Пирожки, ревность и любовь

Ирина Алексеевна, укрывшись пледом, мирно спала на диване в своём кабинете. Ночь, проведённая за отчётом, давала о себе знать. Из сна выдернул стук в дверь. Она открыла глаза и, стянув плед, села, после чего сказала: «Войдите». В комнату зашёл Кривицкий. — Я тебя разбудил? — Увидев сонную заведующую, спросил хирург. — Нет, что ты, — протянула Павлова. — Я только хотела лечь. Геннадий подошёл к ней, присел на корточки и взял её руки в свои. — Ира, не ври мне, — попросил он. — Ты ведь спала. Ирина опустила голову вниз и посмотрела на супруга самым тёплым взглядом, на который только способна. — Спала, — она кивнула. Кривицкий поднялся и сел рядом с ней. Заведующая положила голову на плечо Геннадия и, улыбаясь, закрыла глаза. Хирург уткнулся лицом в блондинистые волосы и втянул в себя родной запах. Сидеть в спокойствии не получилось. В кабинет буквально влетела Фаина. Павлова подняла голову с плеча супруга, тем самым заставляя его отстраниться. — Ой, извините, Ирина Алексеевна, Геннадий Ильич, — стала извиняться Усова. — Ничего страшного, — Кривицкий ответил быстрее Ирины, тем самым вызывая у неё негодование. — Вы что-то хотели? — Геннадий Ильич, а я вас искала, — смущённо произнесла Фаина Игоревна. — Мне сказали, что вы тут. Я там пирожки принесла, хотела угостить. — Фаина Игоревна, пирожки не убегут, — добродушно улыбнулся хирург. — Я сам вас найду и попробую ваши пирожки. — Хорошо, Геннадий Ильич, — вздохнув, она удалилась. — Всё ещё балуешься пирожками Фаины? — хмыкнула заведующая. — Ир, ну опять начинается? Хватит ревновать, — Геннадий взял её руку в свою. — Я не ревную, — Павлова отдëрнула руку. Ещё как ревнует. — Мне нужна только ты, — уверил Кривицкий. — И люблю я только тебя. Что мне нужно сделать, чтобы ты это поняла? После недолгого молчания, блондинка повернула на него голову и ответила: — Поцелуй меня. — Не приказ, а просьба. Хирург придвинулся к жене и, медленно сократив расстояние между лицами, накрыл её губы своими. Невинный поцелуй начал перерастать в глубокий и страстный, при этом нежный. Ирина положила руки на плечи Геннадия, а он, в свою очередь, зарылся пальцами в пшеничные волосы. Заведующая отстранилась из-за нехватки воздуха. Переводя дыхание, Кривицкий заметил огонёк в её глазах. Павлова пересела на колени мужа, обвив его шею руками. — Ира, — протянул хирург. — Сейчас кто-нибудь зайдёт и увидит нас. — Не зайдёт, — возбуждённо выдохнула она, но всё же встала и провернула замок в двери, после чего вернулась на прежнее место. — Ты, вроде, просила только поцелуй, — напомнил Геннадий Ильич, улыбаясь. — Лучше молчи, Кривицкий, — такой она нравилась ему ещё больше. Ирина вновь приблизилась к его губам. Кривицкий, скинув с неё халат, положил руки на её талию, медленно переходя поцелуями на шею. Знал, что ей так нравится. Павлова закрыла глаза и, наслаждаясь прикосновениями его тёплых губ, не смогла скрыть тихого стона. Хирург переложил руки на спину и потянул замочек её платья вниз, оголяя выпирающие ключицы и переходя на них. Заведующая нащупала на его рубашке пуговицы и стала вслепую расстегивать их. Геннадий стянул с неё платье и, расстегнув бюстгалтер, не оставил без внимания грудь жены, получая в ответ стоны, заводящие ещё больше. Расправившись с верхней частью одежды, Ирина приступила к брюкам. Ловкие пальчики подцепили ремень и расстегнули его. Следом пошла и ширинка. Их тела, горящие от поцелуев и страсти, остались полностью обнажёнными, соприкасаясь с прохладным воздухом кабинета. Павлова приподнялась, и Кривицкий, качнув бёдрами, вошёл в неё. Тишину, иногда нарушаемую тяжёлыми вдохами и выдохами, прорезал стон заведующей. Она ухватилась за плечи супруга, впиваясь в них ноготками, и стала насаживаться на член. Геннадий обхватил её талию и, чтобы заглушить женские стоны, втянул Ирину в недолгий поцелуй. Дышать становилось всё труднее и труднее. Подобрав нужный темп, она закусила губу и посмотрела в его глаза. Хирург переместил руки на ягодицы и подхватил супругу, помогая достичь пика. Зрительный контакт нарушился, когда заведующую накрыл оргазм. Она закатила глаза от доставленного удовольствия. Геннадий, чувствуя её сокращение, сам кончил. Отдышавшись, им пришлось походить по кабинету, чтобы собрать разбросанную одежду. — Уходишь пробовать пирожки Фаины? — приводя причёску в порядок, спросила Ирина уже готового Кривицкого. — Не до пирожков пока, — улыбнулся хирург и подошёл к жене. — В операционную пойду. — Тогда я с тобой, — она закусила губу и сузила глаза. — Я без тебя никуда, мой сосудистый хирург, — он обнял её и оставил поцелуй на светлой макушке. — А я без тебя, любимый еврей.