У моря под звездами вдвоем.

Где-то неподалеку слышится шепот приближающихся волн. Чонин определенно лежал на чем-то мягком, глаза оставались закрытыми. Он проснулся, какое-то время вслушиваясь в происходящее вокруг. Приподнимая голову, обнаружил звезды над головой. «Где я?»- вопрос повис в воздухе точно также, как и звездочки-бусинки висели на серебристых ниточках. Аккуратно сел на колени, оглянулся, увидел море. «Что здесь вообще происходит?!» Лишний раз боясь двинутся, уселся на песок, поджав колени и обхватив их руками.       - Здравствуй,- голос донесся до парня откуда-то со спины. Казалось, что это лишь отдаленное эхо, чем-то напоминающее голоса в гористой местности. Но почему-то Чонин точно знал: голос где-то совсем близко. - Кто ты и что я тут делаю?- почему-то только коснувшись взглядом белых одеяний человека, которому принадлежал голос, Чонину стало спокойнее. Может, успокоился, когда понял, что находится не один под открытым небом? Песок под ногами казался теплым, будто полы с подогревом, несмотря на отсутствие солнца.       - Ты можешь звать меня Сынмином. Нравится здесь?- неизвестный подошел ближе, держа руки за спиной, словно старичок, на песок не садился. - Знаешь, ты очень странный,- Чонин хмыкнул, отводя взгляд,- на вопрос не отвечаешь, а значит что-то скрываешь.. Так что я здесь делаю?- спокойнее, может, и стало, но беспокойство никуда не делось. Незадолго до того, как «Сынмин» вышел из своего укрытия в виде небольшой песчаной скалы, высунулся, осматривая состояние человека на песке. Немного подустав за довольно немаленький срок работы, он нехотя вышел из «укрытия», не забыв соблюсти формальности: завести руки за спину, держа осанку. Это важно! Приблизившись ближе в попытках разглядеть лицо, замер, будто увидел что-то знакомое. Но разве возможно? Закрытые глаза заметно двинулись, Сынмин поспешил скрыться. На вопросы человек в белом долго не отвечал, молча наблюдая за звездным небом. Чонину это не нравилось, но не бить же его? Атмосферу вокруг и правда не хотелось портить дракой. Времени прошло достаточно, а значит ничего незаконного с ним делать не собираются. Вдохнув поглубже морского воздуха, вспомнил, что никогда за свою жизнь не был на море. Захотелось выговориться. Захлебываясь словами, будто за последнюю возможность, поговорить. Может, и кажется глупым, но волнение отступило, а желание выговориться возросло, стоило Сынмину опустить руку на голову парня и сказать:       - Не хочешь поговорить?- мысли читает? Очень хочется, хотя и странно это признавать с учетом, что пару минут назад хотелось вытрясти все подробности пребывания в непонятном месте.. Впервые за все время Сынмин решился сесть на песок. Доверился? Наверняка потом отряхивать белые одеяния придется. Садясь рядышком, словно голубь в гнездышко, затих в ожидании ответа. Собираясь с мыслями, Чонин произнес: - Даже если все это лишь сон, и он скоро прекратится, то мне, как ни странно, хотелось бы о многом тебе рассказать,- начал уверенно, так держать,- честно не могу сказать зачем. Просто чувствую. Почему-то парень слева внушал долю доверия, а, может, был единственным вариантом, на кого можно было бы вылить все внутреннее содержимое своей души.       - Продолжай. Легкий шум волн, бьющихся о песчаный берег, темная, но вовсе не черная гладь с маленькими звездочками-бусинками и яркая луна, больше напоминающая мамины капустные блинчики, нежели земной спутник: атмосфера для разговора была самая что ни на есть походящая. - Я родился в семье, состоящей из трех человек: я, папа и мама. Мы долгое время живем в двухкомнатной квартире на отшибе города, где одна комната моя, а другая – зал, а также родительская спальня. Знаешь, я ведь родился с пороком сердца. Как вообще живым остался?.. Четырехкомнатную квартиру, которая передалась от дедушки, пришлось продать, чтобы получить хоть какие-то деньги на мое лечение. Сколько себя помню, родители вечно работали. Деньги доставались безумно тяжело, хотя мама с папой и делали вид, что не устали или, что все в порядке, но, почему-то, я всегда все знал. С детства знал, что обойдусь без подарка на день рождения, без игрушек в саду, без праздников. Мама незаметно вытирала слезу, когда проходя мимо полок с игрушками и вопрос: « Хочешь что-нибудь?» я отрицательно мотал головой. Нет. Мне ничего не нужно. Как бы грустно это сейчас не звучало, но я начал понимать это слишком рано, хотя и не слышал о родителей ничего того, что не должен слышать. Прости, могу показаться человеком, который давит на жалость, но просто захотелось сказать. Я никогда не был ребенком, который огорчал своих родителей. Но однажды сказал то, о чем думал если не каждый день, то с какой-то периодичностью: с огромной прорехой на душе выкрикнул, что лучше бы вообще не рождался. В ту же секунду сожаления ударили по вискам, но было уже поздно забрать вслух сказанные слова. Я сбежал. Не хлопнул дверью, без злости, не ругаясь, сбежал. Вернулся через какое-то время, бродя все время кругами по району, сбивчивым шагом нарезая метры. Мама не выходила из ванной, просидев там до ночи. Я не мог спать. Как бы вообще посмел? Она плакала всю ночь, выйдя в зал, пока я еле дышал в своей комнате. Я так и не смог заснуть, а на утро все было так, будто ничего и не случилось. Мама все также улыбалась, накрывая завтрак на стол, как раз пришел с работы папа. Он ничего не знал, да и сейчас не знает, хотя и прошло уже лет пять.. Я мог лишь представить, как тяжело им содержать меня. Мне было безумно жаль, что я не смог сдержать внутри себя тех слов. Я не должен был. Только в голове..-Чонин посмотрел на Сынмина. Тот смотрел, кажется, не моргая.       - Тебе тоже было тяжело,- чуть смутившись прямого взгляда, Чонин отвернулся обратно к морю. - Завтра мне исполняется восемнадцать. Уверен, родные вновь скажут мне об океанариуме.. На днях мама спросила хотел бы я отпраздновать день рождения вне дома. Зная, сколько времени и сил было затрачено на накопление денег ради одного только океанариума, я отказался. С улыбкой на ее морщинистом лице, но с долей печали в глазах, мама рассказывала о том, как там красиво. Конечно, узнала она об этом из брошюрки, которую нам дали при входе в метро. Мама знала, что моей мечтой было побывать на море вместе с ней и папой. Глядя на детей моего возраста, я честно пытался ничего не чувствовать, слыша об их новых приобретениях или веселых каникулах вне дома. Но я не мог ничего с собой сделать. Точно также не мог с ними дружить. Завидовать друзьям для меня то же, что дарить апельсины аллергику.       - Ты никогда не дружил? - Делал все возможное, чтобы этого избежать,- на мгновение затих,- я ведь на самом деле умер? Слова дались легко, будто уже смиряясь. Сынмин не удивился внезапным словам, лишь отвел взгляд, который за все время рассказа не сходил с лица Чонина.       - Как ты понял? - Ты показался мне слишком живым, для того, кто реален. И твои одежды, они уж больно ярко сияют без отсутствия солнца.. Теперь затихли оба.       - Пришло твое время, Ян Чонин,- легко поднялся на песке, будто по щелчку пальцев. - Подожди, я же знаю, что тебя зовут не Сынмин! Я точно помню, что так звали мальчика из моей группы в детсаде, зачем врешь?- не напирая, а лишь интересуясь, Чонин теребил край рубашки.       - У меня нет конкретного имени, но люди зовут меня вечность,- с того момента, как Чонин все понял, Сынмин больше не смотрел в его сторону,- я смогу перейти с тобой только до середины этого моря. Остальную часть ты должен пройти сам. Все понял? - Я умер во сне от остановки сердца?       - Да. Держа Чонина за руку, Сынмин зашел в воду. Края одежд касались воды, но отчего-то становились лишь светлее.       - Не смей оборачиваться пока не дойдешь до другого берега!- Чонин только и успевал, что разглядывать море, небо и звезды. Мечта наконец сбылась?..- не оборачивайся, я пойду первым. Стоя спиной к месту, откуда они только пришли, Чонин лишь шепотом произнес, будто боясь спугнуть своего проводника: - Спасибо тебе, вечность, что был со мной до конца. Он почему-то не чувствовал страха, не хотел сбежать, не боялся. Да и куда бежать? Мертвым бежать некуда, только вперед. Вспоминая настороженность от неизвестности пребывания здесь, Чонин лишь блаженно улыбнулся, с каждым шагом приближаясь к берегу, закрыл глаза. Может, хотя бы здесь ему будет хорошо? Чонин умер. Вернувшись к берегу, Сынмин метался в мыслях, понимая, что ничего сделать просто нельзя. Странник подкрался сбоку, но Сынмин ощутил его присутствие, поэтому не дернулся.             - Ты ведь узнал его? По глазам вижу, что да.       - Как бы я посмел забыть, Странник?..- плакать Сынмин давно разучился, поэтому лишь тяжело дышал, будто после длительного бега.             - Уверен, что и дальше сможешь наблюдать за тем, как он перерождается? Какой это раз? Восьмой?       - Это все, что я пока могу. Сам знаешь, что просто так меня не отпустят.. Даже несколько тысячелетий было все еще недостаточно, чтобы мне позволили переродиться. Я просто хочу верить, что его следующая жизнь будет более счастливой. Умереть из-за болезни в столь юном возрасте.. Не для этого я переворот в стране устраивал за него, чтобы его жизнь вот так нещадно оборвалась,- силы закончились, свалился на песок.             - Ты должен оставаться здесь, чтобы однажды вновь послушать его историю. Сам ведь знаешь, милок. Ну-ну,- уткнулся головой в ноги стоящего Странника,- попробуй поплакать. Знаю, насколько тяжело тебе было после его после первой смерти.. Сынмин, казалось, вспомнил, что означает это слово. Без всхлипов, рыданий, подрагиваний он молча позволил паре троек слезинок скатиться по белоснежному лицу. Каждый раз ему казалось, что со смертью Чонина приходил и его конец. Конец без счастливого конца, где есть двое, звезды и море.