Следы чёрной помады

      Расставания бывают разные, как и отношения. Каждый человек переживает их по-своему: кто-то подолгу страдает о прошлой любви, кто-то забывает о бывшем на следующий день, кто-то остаётся друзьями и продолжает общаться как ни в чём не бывало. Не сказать, что окончание отношений с Сорано принесли Макбету невыносимую боль. Скорее, лёгкую горечь, которую нужно лишь пережить.       Решение встречаться с подругой детства было настолько спонтанным, насколько возможно представить. Ни она, ни он не понимали собственных чувств друг к другу, поэтому… Почему бы не попробовать? Вдруг поможет расставить эмоции по полкам и понять, что между ними происходит на самом деле?       Помогло. Свидания с Сорано ничем не отличались от прежних дружеских прогулок по городу и походов в кино или в кафе. Да, встречающиеся люди ведут себя друг с другом по-особому, однако… Ничего не поменялось. Макбет целовался с ней раньше, когда проигрывал желание или просто в шутку. В его поцелуях не было ничего серьёзного или ограничивающего свободу, как и в объятиях Сорано.       Спустя пару месяцев несуществующих чувств и бессмысленного спектакля оба осознали, что ни к чему хорошему это не приведёт. Той любви, о которой говорили все вокруг, никогда не было и не будет. Что бы Сорано не делала, для Макбета она осталась подругой детства, позволяющей целовать и обнимать себя просто так, без какой-либо любви. Да и к Макбету она относилась, как и прежде.       Однако семя неловкости поселилось в душе и постепенно разрасталось, не давая спокойно спать по ночам. Непонимание заставляло думать о прошлом. А стоило ли вообще встречаться с ней, если изначально было ясно, что в конце ничего не будет? Что он почувствует, когда узнает, что она нашла себе другого? или другую? Вопросы заполняли сознание в самые неподходящие моменты. Казалось, что в один прекрасный день они сведут Макбета с ума…       Сообщение от Эрзы пришло внезапно, но как никогда вовремя. Намечались посиделки, и она приглашала, кажется, всех, кого знала. Спорить с Эрзой было бесполезно — это подтверждал каждый, кто хоть раз с ней общался. Да и желание противиться отпало сразу, как только выяснилось, что придёт даже Эрик — самый неприступный и нелюдимый человек из знакомых Макбета. Более того, провести вечер с людьми намного лучше, чем опять остаться наедине с собственными мыслями, которые готовы сожрать последние кусочки здравомыслия, верно?       Честно говоря, отвлечение получалось такое себе. Казалось бы, в чём проблема? Вокруг столько людей — расслабься и забудь о реальности на пару-тройку часов! Макбет с радостью так бы и сделал, если бы не проклятый телефон. На сообщения Сорано невозможно не ответить. Навязчивые мысли вновь пробудились и не давали покоя, когда подруги не было рядом. Неужели за пару месяцев дешёвого спектакля Макбет привязался к ней сильнее, чем почти за два десятка лет тесной дружбы? Бред какой-то…       Из-за света в комнате казалось, что на улице скопилась густая темнота, сквозь которую вырывались жёлтые и белые квадраты чужих окон. Макбет прислонился спиной к дивану, держа в руках телефон, быстро печатал новое сообщение подруге и время от времени тянулся к бутылке пива, что стояла рядом на полу. Где-то над головой вёлся оживлённый разговор, прерываемый то весёлым смехом, то довольным гудением, то напряжённой от ожидания тишиной. Однако Макбет не прислушивался и не следил за происходящим вокруг. Весь его интерес был сосредоточен на переписке с подругой.       Не прошло пары недель, как у Сорано появился молодой человек. Макбет с ним лично не знакомился, но был много наслышан от подруги. Кажется, Сорано могла часами рассказывать о своих чувствах к новому возлюбленному и о том, какой он замечательный. Макбет слушал, а внутри что-то неприятно скреблось. Странное ощущение проникло в душу и сдавливало её каждый раз, стоило подруге вновь заговорить о нём. К счастью, Сорано не приходила к Макбету во снах и не занимала целыми днями голову. Но, бывало, проскакивали мысли, наполненные страхом потерять подругу раз и навсегда…       Поток сообщений постепенно стихал. Пальцы неприятно ныли от количества написанного. Буквы на экране расплывались, заставляя склоняться ниже над телефоном. Виной тому были алкоголь или усталость — непонятно. Да и не особо важно. Сорано вышла из сети, и Макбет выключил телефон, с облегчением вздыхая. Не то что бы он ждал, когда подругу отпустит очередная волна восхищения, но слушать одно и то же почти каждый день становилось всё утомительнее и утомительнее. Особенно, когда под рёбрами царапает неизвестное ранее чувство, а разум то и дело порождает вопросы и надуманные страхи. Сорано ведь никуда не денется, верно?        — Макбет, всё хорошо? — знакомый женский голос раздался над самым ухом, не успел Макбет прикрыть глаз. Напротив него опустилась девушка, чьи красные волосы невозможно спутать ни с чем на свете. Эрза сидела на корточках и смотрела в глаза так беспокойно, словно Макбет вот-вот должен был упасть в обморок.        — Не выспался, — он кивнул и устало улыбнулся — соврал. Сегодня кошмары решили оставить замученную голову в покое, а проснулся он совсем недавно, всего за два часа до выхода. Макбет помнил, что врать плохо, однако не хотелось втягивать в беспокойства Эрзу, зная, как часто она переживает за близких. Тем более, это ведь скоро пройдёт, да?        — Хочешь сыграть с нами? Отдохнёшь немного. А то сидишь сегодня целый вечер задумчивый, — Эрза качнула головой в сторону играющих и улыбнулась, но в глазах до сих пор оставалось волнение. Заметила всё-таки, что что-то не так… Спорить с ней бессмысленно — Эрза слишком упряма и заботлива, чтобы оставить кого-то без внимания. Да и… Он здесь чтобы отвлечься, правда? Зачем же тогда упускать возможность?        — Давай, — Макбет вяло пожал плечами — размышления отобрали чересчур много сил. — А во что играете-то?        — В «Желания» — подруга ухмыльнулась, чем вызвала секундный ужас, отдавшийся лёгким ударом в затылке. Сама игра ничем не отталкивала, даже наоборот, привлекала частичной вседозволенностью и неизвестностью. Однако, когда в неё играла Эрза, она не позволяла никому отдохнуть и давала самые скользкие задания, особенно если напивалась перед этим.       Суть игры чем-то напоминала анонимные «Правда или действие», только без возможности отвечать на вопросы. В начале игроки брали палочки с номерами и по очереди давали разного рода задания. После пятого задания номера менялись, а в игре начинался новый круг. Два главных условия — нельзя давать одному и тому же номеру больше одного задания за круг и нельзя называть собственный номер. Однако после первой игры Эрза установила третье правило — загадывать можно всё, кроме откровенных пошлостей. Спорить с ней, естественно, никто не стал.       От долгого пребывания на полу ноги затекли и едва разгибались. Макбет медленно поднялся с насиженного места вслед за Эрзой и окинул взглядом комнату. Здесь оказалось куда больше людей, которых он едва знал, а некоторых и вовсе видел впервые. Единственным знакомым лицом среди играющих, помимо Эрзы, был Эрик, развалившийся рядом, на краю дивана. Остальных Макбет, в лучшем случае, знал по именам — не более.        — Проснулся наконец… Долго же тебя ждать пришлось, — буркнул Эрик, стоило присесть на подлокотник. Он быстро взглянул на друга, словно просканировал, и передёрнул плечами, вызывая невольную улыбку. Макбет заметил в чужой руке палочку с выжженным на ней номером и не удержался, чтобы не съязвить.        — Твоя благоверная знает, чем ты тут занимаешься? — наклонившись, прошептал он и едва успел увернуться от удара — смуглая ладонь пролетела в паре сантиметров от кончика носа. Эрик неразборчиво что-то проворчал, недовольно скалясь.       — Знает, сама отпустила, — колкий взгляд пробежался по комнате, затронув всех присутствующих, и остановился на белом лице друга, что сидел совсем рядом. В глаза не сразу бросился смазанный розовый след на щеке, явно оставленный девичьими губами.        — Интересно, что она сделает, когда увидит тебя в помаде… Причём, не в моей, — насмешливо проговорил Макбет, в то время как рука сама потянулась к Эрику и осторожно стёрла оставшиеся блёстки со смуглой кожи. Вместо благодарности последовал слабый тычок в бок, заставивший на мгновение скривиться.        — Снова с ней болтал? — спустя пару минут молчания тихо спросил Эрик, не поднимая взгляда на друга. Макбет сразу стушевался, а без того чёрно-белое лицо окончательно потеряло всякие краски. Эрик, кажется, был единственным другом, знающим о неоднозначных отношениях с Сорано и внезапно возникших чувствах после. И хоть расставания как такового не было вовсе — дружба никуда не делась — но даже лёгкую горечь пережить гораздо труднее в одиночку, чем когда о ней знает кто-то другой.        — Больше не с кем, — в словах послышалась горькая усмешка, и Эрик обернулся. Объяснения были излишни — выражение лица выдавало истинные переживания, какие не удастся скрыть ни под каким макияжем, особенно от внимательного взгляда друга. Иногда даже создавалось ощущение, что он умел читать чужие мысли, настолько Эрик был проницательным.        — Меняем! — объявила Эрза, избавив от надобности продолжать не самый приятный разговор.       На середину круга, образованного играющими, выдвинули старую железную коробку. Она быстро наполнилась нумерованными палочками, и Эрза, будучи ведущей, хорошенько потрясла её. Звонкий стук дерева о металл ударил по ушам с непривычки. Подруга обошла каждого, и когда очередь дошла до Макбета, то в коробке оставалось всего три деревяшки. Выбрал случайно, подсмотрел цифру и быстро зажал меж пальцев. Нельзя, чтобы кто-то другой узнал его номер, иначе будет не так интересно.       Игра постепенно затягивала, отвлекая от мыслей о подруге. Наблюдать за шутливыми издевательствами и чужими нелепыми действиями оказалось довольно весело. В заданиях Макбет старался не быть слишком жёстким — выпить три банки пива за минуту вполне возможно. А в голове теплилась надежда на то, что ему не достанется нечто из ряда вон выходящее.        — Пусть четвёртый перельёт изо рта в рот вот эту штуку любому из нас, — проговорила довольно миловидная незнакомая девушка, умостившаяся в кресле, и подняла над головой тёмную бутылку. Внутри плескалось что-то явно покрепче пива. Взгляд перескочил с девушки на палочку в руках. Четвёрка.       Макбет, наконец, встал с подлокотника и забрал у незнакомки бутылку с алкоголем. Три круга подряд чужие желания обходили его стороной — ему удавалось чудом вытянуть номер, который никто не называл. Казалось бы, в этом нет ничего плохого, но внутренне существо тоже хотело поучаствовать в маленьком хаосе, что творился вокруг.       Стоило только оглядеть присутствующих, взгляд сразу же метнулся к Эрику. Друг это заметил и быстро мотнул головой, нахмурившись. В тёмных глазах читалось: «Только посмей ко мне подойти, или я тебя придушу». Макбет поспешил отвернуться в другую сторону, незаметно улыбнувшись.       Внимание привлёк один молодой человек. Он сидел напротив Эрика, на ковре, и не раз за игру бросал на Макбета заинтересованный взгляд. А когда их глаза встречались, парень зачёсывал светлые волосы назад и многозначительно ухмылялся. Стоило Макбету сейчас на него посмотреть, незнакомец сразу же это почувствовал и ненавязчиво лукаво подмигнул. Выбор стал очевиден.        — Ему, — Макбет указал головой на парня, на губах которого возникла самодовольная улыбка, и открыл бутылку.        — Стингу? — послышался удивлённый шёпот откуда-то из-за спины. Неужели решение оказалось настолько необычным? Или их смущало то, что он парень? Впрочем, так уж это важно теперь?       Первый попавшийся стакан наполнился зеленовато-жёлтой жидкостью, мало внушающей доверие. В воздухе возник характерный запах спиртного. Небольшой глоток, и рот сильно обожгло, словно Макбет отхлебнул не алкоголя, а жидкого огня. На стекле остался чёрный след от помады.        — Я уже завидую этому стакану, — с наигранной досадой проговорил Стинг, наблюдая за чёрно-белой фигурой, что медленно опустилась на колени напротив. От чужих слов уголки губ дрогнули в слабой улыбке.       Пальцы осторожно обхватили острый подбородок, заставляя приоткрыть рот. Движения отчего-то сделались медленными, а мысли и вовсе замерли, хотя до этого беспорядочно метались по сознанию. Макбет не помнил, как наклонился к чужому лицу и как оставил стакан на полу. В памяти остались только губы, горящие то ли от алкоголя, то ли от внезапно возникших чувств.       Неприятное жжение постепенно заглушалось терпкой сладостью — настоящим вкусом напитка. Или же Макбет просто привык? Пара капель стекла к подбородку, оставив мокрые тёплые следы. Вдоль спины пробежала мелкая дрожь, отдавшаяся слабым ударом в груди. Она расползлась ниже и превращалась в приятную боль под рёбрами. Или же…       Поцелуй прервался, как только закончился алкоголь. Макбет очнулся от блаженного беспамятства, и время вновь потекло по-обычному. Ощущение реальности стремительно возвращалось к нему вместе с осознанием произошедшего. В ладонях лежало до ужаса довольное лицо Стинга, измазанное чёрной помадой, а поясницу сжимали его крепкие руки.        — Неплохо целуешься, — вполголоса сказал он, сглотнув перелитый алкоголь и даже не скривившись от крепкости. Можно было счесть его слова шуткой, однако искорка восхищения во взгляде доказывала обратное.       В тот момент лёгкие будто пронзило ножом, и горячая кровь растеклась по грудной клетке, заполнив собой все внутренности. Макбет хотел ответить, но горло внезапно сдавило невидимыми руками, и дышать на секунду стало невозможно. Он криво улыбнулся, стараясь скрыть короткое замешательство, и встал с колен, возвращаясь на своё место, поближе к Эрику.       Ночной воздух отрезвлял. Его прохлада обычно помогала освежить голову и привести мысли в порядок, избавиться от тревог и разумно соображать. Однако сколько Макбет не вглядывался в тени спящего города и черноту ночного неба, ощущал только нарастающий холод, веявший из окна на балконе. Никакого спокойствия он не находил даже среди ночи в полном одиночестве.       Сознание разделилось на две половинки, одна из которых тянула Макбета в прошлое, к Сорано, и напоминала о возникшей привязанности; вторая же возвращала его на час назад, к Стингу, в момент случайного поцелуя. В ушах до сих пор раздавался его голос, а губы слабо пульсировали.       Внезапно нарисовавшиеся чувства не давали покоя, разрывали на части и противоречили друг другу. Зачем он вспомнил Сорано, если старался забыть о ней хотя бы на сегодня? Зачем думает о Стинге, если ему дорог совершенно другой человек? Буквально каждая мысль подталкивала к тому, чтобы утонуть в сожалениях о собственных действиях, но Макбет старательно отгонял их подальше. Одёргивал себя и глушил внутренний голос, всматривался в темноту и старался сосредоточиться на чём-то совершенно другом. Нельзя дать сомнениям и горечи взять над собой верх. Нельзя поддаваться на их уговоры и сдаваться просто так.       Глубоко погружённый в размышления, Макбет не заметил, как зашуршала балконная дверь и раздались шаги за спиной. Как сквозь туман послышался смутно знакомый голос, вернувший в реальность и заставивший обернуться. Макбет едва сдержался от досадного вздоха. До чего же судьба любит совпадения…       Свет зажигалки на пару секунд выхватил из темноты светлые волосы, вернув им золотистый оттенок. Моргнула оранжевым огоньком тлеющая сигарета, запахло жжённой бумагой и какой-то едкой смесью, что заменяла табак. Стинг облокотился на подоконник и закурил, выдыхая дым в открытое окно. Макбет инстинктивно вдохнул ядовитый воздух, и дурман подействовал, угомонив ненадолго борьбу в голове.        — Тебе нехолодно так стоять? — решил прервать тишину Стинг, обернувшись к собеседнику и вызвав вопросом непонимающий взгляд. Макбет не сразу заметил, что чужие плечи закрывала синяя спортивная кофта. Стоило только подумать об этом, как ночной холод тут же вцепился невидимыми когтями в голые руки, а железные цепи неприятно обожгли шею, вызвав дрожь. Всё же выходить на балкон в одной майке было плохой идеей.        — Нет, — ответ прозвучал вполне уверенно, однако руки уже тянулись обнять плечи, сразу выдавая маленькую ложь. Стинг хмыкнул, но ничего не сказал и продолжил курить, не вглядываясь в окружающую их темноту.        — Ты чего ушёл-то? — спустя долгую паузу спросил он вновь. От сигареты к тому моменту остался только истлевший окурок, а значит, Макбет скоро снова останется на балконе в одиночестве. Но хотел ли он теперь этого?       После первого задания Макбет не смог долго оставаться в игре. Хоть внутреннее существо молило о хаосе и развлечениях, смотреть на Стинга было невозможно. Когда бы Макбет к нему ни повернулся, тот будто не сводил с него глаз и каждый раз хитро улыбался. В голове, как на автомате, прокручивался недавний поцелуй, и дышать становилось до невыносимого трудно. В груди всё вспыхивало, а шею сдавливало мёртвой хваткой. Приступ прекращался быстро, но возникал слишком часто. Поэтому лучшим показалось оставить игру.       Стоило лишь открыть рот, как слова захлебнулись где-то в горле. Макбет закашлялся. Никогда ещё ему не было так тяжело дышать, как сейчас. Внезапно нечто тёплое легло на плечи и обволокло руки. Придя в чувство, Макбет обнаружил себя в кофте Стинга, который, в свою очередь, стоял рядом в одной футболке.        — Расхотелось играть, — ответил вместо благодарности и поспешил отвести глаза в сторону. Снова соврал. Но нельзя же открыто заявить о подобных приступах тому, кто их и вызывает, верно? Настоящую причину знал один лишь Эрик. Макбет рассказал свои догадки в переписке, когда друг его потерял, но попросил не приходить — тогда ещё хотелось побыть одному. Но не сейчас.       По затылку неприятно растеклось ощущение чужого взгляда. Макбет сразу же представил, как Стинг недоверчиво смотрит и щурится, а после многозначительно хмыкает. Примерно так и произошло на самом деле.       От сигареты не осталось даже окурка — окончательно истлела и превратилась в пепел — но Стинг не спешил уходить. Он свесил руки из окна и смотрел на тёмные дома, где редко мелькали квадратными огоньками чьи-то окна, и на пустую улицу. Из-за городского засвета звёзд на небе не было видно совсем, и оно превратилось в сплошную черноту. Дом находился вдали от дорог и фонарей, поэтому балкон оставался в густых тенях.       Макбет позволил себе мельком глянуть на Стинга ещё раз. В полутьме он казался совсем другим, не таким, как при первой встрече. Растрёпанные волосы сделались полностью бесцветными и вырывались светлым пятном. В ухе блеснула серьга, которую Макбет не заметил ранее. Лицо приобрело серый оттенок, но оставалось таким же тёплым, каким было при свете. Только у края рта неестественно чернело непонятное пятно, в котором Макбет узнал след собственной косметики.       Рука потянулась к чужому лицу прежде, чем в голове родилась хоть одна мысль. Макбет стёр чёрную краску с тонких губ так осторожно, как сам от себя не ожидал. Он ощутил напряжение в светлой коже, стоило её лишь коснуться. Стинг быстро обернулся, с искренним удивлением уставившись на собеседника.       — Помада, — коротко пояснил Макбет, но голос его стал в разы тише. Он не спешил отнимать ладонь от щеки, гладкой и горячей. Поднимать взгляда на Стинга не решался, хотя очень хотелось. Однако стоит так сделать, и организм на короткое время разучится дышать.       Неожиданно лицо приподняли за подбородок, вынуждая заглянуть прямо в глаза. Они едва поблёскивали в ночи, но глядели исступлённо, словно сквозь пелену. Дыхание перехватило в очередной раз, и Макбет инстинктивно приоткрыл рот, чтоб рвано вдохнуть воздуха, но вместо этого почувствовал чужие губы.       Голова внезапно опустела, словно разум на пару минут отключился. Макбет ощутил привкус дешёвых сигарет, одновременно горький и дурманящий. Его придерживали за подбородок, не давая отстраниться. Да и не хотелось, честно признаться. Горячее нечто растеклось по костям и омыло внутренности, что стянулись в тугой узел.       Руки сползли с лица вниз, неспешно погладили по груди и сместились за спину. Пальцы коснулись лопаток сквозь футболку и непроизвольно вцепились в неё. Даже через лёгкую ткань чувствовалось напряжение в мышцах.       На живот легла чужая ладонь, пустившая по телу волну приятной дрожи. Она быстро скользнула вверх и провела по рёбрам, отозвавшись теплом в лёгких. Бледная кожа сделалась горячей и настолько чувствительной, что любое неосторожное касание отдавалось внутри ощущением, словно органы кромсают ножом.       Пустота на губах уже казалась непривычной. Окутанный сладкой дымкой, Макбет не сразу смог соображать. Мысли возвращались медленно, втекая в голову не бурным потоком, как было всегда, а тонкой струёй. Взгляд бегал по светлому лицу, но отвести его не было сил — свойственные Стингу очарование и уверенность просто не позволяли отвернуться. Только на губах чернели следы от размазанной помады.       Внезапно телефон завибрировал в кармане, уведомляя о новом сообщении. Макбет едва заметно вздрогнул и невольно потянулся к нему, окончательно очнувшись. Стинг неохотно отнял руки и отступил к подоконнику, давая ответить, когда в густых тенях ярким прямоугольником вспыхнул экран.       «Звонила Кинана, сказала, что беспокоится. Я скоро пойду. Ты со мной?» — значилось в сообщении от Эрика. Макбет недовольно скривил рот. Как же он невовремя! С одной стороны, уйти с другом было логичнее, так как Макбет из-за него сюда и явился изначально.       А с другой… Глаза оторвались от телефона и бросили быстрый взгляд на Стинга, что от скуки игрался зажигалкой и глядел на дрожащий в ней огонёк. Стоит ли остаться только ради него? Ведь, если уйти сейчас, то можно и не встретиться больше никогда, а сегодняшний вечер превратится в очередное смутное воспоминание.       «Не, останусь. Передай своей красавице от меня привет» — пальцы быстро напечатали ответ, а губы незаметно дрогнули в улыбке.       «Как хочешь. Ты как там, в порядке?» — в голове послышался голос Эрика, суровый с тенью беспокойства. В памяти на мгновение возник до боли знакомый силуэт, облачённый во всё белое. Сорано приветливо махнула рукой, и видение тут же рассеялось. На месте подруги детства возник скучающий у окна Стинг.       «В полном» — отправив последнее сообщение, Макбет спрятал телефон обратно в карман и шагнул к новому знакомому. Бессознательно потянулся пальцами к чужим губам, стирая с них остаток чёрной помады и привлекая внимание к себе. Синие глаза смотрели с удивлением, вскоре в них мелькнуло понимание. В полутьме Макбет успел заметить, как дрогнули бледные губы в подобие ухмылки, прежде чем вновь ощутить их на своих.