Moth to a flame

Оглядываясь назад, в то недавнее прошлое и медленное сердцебиение перед неизбежным разговором, который поменял всю мою жизнь. В момент признания, я думала в худшую. Но потом они, родные, любимые, превратили кошмар всей моей жизни в безграничное счастье. Одного зовут Уен, второго зовут Сан. Меня зовут Элли. Мы работали вместе. Они профессионалы своего дела, я — та самая новенькая, которая устроилась по знакомству и ничего не смыслила в своей работе. Я помню был огромный завал, я ничего не успевала и приходилось оставаться сверхурочно. Первым помощь предложил Уен. Добрый коллега, интересный человек. Его веселая натура делала работу праздником. С ним было интересно общаться между работой и не менее интересно было целоваться в закрытом тесном помещении. Удержать себя в руках было ужасно трудно, когда руки его прижимали так нежно. Вторым подошел Сан. Он предложил подвезти меня до дома, в один из тех дней, когда я допоздна задержалась на работе. Ничего такого. Хороший, добрый парень помогает бедной девушке добраться безопасно до дома, не ожидая глубокой ночью автобус на пустующей остановке. Ничего такого, пока мы не занялись бешенным сексом прямо в его просторной машине. После этого, я избегала их обоих. Мне было ужасно стыдно и больно. Я изменила Уену с Саном. Я выплакала все слезы, билась в истерике ведь как я могла поступить так подло с человеком, который заменил мне солнце, который ухаживал за мной, который считал меня единственной. Я долго собиралась с духом. Думала, сказать ему правду — это верное решение. Самое отвратное что может встать между нами это только ложь. Элли не собирается врать Уену. К тому моменту, как я приготовилась к тяжелому разговору всей моей жизни. Произошло то, что ни я, ни тем более парни, не были готовы услышать и переосмыслить. И вот, я сижу напротив этих двух горячий парней нашей компании, на наш стол оборачиваются люди, а напряжение витает в воздухе и грозится взорвать все в радусе 300 метров. Дрожат ли мои руки, бежит ли холодный пот, или сердце вот-вот остановит свой ритм. Я не знаю. Но я должна. — я беременна. Выдала я. И двое парней напротив меня, переглядываясь между собой, непонимающе хлопают глазами. — от вас двоих. Мне кажется, или я сломала им мозг? Они как-то подозрительно долго молчат. Разве они не должны уже начать валить отцовство друг на друга? Последнее что я ожидала, это понимания. Ведь даже я, до конца не понимаю, как могло такое произойти. И почему именно со мной. Забеременела сразу от двоих мужчин. Вот мой вердикт. шанс на такое оплодотворение крайне редкий. Но есть. И он произошел именно со мной. Одной сотой населения всей Южной Кореи. От двух разных мужчин, именно у меня будет два ребеночка. — Стоп. То есть у нас будет двойня? — спросил Сан, сверкая своими ямочками на щеках. — Не у нас балда, а у тебя и у меня. Это разные вещи. — Уен недовольно насупился. — я не ебусь с мужчинами. — Ага, да. А вот тут, у меня у той, что челюсть уже устала отвисать в свете последних событий, отвисла так, как никогда я бы не подумала что может отвисать. Ну, серьезно, что за череда потрясений. — Хм, в любом случае. Мы должны придумать как быть в данной ситуации. При этих словах Уена, мое сердце ужасно дрогнуло, а рука не думая, легла на еще плоский живот. Я захотела защититься и сбежать. Я знаю, как эта новость выглядит для них двоих. Но для меня жизни «до» уже не существовало. Со слезами на глазах, я призналась, что не хочу делать аборт. Я готова была разрыдаться от отчаяния и горя. Но почувствовав четыре пары рук меня обнимающих, булыжник отчаяния словно разделился в двое и уже не так давил на мои плечи. И небо не обрушилось на мою голову, потому что двое замечательных парней всей моей жизни, держали это небо над моей головой своими выносливыми руками и заставляли вечной весне цвести в моей душе. Девочек мы назвали Айюн и Арин. Точнее папы Уен и Сан называли своих принцесс. И гуляя сейчас по лужайке, я смотрю на этих пап на моих детей, ощущая что вот он, баланс. Была бы я только с Саном, чувствовала бы я пустоту глубоко в сердце? Была бы я только с Уеном, чувствовала ли бы печаль и грусть по чему-то такому неведущему. Я могу сиять между этими двумя яркими звездами, апостолами моей личной планеты.