" Твоя искра потухнет "

Резкий толчок в грудь, спина грубо упирается в деревянную спинку стула и качается назад, практически роняя Ло, но чужая нога надавливает на сидушку между ног, не давая упасть. Руки сковывает за спиной, больно стягивает до хруста костей, тяжёлая цепь поползла выше и перетягивает шею так, чтобы невозможный мироходец всегда смотрел исключительно на него. На Эбардо. Свет зелëно-изумрудных глаз, что когда-то казались такими родными и тёплыми, глаза того человека что он так рьяно защищал от Франа и Ашры теперь смотрели со злобой. В них больше не читается отцовская забота Эо, больше никто не расскажет ему про Поэну и гильдии. Это уже не Эо, пора бы принять этот факт, но до чего же тяжело и больно. – Лололошка, – вырывает из глубоких мыслей грубый, но достаточно молодой голос предателя, – где же твои друзья, а? Мироходец хмурит брови, пытается отвернуться от чужой руки что так уверенно тянется к лицу. Бледная кожа, шрамы даже на пальцах, нет ни одной родинки или веснушки. Эбардо снимает очки и подносит поближе к лицу, рассматривает как красиво в свете свечей переливается этот голубой оттенок. – никогда не видел твоих глаз, мироходец! Тёмные, как бездонный колодец, в котором отражается летнее безоблачное небо с луной, – Эбардо надевает очки и тянет улыбку. Тонкие губы, как резина, растянулись и, кажется, потрескались ещë сильнее. Что-то в груди Ло больно кольнуло. Не от сравнения его глаз с колодцем, а от отобранной вещи, словно это единственный и редкий экземпляр, хотя разбивал он их и чинил чаще, чем это можно представить. Предателя напрягало молчание юного пустотного мага, даже немного злило. Очки переместились на голову, убирая локоны русых волос как ободком. Голубой ему абсолютно не идëт, смотрится броско и слишком ярко, но разве его это сильно волнует? – на место верни, – Из-за сдавленного цепью горла, голос Ло был сиплый и тихий, цедил сквозь зубы каждую букву, практически рычал как зверь. – у кого-то прорезался голосок, это хорошо. Хочу слышать как ты будешь молить меня о пощаде, Лололошка, – Эбардо Всë же снимает очки, но не чтобы вернуть, а бросает их на пол и раздавливает ботинком. Треск раздался гулким эхом в ушах, возродил в душе злость и тоску. – я не буду убивать тебя, Эо. Но поступлю гораздо хуже, заточив тебя в тюрьму времени, Чёртов ты ублюдок! – Ло дёрнулся, его глаза мелькнули с какой-то голубой искрой, стул под ним истошно заскрипел и снова качнулся вперëд. – как жаль, что я не Эо, да? – убирая руку за спину, некогда бывший товарищ и наставник, достаëт чёрный кристалл. Скинтонит? Смешно, даже Ло позволил себе впервые посмеяться, но закашлялся. – я таскал с собой два скинтонита несколько недель подряд. Думаешь, ты сможешь напугать меня всего лишь одним? – в голосе наростает злоба, пропадает спокойствие и вечная невозмутимость. Появляется настоящий Лололошка. Тот, что голыми руками может убить абсолютно любую тварь, будь та даже сильнее него в несколько раз. Это тот Лололошка, что на деле копит Всë внутри, а потом всплеск эмоций порождает взрыв боли и разрушений невиданных масштабов. Эбардо хмыкает, перекидывает скинтонит в другую руку и пальцами подхватывает край белой толстовки, медленно поднимая её выше груди, где сияет бледно-голубая звезда. Тонкие линии, подобно молниям, расползаются к ключицам, плечам, на рëбрах их большее скопление, кажется даже что те пульсируют венами. Если Лололошка не врëт, то искра в отличном состоянии, и пусть выглядит она слабо, Эбардо понимал что это иллюзия. Дружок Джодах постарался скрыть от всех настоящий потенциал своего ученика? От Эбардо ничего не скроешь. Ло хмурит брови сильнее, холодные пальцы проходятся грубо по рëбрам, считая их и оставляя царапины от ногтей. Боль, как таковую, Ло не чувствовал, но неприятное чувство чужих прикосновений сильно напрягало до сдавленных внутри органов. Посмотреть что он делает своими худыми руками невозможно: цепь на шее затянулась сильнее и выше, голова запрокинута назад, видно лишь мрачный потолок с не горящими свечами, витающими вокруг. Эо подносит скинтонит к одной из тонких линий исходящих от искры. Подобно малькам в речке, эти линии пытаются уйти от острого кристалла, но сдаются и бесшумно шипят где-то под кожей. Лололошка ничего не чувствовал, лишь больной укол краем черного осколка, но искра явно отозвалась. Улыбка на лице Эбардо сияет новыми красками.