Решайся: можешь быть ли ты среди нас? Руки свои поднимай сейчас!
Приходи – нам сегодня по пути!
Давай, ногами дрыгай и бёдрами подвигай.
Как и мы – ритме мелодии!
Этот хвостатый, блохастый коврик, расфуфыренный на манер странствующих менестрелей не только умудрялся пиликать на своей мерзкой скрипочке, но и отплясывать в ритм, в слова, которые сам же и пел на том самом небольшом помосте, показывая остальным плясунам собственный пример:С нами танцуй – всё за нами делай:
В ладоши – хлоп, и три шага налево.
Этой твой шанс, снами лучше станешь.
Вот они мы и Карамельки танец!
У него даже вышло, сжимая в одной руке смычок, а в другой гриф хлопнуть в ладоши и повторить движения вбок, не потеряв ни ритма, ни чувство такта, мяукая и подвывая. Гоблинское отребье топало в такт песне ногами, качало бёдрами, крутилось торсом и держа руки над головой сжимало ладони в кулаки, словно показывая звериные уши, натянуто и счастливо лыбились и скалились.Это просто можно так принять: руки остаётся только вверх поднять!
Ну, давай, опять всё то же повторяй!
И так же ноги ты поднимай, улыбайся, и бедром качай.
Как мы – в ритме мелодии!
Её острому взгляду попались незнакомцы; в конце концов, ещё двое Верных держались около этого неотёсанного варвара, да и не были они похожи на тех самых заражённых последователей Абсолюта. И если рогатая тифлинг выплясывала от души, пусть и не под слова, а по своему, то вот безносая желтокожая уродина и полу-эльфийка держались поодаль, у стены, явно не испытывая всеобщего энтузиазма; и лишь когда гнойно-жёлтые и кроваво-алые глаза встретились, их обладательница толкнула локтем вторую, коротко кивнула на дроу и они вяло принялись имитировать этот самый танец.Иди и с нами танцуй и в ладоши хлопай,
И, как мы, вновь ногами топай,
Повторяй, не теряй шанса,
Это ведь ритм Карамельки танца!
Эта мелодия и песенка казались глупыми и бессмысленными, однако фейское наследие не дало запудрить ей мозги и её отточенный взгляд разглядел истину под флёром беззаботного веселья. Дурашливая мелодия напоминала пирог, где под толстым блестящим, пышущим жаром слоем теста скрывается отвратительная начинка из копошащихся опарышей, слепней и тараканов. В музыку была вплетена жуткая, ужасная, сотканная из плетения магия, отравляющая разумы, наполняющая бесконечным восторгом и экстазом, заставляя бедолаг выплясывать, до переломов костей, до стёртой в кровавые мозоли кожи, до порванных связок с мышцами и выбитых суставов, по треснувших от натяжения в гримасах довольства улыбок. Настоящая пляска смерти... Чувствуя, что её наследие фей из последних сил не даёт очарованию ввести её в танец смерти, Минтара попыталась заклинанием парализовать это отродье и преуспела лишь частично – паралич не сработал, однако неизвестный перестал играть и ужасающая, наполненная меланхолией далёкой холодной космической пустоты мелодия прервалась. Большинство из гоблинов, переживших это жуткое увеселение, обессиленно попадало на пол там же, где только что отплясывало. - Мне не ведомо, как ты это делаешь, - дроу засверлила табакси, видимого ей впервые, угрожающим взглядом, - но клянусь Абсолютом... - Кстати о нём... – наглец прокашлялся в мохнатый кулак, дёрнулся и принялся вещать, указав на неё когтистым пальцем, - вот она, маленькие гоблины! Смотрите на неё! Смотрите на эту лживую лицемерку! От возмущения паладина пробрало на кашель. - Кто сжёг Приют Вокин? Вы! Кто сражался и умирал под стенами друидской рощи? Вы! А кто соберёт все сливки за это, все лавры, все почести? ОНА! Даже запуганные и преданные Минтаре гоблины напряглись, невольно скосившись на задыхающуюся от возмущения женщину. - Она думает, что сильнее вас – огры, что хитрее вас – гоблины, что умнее вас – багрибы! Вы – пыль под её сапогами, смазка для мечей, инструмент её воли! Но эта гнусная еретичка забыла, кто... что есть Абсолют! Паладин чувствовала, что пора было заткнуть эту пасть. - Абсолют – это единство! Все мы – равны! Не важно, умный ты, глупый, слабый или сильный, гоблин или человек, Абсолют – это мы! А эта сука думает, что лучше нас, что лучше Абсолюта! – табакси вещал в каком-то апокалиптическом припадке, пуча жёлто-зелёные глаза на обугленной чёрным морде, - смерть неверным! Во имя Абсолюта! Проникнувшиеся его речами последователи Абсолюта загудели, загоготали, даже те, что были изнурены жутким увеселением; впрочем, другие видели в фигуре пришельца опасного фанатика, когда сами приверженцами идеи Абсолюта были лишь формально и ради возможной выгоды, в особенности те, кто находился в святилище, а не в лагере. Окончательно натянутую струну напряжения разорвал пресловутый оратор, ухвативший висящий на поясе рог и дунувший в него во всю мочь своих лёгких. Через мгновение в казавшейся неприступной стене образовался пролом, через который в лагерь ввалилась троица огров. - Набивайте утробы, братья! – пробасил один из них в некоем подобии брони, - сегодня у нас будет знатный пир! - Ку-у-у-у-ушать! – прогудел второй. - Дра-а-а-а-аться! – повторил ему третий. - Хвала Влаакит, наконец-то! – безносая женщина с остервенеем вогнала лезвие двуручного меча в тушу одного из кликуш, насадив маленького гоблина на клинок, - я так устала от этого пустословия! - Как ты смеешь?! – наконец-то смогла сбросить с себя оцепенение Минтара. – Тьма поглотит тебя, иблит! Началось самое настоящее побоище, где большинство его участников перестало разбирать сторону, за которую она воюет, своих союзников, принявшись с упоением рвать, резать, колоть, рубить, колотить и проклинать друг друга в неуёмной жажде крови. Паладин хорошо помнила, как что было мочи, до хруста диафрагмы двинула своими парными булавами по груди ставшего вмиг ненавистным ей оратора, а тот лишь слегка отшатнулся и... ехидно рассмеялся, прикрыв морду лапой со смычком. - И это... всё? – усмехнулся он, - я надеялся, будет больнее... - Да, моё сладостное дитя! – возопил экзальтированный, выскочивший, словно чёртик из табакерки Абдирак, - упивайся болью – она делает нас живыми! Табакси, не чувствуя или невзирая на ломоту грудной клетки перекрутился вокруг себя в прыжке, резко двинув смычком по струнам и волна до боли громкого звона ударила по её ушам, Дрора и всех, кто был рядом с ними; а проворная мохнатая тварь успела выхватить одноручный арбалет и пригвоздить выстрелом из него за ухо гоблинскую чернокнижницу к стене, сбив её концентрацию на сглазе. Прежде чем дроу успела отреагировать, боль окатила волной по голове, широкое лезвие чужой секиры раскроило её чудесное лицо, оставив глубокий, уродливый шрам. - Ты, сука, моего кису тронула! – в гневе прорычала та самая здоровая тифлинг, взревев от переполняющей её ярости, - пиздец тебе! Впрочем, её перед собой паладин лицезрела недолго – впавший в свою собственную ярость хобгоблин двинул ей молотом с такой силы, что эту рослую громадину отшвырнуло, словно щенка и варварша укатилась по ступеням, влетев и перевернув жаровню. В длинных тёмноэльфийских ушах ещё стоял звон от заклинания, а теперь на него обрушилась какофония из криков и лязга, метались вспыхнувшие от углей гоблины, двое огров – привратник и пришелец сцепились в ревущей схватке, где-то неподалёку раздавалось приглушённое боязливое причитание: - Шар, сохрани! Шар, сохрани свою верную последовательницу! Волна прогремевшего взрыва швырнула её на потрескавшийся в крошку камень, древняя дозорная башня лишилась фундамента и обвалилась, погребя под своими обломками кучу вмиг переставших верещать маленьких уродцев. Минтара в последний момент успела откатиться в сторону от тяжелой огриной поступи, когда сорвавшийся на ультразвук гоблинский визг до крови ударил по барабанным перепонкам – огр-пришелец с закреплённой на его ухе на манер серьги диадемой своей огромной лапищей схватил всех лагерных детишек и без труда запихнул в свою пасть, с хрустом и чавканьем поглотив добычу. - Вкусненько... – Пробасил он, роняя капли льющейся из клыкастой пасти крови, - но мало... Дыхание перехватило, взгляд кроваво-алых глаз заметался в поисках спасения, но оборвался при виде того, как всё таже алокожая баба, объятая пламенем то ли от жаровни, то ли от магии прижала коленями её ручного неотёсанного варвара к земле и от души молотила кулачищами по его покрасневшей ещё больше от крови морде. Рёв огра-привратника, в чей глаз блохастый коврик загнал лезвие серпа, вскарабкавшись по массивной спине и принялся задирать голову кверху, а безносая воительница распорола брюхо, окончательно отрезвил последовательницу Абсолюта – пришло время спасаться бегством, где-то в глубине разрушенного святилища была потайная дверь, ведущая в Подземье. Это только в балладах и бардовских песнопениях сражения красивые и эпичные, а в жизни это суматоха, хаос, неразбериха, грязь, кровища и боль... Она сгребла себя в охапку и на ватных ногах, покачиваясь, невидящим взором поплелась к дверному проёму; однако её попытка оказалась неудачной – огромный силуэт вырвался из дверного проёма, с рёвом прижал её к стене, больно бросив на камни и полосонув острыми когтями по броне. Проклятый друид вырвался из своей клетки и теперь желал утолить свою месть. В отчаянной попытке Минтара вскинула руки и что было силы заколотила парными булавами по медвежьей морде, попав точно по носу, самой болевой точке этих животных. Хальсин взревел, отшатнулся и дроу почувствовала возможность улизнуть, она оказалась совсем рядом, когда острая, пронзительная боль в колене сковала её, а удар щитом плашмя оплёл её колючими, крепкими, словно сталь кандалов, путами. - Только двинься; ты, конечно, не селунитка, но Шар примет и твою жертву, - пригрозила полу-эльфийка, нацелив уложенное на плечо копьё в район готового вырваться из груди паладина сердца. - Ну надо же, - фыркнула безносая, - а я думала, ты умеешь только ныть и стенать... - Я обрабатывала твои раны, я возносила молитвы о твоём обереге, а ты... может ли быть у такой бессердечной твари как ты хоть капля благодарности? - Благодарность за что? За хорошо выполненную задачу? Задача и должна быть хорошо выполнена, а благодарность за это нужна лишь таким слабым мягкотелым праймам! - Дамы, я позволю себе вас прервать – я бы хотел отметить похвальное мастерство, проявленное в этом сражении. – Вмешался в их перепалку табакси, стряхивая со своей шляпы кровь. – Считаю, что каждый из нас проявил себя самым лучшим образом, продемонстрировав доблесть и выдержку, достойную бывалого авантюриста! - А ни чё так рубилово вышло! – довольно выдохнула тифлинг, поднявшись с колен, - не Война крови, конечно, но тоже сойдёт... - Достойное, славное пиршество, лучше прежнего! – прогудел огр с диадемой вместо кольца, на ухе, - зови на следующую бойню; но не мгновением раньше! - Всенепременно! – нахлобучив шляпу её обладатель парой пальцев поправил её за полу, показывая своему собеседнику расположение и уважение, - всегда приятно работать со столь эрудированными личностями! - Моей эрудированности недостаёт твоей изящной словесности, дружочек-пирожочек, - выдохнул здоровяк, ковыряясь чьей-то лучевой костью в зубах на манер зубочистки. - Могу дать пару уроков. Ты знаешь цену, - усмехнулся скрипач. Но умник ничего не ответил, только грузно вместе со своими собратьями покинул лагерь через разгромленный парадный вход. Только после этого разговора Минтара поняла, что эта Пляска Смерти окончена, и окончена не в пользу её гоблинской ватаги. И проклятого жреца Девы Боли уже и след простыл... - Ну а теперь, мы можем побеседовать, скажем так, в исключительно располагающей этому обста... Он оборвался на полуслове, обернувшись на превращающегося обратно из медвежьей формы в свою обычную форму. - Карлах, Шадоухард, будьте любезны, помогите мне, - бард бросился к распластавшемуся, сотрясающемуся в тяжелом кашле лесному эльфу, - ну-ка, здоровяк, давай-ка мы приведём тебя в порядок. Лаэзэль, милая, не затруднит тебя присмотреть за нашей... новой знакомой? Желтокожая только цокнула языком. - Твоя любезность... твоё мягкоязычие, меня раздражает. - Ждёшь прямых приказов? – Ухмыльнулся табакси, вынырнув из-под плеча Хальсина, которого поднимала крепкая тифлинг. - Требую! Его надбровная дуга, не отмеченная чернотой, изогнулась. - Но я не твой кит’рак, а ты не мой реврикал, чтобы мы друг от друга что-либо требовали, не так ли? Полагаю, нам следует отыскать некий... компромисс, в этом отношении. Теперь густые брови Лаэзэль удивлённо поползли наверх, ко лбу. - Только дёрнись, гейхское отродье, - прошипела она, наставив на преисполненную ко всей собравшейся компании презрения и ненависти Минтаре. Кажется, после её взбучки по медвежьей морде верховному друиду досталось крепко на орехи ещё от кого, настолько, что ему едва хватило сил вернуться в свою прежнюю форму. - Ты... – только и смог выдохнуть он, прейдя в себя после исцеляющей молитвы, глядя на свою бывшую пленительницу и мучительницу, - теперь ты познаешь гнев Отца Дубов. - Прежде чем она его познает, мне бы хотелось задать ей несколько вопросов, - только сейчас паладин могла отметить, что у мохнатого терзателя струн весьма громкий гнусаво-визгливый голос. - И с какой стати? – зло выплюнула она в лица своих врагов. – Меня всё равно ждёт смерть! На самом деле дроу не хотела умирать, но на грани сознания отчётливо понимала, что в живых её вряд ли оставят; особенно друид... - Всегда есть возможность усугубить своё положение, - табакси навис над ней, оскалив торчащие сверху клыки, - всегда есть участь хуже смерти... Его морда, точнее большая её часть ей показалась опалённой, обугленной, за исключением огромных гнойно-изумрудных глаз и небольших островков около не менее больших острых ушей. - Например... стать пожирателем разума через цереморфоз – говорят, лучше сдохнуть, чем это испытать. Паладин интуитивно вздрогнула, в той самой глубине души она надеялась, что это лишь сектантские трюки и ловкая манипуляция, что её подобная участь обойдёт стороной... - Так что да, выбор есть всегда – можно умереть быстро и безболезненно; а ещё мы можем приковать тебя тут без еды и воды и подождать, что случится раньше – смерть от голода, жажды или трансформации? А можем привести на расправу беженцам и друидам; уверен, они голыми руками тебя порвут. А можем даже попробовать тебя пощадить... - Пощадить?! – Хальсин зашёлся тяжелым, полным возмущения дыханием, - даже сама мысль, что это чудовище, виновное в стольких смертях будет ходить по земле причиняет мне нестерпимые муки! - Мне кажется, или нам больше не стоит общаться с Рафаилом? – нахмурилась Шадоухард, - ты у него такой манере научился... - Всегда полезно общаться с сущностями умнее тебя, - бард назидательно оттопырил указательный палец, - но – никаких сделок! Ни при каких условиях! - Ладно! – сдалась Минтара, - что ты хочешь? Обещай мне лёгкую смерть, и тогда я отвечу на твои вопросы, условились? - Вам так роща глаза мозолила, что вы кушать не могли как хотели её уничтожить. Почему? – табакси проигнорировал её просьбу. - Там, в тайном убежище, его последователи молятся ложному богу, - дроу указала на лесного эльфа, сдержавшегося от комментирования её слов, понимая, что её в любом случае заставят говорить, - Абсолют ищет кое-какое оружие – уверена, эти неверные там его и скрывают. И мы бы нашли его, как только сожгли бы её дотла и перерезали там всех... - Идол Сильвануса? – друид крайне удивился, - зачем он вам? - Дурак – нам не нужен твой бестолковый истукан! – женщина оскалилась в раздражении и гневе, - нам нужно оружие! Из последних сил она попыталась ментально проникнуть в глубины подсознания всех собравшихся заражённых, чтобы выведать месторасположение Рощи хотя бы перед гибелью, однако удар рукоятью меча по лбу оборвал её сеанс псионической связи. - Грубо, но эффективно, - фыркнул стихоплёт, - что ж... ты ведь не хотела давать тем бедолагам шанс, что нашли убежище в роще, да? В таком случае, я поступлю милосерднее тебя и дам тебе шанс. - Как ты можешь даже пытаться давать шанс нашим врагам?! – возмутилась воительница, - твоё милосердие однажды погубит нас! - Дамы, мой дорогой Хальсин, будь так любезны, не соизволите ли вы обыскать остальную часть храма на наличие возможных полезностей в нашем неблагодарном поприще? – проигнорировав замечание своей спутницы, скрипач уложил скрипку на плечо и заготовил смычок, - а нас и нашу дорогую гостью ждёт... обворожительный, увлекательный танец... - Ты... ты обещал! Будь ты проклят, просто убей меня! – взвизгнула Минтара. - Я забираю свои слова о милосердии обратно, - прохрипела Лаэзель, - идёмте... Все остальные послушно двинулись за ней в темноту опустошённого и осквернённого храмового комплекса, когда до их ушей самой разной длины донеслись первые скрипящие терзания струн смычком... Долгое время обыска тянулось в тягостном молчании, каждый напряжённо думал о своём и за глухими каменными сводами и треском пляшущего на факелах пламени не было слышно терзающей разум душераздирающей мелодии. Первым не выдержал Хальсин. - Мне искренне хотелось покарать эту женщину, однако я уверен, что она заслуживала смерти, а не предсмертной агонии; как природа поглощает павших существ, безболезненно и скоротечно... - Возможно это жестоко, но так ей и надо, - парировала Шадоухард, - она бы поступила с нами ещё хуже, узнай всё. И с тобой тоже! Лесной эльф окинул её хмурым взглядом. - О, Сильванус, неужели в этих местах даже по нужде нельзя сходить, чтобы не найти последователя Шар? - Ты имеешь что-то против Леди Утраты? - Кроме того, что она желает погрузить весь мир в холодную ночь, предварительно убив всех, до кого дотянется, а её бывший последователь превратил все земли на запад отсюда в проклятое место? Мне ещё нужно добавить причину ненавидеть твою богиню? - Можешь отрыгивать свои ядовитые и острые, словно лоза оскорбления, друид... - Слушайте, сделайте одолжение – хватит с друг другом лаяться! – не выдержала Карлах, - мне хватает твоей и Лаэзель перепалки! - Гораздо приятнее слушать мурлыканье Карамельки, да? – не осталась в долгу означенная гитъянки, - и его песенки... - А что? У него и хорошие, добрые мелодии есть – Королева Морей, Танец Бардов, Странная Сила... - Но уж точно Пляска Смерти в неё не входит... - Карлах права – нам нужно оставить распри и сосредоточиться на общем враге, - согласно кивнул друид. - Хоть одна здравая мысль за сегодня... Группа действительно смогла найти множество разных полезных вещей, особенно когда они вскрыли сокровищницу убитого хобгоблина, нагрузили полные рюкзаки и мешки, смогли найти и освободить пленника, члена отряда тех самых искателей приключений. И теперь в тягостном молчании двигались по коридору к массивным дверям, из-за которых доносилось терзание психованных струн тревожным смычком. И когда облазанное на пузе святилище Селуне оказалось позади, перед ними предстала ужасающая картина – вся залитая кровью, на последнем издыхании на вывинченных руках Минтара пыталась доползти, дотянуться до терзающего струны тревожно-меланхоличным, унылым, но энергичным мотивом с вплетённым в него тайной магией Карамельки. Тот двигался в такт мелодии, не обращая внимания на свою жертву, чьи суставы и сухожилия порвались, кости ног треснули, кожа на них стёрлась до мяса, а из длинных острых ушей текла кровь. И её фейская родословная избежать этой экзекуции ей не помогла... Одним резким движением смычка, словно ножом по горлу тот оборвал свою мелодию и заставил дроу дёрнуться, напружиниться, вскинуться и замереть в луже собственной крови, после чего исполнитель принялся раскланиваться перед невидимыми зрителями. - О! Вы уже вернулись! И пол часа не прошло! – как-то слишком обрадовался их появлению Карамелька, - а наша новоявленная знакомая не продержалась, увы! Зато теперь если вдруг кто-то пожелает пообщаться с её трупом, он услышит увлекательный рассказ об её предсмертной агонии... Нижняя лапа расположилась на светловолосой голове и толчком тот перевернул мёртвую служительницу Абсолюта, взирающую вытекшими из глазниц вместе с кровью глазами, а также из носа и рта... - Шар сохрани! – охнула не нарочно жрица. - А интересно – Воло оценит мою новую песню?.. – когтистый палец задумчиво постучал по горбинке мохнатого носа. - Детка, я попрошу – давай в лагере что-нибудь более... жизнеутверждающее, хорошо? – попросила Карлах. - Тебе не нравятся мои мелодии? – губы табакси задрожали, а большие глаза с расширенными зрачками стали на мокром месте, - моё исполнение ужасно, да? Я никчёмный бездарь?! - У тебя хорошие песни и музыка, мне они очень нравятся! – попыталась оправдаться и успокоить его тифлинг, - но мне не хочется, чтобы кто-то из невинных случайно умер, когда ты будешь играть. Или умер от танца. Это успокоило барда, ему действительно не хотелось лишних и нежеланных жертв; в конце концов, это может плохо сказаться на их имидже... - Это был долгий и трудный, мать его, день, - устало вздохнула варвар. – Я чё-т жрать хочу. Айда в рощу! Закатим там знатную пирушку! - И выпьем? Итбанка! – моментально оживился хвостатый. - Я бы раздавила бутылочку Чёрного Посоха, но и Итбанк тоже пойдёт. А вообще я бы пивка бахнула... - После того, как я проведу поучительную беседу с одной гадюкой, возомнившей себя выше Отца Дуба, - осадил их, впрочем, вполне доброжелательным тоном Хальсин. - Ты обещал, кстати, рассказать об исцелении от паразита, помнишь? - Конечно. Предлагаю это всё обсудить в роще... Пятёрка переместилась к окрестностям Рощи через круг силы; замыкающая Шедоухард успела краем глаза заметить прежде, чем переместиться далеко-далеко от ликвидированного лагеря гоблинов мелькнувший чей-то силуэт, обрывок полы длинного жёлтого плаща...