Страна Мудрого Вождя

Когда я только въехал в этот дом, то решил пройтись по доступным этажам и желательно рассмотреть соседей и понять, что они из себя представляют. Тогда я решил прийти в подвал, ведь самое лучшее время для разговоров это во время еды. Было поздно, так что из людей была только болтливая и вечно хмурая старушка библиотекарь, и такая же любительница потрепать языком (особенно на темы равноправия) женщина работающая оператором конвейера (этим она очень гордилась). Я стоял поодаль, слушал их беседу, пока готовил себе ужин. Они говорили о разном, о войне (что так-то карается директивами и законом в этой стране), но это было полезно. Все же здесь я по той причине, чтобы это сорокалетнее кровопролитие завершить. Я вслушивался, и даже не заметил тихие шаги и такие же удары трости о кафель. Он беззаботно подошел, замахиваясь тростью и укладывая ее на плечо, и начал набирать воду в стакан. Я невольно вздрогнул, так как даже не услышал прихода еще одного человека (мне стоит быть внимательнее). Я повернул голову и вгляделся в его лицо, он выглядел заинтересованным, я бы даже сказал слишком заинтересованным. И без какого либо стеснения изучал меня взглядом, с ног до головы, я же, отбросив все свои принципы, делал то же самое. Его лицо озарила улыбка. — Ты кто? Я опешил, такого вопроса мне еще не задавали, да и на ты мы не переходили. Я посмотрел на него, подняв голову (он был немного выше, но этого уже хватало для таких движений). Смотрю на него и молчу. — Спрашиваю, ты кто? — повторяет он, и мне становится до ужаса неловко. — Он немой, — проговаривает женщина с завода. Я искренне рад, что она была тут. — А, вот как, — он вновь кидает на меня заинтересованный взгляд, а после, стукнув о пол тростью, резко разворачивается и уходит. В моей стране я не видел на столько наглых людей. *** Сидя на кровати в своей квартире я выслушивал гневную тираду Карла. Он никакую не хотел понимать, что я пришел сюда ради завершения войны, и что к шпионажу я не имею никакого отношения. Я шумно вздыхаю. — Вы хотите остановить бессмысленное кровопролитие и отправление молодых людей буквально на верную смерть? — Да, — отвечает он и смотрит на меня все с таким же подозрением. — Тогда сделайте то, что я прошу. Я обещаю, вы не пожалеете. Мне нет смысла обманывать вас, у нашей власти нет желания уничтожить вашу страну, наоборот, мы хотим мира. Карл вздыхает, берется за голову. Я уже понимаю, что он согласен. — Хорошо... Ладно, я постараюсь добыть эти чертежи. — Благодарю вас, — я киваю, а Карл уходит к двери, я иду за ним, чтобы проводить. Он выходит, и я, возвращаюсь, но меня тянут за плечо. Я оборачиваюсь, и вижу того парня с кухни. Еще не успев навести справки, я не знаю ни его имени, ни что от него ожидать. Но он выглядит озадаченным и даже злым. После этого он с силой заталкивает меня в мои же комнаты и закрывает дверь. Я не знаю что и думать, отхожу от него подальше, он же отставляет трость, и идет на меня. Из-за спины он достает острый кухонный нож, под светом лампы я вижу его блеск. — Можешь больше не вести этот спектакль, я слышал ваш разговор. Ты, блядский шпион, — он угрожает мне ножом, сокращает расстояние между нами, идти дальше некуда, я выдвигаю руки, чтобы защитить лицо, если он решит напасть. В это время стараюсь придумать способ отступления. Он зажимает меня, я упираюсь в двери шкафа. Чувствую что помимо дверей есть что-то еще, аккуратно ощупываю это рукой. Костыли. Видимо остались от прошлого хозяина. Они могут пригодиться, я сжимаю рукоять в руке, стараясь не выдавать свое оружие. — Я не шпион, я приехал сюда, чтобы завершить эту бойню. Никто не хочет, чтобы люди продолжали гибнуть на фронте, сражаясь ни за что. — Я хочу! Я хочу чтобы они дохли, а ты будешь первым, — он прислоняет нож к моему горлу. Я чувствую холод от лезвия, становится не по себе, дернусь - умру. — Не боишься последствий? — Нет, мой отец покроет это небольшое недоразумение. — Убийство это небольшое недоразумение? — Одним человеком больше, одним меньше. Тем более за убийство предателей выдают поощрительные грамоты, — он ухмыляется и надавливает ножом, я чувствую как начинает прорезаться кожа. Еще не так больно, но шея в том месте горит, и я чувствую удушье и то, только потому что он надавил мне на кадык. — Ты ненавидишь людей? — Нет, я просто хочу убивать, я для этого на фронт собрался, а не для того, чтобы ты тут атомные бомбы присваивал. Я крепче хватаю костыль. Мысленно считаю до трех. Раз. Чуть напрягаю руку. Два. Быстро приподнимают костыль. Три. Целюсь в висок нападавшего. Он уклоняется, но вместе с этим теряет бдительность, его замешательство дает мне фору, и возможность выбить нож, повалить его на кровать, зажимая руки. — Сука, — выражается он, глядя на меня. — Удивительно, что такие люди как ты, ходят по земле. Ты не только сам идешь на верную смерть, но и хочешь ее для других. — Не, я не сдохну. Но ты пойми, если со мной хоть что-нибудь случится, люди моего папаши отыщут тебя и домой ты вернешься по частям. Так что советую тебе отпустить меня, отозвать своего ручного идиота-управляющего и не лезть в те дела, что тебя не касаются. — Ни за что. Я не могу смотреть на то, как люди умирают. Достаточно, сорок лет бессмысленной мясорубки, и к чему это привело? Разве ты не хочешь закончить страдания этих людей? — Я могу закончить твои страдания. Я не знаю что мне отвечать, долго я его держать не смогу, но и он особо не вырывается. — Ты так уверен в своем отце. Кто он? — Глава Министерства, — гордится он, — А какого, не скажу. Ведет себя как ребенок, только и может, что хвастаться статусом своей родни. — Войну нельзя завершать, пока я не приму в ней участие, — добавляет он. — Ты идиот. Да гореть тебе в аду. — Я уже там. Так что нужно соответствовать. Пожалуй не таких ответов я ждал. Кажется, у парня проблемы с головой, от психов надо держаться подальше. Я смотрю на пол, нож рядом со мной, я придавливаю его ногой и толкаю под кровать. — Я отпущу тебя, при условии, что ты прямо сейчас уйдешь. Не ты один умеешь ножом угрожать, так что никаких фокусов. Он издевательски улыбается, и я еле сдерживаю желание проехать ему кулаком по лицу. Но в любом случае мне приходится отойти. Он садится на кровати, разминает запястья (что странно, я не сильно на них давил), думаю, он просто желает растянуть время. После чего он поднимается и идет в сторону двери, последний раз посмотрев на меня, он покидает мою квартиру. *** Имя его Анджей Ротхаар. Руки дошли узнать о жильцах побольше, но именно его я затребовал первым. Информации крайне мало, и неудивительно, наверняка за ним все подчищают. Но это не так важно, я и не планировал узнавать о нем много. Конечно, он может стать угрозой для моего плана, но пока что я не хочу воспринимать его серьезно, он просто больной призывник возомнивший себя всесильным из-за имевшихся у него связей. Мне же на данный момент бояться нечего, тем более всю работу сделает Карл, а мне останется только наградить его безымянными паспортами, чтобы он и его семья в будущем смогли убраться за границу. Думаю, что это лучшая награда, особенно для жителей такой страны. Волнеры уже были заселены в квартиру под номером пять, прямо надо мной. А вот в четвертой квартире, на моей лестничной площадке, жил Анджей. Не самое приятное соседство, но, он хотя бы не шумел. Подо мной была квартирка той самой женщины с завода, имя ее Ровена Петраке. А в соседней от нее семья из матери и дочери, известная Инга Биркенфельд и Герда Биркенфельд. На третьем этаже, в шестой жила бабулька библиотекарь Маргарет Зауэр (на удивление ранее судимая). А на цокольном этаже, в подвале и расположился Карл Штейн и его семья, только старший сын отсутствовал, как рассказал сам отец семейства, Патрик, вместе со своей девушкой, перебрался за границу, и более чем доволен своим выбором. Так что я не буду удивлен если Карл, Анна и Марта Штейны переберутся вслед за сыном. Что же будет с остальными жителями дома? Их судьбы нельзя предугадать, учитывая политику этой страны, и работу моего нового друга, все может резко измениться. Любой подкинутый предмет (даже яблоко, лампочка или синий галстук) могут служить причиной попадания в тюрьму. А после, вещи этого человека будут изъяты из коробки и проданы уличному торговцу, а за эти денежки управляющий домом увезет свою семью в теплые края. Удивительная политика, удивительная страна, и люди тоже удивительные. Я более чем уверен, что даже если у Карла получится достать чертежи (а у меня вернуться с ними обратно в Вальверд) то спустя время эта Великая Страна найдет нового врага, чтобы продолжить вытаптывать себе дорогу из трупов молодых людей. Конечно, для меня это не имеет значения, в первую очередь я хочу уберечь свою страну, но все же, есть некая жалость к жителям, все же они не виноваты, что живут под надзором диктатора. Мудрый Вождь, ведет этот корабль ко дну. Даже сейчас я слышу звук сирен, а выйдя в коридор наблюдаю как бабульку из шестой пинают бугаи и не дают Маргарет и слова сказать. Видимо Карлу нужно заселить новых людей, а бабушка оказалась крайней. Думаю, что Штейн уже все просчитал, от работницы цеха, известного химика и инженера можно получить выгоду. У меня он взял задание, за которое получит полезные для себя предметы, а на Анджея он просто не желает нарваться. Остается бедная, беззащитная бабушка, которая вместо заслуженной пенсии (или эвтаназии, если не придумает, как ее избежать) получит несколько лет тюремного заключения за хранение резиновой уточки. Но, как я и думал, уже через час в квартиру под номером шесть заселились немолодая пара каждый из которых говорил с явным акцентом. Да, от них Карлу явно больше выгоды чем от бабки с книжками. А ведь кто-то наверняка считает Карла святошей, помогшим людям, хорошим отцом, что оплатил переезд за границу сыну и лечение дочурке, а так же отличным государственным служащим. Но это лишь на вид, на самом деле он еще более гнилой, чем остальные. Он стукач, обыскивающий людей, подкидывая шантажные записки и рыбу в шкаф, чтобы избавиться от очередного бесполезного жителя этого постепенно разваливающегося дома. Отвратительно. Но я ничего поделать не могу, да и не собираюсь, у меня своих проблем по горло. Остается только осуждать пороки других людей, хотя у меня у самого их не меньше. *** Стою около стиральной машины, смотрю на то, как Карл обезвреживает бомбу. — Не хочешь помочь? — злобно спрашивает он, сверяясь с запиской, что ему подкинули в почтовый ящик. Я отрицательно качаю головой. А он отрезает последний провод. Мы все еще не взлетели на воздух, значит у Штейна получилось. Я рад, мой план можно продолжать, и я хочу напомнить об этом Карлу. — Что насчет чертежей? — Да этот Волнер хочет проверить свою жену на верность, думает, что она ему изменяет. Я хочу помочь ему с этим и подобраться поближе. Влиться в доверие так сказать, — он убирает ножницы, скорее всего потом продаст их Натану, так как больше они и ему не нужны, а лишние девять долларов наоборот. — Ну так приступай. — А ты меня не торопи, я сам разберусь, думаешь ты один у меня такой, все на меня повесил и сидишь ждешь, да ничего подобного, на данный момент от меня все чего-то хотят, — он глубоко вздыхает. — А за что так с бабкой то? — не знаю почему, но именно этот вопрос крутился в голове. Карл кажется не сразу понял о чем я, а потом все же вспомнил. Еще бы, для него наверняка не в первой так выселять граждан. — Нужна была свободная квартира, тем более она сама нарушила директиву, читала книгу, а это запрещено. — Она библиотекарь. — Это не важно, закон есть закон. — Сколько из нее шантажом выбил? — я точно уверен в своих словах, видел как старушка на днях ошивалась около цветка. — Две тысячи. — Это бесчеловечно. — А ты видишь тут хотя бы одного человека? У нас тут все по другому, не как в твоей стране, если хочешь жить хорошо, то придется идти по головам, по другому никак. Я просто хочу чтобы моя семья была счастлива, и мне все равно чем или кем придется пожертвовать, я уже слишком далеко зашел. Те, кого я заселил заместо Маргарет помогут моей семье перебраться за границу, а с твоими паспортами все становится еще проще. Скоро мы сможем дышать свежим воздухом, а не копотью, и мне больше не придется заниматься этим дерьмом. Осталось совсем немного, нельзя отступать, когда счастье так близко. Я с грустью осознаю, что в его словах есть смысл. — Это проклятая работа, твой предшественник поступил так же. Тоже променял людей и свою совесть на возможность сбежать сначала от смертельной инъекции, а потом и от этой страны. — Видишь, тут больше не осталось людей с душой. И это не мы виноваты, жизнь такая, выбора нет. В первую очередь нужно думать о себе, а не о том, как сейчас там, в тюрьме сидят невиновно осужденные. Они сами будут разбираться уже в своих проблемах, и не факт, что честным путем, — он поднимается с колен, берёт обезвреженную бомбу в руки, а после добавляет напоследок, — Пойду застану жену Волнера на измене, а даже если она и верна ему, то я скажу обратное. Потому что сил моих больше нет, жить под наставлением Мудрого Вождя. *** Все больше находясь на территории этой страны, я все сильнее понимаю рвение людей сбежать отсюда. Ложь, обман, подкупная власть, все это окружает каждого жителя. Все больше хочется вернуться домой, на Родину. — Альберт, — слышу настойчивый голос позади себя, и прекрасно осознаю, кому именно он принадлежит. — Да, Анджей? — оборачиваюсь, он стоит около двери в свою квартиру, вертит в руках трость и смотрит на меня так же, как и в нашу первую встречу. — Я хочу уехать из страны. — С чего это такие планы? А как же служба? — Моего отца расстреляли за государственную измену, не знаю что именно он натворил, но я уверен, что и за мной скоро придут. Мне нужно убраться отсюда в ближайшее время. Я знаю, что ты можешь помочь в этом, так же как и предложил помощь Штейну. — И это после того, как ты угрожал мне ножом? — Да, — он не переставал ухмыляться. Я поражаюсь такой наглости и все же меня это завлекает. — Допустим я помогу тебе. Но, что же мне за это будет? — О, я вижу ты уже проникся нашей Родиной и нашими условиями сделок, видимо это как гребенная чума, — он задумался, — Я не буду тебя убивать. — Отлично, а если я откажусь, то могу не ждать завтрашнего рассвета? — Именно. — Я согласен, — на автомате протягиваю руку для закрепления сделки, но тут же решаю убрать обратно. Не удается, Анджей перехватывает мою ладонь и пожимает. Я улыбаюсь и, разорвав рукопожатие, возвращаюсь к себе в квартиру. *** На следующий день, придя на кухню, мне снова удается встретить Карла. Или он меня специально поджидал, зная, что я каждое утро спускаюсь выпить кофе. — Твои чертежи, — он протягивает стопку бумаг, и я удивляюсь такой скорости, видимо доверие к управляющему и правда велико. — Скоро мы закончим войну. Спасибо тебе от всего Вальверда, — беру их в руки и рассматриваю каждую линию, у Бастиана Волнера действительно талант. — Что будешь делать, когда Бастиан спохватиться? — В это время ни меня, ни моей семьи здесь не будет, — он протягивает руку, я киваю, и, засунув руку в карман пальто, достаю паспорта. — Держи, нужно просто вклеить фотографии, и эти паспорта будут иметь ту же ценность, что и сделанные на заказ. Он кивает, рассматривая их. — Кажется в прошлый раз ты показывал мне четыре паспорта. — Верно, один я приберег для другого человека, тем более твой сын уже перебрался. Думаю и трёх вам будет достаточно. — Ясно, а для кого отложил то? — Для себя конечно. *** Спустя пару дней я уже был на Родине. Чертежи атомной бомбы действительно пригодятся, меня похвалили за проделанную работу, выдали премию. Карл с семьей перебрались к сыну, это я узнал по телеграмме, что мне прислал Штейн. Думаю, что теперь они по настоящему счастливы. Из газеты, что он прикрепил, стало ясно, что Анджея Ратхаара расстреляли вслед за отцом в тот же день, когда мой самолет покинул страну Мудрого Вождя.