Мой дорогой сын

      "Амен, мой сын, ты уже достаточно взрослый, чтобы я могла тебе обо всëм рассказать. Мы с твоим отцом скрывали это очень долго, но не потому что боялись, лишь от желания уберечь тебя от мести.       Это случилось давным-давно, когда тебе едва только пошëл пятый год. Ночь была особенно тëмной, и на душе у меня было неспокойно, я чувствовала, что что-то должно произойти.       В наш дом постучало зло — но тогда мы не знали, что это именно то, от чего стоит ожидать опасности. На пороге стояла молодая и очень красивая женщина с глубокими янтарными глазами. Я до самой кончины буду помнить тот взгляд: пронизывающий, завораживающий, будто гипнотический.       Она попросила ночлега и лепëшки, сказала, что может лечь и в сенях, но мы с твоим отцом дали ей хорошую комнату, накормив при этом горячей похлëбкой.       В тот момент ты заплакал в своей комнате, и она попросила на тебя посмотреть — мы ей позволили. Едва только она коснулась твоего лба, ты сразу успокоился, а затем уснул. Помню, гладя твои волосы, она сказала: "Его особенность — не болезнь и не проклятье, а великий дар судьбы. Ваш сын поцелован самим богом Ра, его предназначение — очищать."       Легли спать, но позже ночью услышали смех из твоей комнаты. Поднявшись, увидели страшную картину: эта женщина держала тебя на руках, кутая в свой плащ. На спине у неë висела маска шезму. Мы ничего не успели сделать — она обратилась в огромную чëрную птицу и вылетела в окно вместе с тобой.       Еë нашли через два дня в старой хижине на окраине Мемфиса. Ты был с ней, живой и здоровый. Смеялся, играл с еë волосами, даже не хотел уходить.       Еë казнили, а она будто и не сопротивлялась. Лишь со спокойной улыбкой повторяла, будто мантру: "Я за ним вернусь."       Сейчас ты вырос, и, как бы нам не хотелось отгородить тебя от этого, исполнил еë предназначение — начал очищать. Надеюсь, что ты найдешь это письмо. Уверена, что тогда я, как и твой отец, уже буду лежать в сырой земле."       Амен отложил папирус, стараясь привести мысли в порядок. Погрузившись в думы, он не услышал стука в дверь. Очнулся лишь когда на его плечо опустилась женская ладонь. — Эпистат? Я пришла, как вы и просили. Мужчина посмотрел на Эвтиду — расслабленная поза, привычная ухмылка и взгляд.       Пронизывающий, завораживающий, будто гипнотический взгляд глубоких янтарных глаз.