Even if I’m dreaming (I’m dreaming of you)

Идея — ввязаться в авантюру — изначально принадлежала Рики, но Сону на правах лучшего друга её поддержал и сам загорелся так, что уже с Рождества не переставал без умолку трещать о предстоящей поездке в Штаты следующим летом. И стоя по правую руку от Такаямы с ярко-жёлтым чемоданом с изображением уточки, Сону вдыхал полной грудью американский воздух в предвкушении чего-то незабываемого. Такая поездка для двух простых студентов стала реальна благодаря программе «work&travel». Правда, по итогу в вечно сыром из-за дождей Сиэтле оказался один «ворк», и совсем никакого «трэвел». И хотя кофейня, где они работали на протяжении последнего месяца, была крайне уютна, и поначалу даже обычная рутина в фантазиях Кима представлялась чем-то романтичным, его мечта побывать на самом знаменитом пляже в Штатах так и оставалась мечтой. Это печалило Сону — любителя понежиться на солнышке, которого за всю поездку ему катастрофически не хватало. Чем больше протекало дней, тем сильнее становилась его хандра. А унылый Сону равно невнимательный Сону, полностью теряющий концентрацию, даже когда это непозволительно. Так, за последнее время он уже не раз приносил гостям не те заказы, путал сумму сдачи на кассе, недавно выкинул чаевые вместе с салфетками, смахнув разом всё со стола, и даже ошпарился о кофемашину, когда пытался помыть её. И в какой-то момент Рики, который уже не мог наблюдать за стенаниями друга, предложил взять выходные за свой счёт и поехать в Калифорнию. Пляжи, чей песок ласкает кожу мягче шёлка, бирюзовые волны, серфингисты в своих обтягивающих костюмах, «Секс на пляже» — конечно же, коктейль, но кто говорил, что вечер не может закончится небольшим приключением с каким-нибудь горячим парнем? Это Малибу, детка. Именно здесь сбывается американская мечта. Что может быть лучше? Сону вдохновился идеей, и счастливый румянец вновь опалил его щёки. Не было даже обидно терять существенный доход за целую неделю, которую они должны были провести на курорте. Но вот, не успев даже опомниться, Сону понял, что прошла уже половина отведённого времени, но сам Сону так и не ощутил того райского наслаждения, что обещали огромные яркие вывески на подходе к набережной. Сону немного проклинал своего лучшего друга. Надо было ему заболеть аккурат ко дню их поездки. Ехать, конечно, пришлось вместе, не отменять же всё из-за какого-то насморка? Но стоило только самолёту выпустить шасси на посадочной полосе, как к симптомам добавился жар и головокружение. Один тест, и положительный результат — где-то умудрился подхватить коронавирус. Пришлось японцу отправится в их заранее забронированный на двоих номер в одиночку на самоизоляцию до конца недели. Сону услужливо снабдил провиантом и необходимым лекарствами, а сам со вздохом отправился в отдельный номер, на который пришлось отдать последние отложенные деньги. Хотя бы он не успел заразиться, и на том спасибо. Оставшись без компании, Сону принялся искать себе развлечение сам, и… о, он нашёл то, о чём изначально даже не думал. Точнее, о ком. Приближался полдень, и в такое время лучше бы укрыться в тени или вовсе остаться в номере под кондиционером. Но Сону этим днём предпочёл жариться под лучами калифорнийского солнышка, от которого не спасала ни шляпа, ни карманный вентилятор, что он привёз с собой из Сеула. Тщательно намазавшись кремом, он внимательно следил, чтобы всё впиталось и по итогу не пришлось потом ходить глупо по пляжу с белым пятном на лбу. Но тут прозвучал резкий свист, и Сону от неожиданности вздрогнул, переключив своё внимание на источник шума. Глубокий вздох. Это была новая причина помутнения рассудка Сону, и имя ей Чонвон — безумно сексуальный спасатель, что с первого дня приковал к себе голодный взгляд Кима со своим этим свистком в губах, в который тот свистит, стоит кому-то заплыть в неположенную зону. С красными, словно спелая ягода, волосами, притягательно развивающимися на ветру; с кожей карамельного загара — всё благодаря ежедневной работе на береговой линии, — с накаченным прессом с чётким рельефом восьми кубиков и косых мышц, а ещё — широкими плечами, на которых, по скромному мнению Сону, идеально смотрелись бы его лодыжки. Ох уж эти влажные мечты о береговых спасателях. «Кто бы спас меня» — думал Сону, не в силах оторвать свой взгляд от Чонвона, который полностью был занят работой и совершенно не замечал его с первого появления на пляже. В какой-то момент у Сону даже проскользнула мысль о том, что, может быть, он по девочкам вовсе, но потом он её со смехом отбросил: ну не может такой парень быть по девушкам — это несправедливо, чёрт возьми. Ведь у хрупких мальчиков, каким был Сону, тоже должен быть шанс на исполнение мечты. Чонвон явно не имел тяги к представительницам женского пола, за несколько дней Сону много наблюдал (не поймите неправильно, он не сталкер) и сумел сделать пару выводов (даже узнал имена абсолютно всей команды спасателей). С девушками-коллегами Чонвон был всегда учтив, не отказывал ни разу в помощи, когда это требовалось, но не более. Сону умел различать мужской интерес от обычной вежливости. Проблема была в другом — именно тот самый хорошо знакомый ему интерес Ким без труда различал во взгляде Джея, что без устали вился вокруг его нового объекта обожания. Джей — личный кошмар Сону. Высокий, татуированный блондин, у которого один бицепс больше его ляжки. Когда Чонвон с ним в паре занимался своими спасательскими делами и их стальные мышцы переливались на солнце, бледный и тонкий Сону на фоне ощущал себя невзрачной поганкой. Самое тяжелое, что он держал в руках за всю жизнь, был ноутбук, и то на учебу его носить постоянно оказалось тяжко, поэтому по итогу он купил себе айпад-мини. Сону не знал, как подступиться, — он уже десять раз продефилировал мимо патрульной станции, на которой Чонвон сидел с самого утра. Над его головой развивался зелёный флаг — погода была максимально благосклонной к пляжному отдыху. Не было ни одного облачка на небе, ни ветерка — полный штиль. Захочешь — не утонешь. С одной стороны, это хорошо, ведь Чонвон мог позволить себе чуть расслабиться и сфокусировать внимание не на безбашенных туристах, готовых лезть в воду при волнах под три метра, а, например, на симпатичных мальчиках — таких, как Сону. Уровню его самооценки было свойственно скакать от отметки «от одного взгляда на меня вянут цветы» до «я блистаю ярче бриллиантов». Сегодня его самовосприятие находилось где-то посередине. И это уже было неплохим стартом для перехода из пассивной фазы заигрывания в активную. Нужно было только найти подходящий момент. Пока этого самого момента не наблюдалось, так как Чонвон продолжал сидеть сверху на вышке. Не лезть же к нему по металлической лесенке без спроса, поэтому было решено выжидать. Только жара с каждой минутой становилась все коварнее, и Сону казалось, что собственная кожа плавилась под горячими солнечными лучами. Ничего же страшного не будет, если перед выполнением плана СОС — «соблазнить охренительного спасателя» — он немного освежится в прохладной водичке? Начиналось всё хорошо: Сону с грацией кошки забрался на свой матрас с принтом пончиков в глазури (всегда нужно быть начеку, вдруг Чонвон наблюдает). Далеко Ким никогда не отплывал — к собственному стыду плавать хорошо так и не научился, поэтому предпочитал покачиваться под лёгким морским бризом где-то рядом с берегом. Но именно сегодня его так разморило на жаре, что он не понял, как глаза закрылись сами собой, а сознание провалилось в сладкую полудрёму. Очнулся Сону от резкого перепада температуры, когда рука случайно соскользнула с матраса и коснулась воды. Он лениво потянулся и распахнул глаза. Сонное сознание Сону не сразу смогло оценить, что произошло, но когда всё же до него дошло… По пляжу Малибу раздался пронзительный визг. Неизвестно, сколько Ким пробыл в таком состоянии, но этого было достаточно для того, чтобы матрас вынесло за пределы буйков и начало уносить в открытый океан. Сону не останавливался вопить — делалось это непроизвольно, но таким образом повышались шансы на то, что его кто-нибудь услышит. Люди у берега казались маленькими точками, но их ещё можно было разглядеть, как и малиновую макушку Чонвона, всё ещё сидящего на вышке. Сону соображал плохо, но, видимо, в этот момент в его организме включился инстинкт самосохранения, поэтому он приподнялся на матрасе и начал кричать ещё громче, размахивая руками со всей силы. Казалось, что его заметили, — на берегу началась какая-то суета. От усердия чуть сдувшийся матрас начал раскачиваться ещё сильнее, и последнее, что Сону запомнил перед тем, как свалиться в воду, это пронзающий уши свисток. Очнулся Ким уже на суше — в койке, заправленной белой простыней. На стене перед ним гордо висела эмблема береговой охраны Малибу, и он постепенно начал понимать, где находился. Сомнения развеялись, когда через пять минут, вероятно, услышав его болезненные стоны и ахи, в дверях показался он. Чонвон был прекрасен, как и всегда, на нём была уже знакомая форма, только если обычно на пляже он ходил без верха, то сейчас широкие плечи облегала белая футболка в сетку. — Напугали же Вы нас, господин… — голос у Чонвона мягкий, словно морской бриз. В чужом английском слегка слышался знакомый акцент. — Сону… кхм, Ким Сону. В горле неприятно саднило. Возможно, наглотался воды, когда падал с несчастного матраса; ощущения были далеки от приятных. — О, так Вы из Кореи. — Чужое лицо засияло, и спасатель незамедлительно перешёл на корейский. — Приятно видеть земляка в здешних краях. Сону неловко молчал, перебирая пальцами простынь, которой он был укрыт до сих пор. Конечно, он уже выяснил благодаря своему маленькому расследованию, что Чонвон — кореец, и теперь по его идеальному корейскому Сону понял, что тот, скорее всего, приезжий, но жил здесь явно не первый год. — Тем не менее, опасно засыпать на плавательных средствах. Океан коварен своими подводными течениями, чуть потеряете бдительность, и можно уже никогда не вернуться на берег. — Извините… я просто… — Не оправдывайтесь, просто будьте внимательны в следующий раз. Чужих губ коснулась лёгкая улыбка, что позволило разглядеть милые ямочки на щеках, так Чонвон напоминал самого настоящего котёнка. Сону же выглядел пуще сваренного рака. Чуть позже, на осмотре, местные пляжные врачи сделали заключение — лёгкие ожоги, слава богу, обошлось без солнечного удара. Но теперь ему было необходимо три раза в день мазаться специальной мазью и ни в коем случае не появляться на солнце. Сону проклинал свою беспечность. Мало того, что знакомство с крашем началось с того, что он чуть не утонул, так ещё теперь он выглядел совершенно нелепо. Пришлось отказаться от лежания на пляже — в воду и так более не тянуло. Но теперь его потенциальные контакты с Чонвоном сокращались до минимума. Чтобы хоть как-то иметь возможность пересечься, Сону засел на веранде кафе на берегу, укрывшись в теньке от солнца, которое теперь ему было противопоказано. — Не против, если я подсяду? Внезапно стул напротив проскрипел, и на него плавно кто-то приземлился. Оторвавшись от таящих льдинок в длинном стакане его апельсинового фреша, Сону взглядом зацепился за запястья, на одном из которых красовалась радужная фенечка из шести цветов. Чонвон. Его нахождение в кафе не так уж и удивляло — скорее всего, пришёл на обед во время своего перерыва, однако, что он делал здесь, за столиком Сону? Ким сглотнул, попытавшись придать своему лицу мнимую уверенность. — Не помню, чтобы мы переходили на неформальное общение. И ты уже сидишь. Сону не то чтобы стерва или серьёзно зол на спасателя (причин попросту не было), просто его застали врасплох, в такие моменты он говорил быстрее, чем успевал думать. — О, я просто так долго живу здесь, что немного отвык от корейских стандартов общения, — Чонвон явно замялся. — Если хочешь, могу называть тебя хёном. — А почему ты уверен, что я старше? — Подглядел у наших медиков в твоём личном деле. Чонвон зажмурился и соединил ладони перед собой в знак извинений — Сону такая реакция показалась забавной, поэтому он, не удержавшись, захихикал и прикрыл ладошкой рот. Настроение в миг повысилось, и прошлая неудача с едва ли не трагичным концом уже не выглядела такой фатальной. До одного момента. С двумя стаканчиками тёмной жидкости, напоминающей айс американо, словно из пустоты перед столиком Сону вырос никто иной, как Джей. Его уж тут точно не ждали. И Сону стиснул зубы так, что желваки заиграли на его скулах, чтобы не подать это всем своим видом, фыркая и закатывая глаза, как он это обычно любил делать. Сону не дал бы соврать: он почти святой, ведь смог промолчать, стоило старшему (а Джей точно выглядел старше) заговорить на идеальном, чтоб его, английском: — Возишься со всеми своими «клиентами»? — акцент на последнем слове заставил Сону незаметно скривиться. — Очень мило с твоей стороны. Но нам пора, Джессика озвереет, если мы задержимся ещё хотя бы на пять минут. Кивнув напарнику, Чонвон неловко поджал губы, виновато мазнув взглядом по лицу Сону. Тот попытался сдержать все негативные эмоции, что вызывал у него другой спасатель, чтобы не выглядеть в глазах Чонвона последней сукой. — Мне нужно идти. Ножки стула неприятно проскрипели по полу вновь, и Сону остался один. Насупившись, тот остервенело прилип липкими губами к трубочке своего напитка и мысленно мечтал, чтобы Джей как-нибудь перед работой забыл нанести СПФ и обзавёлся более красным носом, чем он. Идея — идти одному на ночную пляжную вечеринку без компании — не самая лучшая, но у Сону не было выбора, ведь Таки, которому пускай и стало лучше, нарушить карантинный режим не мог, а больше знакомых у него здесь не было. Точнее — один был, и, если честно, Сону в глубине души надеялся, что застанет его здесь. Но прошло уже несколько часов с начала тусовки, а красная макушка так ни разу не мелькнула в толпе. Сону опечалено вздыхал, попивая свой Лонг-Айленд. И даже не «Секс на пляже», которого неожиданно не оказалось в меню (что за дикость, в Малибу на пляжной вечеринке нет «Секса на пляже», судья, это разве законно?) Кожа после солнечного ожога уже постепенно начала слезать. Ким знал, что лучше её не трогать, но не мог же он ходить, как наполовину общипанный индюк. Поэтому перед выходом он сдирал тонкую плёночку отмершей кожи, надеясь, что не становится создателем новой катастрофы. Нужно было отдать должное — тем вечером он действительно постарался над образом, сделав акцент на нереально коротких шортах, что едва прикрывали пятую точку. Было бы кому её разглядывать. — Кажется, наш дневной диалог закончился не на той ноте. У вечера были все шансы перестать быть томным. За барную стойку подле него подсел Чонвон, вызывая дежавю. Сону пришлось с усилием закрыть рот, чтобы случайно из него не потекла слюна. Ведь Чонвон выглядел просто сногсшибательно: в уголках кошачьих глазах переливались разноцветные блёстки, а безрукавка открывала шикарный вид на бицепсы. У Чонвона прекрасные сильные руки, и Сону только и мечтал, чтобы оказаться в них. Но, как обычно, из его рта вырвались совершенно не те слова. — Ты один? Не вижу твоего ручного Цербера. Разве он не должен сторожить тебя двадцать четыре на семь? — Я именно об этом. Посмотри направо. Без особого энтузиазма переведя взгляд, Сону зацепился за фигуру Джея за одним из столиков. И уже привычное чувство раздражение впервые не вспыхнуло в его груди. Ведь американец сидел в компании обворожительной девушки, которая без стеснения устроилась на его коленях, что-то жарко нашёптывая на ухо. — Видишь, ты не так всё понял. Лисьи глазки сузились. Сону одними губами прошептал: «Допустим». Говорят, что кошки не любят играться, но никто не отменял старые добрые «кошки-мышки», Сону правил не знал — получалось выдумывать на ходу. — Как насчёт секса на пляже? — Бармен сказал, здесь такое не наливают. — А я и не про коктейль. В чужих глазах сверкали искры — возможно, это был свет от прожекторов, но Киму было всё равно. В ту ночь Сону удалось узнать, что иногда американские мечты сбываются. И всё это происходит на песчаных пляжах под шум волн и морской соли, которой пропитан воздух. В несдержанных поцелуях, стонах-полувскриках от плавных толчков и прикосновениях сильных рук к тонкой талии. Вместе с обворожительными спасателями из Малибу, а точнее — одним, у которого кошачий прищур и малиновые волосы.