Я твой питомец

- Замерзла? Адора подошла со спины, мягко похрустывая ботинками по морозному снегу. Ей не холодно, она вообще не помнит, чтобы ей когда-то было холодно. Даже сейчас, когда мороз щиплет щеки, пробирается под расхристанную куртку, ее ладони горячие без перчаток, шарф болтается где-то у коленей, а длинный хвост волос развивается на легком ветре. Ее глаза задорные, мягкие, и только кончики ушей горят красным, напоминая о том, что вообще-то на улице далеко отрицательный градус. Подошла и обняла дрожащее тело, и им двоим стало намного теплее. - Конечно замерзла, здесь холод собачий. Зачем вообще спрашиваешь? У Катры постукивают зубы, непроизвольно перетаптываются ноги, хотя она похожа скорее на скопление шерстяного сугроба, чем на саму себя. Огромная шапка, натянутая почти на глаза, шарф, натянутый почти до глаз, огромный длинный пуховик почти до пят, варежки на руках, а руки в карманах. А под пуховиком еще пара свитеров, но это все равно не спасает от того, чтобы адски замерзнуть. Она не терпит холод, не любит холод, относится к нему как к оружию массового уничтожения, и все равно стоит сейчас здесь, среди леса в горах. Почему? Она знает. Она готова кутаться в слои вязанной одежды, чтобы только увидеть на лице любимого человека улыбку от зимнего вида. - А зачем ты тогда тут стоишь? - Красиво. Здесь и правда красиво. В этом уютном месте, в богом и дьяволом забытом месте, среди горных вершин, сугробов, и бесконечно ярких звезд, они только вдвоем. Сейчас ночь, луна, звезды и темные силуэты деревьев, открывают перед ними безмолвную картину затаившейся красоты. Между одним годом и вторым, между раем и адом, между вселенными и мирами, есть только этот момент. Катра долго думала соглашаться ли на эту поездку, в неизведанное, куда глядят глаза. На самом деле думала совсем не долго, но тянула с ответом достаточно для того, чтобы увидеть все краски нетерпения на лице Адоры. Им могло не повезти, но повезло, они нашли эту тихую и довольно странную планету на задворках мира. Здесь никто не знал ни о параллелях, ни о войне, ни о питомцах и их хозяевах, ни о воинах. Пришлось Катре прятать уши и хвост, укутываться в шарф и иногда даже надевать солнечные очки. Они не хотели лишних вопросов. Но на все это в горах никто не обращал внимания, наверное, повезло. И вот теперь, у них на пару дней есть маленький домик, украшенный яркими огоньками, это выглядело так странно и так уютно одновременно. Как будто из какой-то книжки со сказками. На заднем дворе они припорошили снегом шаттл, внутри разожгли печь, в кухонных ящичках нашли несколько странных порошков, впервые в жизни попробовали какао, и влюбились в этот напиток. С тех пор, как прилетели, прошел всего лишь день, но им уже казалось, что не хочется улетать отсюда. Адора пробежалась к подножию за продуктами, а вернувшись, застала свою девушку замерзшей на улице. Они постояли так еще немного, и пошли домой отогреваться. Дрова в открытой печи потрескивали так уютно, что не хотелось больше ничего, кроме как смотреть на этот огонь. Катра уселась с ногами на диван напротив и замерла. Она помнит большой огонь, обжигающий, сжирающий все на своем пути. Она помнит взрывы и стоны. А сейчас ей было так покойно смотреть на тихие и ласковые языки пламени, и не думалось ни о чем. Адора сварила еще две порции какао, откопала огромный плед в шкафу, села рядом и укрыла их обеих, прижавшись поближе. - Теперь тепло, правда? - Правда. С тобой всегда тепло. – Катра почувствовала, как ее девушка зарылась носом к ней в плечо. – Когда ты перестанешь смущаться от того, что я говорю правду? - Никогда. – Спустя долгую паузу Адора добавила. – А ты знаешь, что здешние жители празднует новый оборот планеты этой ночью? - Довольно странная традиция. Как же они определили именно этот день? Ведь обороты цикличны. - Никак, видимо, просто выбрали этот день. - В чем же смысл празднования? Все идет по кругу, и стремится к рождению и разрушению. Они радуются, что прожили еще один оборот? - Не знаю. Может быть, им просто нравится праздновать. А еще, они загадывают желания на новый оборот и верят, что если загадать его именно в эту ночь, то желание точно сбудется. - А вот это совсем беспочвенно. Просто так выбранная одна ночь должна исполнить все желания? Это же смешно. - А я думаю, что это мило. Может быть, и мы загадаем желания? - Но это ни к чему не приведет. - Но это же просто забавно. - Ладно, уговорила. И как же их нужно загадывать? - Нужно написать на бумажке и сжечь в полночь. У нас есть еще час, давай принесу бумагу. Катра только пожала плечами. Она не верит в бредни тех, кто хочет чего-то добиться просто так. Чтобы что-то получить, нужно постараться и сделать это, а не просто отправлять свои чаяния кому-то неведомому и надеяться, что это сбудется. Она даже не знает, что хочет загадать. У нее уже есть абсолютно все, о чем она мечтала. Ей больше ничего не нужно. Разве что… Разве что всего на одну мелочь у нее так и не хватило смелости. Но сожженная бумажка ей в этом точно не поможет. Пока она раздумывала, Адора притащила два листка, вырванных из блокнота и ручку. Они написали по очереди, отвернувшись, тайком, почти что с замиранием сердца. Они были слишком серьезными для тех, кто воспринимает все это дело в шутку. До полночи оставалось еще полчаса. - Готово. – Адора сложила листок и спрятала в карман. - Что написала? - Я тебе не скажу, а то не сбудется. А ты мне не скажешь? Ты ведь во все это не веришь. - Нет. Я тебе тоже не скажу. Они посмотрели друг на друга заговорщицки, улыбнулись, и снова зарылись в плед у печи. Стрелки часов тикали, тикали, время тянулось очень медленно. Так, словно кто-то специально оттягивал минуты как можно дольше, невыносимо. И почему это все стало вдруг так важно? За минуту до полночи они уселись у печки, крепко сжимая свои свернутые листочки. Часы пробили, брошенная в огонь бумага загорелась, вспыхнула и превратилась в пепел. - Ну что, как думаешь, этого достаточно? - Не знаю, но будем считать, что да. Давай еще посидим немного, а потом пойдем спать, я так устала. Будешь еще какао? - Да, буду. Адора приготовила еще. Они растянули эти кружки почти что на час. Несмотря на то, что устали, им почему-то не хотелось уходить из этого уютного зала. Но глаза уже слипались, так что пришлось все-таки встать и пойти в комнату. Это была маленькая уютная комната с большой кроватью, везде пахло деревом и смолой. Им не привыкать спать вместе, наоборот, они были очень рады, что это одна большая кровать, а не две маленьких. Все равно бы легли на одну, а так удобнее. Выключили свет, улеглись не раздеваясь, завернулись в одеяло. Все-таки здесь было не так тепло, как в зале. Адора уже начала засыпать, как вдруг услышала стук зубов. - Тебе холодно? - Да, черт. Мне холодно. Я не такая горячая как ты. - Тогда ложись поближе, иди сюда, я тебя погрею. - А у тебя и правда огненные руки. Как у тебя это получается? - Не знаю. Просто не мерзну и все. Через какое-то время Адора поняла, что все еще держит в своих руках дрожащее тело. Сглотнула, выдохнула, попросила себе сил у всех богов. - Так, ладно. Раздевайся. - В смысле? - В прямом! Ты сейчас в сосульку превратишься. Еще заблеешь. Снимай все свои свитера и штаны, я тебя согрею. На этот раз Катра попросила себе сил. Сколько раз они уже вместе раздевались, переодевались? И каждый раз это было ударом под дых, и неимоверными усилиями держать себя в руках. А сейчас… Что это за атмосфера такая? Но она все равно послушно стащила с себя вещи, оставшись только в майке и шортах. Адора сделала то же самое, раскинула руки, приглашая, и обняла. Адора… Эта девушка, ее девушка, даже не представляет, насколько она горячая. И нет, Катра думает вовсе не о температуре тела. Катра думает об изгибах, о том, как шея перетекает в плечи, как плечи перетекают в грудь, как талия перетекает в бедра, как бедра… Нет. Нельзя об этом думать. Сколько раз у Катры заходилось сердце, когда она заставала свою девушку после душа, или в душе. Ей приходилось бежать в противоположную сторону и отжиматься раз сто, чтобы успокоиться. Она боится, что чувствует это только она одна. Она боится нарушить то, что есть сейчас неуместными мыслями и желаниями. Они вместе, так чего еще ей надо? Их губы находят друг друга редко, но всегда так сладко. Чаще нельзя, ведь можно не сдержаться. Катра прижимается, еле дышит. Ей кажется, что она растворяется прямо сейчас в себе и в них. Боится сделать лишнее движение, и хочет этого. Задерживает дыхание, закрывает глаза, и с колотящимся сердцем касается губами ключицы. А потом не может остановиться. Слышит, как Адора рвано дышит, также, как она сама. Целует вторую ключицу, целует выше. Шея, подбородок, краешек уха, щека. Находит губы и не может оторваться. И не хочет отрываться. И чувствует, как Адора прижимает ее к себе все крепче, так, что не вырваться, но вырываться – это последнее, о чем думает Катра. Она чувствует горячую ладонь на своей спине, и жар по всему телу. Адора ненадолго отстраняется, мягко и нежно касается щеки губами. Задает всего один вопрос. - Ты хочешь этого? - Да. А ты? - Да. Это последнее, что они смогли сказать друг другу этой ночью. То, что смогли сказать словами. Они много еще чего успели сказать касаниями, и это был разговор о чувствах и о важном. Это был разговор двух тел, что знали и не знали друг друга. Наутро, или скорее в обед, они проснулись и рассмеялись, увидев разбросанную по полу одежду. Это ново для них, это утро – чудо для них. Катра удивилась своим мыслям, и сказала: - Знаешь, говоря о загаданных желаниях. Мое сбылось. - И мое.