Выступление

Начало зимы, холод на улице, заставляющий людей мчаться в места потеплее, например, в дома - вот, что сопровождало его самое первое выступление в театре. Было не только холодно, да ещё и темно, а театр внутри оказался куда больше, чем он думал, что не вселяло в него сущего восторга, как его лучшую подругу, по совместительству девушку, что временами он просто ненавидел из-за высокого, нездорового самомнения, которое ежедневно всё повышалось и повышалось, и стало похоже скорее на мегаломанию, чем на просто завышенную самооценку. — Неужели этот театр так огромен? — радостно оглядывалась она, смотря на пока что абсолютно пустой зрительский зал. Рука игриво коснулась плеча мужчины. — А что ты грустный такой? Одно лишь прикосновение заставило его дернуться. Никогда он не чувствовал себя настолько неуверенно, что хотелось провалиться под землю, дабы никого не видеть. Хотелось убежать домой, пока никто не видит, и сидеть там до конца выступления, но сделать этого не мог. Как минимум потому, что с ним постоянно находилась Лола, которая совсем его не отпускала. Тихий мужской голос, который не был особо груб, но и далеко не высок, наконец раздался. Звучал он не особо уверенно, отражая истинный страх и тревогу, которую он испытывал не так часто. — Просто, наверное, волнуюсь. — посмотрел в сторону актёр. — О-ох, ты разговариваешь! Грей, я в полном шоке! — рассмеялась женщина, смотря ему в глаза. — Тебе сегодня придётся делать это особенно часто. Для тебя это не так уж и привычно, да-а? — наматывая круги по комнате, усмехнулась она, смотря прямиком в глаза другу. Чуть ли не ежедневно она, самая популярная актриса мира, насмехалась над ним, так как он снимается лишь в немом кино, отчего не особо популярен, хотя сама она прекрасно понимала, почему Грей является актёром кино, потерявшем свою популярность, и он хорошо об этом знал. Он знал, что она осознаёт, почему он выбрал такое решение. В самом деле Грей знает, что попросту не смог бы выдержать конкуренции и множества фанатов, да и к тому же пойти на актёра никогда не было его мечтой. Хотелось ему заниматься чем-то, что он действительно любил всю свою жизнь, но не мог просто взять и отказать Лоле, которая, на удивление, стеснялась учиться без друзей, которых она вполне быстро себе завела. Конечно он любил и актёрское мастерство, но факт остаётся фактом: была бы у него возможность, он ни за что бы не пошёл на актёра... А в немом кино и конкуренции нет особо, да и фанатов не особо много. Быть известным, на самом деле, он почему-то боялся. Боялся, что это испортит его почти безгрешную натуру, боялся, что сделает что-то не так, и об этом узнаёт весь мир, боялся всего, что может случиться с ним во время известности в принципе... Именно из-за этого страха каждый, кто подходит к нему за автографом, получает удивлённый взгляд, перемешанный со страхом. Вам может даже показаться, что он совсем не рад, зазнался или вообще мизантроп, но это всё далеко неправда. Тех, кто его обожает, он, несмотря на страх, очень сильно любит. Остаётся совсем немного времени до выступления. Люди медленно начинают подходить, садиться на места, а зал становится оживлённым. Ничего из этого не пугает актёров, которые являются звёздами Броуливуда, что никогда не выступали в театре, но пугает его. Никому сейчас нет дела до Грея, но от этого легче не становится. Через пару томительных минут, которые он вновь проводит в страхе и тревоге, из зала доносятся громкие аплодисменты, и мужчина слышит пояснительную инструцию, как вести себя в театре. "Неужели уже сейчас? А я так не готов..."

***

Грей лежит на холодном полу под очередные бурные аплодисменты. В голову закрадывается мысль о том, что пол действительно не наилучшее место для того, чтобы лежать, особенно с ненастоящей пулей во лбу. С настоящей, вероятно, было бы всё равно... А как вообще чувствуется пуля во лбу? Наверное, не особо приятно, но как именно? Больно ли это? Вероятно, он испытает невероятную боль, но какую... Возможно ли это вообще описать словами? А спрашивали ли у людей с пулей во лбу, как она ощущается? А говорили ли они? А можно ли спрашивать его об этом, если он лежит с муляжом пули? Или вообще, что это? Грей не помнил, из чего была сделана, да и как вообще он сделал вид собственной смерти, но точно помнил всеобщий "ах!", и совсем непонятно, от чего это было: то ли от его отыгрыша, то ли от наверняка привлекательной позы Лолы. На сцену выходят все, а он всё ещё лежал на холодном полу, смотря в потолок, в котором не было ни одной трещинки, потому являлся он абсолютно скучным, ровно также, как и обычные люди. Без какой-нибудь вещи, которая делает их неидеальным. Кто вообще может назвать себя человеком, если у него нет минусов? Хотя нет. Кто может назвать себя живым, если у него нет минусов? Трупы не особо плохие... И тут резко он понимает, что шоу всё ещё не окончено, потому через пару секунд приподнялся и машет зрителям, улыбаясь и стремясь сохранить улыбку. На сцену поднимаются толпы людей, дабы взять автограф, подарить цветы, сделать фото, обнять... И конечно, никому из них не интересен молчаливый и не особо известный актёр, пусть он и был один из главных персонажей, о чем он и не думал в своих самых заветных мечтах. Почти никому. Мужчина таки встал, дабы не мешать людям идти к своим кумирам, а в ответ люди окружали Грея полностью, что ставило мужчину в далеко не самое удобное положение. Становилось тяжело дышать из-за обилия людей, что давили его со всех сторон, причём сами толкали прямиком к остальным актёрам. По идее, он и должен там стоять, но только через пару секунд он понял, что никто к нему подходить не станет, потому какой смысл? На самом деле, на месте других он бы также подошёл бы к кому-то более известному. Кинув мимолётный взгляд на зал, он решил задержать внимание подольше. Он почти пуст, так как все зрители либо ушли, как им и полагается, либо пришли на сцену, дабы поконтактировать с известнейшими актерами мира, но был лишь один человек, который остался сидеть на месте. Он словно чего-то ожидал, что произойдёт совсем скоро, к чему Грею стоит быть готовым. Лица его он рассмотреть не мог, так как его закрывала чья-то рука, причём как бы он не пытался посмотреть ему в глаза. Тревога лишь усиливалась, а толпа ежеминутно рассасывалась. Тут же слышатся новые глухие шаги, приближающиеся к нему, а рядом почти никого нет. Толпа всё ещё сохраняется, но не такая, как была пять минут назад, что давало Грею глоток воздуха. Он не смотрел назад, не смотрел на того, кто пришёл, пока не почувствовал холодную руку на плече. — Не думаю, что я имел возможность навестить тебя лично. — знакомый низкий голос слышится сзади, заставив мужчину обернуться. Перед ним стоит его дорогой друг, с которым он знаком ещё с семнадцати лет, хотя сейчас ему около сорока четырёх. Двадцать семь лет общаться с одним человеком, причём смотреть на его изменения, на самом деле, оказалось крайне интересным занятием, о чем он и не думал. Он не был, конечно, особо грубым человеком, но Грею никогда не было интересно смотреть на то, как человек меняется. Наверное потому, что все в его жизни, кто менялся, менялись в определено худшую сторону, и актёр, естественно, понимал, почему, но этот мужчина... Вроде как, шёл в медицину с благими намерениями, но всё таки чтобы побольше заработать, потом вырос и понял, что гомеопатия, которая, на самом деле, не работает, приносит куда больше денег... Но при этом всём, он действительно гений лекарств. На самом деле, человек он не такой уж и плохой, если знать его с юношества: в восемнадцать этот парень был столь робок и невинен. В принципе, он мог бы и оставаться таким, если бы не выпил тогда с друзьями и не встретил бы её. Это был и оставался единственный, с кем Грею было действительно уютно. В их компании, состоящей из Байрона, Лолы, Грея, Белль и Сэма, последние появились благодаря Лоле, ему было не совсем комфортно со всеми, кроме мужчины. Как никак, они всегда были шумны, а гомеопат всегда оставался серьёзен и сдержан, так как вырос. Совсем иногда он мог шутить, но больше предпочитал смеяться, но ещё больше предпочитал молчать, окидывая друзей серьёзным взглядом, который, на самом деле, ничего за собой не скрывает, кроме уважения их всех. Как бы он ни выглядел, он очень уважал своих друзей, и Грей прекрасно знал, что он уважает и его, притом, скорее всего, наверняка больше всех. — Лично? Ты хотел встретиться со мной наедине? — улыбнулся Грей, не обращая внимания на только что вызывающую дискомфорт толпу, положив ему руку на плечо. — От кого, но от тебя такого не ожидал... — Поверь мне, я не ожидал, что ты также будешь выступать в театре на чьих-то глазах. Ты же стеснялся публики всю жизнь. — мужчина поправляет очки, улыбаясь, прекрасно зная, что он, как всегда, прав. Наверное, эта вечная правота во всем раздражала всех, кроме Грея. Актёр никогда не спорил ни с кем, будучи очень неконфликтным человеком, да и не особо разговорчивым, так что спор с ним начинать было практически невозможно, но когда Байрон начинал какой-то конфликт, Грей прекрасно знал, кто выиграет, следил исподтишка, где бы этот спор не находился, и улыбался, смотря на то, как медленно победная улыбка пропадает с лица его оппонента. На деле можно было бы даже ставить ставки на то, что его друг выиграет, и разбогатеть, бросив актёрскую карьеру, но он не решался. — Раз уж такое случилось, что ты решил сыграть на публику... Дашь мне автограф? — серьёзно, словно действительно всю жизнь мечтая об автографе от друга, протянул бумажку с ручкой мужчина. — ...Тебе? Это был его самый первый раз за последние два года, когда кто-то попросил его дать автограф, и он знал, почему... Но не мог он понять одного: для чего другу автограф именно сейчас? Именно на сцене? Он бы мог попросить его когда угодно, учитывая, что они друзья, но нет, именно сейчас, когда от автографов он точно не откажется, словно выжидал этого момента всю жизнь. Байрон кивнул, смотря на то, как Грей все-таки оставляет свой автограф, радостно улыбаясь, что увидеть было практически невозможно. "И зачем ему нужен мой автограф?.." Мужчина вручает свою подпись другу, на которую тот насмотреться просто не может. В первый раз этот крайне серьёзный человек, что у других людей вызывает дрожь от своего холодного и проницательного взгляда чёрных глаз, которые словно отражают в себе всю пустоту его души, которая так отпугивает иных людей, улыбается и прижимает к себе листок так, словно ребёнок, который получил игрушку, о которой мечтал несколько лет. — Спасибо, Грей. — Байрон кладёт холодную руку на щеку друга, против чего сам всегда отзывался. От неожиданности такого прикосновения актёр покраснел, но особо далеко уходить не стал, улыбаясь и даже наоборот, точно также соприкоснулся с щекой. Никому, совсем никому не было до них дела, так как получали автографы от иных звёзд кино, да и они, кажется, совсем не собирались ничего делать, так как были исключительно лучшими друзьями. — Знаешь, а ты мне говорил, что всю жизнь и не мечтал стать актёром... Но ты так хорошо сыграл. — шепчет гомеопат, поглаживая щеку. — Да не так хорошо я и играю, раз уж фильмы со мной никто не смотрит. Наверное. — Но в Броуливуд тебя-таки взяли. — мужчина приблизился к другу. — Я бы смотрел больше фильмов с тобой. Грустно только, что больше миллиарда людей и не подозревают, какой у тебя голос. Грей молчит, всерьёз думая, почему же его взяли в Броуливуд, если он все-таки так плохо играет. Может быть... Этот жанр кино действительно попросту неактуален? А кому из актёров, кто действительно любит свою работу, будет важно, актуален ли жанр, в котором они снимаются? Боже, может ли это быть очередным конфликтом, в котором Байрон опять победит? Может ли?! — Причём тут мой голос? — А при том, что ты молчишь почти всегда. Я хоть и тоже не особо общительный, но хоть из уважения общаюсь с людьми, а ты вон какой. — подшутил над ним Байрон, улыбаясь. — А твой голос очень даже приятен. — Зато мне нравится. — Этого не отнять. — его лицо опять становится серьёзным. — Позволь же. Грей в непонятках смотрит на него, пока Байрон прильнул губами к его лбу. Вновь и вновь никто на них не смотрит, а даже наоборот, но актёру всё равно стыдно, ноги подкашиваются от срама, но тем не менее он не отходит и не отталкивает друга, прекрасно понимая, что это всего-лишь поцелуй в лоб, который, конечно, мужчины не дарят друг-другу на прощание в отличие от женщин, но всё равно сейчас подразумевается как что-то дружеское. Наверное, если не считать быстрого биения сердца и заметного румянца. Всего через пару секунд он отринул от друга, улыбнувшись и одновременно смотря на его раскрасневшееся лицо. Мужские руки лежат на талии гомеопата, а сам он улыбается, смотря ему в глаза, однако Байрон не желает разделить момент, возможно, влюблённости, с ним, потому медленно уходит назад со сцены в месте, откуда это не совсем положено, однако быстрее, и за собой слышит тихую и мягкую речь на прощание. — Ну... Ты это... Заходи, если что. Молчание... И Грей слышит уверенный низкий голос, который слышит практически еженедельно. — Обязательно.