Алкоголик и придурок

Я люблю пиво, я люблю водку Я люблю баб и жирную селедку Я не люблю твоих французских булок… Когда очередной странный день заканчивается, Фицджеральд направляется в бар к Роде, что бухнуть пивка. Он может взять домой, а может остаться и до самой зари гудеть вместе с Друганом. За таким занятием проходит большая часть его времени, тут нет ничего удивительного. Главное, чтоб были деньги. — Бля, Друган, я вот чего не понимаю. Вроде пьешь пиво, так какого хера оно вечно заканчивается? — пьяно хмыкает Фицджеральд, еле фокусируя взгляд на лице Другана. Тот не шипит, как от него можно было ожидать, а только разводит лапами. Мышь хмурится: — Ну, спасибо, ебана, что разговор поддержал. Рода рассматривает обоих с интересом, все же часто бывает так, что мышь не платит ему денег за обслуживание, отговариваясь тем, что после очередной шабашки отдаст все и пьет в долг. Рода никогда не задает лишних вопросов, но почему сегодня Фицджеральд поглощает пиво в астрономических масштабах, кажется ему непонятным. — Ты чего? — кивая в сторону опорожненных бутылок, спрашивает Рода. Мышь хмыкает и пьяно смеется. — А ты чего? — Ну, — тянет Рода. — Я в том смысле, что сегодня за праздник. — А! — радуется Фицджеральд. — Я вспомнил, что разведен. — Как будто это мешало тебе трахать все, что движется, — с сомнением произносит Рода. Друган в этот момент словно бы ожил и разразился визгом. Фицджеральд показал ему большой палец: — Согласен, Друган. — Ну так что, еще по одной? — спрашивает Рода. Фицджеральд хмурится. — Не, пока хватит. Я все же надеюсь та цыпа, которая к тебе приходит, все же обратит на меня внимание, — медленно и вдумчиво проговорил он. — Я бы тебе советовал идти домой, а то только опозоришься, — произнес Рода, протирая стакан. Фицджеральд вдруг опять ушел в себя, вспоминая свою розовую мышь и содрогаясь всем телом. Друган затих, рассматривая товарища внимательно. — Не, я ее дождусь, — только и произносит мышь, с трудом опираясь на стол. — Как знаешь, — хмыкнул Рода. Настало молчание, в течение которого Фицджеральд думал о своей розовой мыши и о том, что, наверное, неплохо, что та выгнала его в ночь однажды. Ему вроде как спокойнее — ни к чему не привязан. И в то же время на душе пусто. — И все же, я так и не понял… — гнусит он спустя долгие пятнадцать минут. — Куда пиво вечно девается? Друган расхохотался, если его визг вообще можно принять за смех. Рода посмотрел на Фицджеральда исподлобья, готовый закатить глаза. Он заебался провожать мышь домой. — Ты просто алкоголик. Ебанный придурок, — произносит он и уходит в подсобку. Драки не случилось только по той причине, что мышь ничего не услышал.