Dead sakura

Весна в Токио поистине чудесное время. Это время, когда сакура начинает цвести, и жители Японии выбираются на улицы, чтобы провести данный период вместе с близкими и полюбоваться красотой природы. Для обучающихся и преподавателей же весна обозначает начало учебного года, и понятно, что не все радуются наступлению учебы. Даже с погодой сегодня не повезло: на улице было настолько сыро и холодно, будто вся ситуация напоминала о начавшемся триместре и уговаривала не идти на пары. Сакуноске Дазай – молодой учитель литературы, является тем типом людей, кто любит свою работу и не печалится из-за этого дня. Он любит дождь, наблюдать за быстро стекающими капельками воды на стеклах. Поэтому сейчас мужчина сидит на подоконнике в своем кабинете, попивает крепкий кофе и рассматривает быстро забегающих в здание студентов, все еще надеющихся, что это сон, и их каникулы продолжаются. Хоть Дазаю и двадцать семь, он один из самых уважаемых преподавателей во всем колледже. Его любят и студенты и коллеги, ведь мужчина рассказывает настолько интересно, что его пары пропускают минимальное количество учащихся. Многие девушки хотели воспользоваться случаем и пригласить литератора погулять, на что мужчина лишь мило улыбался и говорил, что его сердце уже занято, а кем – неизвестно. С тех пор, сплетни о спутнице Дазая стали одной из самых обсуждаемых тем всего заведения. «Да, этот год собирается быть таким же веселым, как и предыдущий», – подумал Сакуноске, услышав из коридора знакомые голоса. Неторопливо встав с насиженного места, мужчина отложил кружку и подошел к выходу, ожидая скорый вихрь из студентов. Долго ждать не заставили, почти сразу же дверь открылась, создавая в кабинете сквозняк, и в литератора со всей силы врезался парень, лет 20, заставив преподавателя пошатнуться от резкого толчка. – Какие люди! Если ты так соскучился по мне, мог бы позвонить, – усмехнулся Дазай, с довольным прищуром оглядывая ученика, нарушившего его покой. Юноша с ярко рыжими волосами, грозно смотревший на учителя, явно не испытывал стыда от этой ситуации. Этот чертов литератор наверное единственный, кто так сильно бесил Накахару. Все было хорошо, но в один момент тот из-за чего-то ополчился на бедного студента, постоянно заваливая Чую дополнительной работой. А ведь тот ничего не сделал! Ну так и есть. Парень за весь первый курс не выполнил ни одно из заданий, которые ему давал литератор. Удивительно, что при этом Дазай, вместо того, чтобы доложить в деканат о неподобающем поведении студента и потребовать отчисление, замял это дело, пообещав, что больше не допустит такого бездействия от Накахары. Пожалуй, это единственное за что Чуя благодарен этому человеку, ведь становиться обузой для своего старшего брата ему совсем не хотелось. Парню совсем скоро исполнится двадцать два года, он учится на втором курсе филологического факультета колледжа в Токио. Два года назад Накахаре переехал сюда из Йокогамы, чему юноша был не особо рад, ведь ему пришлось бросить и колледж, и мать, которая была только «за» переезд сына. «В Токио возможностей больше, познакомишься с новыми людьми, тебе будет полезно! Тем более я уверена, что Верлен присмотрит за тобой», – Аргументировала Кое, когда уговаривала Чую поехать туда. И ведь, несмотря на все отказы сына, уговорила. Теперь Накахара тут, стоит и смотрит на хитро ухмыляющегося литератора. Утро только началось, парень встретился со своим приятелем – Акутагавой, довольно болезненным парнем со второго курса математического факультета. В первую же неделю пребывания в колледже парни познакомились и даже нашли общие темы для обсуждений. И вот теперь, когда уже Чуя надеялся, что этот день уже ничто не испортит, ведь Рюноске смог поднять ему настроение фотографиями своих котов, парень врезался в ненавистного для него человека. И единственной мыслью в его голове на данный момент было четкое и звонкое «блять». – А ты что вылупился, старик? Ты то наверное и скучал, но уж прости, твой избранник. Теперь иди и плачь в подушку, что потерял такого прекрасного меня! – Накахара наигранно приложил руку ко лбу и после оттолкнул мужчину от себя подальше. – Да и вообще, господин Сакуноске, почему вы стояли прямо у двери? Неужели подслушивали! Как же некрасиво с вашей стороны! Сильно! 1:0 в пользу парня. Дазай на это заявление лишь усмехнулся, аккуратно поправив свои очки. Несмотря на идеальное зрение, он решил носить аксессуар для виду, чтобы казаться «строгим учителем». – Боишься, что узнаю твои секреты? – Сакуноске удивленно округлил глаза. – не волнуйся, дорогуша, я лишь услышал знакомые голоса и решил посмотреть кто там идет. Начал открывать дверь, посмотрел и никого не увидел. Кто же знал, что угроза поджидает меня снизу! Ох, как же Чуя ненавидел шутки про свой рост. И теперь, глядя покрасневшее от гнева лицо собеседника, Дазай не мог не улыбнуться, довольно прищурив глаза. Ну что, 1:1. Ничья. – Да ты…! – Что вы тут устроили? – О, а это пожаловал главный перфекционист колледжа – преподаватель математики, Куникида Доппо. Только услышав диалог, он был зол, а теперь, когда увидел спорщиков, тем более. – Давайте, расходимся по своим аудиториям, не создаем толпу! А вас, господин Сакуноске, я попрошу подойти ко мне в кабинет после пар. Испугавшись гнева математика, все постарались уйти с места «преступления» настолько быстро, насколько только могли. Еще раз посверлив недовольным взглядом Дазая, Куникида скрылся за поворотом, и как только тот ушел, Накахара разразился смехом, а литератор лишь смиренно ждал, пока бурный поток эмоций у студента не пройдет. – Ну господин Сакуноске, какой плохой мальчик! В первый же день вас наругала «мамочка колледжа», а вы еще называетесь образцовым учителем! Да, из-за характера Доппо, его почти всегда называли этим прозвищем, которое определённо ему не нравилось и даже бесило. А больше всего удивляло и смешило парня то, что Дазая отчитали по полной, а о нем, Чуе, даже не вспомнили. Но все-таки немного успокоившись, студент прошел в аудиторию. Почти сразу же за ним поплелся литератор, наигранно дуясь: – Ты только будь осторожнее, смотри, чтобы «она» тебя не наругала за твою успеваемость, - проговорил мужчина, ускоряя шаг. Задерживать лекцию не особо хотелось. И вот, учебный год официально начался. Странно, но преподаватели выглядели намного бодрее и энергичнее, чем студенты, которые до сих пор не могли отойти от каникул и всеми силами пытались не заснуть. Многие все же не смогли совладать со сном, и почти сразу уснули, но большая часть студентов держалась молодцом и даже пыталась что-то записывать. – Итак, – сделав паузу и дождавшись, пока все присутствующие обратят на него внимание, Сакуноске продолжил. – Сегодня наша первая лекция в этом году, благодарю всех, кто решил начать учебы не с пропуска. И попрошу вас, чтобы вы следили за успеваемостью по моему предмету и старались не пропускать его по мере возможности. Я надеюсь, все поняли? В сию же секунду кабинет наполнился нестройным гулом голосов разной тональности, но даже в этом шуме Дазай не услышал одного определенного человека. – Мистер Накахара, вы что-то сказали? А то видимо совсем старость пришла, слух подводить стал. Не могли бы вы повторить? – после долгого молчания мужчина нахмурился и, подойдя к последней парте, пощелкал перед студентом. – Накахара, я вас спрашиваю! Чуя, который даже не понял о чем шла речь, лишь удивленно смотрел на преподавателя, магическим образом оказавшегося около его парты. – Ну, Накахара, последний раз повторяю, вы же будете следить за своей успеваемостью, так? – Да, терпения у Дазая осталось немного. – А? Да, да, конечно. – Вот и умница! – похлопав того по рыжей макушке, Сакуноске довольно ушел обратно к своему месту. Парень же, не ожидав такого поворота, начал приглаживать свои взъерошенные волосы. – А теперь, давайте все же начнем с нескольких вопросов! Будет отвечать тот, кого я назову, всем понятно? – большая часть студентов кивнула, значит можно и продолжить. – Так, Токада, назови, пожалуйста, периодизацию японской литературы. Упомянутая девушка перед ответом задумалась буквально на секунду: – Древняя Литература, классическая литература, так... средневековая литература, период Эдо, Токийский период и послевоенный период. – Все верно, молодец! – Дазай был уверен, что она ответит. Вопрос был довольно легкий. – Дальше Шинсо… – Договорить мужчина не смог, его резко скрутило от подступившего кашля. И это странно, ведь он не болел ни разу за весь прошедший год. Все присутствующие уже хотели подойти и помочь преподавателю, на удивление, одним из первых подскочил Чуя, но литератор оборвал их попытки. – Все в порядке, не беспокойтесь. Продолжаем урок. Так, Шинсо, назови длительность всех периодов. Из за кашля начало болеть горло и голос стал хриплый, тем более этим он мешал ответу, поэтому Сакуноске достал из своей сумки бутылку с водой и немного отпил. – Первый период – с шестисотого года по семисот девяносто четвертый. Второй – с семисот девяносто четвертого года по тысяча сто восемьдесят пятый. Третий – с тысяча сто девяносто второго года по тысяча шестьсот третий. Четвертый – с тысяча шестьсот третьего года по тысяча Во время рассказа юноши, Дазай обдумывал причину такого резкого кашля. У него очень хороший иммунитет, и из-за какого-то дождика он бы не простудился. По крайней мере так легко. А вообще, у него уже есть планы на вечер, поэтому можно отложить приход к «мамочке» на неопределенный срок. Придя к итогу, он мысленно усмехнулся и продолжил лекцию. – Допустим, ответ принимается, но все же было лучше, если бы ты назвал данные периоды. – Сакуноске осмотрел группу, наконец найдя идеальную персону для ответа. – Что же, Чуя, сможешь ли ты назвать специфические жанры? Во всем классе возникла тишина и только тихое хихиканье некоторых девушек разбавляло неловкое молчание. – Накахара Чуя, вы конечно можете летать в облаках на моих парах, что не особо принято, но все же попытайтесь хоть одним ухом присутствовать здесь. – как же Дазай устал от этой невнимательности юноши. И вот опять парень все прослушал и даже не понял, о чем его спросили, но внезапно он почувствовал легкий толчок в бок. Это оказалась одногруппница Накахары, Хигучи. – Чуя, он спросил про специфические жанры – А, спасибо, выручила! - в ответ девушка лишь улыбнулась и кивнула в сторону преподавателя. – Накахара мне повторить, или все-таки вы услышали? – обратился к студенту Дазай. – Не обязательно, спасибо, я все услышал. - отрезал отвечающий и продолжил - Специфических жанров всего одиннадцать, если считать ещё один жанр из Окинавского жанра - Рюка. Остальные десять это – вака, танка, рэнга, хайку, дзуйхицу, моногатари, манга, ранобэ, хентай и сисёцу. – Как бы ни странно это звучало, но ты делаешь успехи, молодец. – И все-таки не все так запущено, как казалось. И Чуя позволил себе снова расслабиться, и так пролетела вся лекция. Иногда слышались неправильные ответы, которые преподаватель исправлял и задавал отвечающему еще вопрос, но чаще звучали правильные. Все же на этот день было заявлено только повторение, дальше появится новый материал, а следовательно, новые знания и проблемы. День пролетел довольно быстро, что было удивительно. В любом случае, этому были рады и работники, и студенты. Дазай, которому удалось тихонько и незаметно проскочить мимо Куникиды, теперь шел домой по дорожке усыпанной лепестками сакуры, наслаждаясь свежим вечерним воздухом. – Надо же, за весь день столько лепестков упало. И все-таки, сакура такая же прекрасная, как и была. – Пожалуй, любимым временем года Дазая была весна. Время, когда начиналось одно из красивейших событий года – цветение сакуры. Когда Сакуноске был маленьким, то он часто приходил смотреть на дождь из вишневых лепестков. И правда, детство... знает Дазай один рассказ про ханами. Существует легенда про маленького мальчика, который всегда хотел посмотреть на цветение сакуры со своей семьей. К сожалению, авария разлучила его со своими родителями, но у ребенка остался старший брат. Однажды, мальчик подошел к брату и спросил: «Братик, братик, мы же пойдем смотреть на ханами?», На что тот ответил: «Прости, мне нужно отлучиться ненадолго давай я вернусь, и мы вместе сходим!» Мальчик улыбнулся: «Хорошо, но ты обещал!» С тех пор, у них ни разу не удалось сходить и посмотреть на сакуру. Так мальчик за всю жизнь и не полюбовался ею, и за всю жизнь не было у него ни капли счастья и радости на душе. Дазай только улыбнулся этому обрывку из своей памяти, удивительно, что он помнит его, но тут же его взгляд потускнел. Была ещё причина почему он ненавидит эту чертову сакуру. Но Сакуноске отвлекся от своих раздумий, так как у здания стоял молодой парень, опершись об стену и покуривая сигарету. Увидев литератора, тот выкинул окурок в ближайшую лужу и завернул за угол. Дазай последовал за ним и там ему открылась картина в виде трупа мужчины лет пятидесяти и того парня, стоящего рядом с ним. В свете фонарей можно было заметить у него несколько пятен крови на руках. – Все сделано, босс. – Отлично. – улыбнулся Осаму Дадзай.