Религия есть не что иное, как искусство занимать ограниченный ум человека предметом, которого он не в состоянии понять.

Гоголь любит рассветы, причём нельзя не сокцентировать ваше внимание на том, что они симпатизируют ему намного больше, ежели закаты. Рассвет — это возможность к чему-то новому. Переосмыслению, свободе, новой жизни. Когда закаты — конец и лишь пустая надежда. Надежда, что не придётся выходить на вечернюю молитву, прибираться в церквушке, что священник не зайдёт в маленькую комнату проверить наличие чего-либо запрещённого, не одобряемого Господом. Свобода. Это понятие таит в себе намного больше, чем вы думаете. Никогда не поймёте, если не сможете вкусить её полностью. Всю жизнь человек борется в первую очередь с собой. Так было и будет, пока мы не ощутим свободу и не услышим истинных себя. Нас строит общество, общество — истинный дьявол. В небольшом монастыре, каждый раз, перед рассветом или закатом, Николай втихаря сбегал в одно и то же место, выскальзывая из своей мало освящённой комнаты, наполненной иконами, расположенными в хаотичном порядке на белых стенах с потресканой краской. Целью было самолично проводить и встретить солнце, восхититься и позавидовать белой завистью птицам. Вот только этот день кардинально отличался от прошлых. Это сподвигло на совсем иной исход событий. Забравшись на дерево перед закатом, Гоголь как обычно напевал себе под нос песню. Как раз в этот день Фёдор решился залезть в церковь, с целью выкрасть какую-нибудь книгу. К сожалению, предоставляли образование только высшей знати, а недостойные оставались закапсулированными в незнании, подвергались извечной пропаганде и самовнушению. Проходя под деревом, на котором сидел Николай, Фёдор взглянул на яркое пламя, опускающееся на землю, а затем на золотые кресты и купола святых зданий. Николай же, приметив незнакомое лицо, с интересом рассматривающее монастырь, зацепился ногами за ветку и опустился вниз головой к наблюдателю, подобно бродячему акробату. Услышав посторонний звук, Фёдор резко повернул голову на беловолосого парня, и тут же невольно ударил незнакомца по лицу. Гоголь с грохотом очутился на земле, миловидное лицо, уже не первый раз за день подверженное физическому насилию, покраснело от боли и злости. — Думаю, тебе бы подошёл синяк под глазом, поскольку ты обидел ближнего своего. Господь всё видит, и воздастся тебе за прегрешения страшные! Фиолетовые очи сверлили источник излишнего негатива. — Гнев — один из смертных грехов, значит, мы плывём в одной лодке. Животный страх отразился на белоснежном лице, пальцы интуитивно скрестились воедино, а взгляд направился к небесам. — Господь Всемогущий, умоляю, прости грешного раба твоего за сие прегрешения. Не дай сыну твоему ощутить святого и справедливого наказания. Аминь. — Тебе нужно как можно скорее примкнуть к эмансипации. — К чему? — Не важно, хочу присоединиться к монастырю.