Иди к чёрту, Люцифер!

— Миш, чего умолк? — И в следующее мгновение, будто подтверждая свои слова, Люцифер ударяет его по заднице, намеренно попадая прямо между ягодиц и вызывая тем самым несдержанный вскрик у "жертвы". Мучитель с особым старанием снова прикасается пальцами к разбухшей дырочке партнера, надавливая на неё, но не проникая дальше, а лишь раздразнивая еще больше. Брюнет дёргается и сжимает зубы, пытаясь подняться и отстраниться от надоедливых пальцев, но чужая ладонь с силой давит на спину, заставляя покорно лечь обратно. — Не сдерживайся! — Пропел Люцифер, а после совершил очередной шлепок по больным замученным бедрам, заставляя Михаила беспомощно опустить голову вниз, кусая свои губы. На протяжении долгого, как показалось парню, количества времени была кромешная темнота из-за плотной темной повязки, что находилась на глазах, мешая хорошо видеть, хотя и без неё ощущений хватало с лихвой — Люцифер действительно умел поразить. Голова уже кружилась от сильного, но ужасного наслаждения, перед глазами появлялись белые точки и яркие круги, а ведь это только начало. Михаил совсем перестал чувствовать свое тело, почему нетерпеливо ерзает по чужим коленям, касаясь грубой ткани джинс чувствительной голой кожей, но тут же останавливаясь, подавляет в себе стон из-за довольно сильного удара, что обрушился на него. — Забыл правила? — Довольно тянет мужчина, хватаясь ладонью за ягодицу и, несильно сжав ту, оттянул, открывая вид на растраханный проход, из которого обильно сочилась смазка. Брюнет с досадой поджимает дрожащие губы, вцепляясь ногтями в поверхность дивана и про себя матеря младшего. Он точно пожалеет потом о своих игрищах. — Просто скажи три слова, и я сделаю то, что ты хочешь.. Архангел был сильнее его, что прекрасно знал и сам Люцифер. Знал, что тот был способен в любой момент выбраться и легко поменять их ролями, но также осознавал, как действует собственный голос на чужое тело, в миг подчиняя ангела и лишая желания выбраться из дьявольских оков — не зря же он являлся сатаной. Михаил хрипло усмехается и слизывает соленую каплю пота, которая плавно стекла вниз по лбу, оказавшись на его губе, а затем всё-таки приподнимается на руках, и оглядывается через плечо, устремляя свой взгляд предположительно туда, где было лицо Сатаны. Но тело быстро подводит — подрагивающие от усталости ладони скользят по мягкой поверхности, и мужчина неуклюже падает обратно, ударяясь лбом прямо о диван. На миг воцаряется тишина, а затем младший всё-таки не сдерживается и заливается смехом. — Ох, ты устал? Давай помогу, мы же братья, — произносит он сквозь хохот, не желая прекращать глумиться над бедным парнем. — Заткнись! — Рычит сквозь зубы Михаил, отчаянно краснея и унизительно сжимая руки в кулаки — такой позор он мог испытать только с этим чертовым идиотом, шутом. Брюнет снова открывает рот, собираясь сказать еще пару ласковых дорогому братцу, как ощущает аккуратное нежное прикосновение чужих прохладных пальцев к своей спине. У мужчины перехватило дыхание, и распахнулись глаза от испытываемого им удивления — было такое ощущение, что это вовсе и не Люцифер недавно грубо порол, и трахал его задницу своей рукой. Ладонь надавливает, буквально вжимается в нежную и ещё нетронутую кожу пальцами, и массирует, заставляя тихо выдохнуть от удовольствия. Ангел почти сдался, собираясь подчиниться этому искусителю — сказать то, чего он так хочет, но вовремя остановился и, поджав губы, бросил одно единственное, а затем расплылся в улыбке, облизывая губы: — Иди к чёрту, Люцифер. Мужчина ему ухмыляется и стучит пальцами по чужой коже, будто играет на пианино. — Хм, хорошо. — Люцифер делает короткий взмах рукой, и в его пальцах появляется черного цвета небольшая, но весомая плётка, — попробуем по другому. — Архангел хмурится, ощущая инородную прохладу, что мягко оглаживает его шею, щекоча кожу своей тканью; легонько хлопает по его спине, а затем залезает под неё, начиная дразнить розовые соски, из-за чего Михаил невольно дёргается. — Что это... — Брюнет пытается из последних сил понять, каким предметом сейчас владеет его брат, но накатывающее возбуждение, в особенности из-за собственного члена, что колом стоит и больно упирается головкой в брюки брата, не шибко помогает, а лишь ухудшает ситуацию. — Узнаешь, — шепчат ему в ответ, а в следующую секунду воздух разрезает свист и о его кожу ударяется нечто приятное, но слишком ощутимо бьющее. Михаил стонет, догадавшись в последнюю секунду, что это за предмет. Он облизывает пересохшие искусанные губы и хрипло произносит. — Плеть.. — Умница, — блондин щекочет ягодицы, задевая кончиками анус, и замахивается ею снова, уже попадая по чужим бедрам, что практически онемели, заставляя Михаила лишь вскрикнуть и сжаться, глотая солёные слезы, капающие из глаз прямо в рот. — Готов поклясться, что ты сейчас этим наслаждаешься, сучка. Тебе нравится это чувство унижения, я ведь прав? — Люцифер перестал мучить бедное тело и наклонился к красному уху, прикусывая то, чем вызывал тихое хныканье — ангел не мог ничего сказать в противовес его словам, как бы сильно не хотел. Блядство. — Да, я прав. — Я же сказал тебе захлопнуться..! — На последнем слове он сорвался на крик из-за очередного грубого касания инородного предмета к своей заднице. Люцифер зарылся рукой в чужих коротких волосах и резко потянул назад, заставляя выгнуться в неестественной и достаточно неудобной для мужчины позе. Он провел носом по коже, прикусывая зубами чужой загривок, и властно произнёс: — Здесь ты мне не указ, — тот ведет языком по шеи и, задевая подбородок, почти что касается чужих губ своими, ухмыляясь тому, как Михаил, нуждаясь, приоткрыл рот, слабо поворачиваясь навстречу ему. — Подчиняешь, умей и подчиняться сам, малыш. — Люцифер говорит это брату практически в губы, но сразу же дразняще отстраняется и резко убирает руку — единственную опору, которая заставляет неожидавшего такого расклада парня в очередной раз удариться носом о злосчастную мебель, проклиная всё вокруг. Очередной удар буквально вспарывает разбухшую кожу, заставляя ту гореть и пульсировать от искор боли и удовольствия, посылаемых по ней. Ткань повязки давно пропиталась слезами и уже стала неприятно липкой, приклеившись к векам, а собственный голос стал чужим — было такое ощущение, что это не он сейчас стонал и кричал, задыхаясь, и срывая голос больше прежнего, а кто-то другой. Михаил уже давно сбился со счета, не понимая, какой именно шёл удар, а лишь извивался и скулил, чувствуя, как каждый раз Люцифер обрывает его на полпути к заветному финишу — оргазму. Любой бы человек уже точно отключился или потерял сознание от такой нагрузки, но ключевое слово здесь человек. Снова горячую кожу обдувает обманчиво приятный холодный воздух, и мужчина зажмуривается, ощущая, что вот-вот плеть еще раз коснётся, и без того пострадавшего тела, а в особенности ягодиц, на которых уже живого места не осталось. — Стой! — Михаил осекся от того, что это прозвучало уж слишком умоляюще, и тихо выдохнул, — я больше не могу. Пожалуйста, Люцифер... Кто-то будто щёлкнул кнопкой пульта, наконец переключив поднадоевшую телепередачу — это лопнул контроль Михаила, чему с особым усилием и старанием помог случится любимый брат. — О, мне наверное послышалось, что ты ещё раз сказал? — Люцифер наигранно удивился, наверняка насмехаясь над ним. Вот же ублюдок. Брюнет раздраженно пробурчал что-то нечленораздельное и было хотел закатить глаза, но вспомнил, что на них находится злосчастный кусок ткани. — Хочешь, чтобы я бил сильнее? — Я сдаюсь, — поспешно добавил Михаил и сглотнул вязкую слюну, скопившуюся в горле: он чувствовал себя еще более униженным, чем ранее. Кровь прилила к щекам, но старший упрямо продолжил: — Освободи меня, — Люцифер одобрительно похлопал ладонью его по спине, щелкая крышкой из неоткуда появившимся флаконом с каким-то ароматным маслом. — Нет, не так. — Крышка открылась, поддаваясь напористым движениям, и на все помещение распространился приятный цветочный запах, кажется, лаванды. Михаил напряжённо выдохнул, а затем язвительно произнёс: — А как же? — Прохладная капля упала прямо на ложбинку, скатываясь вниз по ягодицам и делая все скользким, мерзким — мужчина еле подавил в себе желание вздрогнуть. — Например, — Люцифер задумчиво причмокнул губами, выливая на ладони больше половины бутылька и тщательно размазывая ту по своим пальцам. — Дайте мне освободиться, мой господин! — Воскликнул он то ли шутливо, то ли и вовсе говоря чистую правду — с ним такое понять было практически невозможно. Михаил издает смешок, скривившись, когда оставшаяся половина масла приземлилась лужей ему на поясницу и ягодицы, что тут же начал размазывать Люцифер, массируя израненную кожу. — Это шутка? Если ты думаешь, что я опущусь до такого, то глубоко ошибаешься. Не дождешься..! — Он подавился стоном, когда в анальное отверстие во второй раз проникли сразу несколько пальцев, совершая несколько резких и грубых толчков внутри. — У меня ещё много терпения, не беспокойся. — Люцифер дотронулся пальцами до клубка нервов, потирая и заставляя Михаила содрогнуться в преддверии оргазма, — в отличие от некоторых. — Ухмыльнулся блондин и, нажав на чужую простату, начал давить, не отстраняясь. Михаил зашелся в безудержных стонах, чуть ли не закатывая глаза от невыносимого наслаждения, и попытался уклониться от чрезмерной стимуляции, но сильная свободная ладонь удержала его за плечо, удерживая. — Люци, Люци, Люци...! Ха, как ты... Господи!— Он услышал, как другой мужчина хрипло усмехнулся на упоминании о боге, что успел вовремя отстраниться, когда почувствовал, как брат чересчур сильно дрожит и сжимается вокруг его пальцев. — Грёбаный Люцифер! — Тише, тише, — влажные пальцы мимолетно прижались к его губам, дергая те и размазывая по ним масло, перемешанное с соком самого архангела, — давай же. — Он зарылся этой же ладонью в темную и вспотевшую копну волос, сжимая у корней. И Михаил, чувствуя себя донельзя переполненным возбуждением, чувствуя себя настолько беспомощным и измученным, наконец покоряется: — Дай мне освободиться... Прошу Люцифер, я уже не могу терпеть, — хныча, говорит Михаил, наплевав на свою гордыню и затоптав ее где-то на задворках сознания. Заветные слова брата срывают последние тормоза, и Люцифер, больше не желая церемониться, одним махом ладони избавляется от своей одежды, перемещая мягкого податливого партнера к себе на колени. Повязка сразу исчезла, из-за чего Михаил натыкается на несдержанно полыхающие огнем чужие глаза. Блондин быстрым движением смазывает свой член и, вцепившись в давно желанные губы поцелуем, приподнимает мужчину за бедра, насаживая его на свой пенис. Он ощущает как довольно крупный и увесистый орган наполняет его до краёв, заставляя издать восхищённый вздох — каждый их раз ощущался как первый. Старший не выдерживает и сам опускается до упора, коротко вскрикивая, когда соприкоснулся задницей с чужими бедрами, и, положив руки на чужие щёки, прижался к младшему ближе. Люцифер рычит в рот, крепко хватаясь ладонями за талию мужчины, после чего наверняка на коже останутся новые синяки. Михаил сплетает свой и чужой языки, и, мыча в губы, начал медленно подниматься на теплом стволе, заставляя младшего толкнуться бёдрами вверх. — Ты просто создан для того, чтобы скакать на моём члене, — брюнет стонет, когда зубы яростно и жадно кусают его за шею, вынуждая ускорить собственный темп движений. Он оперся руками позади себя о колени парня, откидывая голову назад и не переставая подпрыгивать на чужом члене. — Шлюха. Михаил молчит, задыхаясь в удовольствии и облизывая свои губы, стонет и скулит, чуть ли снова не рыдая. Свободная ладонь тут же сжимается на блестящей взмокшей шеи, передавливая пути к кислороду — Старший распахивает глаза и хрипит, царапая чужую кожу ног, ускоряется, делая более глубокие толчки. Хорошо. Он ощущал, что вот вот разорвется на части от грязных слов Люцифера, от его грубых, но опытных движений, от пожирающих сапфировых глаз. Брюнет кусает губу, чувствуя, что в прямом смысле этого слова задохнётся, если тот не перестанет давить на шею — тем лучше, ведь он желал именно такого освобождения. — Я сейчас...— Шепчет Михаил, встретившись чистой лазурью своих глаз с грязной кровью чужих. Он громко стонет, когда дьявол грубо вбивается в его тело, задевая простату. Люцифер по крупицам, но находит в себе силы, чтобы расплыться в широкой улыбке, которая к сожалению вышла кривой. — Давай, Миш. И Михаил расплывается, рассыпается в оглушительном всепоглощающем оргазме и, дрожа, опадает на парня, что прерывисто дышал, явно готовясь сделать вот-вот то же самое. — Ради меня. — Признаю, ты меня уничтожил, Люцифер. — Тихо произносит архангел, все ещё сидя на нём и перебирая чужие короткие волосы на затылке пальцами. — Хм, ты только это понял? — Идиот. — Михаил устало закатывает глаза: брату лишь бы повод дай — он тут же начнет хвастаться и красоваться. — И всё-таки, нужно это повторить, — мечтательно тянет Сатана, поглаживая кончиками пальцев чужую расслабленную поясницу. — Иди к чёрту, Люцифер!