знакомство

      совсем фатуи обнаглели! приходят в мондштадт — самый мирный город в тейвате — и разносят на своем пути все живое. этим явно должен заниматься какой-нибудь полуночный герой, но явно не уставший кэйа. да уж, из нынешних рыцарей только сторожи и получаются, и-то — никудышные они.       в руках сжата карта с отмеченным лагерем агентов фатуи, на самой окраине региона расположились. ну, хорошо, что не в подвале какой-нибудь цветочной лавки флоры. нервы на пределе, явно заниматься этой чепухой желания нет совсем. и все же приходится.       и вовсе став увлеченным идеей устранить нежеланных гостей, альберих тихонько подкрадывается к палаткам и осторожно материализует свой одноручный меч, выпрыгивая на противников в самый удобный момент. но все-таки такое ощущение, что их тут немного больше, чем было заявлено искателями приключений из гильдии, что обнаружили это «поселение». эти черти так и спешат раствориться в воздухе, оставить пару своих полупрозрачных копий и напасть со спины, что они и сделали. пока капитан кавалерии усердно пытался сосредоточиться и найти движущиеся снежинки, первый и достаточно сильный удар пришелся по спине. аккуратный и глубокий порез начинает кровоточить и отдавать резкой болью, бордовые струйки крови стекают по карамельной коже и пачкают одежду, но молодой человек все же наносит несколько ответных ударов взмахами тонкого оружия, и член фатуи прахом разносится по воздуху, оставляя после себя лужу крови на свежей траве.       дальше все пошло совсем плохо: юноша теряет бдительность после еще нескольких ранений и оказывается прижатым к земле последним агентом. до конца удерживая его напор мечом — он режет ладони холодной сталью — собирает последние силы и отталкивает врага от себя, как можно скорее встав и вонзив оружие в его живот. наконец, агент растворяется, точно так же, как и другие. кэйа без сил падает на окровавленную траву, восстанавливая совсем сбитое дыхание. но слышатся странные звуки и шум людей — еще один отряд? нет уж, такого рыцарь точно не переживет. он поднимает голову и видит перед собой. гребаного предвестника фатуи.       его планы будут известны альбериху уже потом — когда-нибудь — ведь последним его воспоминанием за этот день стала прохлада от росы на лице, помутнение в глазу и темнота.