Помоги мне

      Дин всегда спит чутко. Эта ночь не исключение. Инстинкты охотника заставляют реагировать на любой звук, выбивающийся из фонового шума, и уж тем более на чужое присутствие. Дин чувствует его в тот же миг, как кто-то появляется в номере мотеля, но не подает виду, что проснулся. Неожиданность — хороший козырь.              — Дин, — тихий шепот меняет голос, но не узнать его невозможно.              Непонятно только, что могло понадобиться Кастиэлю от него глубокой ночью. Настороженность все равно отступает после случившейся идентификации «свой», но быстро возвращается, когда край кровати прогибается. Дин резко открывает глаза. Первое, что отмечает взгляд, — это рука Кастиэля, которая тянется к его лицу. Второе — отсутствие в номере Сэма.       Дин сжимает губы до боли. У него есть нехорошие подозрения, куда Сэм мог подеваться глубокой ночью. От имени Руби, которое крутится в мыслях, к горлу подкатывает тошнота. Дин делает глубокий вздох. С Сэмом можно разобраться утром, когда он вернётся. С Касом хорошо бы немедленно.              — Ага, и тебе привет, — бурчит Дин хриплым голосом и уклоняется от прикосновения, когда пальцы Кастиэля почти ложатся на его щеку. — Эмм, Кас, что случилось? Сейчас, — Дин бросает быстрый взгляд на часы на прикроватной тумбочке, — полчетвертого утра. Всемирный потоп начался? Надо кого-нибудь запытать? Или?..              — Дин, пожалуйста, позволь мне, — Кастиэль говорит сбивчиво, что на него вообще не похоже. Дин моргает и думает, а Кас ли это на самом деле. Мало ли кто мог использовать облик его сосуда. — Мне просто нужно…              Сознание вышибает на неуловимый миг, когда Кастиэль вдруг резко подается вперед, частично наваливается на него и неуклюже прижимается к его губам. Дин отказывается верить, что это происходит на самом деле.       Кас, пернатая задница с крыльями, непрошибаемый и неприступный как скала, лишённый большинства человеческих реакций, лезет к нему целоваться. Дин думает, что он, наверное, по-прежнему спит, и такой резко ставший странным Кас видится ему во сне.       Только неумелые губы влажные, тёплые и настоящие. Дин пытается открыть рот, чтобы спросить, какого черта происходит, и слишком поздно понимает свою ошибку. Кас пользуется моментом немедля, хотя и явно не понимает толком, что надо делать. Он беспорядочно толкается языком в рот, очевидно, пытаясь сделать поцелуй глубже, и мертвой хваткой обнимает за шею.       Дин не понимает, что чувствует. Он вообще ничего не понимает, и понятия не имеет, как хотя бы оттолкнуть Каса, чтобы задать ему пару резко возникших вопросов. Опыт говорит, что сдвинуть ангела хоть на дюйм, если тот этого не хочет, невозможно. Дин пытается резко мотать головой. Шею пробивает боль, но это срабатывает: Кас отпускает его губы и заглядывает ему в глаза.              — Так, чувак, — быстро начинает Дин. Отвратительно ему было или как-то ещё — это он сможет решить позже. А говорить надо, пока такая возможность есть. — Какого черта ты делаешь, и какая муха тебя укусила? Тебе что, промыли мозги на твоих долбанных небесах?              — Пожалуйста, Дин. Мне необходимо быть ближе к тебе. Просто позволь мне касаться тебя.              Взгляд у Каса абсолютно дикий и немного отсутствующий. Дин включает торшер, чтобы рассмотреть лицо Каса, что в полумраке сделать затруднительно. Нездоровая бледность и мелкие бисеринки пота на лбу не нравятся совсем. Кас выглядит больным и взъерошенным. Дин хмурится, когда видит съехавший галстук и измятый плащ. Кас пытается его обнять.              — Так, так, дружище, притормози-ка, — Дин выставляет растопыренную ладонь как преграду. — Слушай, я не знаю, что за дерьмо с тобой приключилось, но…              — Дин, мне нужно быть ближе к тебе. Пожалуйста… — шепот лихорадочный.              Это пугает. Кас выглядит как человек на последнем издыхании, хотя человеком вообще не является. Дин с усилием сглатывает. Он больше не сомневается, что с Касом случилось какое-то дерьмо, но в голове нет ни одной идеи, какое именно. Одно Дин знает наверняка: Кас — друг, и не может быть и речи о том, чтобы бросить его в беде.              — Ладно, дружище, — Дин нервно облизывает губы и понимает, что разбираться, что случилось, ещё только предстоит, а хоть как-то помочь необходимо сейчас. — Зачем тебе быть ближе ко мне? — слова даются сложно, но нужна хоть какая-то информация, и Дин заставляет себя спрашивать. — И насколько, эмм… ближе?              — Дин, — обращение никакого ответа не дает, а Кас снова наваливается на него и пытается обнять сильнее прежнего.              — Эй, полегче, жопа с крыльями, — хрипит Дин. Эффекта от замечания ноль. — Проклятье. Кас, ты мне все кости переломаешь.              — Прости. Дин, прости меня, — Кас разжимает железный захват и смотрит с ужасом. — Я не хотел причинить тебе вред. Мне просто надо…              — Быть ближе ко мне, ага. Я уже понял, — перебивает Дин и протяжно вздыхает. Не верит в то, что делает, но стучит ладонью по матрасу рядом с собой и предлагает: — Давай ты сейчас заберешься сюда, окей? Это вроде достаточно близко. А потом мы поболтаем, и ты расскажешь мне, где ты умудрился так влипнуть и во что.              Кас, кажется, не особо слышит конец его речи, но споро забирается на кровать, устраивается, где предложили, и тут же обнимает его руками и ногами, а затем удовлетворенно вздыхает. Дин замирает. Это не такие объятия, как обычно с Сэмом или Бобби, и с одной стороны Каса хочется отшвырнуть от себя немедленно. Но тот явно болен или под каким-то воздействием, и поступить так Дин не может.              — Я… Дин, мне просто нужно быть рядом с тобой, — тихо и неразборчиво говорит Кастиэль куда-то ему в шею в сотый, как кажется, раз. — С тобой я нахожу покой. Я не знаю, почему это происходит со мной, но я не могу думать ни о чём, кроме возможности быть ближе к тебе.              Дин вздрагивает. Во-первых, в голосе Кастиэля проступает почти отчаяние безумца. Это точно не означает ничего хорошего. Во-вторых, по коже вдруг ползут мурашки. Дин понятия не имеет, из-за чего они, но уверен, что не от страха. В-третьих, Кас прижимается к нему всем телом, доверчиво, как большой наивный ребенок, но это самое тело норовит отреагировать как-то совсем не так.              — Мы разберёмся, Кас, — твёрдо говорит Дин, выкидывая из головы все лишние мысли. Сейчас значение имеет только помощь Касу. — Что бы за дерьмо с тобой ни приключилось, мы с ним разберёмся.