внезапно закричал кто-то. Столько мольбы и отчаяния было в этом голосе, что у Гарри сжалось сердце. – Нет! Нет, не трогайте меня, пожалуйста! Не трогайте, нет! Нет! Взгляд Найла тут же стал сосредоточенным. – Жди здесь, – резко сказал Найл, грубо толкнув Гарри в живую изгородь. Не ожидавший такого обращения Гарри обязательно бы упал, если бы не подушка из листьев, смягчившая его проникновение в кусты. Кожу поцарапали острые ветки, но Стайлс не обратил на это внимания и настойчиво выглянул из кустов, пытаясь понять, в чем причина подобного отношения. – Куда ты? – спросил он требовательно, но Хоран решительно затолкал его обратно, в зеленое укрытие. – Тише! Я сейчас вернусь, – проговорил Найл и двинулся вперед, красиво натягивая тетиву лука. Простояв в кустах секунд пятнадцать, показавшихся целой вечностью, напряженно-взволнованный Гарри выпрыгнул из своего убежища и, отряхиваясь от листьев, отправился следом за Найлом. – Я велел тебе быть в кустах, – прошипел Найл, заметив рядом с собой движение. – Я пьяный, – зачем-то сказал Гарри. Найл вздохнул и покачал головой — он продолжал держать лук наготове, а то обязательно заставил бы Гарри затаиться у какого-нибудь мусорного контейнера. – Держись за моей спиной, – строго прошептал он, и они двинулись вдоль улицы, в ту сторону, откуда доносились крики. Картина, представшая глазам Гарри, была ужасна: три ублюдка, словно шакалы, окружили невысокую женщину в строгом деловом костюме и теперь настойчиво срывали с неё одежду, время от времени весело хохоча. Сейчас в этих мужчинах не было ничего человеческого — они даже не говорили, просто издавали рычащие и хрюкающие звуки, пытаясь добраться до сопротивляющейся из последних сил женщины. Похоже, именно об этом говорили НООА, когда призывали граждан выпустить наружу внутреннего зверя. Как и двадцать минут назад, Найл не стал взывать к совести, не попросил нападающих сдаться — он выпустил первую стрелу, и ближайший варвар упал замертво, не успев осознать, что случилось. Второй мужчина — теперь Гарри видел, что на его лице разноцветный грим, как на Хэллоуин — обернулся и тут же получил стрелу в глаз, истошно завопил. Найл поморщился, выпустил третью стрелу ему в горло, а потом прикончил последнего ублюдка. Несколько секунд Хоран, Стайлс и незнакомка стояли в переулке молча, будто пытались переварить случившееся. Гарри не мог оторвать взгляда от лежащих на земле тел. Они выглядели, как добыча древнего охотника — больше звери, чем люди. Впрочем, это был их выбор, раз уж они решили сегодня выйти «очиститься». Женщина вдруг встрепенулась и, тяжело дыша, натянула на себя пиджак. – С-спасибо, – пробормотала незнакомка, завязывая волосы в хвост. Ей хотелось хотя бы создать иллюзию, что у нее всё под контролем, поэтому она принялась торопливо очищать юбку руками. Гарри хорошо знал эту линию защиты. – Спасибо за помощь. – Вы в порядке? – озабоченно спросил Найл, медленно приближаясь. – У Вас ничего не сломано? У меня есть бинт, антисептик, обезболивающее... могу наложить шину. – Всё в порядке, спасибо, – повторила женщина таким голосом, что стало понятно — всё ужасно, и она совсем не понимает, как ей быть дальше. Гарри прочистил горло и решительно посмотрел незнакомке в глаза. Больше всего на свете ему хотелось домой, но сейчас он просто не мог пройти мимо. – Вам есть куда пойти? – поинтересовался он. – В соседнем квартале расположен пункт помощи, – быстро ответила женщина, отряхивая разодранные ладони. – Я туда и шла. Моя сестра работает медсестрой, мне нужно проверить, как она, но эти... они караулили у входа и отволокли меня сюда, когда я пыталась войти. Думаю, второй раз я не столкнусь с подобной бандой. Её голос беспомощно дрогнул. – Мы Вас проводим, – решительно заявил Стайлс. Найл быстро скользнул по его лицу взглядом — Гарри расценил это, как сомнение, поэтому твердо добавил: – Это займет каких-то пять минут. Найл не стал возражать — молча вытащил стрелы из остывающих тел, и они молчаливой процессией направились в сторону пункта помощи. Он, действительно, находился неподалеку — нужно было пройти каких-то двести шагов за угол и постучать в металлическую дверь со старомодным аварийным замком. От одной мысли, что группа негодяев караулила людей, пришедших в это место за помощью, и волокла их в темный переулок, Гарри становилось дурно. Пожалуй, сейчас он не жалел, что Найл выпустил в них несколько стрел. Оказавшись в импровизированном пункте помощи раненым, где во всю кипела работа, Найл и Гарри передали пострадавшую женщину волонтерам — её сразу закутали в теплый серо-коричневый плед и напоили горячим чаем — и сразу же выбрались наружу. Несколько людей, которых Гарри идентифицировал, как врачей, на ходу пожимали Найлу руку и справлялись о его делах. Хоран кивал друзьям мимолетно, на предложение остаться отнекивался, объясняя, что очень спешит. Похоже, в этом месте его хорошо знали. Не успели Гарри и Найл вернуться на дорогу, как путь им перегородила машина скорой помощи, работающая только во время Судной ночи. Раздвижная дверь отворилась, из фургона высунулась низенькая смуглая женщина в полосатом свитере. Её черные волосы были собраны в два густых пучка, из-за чего она немного напоминала пчелу. – Мы в центр города, Вас подвезти? – поинтересовалась она, стягивая с лица медицинскую маску. – Нет, спасибо, Аманда, – ответил Найл, бегло кивнув куда-то в сторону. – Нам на Северо-Запад, в сторону Грин-роуд. Осталось каких-то семь кварталов. – Можем сделать небольшой кружок, – пожала плечами женщина и свесилась из машины, чтобы протянуть Гарри руку. – Аманда Фишер. – Гарри Стайлс, – ответил Гарри, пожав протянутую руку, и заглянул в машину, где было всё необходимое для экстренной операции. – В центре Вы намного нужнее. Не тратьте на нас время, мы сами сможем добраться. У Найла для этого всё необходимое. Аманда понимающе кивнула. – Да, ночь сегодня... насыщенная. С каждым годом становится всё хуже и хуже, – проговорила женщина и перевела взгляд на Найла. – Многим сумел помочь? – Сложно сказать. Мою машину подожгли, поэтому я сегодня на своих двоих, – проговорил Найл задумчиво. – Кого-то вытащил, но не смог довезти до безопасного места. Надеюсь, они добрались сами, в противном случае всё бессмысленно. – Звоните, если вляпаетесь во что-нибудь, мы примчимся мигом. Найл даст мой номер, – проговорила Аманда, обратившись к Гарри, решительно захлопнула дверь, и машина тронулась. Несмотря на то, что по негласному правилу Судной ночи машины скорой помощи обычно не трогали, мигалку и сирену Аманда и её водитель так и не включили. Добрые дела во время чистки были наказуемы. Гарри вполне мог представить, какие неприятности могли ждать Аманду на работе за её деятельность. Засунув руки в карманы, Стайлс вновь двинулся вперед, и вскоре они выбрались на шоссе, ведущее к его дому. – Почему ты не сказал, что ты волонтер? – наконец, спросил он. – Я не волонтер, – спокойно ответил Найл. Гарри смерил его пристальным взглядом. – Волонтеры работают в центре, помогают раненым. А я... – Ты же спасаешь людей на улице, – Гарри вздохнул и покачал головой, чувствуя, как стыд потихоньку растворяет алкогольный туман в его голове. – Черт, извини. Я подумал, что ты мясник, который убивает для удовольствия — выпускает внутреннего зверя. Найл безнадежно покачал головой. Вид у него теперь был удрученный. – Мне это тоже не нравится, но больше я ничего не могу сделать, – поведал он задумчиво. – Я не доктор. Да и медбрат из меня — такой себе, я же не пойму, какой инструмент подать, и... от меня будет больше вреда, чем пользы. Но в школе и университете я занимался стрельбой из лука, и... – Найл медленно облизал губы, словно пытался обдумать то, что собирался сказать. – Было трудно и страшно решиться выйти на улицу в первый раз, смириться с мыслью, что придется убивать людей, пусть они и совершают все эти зверства... Но лучше так, чем никак, потому что я не могу смотреть на гору тел каждое утро после сирены. Гарри ощутил острое желание тронуть Найла за плечо. – Можно мне с тобой? – осторожно поинтересовался он. Похоже, он всё ещё не протрезвел до конца, раз не понимал, что от него не будет никакой пользы на улице. – Нет, – серьезно ответил Найл. – Когда я заведу тебя домой, закройся там и постарайся выжить до сирены. Если ты пойдешь со мной, придется ещё и тебя защищать. – Покажи мне, как стрелять, – потребовал Гарри. – И тогда защищать меня не придется. Я сам смогу о себе позаботиться. Услышал бы его сейчас Луи, умер бы от смеха. – Сейчас не время для учебы, – Найл посмотрел на лук в своих руках и снова перевел взгляд на Гарри. В его грустных глазах промелькнуло что-то теплое. – К тому же, то, что ты никого не убивал, делает тебя невероятно привлекательным. Чувствуя, что щеки слегка покалывает, Гарри закусил губу. – Спасибо, что спас меня, – наконец, сказал он. – Тебе пришлось сделать нелегкий выбор — оценить жизнь одного человека выше, чем двух других. Не представляю, как ты справляешься с такой ношей. Я очень благодарен. – Неужели я дождался благодарности от такого рьяного поборника гуманизма, как ты? – улыбнулся Найл и невозмутимо оглянулся, будто они вышли на прогулку. Гарри смущенно опустил глаза. – Так... твой дом где-то здесь? Дом Гарри, действительно, находился именно на этой улице. В погожие дни Стайлс просто обожал гулять, впитывать солнечные лучи, общаться с соседями, обмениваться любезностями, принимать приглашения на чай. Тем грустнее было осознавать, что некоторые его знакомые сегодня вышли на охоту. – С чего ты взял? – с подозрением спросил Гарри. – Ты стал идти быстрее и увереннее, – Найл вновь оглянулся. – Дай угадаю, вот этот потрясающий дом с бирюзовыми стенами и статуей фламинго на участке? – Это твое представление о том, как должен выглядеть стильный дом? – Гарри невольно засмеялся. – Нет, это дом миссис Тёрнер. Мой вот этот, – Стайлс махнул рукой в сторону небольшого белого домика на углу. На миг он испугался, что Найл скажет ему: «дальше сам» и просто проводит его взглядом, но Хоран довел его до крыльца и терпеливо наблюдал за тем, как Гарри разблокировал охранную систему, а затем вытащил ключи и вставил их в замочную скважину. Его напряженная поза говорила о том, что он в любой момент готов тронуться в путь. – Зайдешь со мной? – неуверенно поинтересовался Гарри. От предвкушения и надежды сердце пропустило удар. Во взгляде Найла промелькнуло мучение, губы сжались в упрямую полоску. Он бегло окинул взглядом пустую улицу. Где-то вдали по-прежнему были слышны возгласы «празднующих». – Прости, я не могу, – проговорил он с искренним сожалением. – Но ты хотя бы проверишь дом? Вдруг кто-то залез внутрь? Я же не смогу выкурить его самостоятельно, – произнес Гарри беспомощно. Найл вновь оглянулся, будто пытался различить кого-то в темноте. У него не было ни малейшей причины подозревать, что кто-то вломился в дом Стайлса и теперь сидел внутри, поджидая хозяина. – Ладно, только быстро, – торопливо ответил Хоран и вошел первый, на случай, если в холле притаился незнакомец. Пока он исследовал дом, — это заняло каких-то десять минут, потому что Гарри не нагромождал комнаты разным хламом — Стайлс вновь включил охранную систему. Когда она не была выключена, дом казался слишком уязвимым. Любой мог кинуть камень в окно или начать ломиться в дверь. – Всё чисто, – поведал Найл, останавливаясь у двери. – Теперь мне нужно идти. Береги себя, ладно? – Останься, пожалуйста, – попросил Гарри, схватив его за рукав. Найл не одернул руку, но всё-таки отстранился, прислоняясь плечом к двери. – Не могу, я нужен на улице. Гарри опустил взгляд и вдруг отчетливо ощутил, как слезы текут из глаз. На него, действительно, давили стены, и этого никогда не случалось в обычное время. Только во время Судной ночи. – Я очень боюсь оставаться один в Судную ночь, – прошептал Гарри, разжимая ладонь. – Потому и пошел на эту глупую вечеринку. Знаю, что ты нужен на улице. Но, может, останешься, пока я не усну? – попросил он. – Я дам тебе код активации от охранной системы, и ты выйдешь сам. Молчание было таким густым и гнетущим! Особенно, когда Гарри понял, что через хрупкие стены его дома всё равно можно различить, как шумят желающие выпустить своего внутреннего зверя. Найл еле слышно вздохнул, осторожно положил лук и колчан со стрелами на низкий столик, куда Гарри обычно швырял ключи и футляр солнечных очков. – Пойдем, уложим тебя спать, – мягко проговорил Найл и бережно взял Гарри за локоть, чтобы отвести в спальню. Комната, обычно кажущаяся уютной, теперь была неприятно-чужой. Гарри казалось, что в любой момент в неё могут ворваться, и только присутствие Найла помогало отвлечься. Да, он оставил лук и стрелы в холле, но у него по-прежнему были сильные руки. А ещё он точно не стал бы убивать без крайней необходимости. Он не был убийцей. Сосредоточившись на более приятной мысли, Гарри быстро переоделся в домашнее и забрался под покрывало. Обычно он спал почти обнаженным, но сегодня хотелось сильнее отгородиться от мира. – Классная пижама, – заметил Найл, мимолетно улыбнувшись. – Лишний слой одежды создает чувство безопасности, – объяснил Гарри, зачем-то потеребив свой шелковый манжет. – Пусть даже и мнимое. – Я понимаю, правда, – Найл натянул покрывало повыше и бережно, аккуратно погладил Гарри по руке. – Засыпай. – А ты не умирай, – попросил Гарри, на миг накрыв ладонь Найла своей. Хоран благодарно улыбнулся. – И закрой меня, когда уйдешь, чтобы меня не зарезали во сне, – добавил он озабоченно. Найл невзначай засмеялся. – Обещаю. Тело, наконец, стало приятно-тяжелым, и Гарри сумел закрыть глаза. Он всё ещё чувствовал руку Найла на своем локте, словно небольшой барьер между ним и опасным миром за стенами его дома. – Ненавижу Судную ночь, – пробормотал он. – Я тоже, – ответил Найл. – Код от системы безопасности — 165993, – добавил Гарри. Он хотел открыть один глаз, но у него ничего не получилось — тело медленно погружалось в сон. – Ты запомнишь или мне записать? – Я запомнил, ещё когда ты вводил его, чтобы войти, – заверил Найл. Перед тем, как окончательно раствориться в туманных сновидениях, Гарри ощутил мягкое прикосновение губ на своем лбу. Возможно, оно ему лишь почудилось, но Стайлс улыбнулся, ощущая, что теперь ему точно ничего не угрожает. Когда он открыл глаза, снаружи настойчиво доносились оживленные разговоры — похоже, соседи общались с отрядом чистильщиков, оценивали ущерб, пытались заделать повреждения. Это могло означать только одно — сирена уже сработала. На всякий случай взглянув на экран телефона, Гарри увидел, что уже девять утра. По телу прокатилась волна облегчения. Судная ночь закончилась. – Слава богу, – выдохнул Гарри и, успокоившись, упал обратно на постель. – Боже, как хорошо, что это всё закончилось. – Я тоже рад. Гарри вздрогнул и тут же сел на постели, подгребая под себя покрывало — будто оно могло его защитить. Найл сидел в углу комнаты на оранжевом бин-бэге, куда Гарри сваливал одежду, если сильно уставал после работы и сразу ложился спать. Этой чертой Гарри не гордился и сейчас был очень рад, что Найл не увидел, как валяются его рубашки и брюки. – Ты не ушел? – бестолково спросил он. – Нет, я просто вернулся, когда закончил, – ответил Найл, устало улыбнувшись. Похоже, он специально не спал, чтобы поймать момент пробуждения Гарри. – Подумал, ты захочешь знать, что я жив. – Я хотел, – кивнул Гарри. – То есть хочу. Вернее, я рад, что ты жив. Извини, спросонья я плохо соображаю, к тому же у меня похмелье. Найл понимающе улыбнулся и потянулся в кресле-мешке. – Ну, доброго тебе утра... – Не уходи, – Гарри продолжал сидеть на кровати, но был готов встать в любую минуту, чтобы помешать Найлу покинуть его дом. – Просто не уходи и всё. Не потому что мне страшно, а потому что я хочу, чтобы ты остался. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, будто вели молчаливую беседу. Возможно, так и было в действительности, потому что Гарри чувствовал какую-то странную, обескураживающую силу в их молчании, а потом Найл вдруг встал с бин-бэга и пересел на его постель. – Честно говоря, я не собирался уходить, – невзначай обронил Найл и устало растекся по кровати. – Черт, как мягко, – блаженно выдохнул он. – Почти жалею, что не остался на ночь. – Правда? – Гарри навис сверху, с любопытством рассматривая его лицо. Теперь он не испытывал никаких угрызений совести из-за того, что считал этого парня привлекательным. Не только потому что Найл Хоран не был убийцей, грабителем, вандалом или насильником, но ещё и потому что Судная ночь закончилась, и страх за собственную жизнь, занимающий главенствующую роль, существенно снизился. И почему правительство так упорно пыталось лишить их чувства безопасности? Почему НООА так сильно хотели, чтобы люди убивали друг друга? – Не совсем, – честно сказал Найл. – После того, как мы попрощались, я привел в пункт помощи пострадавшим семь человек. В обычное время, когда у меня есть машина, получается больше, но... – Это уже большое дело, – заверил Гарри, скользнув рукой по напряженной груди Найла. – Спасибо тебе. – Ты уже благодарил, – сонно заметил Найл. – Нет, – Гарри поправил его волосы, чувствуя, что скоро это станет его любимым занятием. – Спасибо за то, что ты человек. Найл рассеянно улыбнулся и закрыл глаза.