Под луной.

      В дневную смену работает большая часть сотрудников вашего отдела. В вашем кабинете это ты, Жюдит, Честер и Мак Торсон. ЛОГИКА: На вас четверых приходится два оборотня — ты и Честер, и два человека — это остальные, Жюдит с Торсом. Если вы с Честером захотите, то перегрызёте напарников меньше, чем за десять минут. ГРУБАЯ СИЛА: Если ты возьмёшь на себя Торса, а Честер Жюдит — даже меньше, чем десять минут. АВТОРИТЕТ: Господи, да что этот Честер сделает? У него от оборотня одно лишь слово.       Несмотря на то, что твой рыжий друг вполне-таки обращается, вполне-таки в полнолуние, некоторые твои голоса, да что там, и люди его оборотнем не считают. «Что это за оборотень такой? В лису превращается. Что он мне сделает? Ягодки насобирает или мышку поймает?» — говорят. Ну да, как волки и медведи — так пожалуйста, а как лис — так на смех подымают. У Честера, между прочим, превосходный слух и нюх!       Ну да, а ещё он есть у тебя. И у других оборотней, и у упырей и грифов. И у вампиров.       Вампир. ЭМПАТИЯ: Ты уже скучаешь по Киму, хотя смена даже не закончилась. Только четыре часа вечера. ДРАМА: А вы ведь с ним вместе уже полгода!       Ким с тобой не работает. Он вместе с Жаном выходят в ночную — кровососы, сгорающие на солнце. Утром, когда ты встаёшь, Ким только приходит со смены и вы едва ли разговариваете о чём-то. СУМРАК: С тех пор так нормально и не посидели, как адекватная пара. — Эх. — Честер с Торсоном гоняют наркоманов где-то в Джемроке, пока вы с Жюдит вынуждены сидеть в кабинете. Ну что за бесчеловечность: оборотня, и в помещении запереть! — Жю, вот мы с Кимом, кажется, уже полгода вместе. Но так нихрена ничё такого не было. Ну.. дел парочных всяких.. Как думаешь, нормально будет позвать его сейчас на свидание? Нет, не сейчас, Ким спит и ещё середина недели. Но на выходных..       Жюдит узнала о ваших отношениях аж раньше Жана, твоего лучшего друга, который не так давно перестал тебя ненавидеть. Ты до смерти боялся, что он тебя засмеёт и знать не захочет. Но ничего: подкалывает временами, не больше. ЖЮДИТ МИНО: Девушка издаёт задумчивое «хм», дописывая что-то в бумажках перед собой. — Вполне, Гарри. Люди ходят на свидания, даже когда уже женаты. Это просто встречи наедине, приятное времяпрепровождение, чтобы отвлечься от рутины, — девушка улыбается понятливо и если бы сидела рядом, а не в трёх метрах, погладила бы по плечу. — Ты хочешь позвать его на свидание? — Да. ЭЛЕКТРОХИМИЯ: Ммммм, отельчик, ночь, шампусик.. СИЛА ВОЛИ: Никакого шампусика. Мы год в завязке! ДРАМА: Романтичное свидание в хорошем ресторане или прогулки по ночному городу до утра! Это будет прекрасно, мес’е! АВТОРИТЕТ: Я за дорогое и приличное свидание. Нельзя ударить в грязь лицом. СУМРАК: Ты бомж, Гарри. Дорогое свидание получится, только если ты продашь половину своих органов. И то их дорого не возьмут, потому что они, блять, проспиртованы донельзя. ЛОГИКА: В выходные будет шестое число — это полнолуние. — Нет. — Ты резко меняешь ответ после слов Логики.       Стул скрипит, когда ты поворачиваешься на нём к ближайшей стене, где поверх старого висит новый календарь. Оттуда на тебя смотрят красивые цветочки с какой-то ухоженной клумбы.       Ведёшь указательным пальцем от сегодняшнего дня — это четверг, до выходных дней и недовольно бьёшь по несчастной бумажке кулаком, обнаружив обведённое красным маркером шестое и седьмое число. ВОСПРИЯТИЕ: Видишь, как Жюдит чуть сводит брови, но всё равно улыбается, уже сочувствующе. ЖЮДИТ МИНО: — Это ведь не последние выходные, Гарри.. Устроишь свидание ещё через недельку. — Её тон тебя подбадривает. — А что за свидание? Хочешь его куда-нибудь сводить? АВТОРИТЕТ: Мне нравится, как это звучит. Словно мы зовём какую-то девку на свиданку, и это мы его устраиваем, мы за всё отвечаем. Будто у нас есть преимущество над этой девкой. ЛОГИКА: Мы все прекрасно знаем, что Ким не девка. Далеко не девка. ГРУБАЯ СИЛА: Он может запросто уложить тебя. Он сильный. Мужественный. БОЛЕВОЙ ПОРОГ: Спина неприятно гудит, когда ты вспоминаешь, как Ким повалил тебя на плитку в подъезде, когда ты чуть не обратился и не укусил его. Помнит собака тяжёлую руку.. Мы отвлеклись от темы.       Ты думаешь над её вопросом какое-то время. Куда вообще Кима сводить и что вообще за свидание устроить? У вас не было конфетно-букетного периода, вы просто стали постепенно жить вместе, иногда выходя в маркет или до книжного вместе. Ты однажды подарил ему новый крем от солнца и широкий белый зонт от него же, но на этом с подарками всё, не считая заботы и мелких поступков для Кима. Вы ходили погулять на набережную, но это потому что она была недалеко, а ты просто хотел гулять.       Сегодня ты Жюдит не отвечаешь, а она, догадавшись, что тебе нечего ответить, больше не спрашивает.       Ни Жана, ни Кима ты не застаёшь, когда уходишь со смены. Они приходят позже, как и остальные сотрудники, поэтому у тебя есть шанс встретить Кицураги дома.       И ведь он не спит! Ты радуешься, когда понимаешь это, зайдя в квартиру. Тебя хоть и не встречают, не предлагают ужин и не говорят, что ты хороший мальчик, но ты всё равно рад. — Привет, Ким! — Ты всё ещё в рабочей форме, когда обнимаешь его, стоящего на кухне. ВОСПРИЯТИЕ: Он тебе улыбается. Кожа у него ни тёплая, ни холодная. Нормальная. Но объятия всё равно горячие. В руках кружка кофе, которую он убирает на стол, чтобы обнять тебя в ответ.       Его рука, ещё без защитного слоя перчатки, гладит тебя привычным жестом по макушке. Пока не обратишься, ты выглядишь как человек и хвостом не виляешь, хотя очень хочется. КИМ КИЦУРАГИ: — Привет, Гарри. Я уже скоро ухожу. ДРАМА: Ну вот, опять не побудем с ним.. САМООБЛАДАНИЕ [средне: успех] : Мы не показываем грусти и разочарования. Уж лучше поплачем, когда Ким уйдёт. — Не страшно, — улыбаешься ты, — как обычно. Ел?       О его питании ты заботишься сильнее, чем о своём. Ким может перебиваться обычной едой, а кровь пьёт только разок-два в неделю. Её вампиры могут свободно брать в аптеках: их отдают бесплатно, если ты предъявишь бумажку, что ты вампир и сколько крови тебе положено выдавать. Добровольцы — здоровые, конечно же, — её сдают бесплатно. А на клыки и бледность фармацевты давно не ведутся, мало ли ненормальных? Киму она не особо нравится, потому что «у крови в таких пакетиках медикаментозный привкус».       В то же время ты буквально всеядный. Ты сырого, пару минут назад живого кролика можешь сожрать, когда голоден. Упаковка пельменей за раз или стопка бутерброда из целой буханки хлеба — норма. Но столько еды закупать дорого, поэтому ты тоже особо не шикуешь. Жан однажды рассказал, как ты поймал и сожрал голубя под сенькой, и Ким с тех пор следил, чтобы ты ничего живого не ел. КИМ КИЦУРАГИ: — Ел, — короткий кивок. Он уже одет в рабочую форму, не хватает только перчаток. В отделе, в одном из ящиков стола у него лежат крем от солнца и кепка, мало ли чего. Зонтик он использует дома, если приходится выходить на улицу в солнечные дни.       Ты снова обнимаешь Кима в прихожей перед тем, как он уйдёт. Ему приходится почти силой освобождаться, чтобы наконец сбежать на работу. Ты грустно смотришь ему вслед и уже скучаешь.       За ужином, менее сытным, чем хотелось бы, ты думаешь, что мысли о свидании можно пока и отложить, раз оно так не скоро. Ты знаешь, что потом пожалеешь, что не продумал всё заранее, но всё равно откладываешь.        ВНУТРЕННЯЯ ИМПЕРИЯ: Оно грядёт.              В пятницу с утра первое, что ты слышишь — это голос Империи. Но ты привык, завтра полнолуние: он всегда тебе об этом напоминает.       За день до полной луны у тебя бесится чуйка. Кажется, что вот-вот что-то произойдёт, но в итоге весь день ничего такого не случается, только если по совпадению. У тебя волосы дыбом стоят на руках, а ещё хочется есть. ЭЛЕКТРОХИМИЯ: Очень сильно. ЖРАТЬ. СИЛА ВОЛИ [сложно: успех] : Нет. Это пройдёт.       У тебя противным фантомным спазмом сводит всю пищеварительную систему и ты морщишься, переворачиваясь на бок. ВОСПРИЯТИЕ: У вас висят плотные шторы в спальне, но уже утро, и ты всё более-менее видишь. Рядом лежит Ким. Спит.       Опа. Ким ушёл пораньше и уже спит? Видимо, работы прям совсем не было. У тебя будильник тихий, ты спишь чувствительно, и Ким от него не просыпается. Ты поднимаешься с кровати, думая, не встанет ли он сегодня? Может, хотя бы сейчас проводит? А то раньше ты уже уходил, когда он возвращался.       Ким в курсе, что тебя штырит перед полнолунием, тянет на пожрать и порвать что-нибудь, желательно твёрдое, чтобы сил ушло побольше. За твоим циклом он тоже следит и, кажется, не должен был забыть о нём на этот раз. ЛОГИКА: Нахрен он это делает? Каждый раз сидит с тобой, когда приходит, провожает, спрашивает, как себя чувствуешь. Давно не было чего-то, что бы ты натворил в таком состоянии. Только себе нервы накручивает. — Ким беспокоится. — Ты разговариваешь шёпотом, даже шум конфорки тебя перекрикивает. — И заботится. Да? Я тоже о нем беспокоюсь и забочусь, когда ему приходится работать днём. СУМРАК: Он тебе до сих пор не доверяет. Ты его однажды чуть не укусил. Дважды. Он тебя боится в таком состоянии. АВТОРИТЕТ/ГРУБАЯ СИЛА: Нас нужно бояться. ЭМПАТИЯ: Мы этого не хотим. И он, скорее всего, просто забыл или очень устал и решил лечь.       Сегодня ты позволяешь себе съесть всё, кроме того, чем вечером будет завтракать Ким. Твоему желудку придётся переварить тарелку вчерашних пельменей, пять бутербродов, салат из овощей, три жареных яйца, остатки солёных огурцов из банки и шматок какого-то мяса, которое ты вытащил разморозиться вчера. Сырым ты тоже иногда балуешься, особенно перед полнолунием. Ким говорит, что это противно.       Тем не менее, перед работой ты всё равно забегаешь в круглосуточную шаурменную и берёшь большую, просишь добавить побольше мяса. Для Жюдит взял ещё одну, поменьше. — Жю, Ким сегодня рано. Он уже спал, когда я проснулся. Не знаешь, что ночью было? ЖЮДИТ МИНО: Она уже уминает принесённый тобой свёрток из лаваша, когда ты спрашиваешь. — Ночные ребята говорят, что работы не было почти, и то бумажная. — Она ест опрятно, аккуратно, вытирая рот салфеткой после каждого второго укуса.       Тебе приходится проводить руками по предплечью, чтобы уложить вставшие волоски. Их у тебя много по всему телу, и сейчас они сильно электролизуются о рубашку. Это даже забавно. СУМРАК: Раньше в такие моменты, когда у тебя были «вспышки» перед обращением, тебя удерживал Жан. Теперь же, когда ты в адеквате, он позволил себе перевестись в ночную смену. Рядом нет Кима, и даже Торс, более-менее подходящий для сдерживания тебя, не всегда находится в кабинете. Ты сорвёшься на Жюдит, если это произойдёт.       Иногда ты неконтролируемо начинаешь превращаться. Этот процесс прерывается каждый раз, пока не настало полнолуние, но ты почти целиком теряешь себя. Радует, что такие вспышки быстрые, буквально на несколько минут, и натворить что-то ты не успеваешь. Но всё-таки, вдруг.. А ведь рядом и правда только Жюдит. ЧЕСТЕР МАКЛЕЙН: — Йоу. Тебя тоже ебёт? — Он сегодня выглядит устало, вваливаясь в кабинет. Его усталый взгляд направлен на тебя, а в руках у офицера большой стакан, наверняка, молочного кофе. ДРАМА: Ах, да, мессир. Не нам одним страдать перед полнолунием!       У Честера заёбанный взгляд и сонный вид. Ты помнишь, что, в отличии от тебя, переполненного энергией, его основательно рубает. Лисы, что с них взять. — Ага, — ты понимающе киваешь. ЧЕСТЕР МАКЛЕЙН: Он без вопросов ставит остатки кофе перед тобой, а сам заваливается на диван. Он у вас уже старинный, твёрдый и пахнет пылью и чем-то неприятным, но каждый на нём поспит хоть раз в недельку.       Вы с Жюдит переглядываетесь, и ты с удовольствием допиваешь кофе. В нём одно молоко, кажется, на пол ложки самого кофе. Не сладко и не горько, но вкусно. Перевозбуждённому тебе в самый раз.       За весь день ты ни разу не сел с Жюдит в мотокарету, а только бегал. На удивление, оказывался на месте преступления не сильно позже напарницы, как бы далеко оно не находилось. Хоть какая-то энергия выплёскивалась. С другой стороны, ты её пополнял, захватывая то шаурму, то кебаб. Замкнутый круг.       Жан, приходящий обычно через полчаса после положенного, сегодня приходит очень рано. Вы ещё не сдали смену с Жюдит, хоть Торс и Честер уже ушли. Кажется, до конца смены оставалось двадцать минут. ЖАН-ХЕРОН ВИКМАР: — Чё ты, как? Пока не разъёбывает? — Его голос сухой и мрачный, но уже не пропитан ядом и многолетней обидой, как полгода назад. Лейтенант садится за свой стол. — Весь день, Жан. Ты ж знаешь. — К концу дня тебя это заебло. Эта бесконечная энергия и предчувствие плохого, что теперь настроение было ни к черту. Домой бы уже.. — Слава Деи, выпало на выходные. Блять, я хочу разнести этот ёбаный стол в щепки! — На деревянном покрытии остаются линии от когтей. Дерево мерзко скрипит, и ты тут же прекращаешь. ЖЮДИТ МИНО: — Гарри.. — Её голос заботлив, тёплый и нежный. Почти усмиряет тебя. — Иди домой. Я закрою смену. ЖАН-ХЕРОН ВИКМАР: — Может лучше Кима подождёт? Пусть проводит. ЭМПАТИЯ [просто: успех] : Вы прошли многое. Жан знает, на что ты способен в таком состоянии и переживает за тебя. Волнуется, как раньше, хоть и старается не показывать этого. — Спасибо, Жюдит. Всё будет нормально. — Вешалка едва не падает, когда ты срываешь с неё свой плащ. Ты обязательно поблагодаришь их за заботу и волнение, особенно Жана, который ради тебя пришёл на работу раньше, но потом. Всё потом.       По дороге не выдерживаешь и срываешься на бег, не пройдя и пяти минут спокойно. Все боятся оборотней, оно и не удивительно: вы все разные и непредсказуемые. Кто-то как ты, бешеный перед полнолунием, но спокоен, когда уже обратился в животное. Кто-то наоборот, а кто-то бешеный или спокойный всегда.       Ключи в твоих руках дрожат, пока ты достаёшь их из кармана и чудом не роняешь на пол. Дверь перед тобой вдруг открывается, перед этим щелкнув два раза замком. КИМ КИЦУРАГИ: — Гарри. — Он не выглядит удивлённым или напуганным тем, что вы вот так столкнулись. — Сильно? — Ты не можешь подобрать слов на первую часть речи, и Ким продолжает. ЭМПАТИЯ [средне: успех] : В его глазах переживание. Волнение, но сдержанное.       Тебе не нужно объяснять, что именно «сильно». Ты только киваешь, наконец делая глубокий вдох. КИМ КИЦУРАГИ: Он заводит тебя в прихожую. Рука в перчатке касается твоей щеки, на секунду ощущается наждачкой на коже. В следующую секунду ты льнёшь к ней, тянешься сперва к самой руке, а потом и к самому Киму. Он пахнет недавним завтраком — яичницей с кофе, собой и прокуренным рыжим бомбером. Хвои не чувствуешь. — Ложись спать, Гарри. Я приду утром, тебе к тому времени полегчает. — Он почти шепчет, очерчивая твою спину ритмичными движениями. БОЛЕВОЙ ПОРОГ: Ты знаешь, что это больно. Когда вытягиваются с кровью когти, когда зубы ноют, превращаясь в клыки. Как ломает кости и гудит голова первое время, и всё это в одиночестве.       «Останься, Ким. Хотя бы в этот раз, пожалуйста. Мне страшно, Ким. Это так больно, я не хочу переносить это один.» — кричишь в своей голове, надеясь, что Ким научится внезапно слышать твои мысли. Чуда не происходит и ты понимаешь это, когда объятий резко не становится. Он тебя только поцелует на прощание, говоря, что постарается вырваться с работы пораньше и захватит в круглосуточном мяса. КИМ КИЦУРАГИ: — Помнишь, что делать, если всё будет совсем плохо? — Его взгляд тебе не нравится. ЭМПАТИЯ [просто: успех] : Словно с больным разговаривает. Словно няня, уходящая на вечер, и хочет убедиться, что ты знаешь, что делать, если что-то произойдёт.       Тебе противно от этого. От того, что ты знаешь, что делать, и что это правда может пригодиться. Ты вспоминаешь..

---

      На часах уже три ночи, в окно во всю светит полная луна, а тебя до сих пор штормит и ты всё не превращаешься. Это похоже на затянувшуюся «вспышку», где ты обретаешь себя только в просветах между бешенством. В эти просветы ты делаешь, что должен. У вас в шкафу лежит огромная стяжка. Совсем, как строительная, прочная и пластиковая, но побольше. Ты обматываешь её вокруг запястий и зубами затягиваешь до боли.       Когда обращаешься — ты спокоен, можешь держать себя в руках и прекрасно осознаёшь происходящее. Но со связанными руками ты не делаешь дел в бешенстве.       Жан приковывает тебя к батарее в твоей же спальне. Прочная верёвка обматывает тебя и радиатор батареи не один десяток раз, больно врезаясь в кожу. Ты успеваешь цапнуть Викмара и рвешь ему рубашку. У вас остаются шрамы после того полнолуния. КИМ КИЦУРАГИ: — Гарри. — Его голос заставляет вынырнуть из неприятных воспоминаний. Голос более груб. Так же, как и взгляд. — Я помню. Иди. — Целуешь его первый и отступаешь. Кицураги задерживается, чтобы погладить тебя по щеке и выходит из дома. Он запирает квартиру снаружи, провернув ключ на два раза. АВТОРИТЕТ: Просто посмотри на себя. Бесконтрольная псина, которую нужно держать на прочной цепи. СУМРАК: Стяжка рано или поздно не поможет, ты это знаешь.       Ты сразу же отгоняешь мысли сумрака, уходя на кухню. Немного подумав, разворачиваешься и уходишь в спальню, чтобы снять с себя почти всю одежду, остаёшься только в поношенном белье. Всё равно, когда обратишься она не понадобится. Уже потом потрошишь холодильник почти до основания, к полуночи добравшись даже до сырых овощей и замороженного почти в лёд мяса. Не можешь его нормально разодрать, потому что ногти и пальцы болят, и зло бросаешь говядину обратно в морозильник.       Когда на часах стукает час ночи, ты уходишь в комнату кое-как и укладываешься аккуратно на прохладный пол возле кровати. Это почти сравнимо с наркотической ломкой: мышцы тянет, голова болит и слабость такая, что валишься с ног. Ты рад, что рядом никого нет, особенно из друзей. Тебя хоть и не тянет кого-нибудь убить, но это всё равно к лучшему. СУМРАК: Тебе стоит больших усилий оставаться в здравом уме в обращении. Ты реально сильный оборотень. Ты большой и сильный, Гарри. Идеальная машина для убийств, и ты это знаешь. Альфа среди остальных оборотней.       Такую силу и власть, как у тебя, хотят многие, а ты её ненавидишь. А вдруг ты когда-нибудь потеряешь контроль? Тебя придётся убить, чуть что. Так убивают бешеных или диких животных, которые опасны для людей, и их смерть — самое лучшее и гуманное решение. Интересно, Ким или Жан с Жюдит будут против этого? Само собой, они твои друзья. Но если ты убьёшь кого-нибудь? Если разорвёшь нескольких человек, будучи не в себе? Мнение нескольких людей не помешает зоозащитникам и остальной милиции навести на тебя дуло.       У тебя на какое-то время обрываются все мысли, а продолжаются, только когда ты видишь всё через волчьи глаза. Шея болит, ты почти задыхаешься. Что такое? ВОСПРИЯТИЕ [трудно: успех] : В ноздри резко и слишком хорошо ударяют разные запахи, а лапы когтями царапают деревянный пол. У тебя удавка на шее, наброшенная на вбитый в стену гвоздь, где когда-то весело твоё ружьё. Вы в зале. Вы?       Перед тобой Жан. Он сжимает в руках твой мех по обе стороны головы, тянет от себя, на пол. ЭМПАТИЯ: Тут и анализировать ничего не надо. Ужас и доля злобы перекривили его лицо в ужасную гримасу.       Он тебе что-то кричит. Ты видишь, что он буквально орёт по тому, как широко раскрывается его рот. ЖАН-ХЕРОН ВИКМАР: — Ёбаный свет! Приди в себя, Гарри! Гарри, сидеть! Сидеть! — Его командующий голос пропитан страхом. Ты почти больше его, и это ты даже не стоишь на задних лапах. Твои габариты огромны даже по животным меркам. — Фу, Гарри! Не рычи на меня, блять, это я! Жан! Жан! С-сидеть!       Тебе больно от того, как ему страшно. Он держит тебя голыми руками, несмотря на то, что гвоздь выскочит из стены в любой момент или верёвка соскользнёт. Несмотря на то, что ты можешь убить его в считанные секунды.       Бледные серые глаза упыря-Жана меняются, когда ты перестаёшь душить себя удавкой, пытаясь напрыгнуть на Викмара, когда успокаиваешься. Ты исполняешь команду «сидеть» и прижимаешься к полу. Немного погодя, ложишься полностью. Тебе не перегрызли горло, тебя не победили в драке, ты не перед альфой стаи, но всё равно принимаешь покорную позу. ЖАН-ХЕРОН ВИКМАР: Он почти плачет, падая на задницу в двух метрах от тебя. Он так глубоко дышит, и ты видишь, что его глаза буквально на мокром месте, вот-вот готовые пролить целое море. Скулишь от жалости, когда находишь на его левой ладони следы от зубов. Слава богу, никаких ран больше не видишь. — Блять, Гарри.. — В комнате горит свет, и его бледная кожа почти режет глаза. Голос сильно дрожит, наровясь сорваться на хрип. — Сука, пиздец.. Ты меня понимаешь? Лапу, блять. — Его угловатая рука вытягивается к тебе совсем низко над полом, и ты кладёшь большую, почти медвежью лапу в белую ладонь. Жан тоже скулит, закрывая лицо свободной рукой. — Чудесно, блять.. Кицураги! — Твоя лапа падает на пол, когда Викмар встаёт.       Господи. Ким.       Кажется, время ближе к утру, за шторами не темно. Он жив? Ты не разнёс дом? Ты видишь только опрокинутый столик и сдвинутый с места диван. СУМРАК: Вот об этом я и говорил. Я предупреждал. ЖАН-ХЕРОН ВИКМАР: Он проходит в зал один спустя пару минут, без Кима. Зато с пакетом чего-то тяжёлого в руках — он бросает его тебе в лапы. Раскрывшийся пакет показывает тебе огромный шматок с мясом, торчащей костью и кровавыми прожилками, и несёт от него соответствующе. Вкусно. — Жри, блять. ЛОГИКА: Пока ты животное, к тебе будут обращаться, как к животному.       Ешь ты уже один, в комнате никого. Хороший слух невольно улавливает все звуки в тесной квартире: скрип табуретки по полу на кухне, тихий скрип ящика столешницы, шорох коробочек. Тяжёлое дыхание Жана, два тихих всхлипа за пару минут. Если напрячься, то услышишь, как ударяются о пол слёзы. Как шипит перекись в кровавой ране на чужой руке, как Вик сожмёт в руках штанину от боли. Он тихо пошипит, и кто-то подует на рану. Ты не напрягаешься, заглушая все звуки собственным чавканьем и прихлюпыванием сырого мяса. Говядина. ЖАН-ХЕРОН ВИКМАР: Все три килограмма мяса съедены, когда ты слышишь поступь. Ты её знаешь наизусть — Жан. — Пошли. — Он скидывает с хлюпкого гвоздика твою удавку и словно на поводке тянет в спальню. Оборачивает верёвку вокруг элементов батареи так, чтобы ты едва мог встать, не то, что сделать шаг. Сильно укоротил и завязал добротно, хоть режь. — Будешь сидеть здесь, пока не обратишься обратно. Ким будет спать в зале. — Его голос теперь сухой и даже почти не дрожит, а большая часть ладони спрятана под белыми бинтами. ЛОГИКА: Они не будут с тобой нормально говорить, пока ты полностью не придёшь в себя. Мудро.       Всё, что тебе остаётся — лечь у батареи и слушать, как дверь запирают снаружи и уходят, кажется, на кухню. Кровать тут сдвинута с места и стоит почти наискосок комнаты.       Что случилось с Кимом ты не знаешь, и не узнаешь, пока полнолуние не пройдёт. Давно тебя так не крыло.. Ты давно никого даже не ранил, не то, что кусал. Особенно Жана. У него всегда каким-то чудом получается тебя приструнить.       Ты не хочешь слушать то, о чём шепчутся парни на кухне и прочий шум, который улавливает твой чуткий слух, поэтому предпочитаешь заснуть. Так и парням будет спокойнее, и ты скоротишь время до обратного обращения.       Рядом пахнет чем-то очень знакомым. Пахнет теплом, чуть-чуть хвоёй, Кимом, тканью, улавливаешь и свой запах. Поворачиваешь голову вниз, нос шоркает что-то тканевое и мягкое. ВОСПРИЯТИЕ [просто: успех] : Ты всё ещё привязан, но уже лежишь головой на вашем одеяле. Ты учуял именно его.       Ты еле-еле сдерживаешь вой от ударивших в сонную голову воспоминаний. Ким, как там Ким? Это он постелил или Жан перед тем, как уйти? ЭМПАТИЯ: Ты в любом случае тронут заботой, несмотря на то, кто это сделал.       Вот теперь ты прислушиваешься, вертишь ушами на манер радара. ВОСПРИЯТИЕ [средне: успех] : В доме тихо. Много лишних шумов снаружи квартиры, но среди них ты улавливаешь и нужные звуки. Из зала издаётся скрип пружин дивана, проминающегося под чужим весом. Ким поменял положение. Тихо работает телевизор, буквально на одной из минимальных громкостей. Какой-то фильм.       Больше ты особо ничего не слышишь. Значит, Ким не спит.       Ты пытаешься его позвать, но из пасти вырывается только низкий протяжный вой. Не громкий, но слышимый. САМООБЛАДАНИЕ: Ты полностью держишь себя под контролем.       Диван скрипит снова, потом половицы. Всё вдруг затихает, и шаги раздаются только через минуту. СКОРОСТЬ РЕАКЦИИ: Всего пару шагов, но ты узнаёшь их. Это не Ким.       В дверном проёме спальни ты видишь Жана. Он в мятой рубашке и брюках, со слегка окровавленной повязкой на руке, лохматый и с мешками под глазами. Его бледные глаза смотрят на тебя почти надменно, едва-едва с опаской. ВОСПРИЯТИЕ: От него ощутимо пахнет его крепкими сигаретами. Много курил в последнее время. ЛОГИКА: Всё то время, пока ты спал? Кажется, за окном ещё светло. Черт знает, сколько ты проспал. ЖАН-ХЕРОН ВИКМАР: Викмар зачем то закрывает за собой дверь после того, как заходит. Он подходит не близко, остаётся на расстоянии. Смотрит сверху вниз, на этот раз без доли страха или неуверенности. — Я остался на ночь, тебя нельзя оставлять только с Кимом. — Слышишь, что твой друг недоволен. Холоден. — Я принесу тебе мяса. — Ты бы хотел спросить, в порядке ли Ким и спит ли он вообще, но не можешь.       На этот раз Жан бросает тебе килограмма два мяса и уходит. Та же говядина с ещё большей костью. ЛОГИКА [средне: успех] : Они взяли побольше мяса ещё вчера. Знали, что оно точно понадобится. Прохладное — лежало в холодильнике.       Мясо хоть и вкусное, но не перебивает мыслей. СУМРАК: Ким не показывается, наверное потому, что боится тебя. Сбежит сразу, как ты обратишься обратно. Соберёт вещички и уйдёт. Скорее всего возьмёт спортивную сумку и пакет, а не чемодан на колёсиках. Или ты его сильно уебал и он просто не может к тебе прийти. Какой вариант тебе нравится больше? САМООБЛАДАНИЕ: Ты правда вышел из себя. Клялся Киму, что такого не повторится, и вот опять. ДРАМА: Боюсь, последствия нашего поведения правда плачевны, мессир. ЛОГИКА: Ты должен был сильнее держать себя в руках, и этого бы не произошло.       Тебя почти тошнит съеденным мясом от подступивших слёз. Ты ни разу не ревел в полнолуние, это вообще возможно?       Проверять не хочется, и ты решаешь никого больше не звать. Пусть отдохнут от тебя. Судя по всему, Жан вообще не спал, и Ким, скорее всего, тоже.       Даже на второй день не остаёшься. Видимо, выплеснулось так много за раз, что на вторые сутки ничего не осталось. Задремавший ты просыпаешься уже с руками и ногами, а не лапами и хвостом. Всё тело ватное, а верёвка на шее уже не душит так сильно, спадая почти на плечи. Но до сих пор не такая свободная, чтобы снять её через голову. ЖАН-ХЕРОН ВИКМАР: — Доброе утро, ебать. — Когда он заходит, ты лежишь всё там же, разве что одеялом прикрылся. Он хозяйничает у вас в спальне, раскрывая шкаф и хватая первые попавшиеся штаны, которые он отыскал на твоей полке и первые же трусы на другой. В тебя летит бельё и пижамные штаны, чудом не упав прямо тебе на голову. — Я за ножницами. ЭМПАТИЯ [средне: провал] : Немногословен. Без понятия, почему. Причиной может быть всё что угодно.       Оказывается, когда ты не можешь подняться от пола и батареи больше, чем на тридцать сантиметров, одеваться довольно проблематично. Ты едва-едва натянул на себя штаны, когда Жан вернулся. Несмотря на прошлое «за ножницами», он приходит с ножом.       Недоверчиво провожаешь его взглядом.. Ты лично точишь ножи в этом доме и точишь на совесть. Не сыграет ли это сейчас против тебя?       А ещё во второй руке у него стакан с водой.. ЖАН-ХЕРОН ВИКМАР: — Разожми булки. — Верёвка немного скрипит, разрезаясь ножом. Сперва Жан поддел верёвку у тебя на шее, постепенно пиля. С батареи снимает уже с большим усилием, в итоге получив несколько кусков верёвки. — Одевайся и пей. — Приказной тон. Ты уже обратился, но отношение к тебе особо не поменялось.. Господи, что ж ты натворил? Ким вообще жив? — Что это? — находишь смелости спросить, уже отпив из стакана. ВОСПРИЯТИЕ: Горьковатый привкус. Там что-то есть. ЖАН-ХЕРОН ВИКМАР: — Мышьяк разбавил. ЭМПАТИЯ/ЛОГИКА [просто: успех] : Может, он и хочет, но он этого не сделал. Он не стал бы тебя реально убивать без особо весомой причины. Скорее всего там успокоительное.       Стакан опустошаешь полностью, вытирая влажные губы запястьем. — Ким в порядке? Он ведь жив, да? САМООБЛАДАНИЕ [сложно: успех] : Невероятных сил стоит держать себя в руках, чтобы не побежать в комнату и посмотреть, что там. Вместо этого ты стоишь на месте, перед Жаном. Позволяешь ему заслонять выход и доминировать в данной ситуации. ВОСПРИЯТИЕ: Он до сих пор сжимает нож до побеления пальцев. СУМРАК: Тебя правда боятся. Каково это, а? Лучшего друга заставляешь дрожать, заставляешь бояться за свою жизнь рядом с тобой.       Вик наконец отступает, делает два шага назад, чтобы открыть дверь, и только теперь поворачивается к тебе спиной. Он сейчас побоялся вставать к тебе спиной? Всё настолько плохо..?       Позволяешь расстоянию между вами вырасти перед тем, как выйти из, оказывается, душной комнаты.       Вы выходите сразу в зал, а там диван. Видишь Кима, сидящего там, полуоткинувшегося на спинку и вытянув ноги на столик рядом. Он смотрит на тебя, хоть и не со страхом, но и радости особой у него на лице нет. Невольно ускоряешь шаг, невероятно радостный тем, что он цел! Ким цел! Ты его не тронул! Сраный Викмар, он спас вас все.. ВОСПРИЯТИЕ [средне: успех] : Ты замечаешь его белую рабочую футболку с огромным кровавым пятном. Она слегка подвёрнута в животе, из-под неё торчат белоснежные бинты. Рабочие штаны тоже приспущены и там тоже бинт. ПОЛИЦЕЙСКАЯ ВОЛНА: Область правой мышцы живота, правой подвздошной. ЖАН-ХЕРОН ВИКМАР: — Ага. Чуть кишки ему не выпустил. — Он с каким-то злым лязгом вставляет нож обратно в подставку на кухне, хмурясь совсем не по-доброму. — Г-господи.. — У тебя невольно дёргаются пальцы и пульсируют ногтевые пластины, представляя, как это было. КИМ КИЦУРАГИ: — Всё могло быть хуже. Ты не виноват, Гарри. — Он так спокоен, словно у него не располосовано пол живота, словно нет на нём метров бинта, словно не испугался, что ты его убьёшь. ЛОГИКА: Он накачен успокоительным и обезболом. — Я чуть тебя не кокнул, господи, блять.. — Если бы ты мог, сделал назад шагов триста, но помешала стена, так невовремя появившаяся прямо за спиной. САМООБЛАДАНИЕ [невозможно: провал] : Тебе настолько тошно, стыдно и совестно, что находиться в одном помещении с раненым Кимом и злым, напуганным Жаном становится невозможно. КООРДИНАЦИЯ [средне: успех] : Невероятно ловко хватаешь с крючка свою безразмерную серую куртку и впрыгиваешь в подвернувшуюся рабочую обувь — чёрные туфли. Заперто. Ключи рядышком на тумбе. Никогда так быстро ты не покидал запертую квартиру.       Когда ты, словно из пушки вылетаешь на улицу, тогда понимаешь, как там было душно, насколько сильно там была накалена атмосфера. Прохлада и относительно свежий воздух бьют в лицо и нос, заполняя твои лёгкие ледяным ветром.       Не останавливаешься, выбежав из подъезда, а наоборот, только разгоняешься. Не важно, куда, не важно, что на тебя пялятся люди на улице, не важно. ГРУБАЯ СИЛА: Это уже не жалкое кардио, это нечто помощнее. Давно ты так быстро не бегал. Определённо уложился в школьные нормативы по стометровке.       Ты даже не уверен, бежал ли за тобой кто-то. Да что же ты, бежать мог только Жан, Ким вряд ли с дивана встанет в ближайшее время..       Вся комната окрашена ало-серым, нечётко, словно в помехах старого телевизора. Ты срываешься с места, оставляя на полу царапины от когтей, когда замок двери в прихожей проворачивается. СИЛА ВОЛИ [трудно: успех] : Заставляешь воспоминания прерваться, прекратить всплывать перед глазами и преграждать тебе путь реальности.       Выбежав из подъезда, ты сворачивал вправо, затем какое-то время побегал по двору и свернул за дома, чтобы перебежать дорогу — невероятно везёт, машин нет — и бежишь, судя по всему, в сторону набережной. Слава богу, она не тупиковая.       Ким, Ким.. Ты его мог убить. Он наверняка обзавёлся новыми седыми волосами. Да что там, у него будет шрамина на пол живота! А если бы всё было хуже? «Всё могло быть хуже. Ты не виноват, Гарри.»       Ага, не виноват.. СТОЙКОСТЬ [трудно: провал] : У тебя горят мышцы, лёгкие пылают, но в то же время ужасно мёрзнут от ледяного воздуха. В глазах плывёт, щёки дерёт встречным ветром. Голова болит и тело ослабевает. Это, скорее всего, давление. Лучше остановиться и перевести дух.       Ты замедляешься, будучи уже, наверное, в километре-полуторе от дома. Дыхание такое тяжёлое и шумное, что оглушает, а горло невероятно болит. Ноги.. Их бы впору сейчас опустить в тазик со льдом. Ближайшая скамейка стойко принимает твою тушу, рухнувшую на неё всем своим весом.       Только сейчас оглядываешься туда, откуда бежал. Никого, похожего на Жана минуту, две, пять.. ЛОГИКА: Жан — упырь, они быстро бегают. Но у Жана херовое здоровье, хоть и хорошая физическая подготовка. А ещё он, наверное, слишком заебался, чтобы догонять психанувшего тебя. Плюс на улице, хоть и облачно, но солнце есть. Психанувшего? Я психанул?       Снимаешь куртку, чтобы случайно не сжечь её своим жаром. СУМРАК: Ещё бы. Сорвался, чтобы не решать проблем. Взбесился сам на себя и психанул, оставил все проблемы на друга.       Совесть, кажется, уничтожает тебя так же, как чертова сверх быстрая пробежка в твоём-то возрасте. В голове так тяжело и всё кружится вокруг, что тебе приходится закрыть глаза и откинуться на спину. Радует одно — боль от пробежки во всём теле постепенно стихает. — Пиздец.. — выдыхаешь хрипло. — Что я наделал, ёбаный в рот.       Губы предательски дрожат. Слёзы, стоявшие до этого комом в горле, вырываются нескончаемым водопадом из глаз. Теперь глаза печёт и они невероятно чешутся, отчего тебе приходится их тереть, тереть, тереть, только ухудшая положение. Красно-мокрое месиво теперь, наверное, заместо твоих глаз и носа. На пару мгновений жалко, что на этот раз не кровавое. Тебе хочется уебать самому себе хорошенько, и ты даже думаешь поймать какого-нибудь левого прохожего, желательно мужчину и покрепче, чтобы наконец получить по заслугам. СИЛА ВОЛИ [трудно: успех] : Мы НЕ будем просить нас уебать арматурой левых людей, Гарри. СТОЙКОСТЬ: А жаль. Интересно, после этого правда полегчает? ГРУБАЯ СИЛА: Знаешь, что нам поможет? Разминочка! Давай, лишняя тренировочка не помешает!       Господи, делать себя ещё сильнее ради того, чтобы выместить энергию? Куда уж больше?       А это мысль.. Вдруг думаешь, что можно просто себя уничтожить до такой степени, что даже внутренний зверь ослабеет донельзя. Как там говорится? В тебе есть два волка? СУМРАК: Ты обоих заморишь голодом и они сдохнут.       Алкоголь, спиды, фастфуд, даже обычное курение — медленное самоубийство. Но ты завязал со всем, кроме курения, а оно тебя здесь и сейчас не прикончит, к сожалению.       Всё-таки медленно и постепенно, но тебя отпускает. Настолько медленно и постепенно, что на улице уже почти стемнело, а ты так и не приближался к дому. «Вот сейчас сядет солнце, и Жан выйдет на меня с мачете» — думаешь. Откуда у Жана мачете? Ни у кого из вас его не было, но это выглядело бы красиво и эпично. И заслуженно.       В конце концов, ноги сами приносят тебя к родному подъезду. Весь день на улице, не евши, в тоненькой куртке на голый торс и в рабочих туфлях — просто ужас. Но если б ты оделся получше, то пришёл бы ещё позже, правильно? Да и не прийти ты просто не можешь, даже если бы собрался. Некуда, незачем, да и Кима с Жаном ты б не бросил насовсем. КООРДИНАЦИЯ: Квартира открыта, и ты стараешься зайти максимально тихо. В полумраке прихожей скидываешь обувь, задвигая их босой ногой под полочку. Курточку пока не снимаешь. ВОСПРИЯТИЕ [сложно: провал] : Ничего не слышишь, кроме тихого бубнежа телевизора. С прихожей видно зал, но на диване ты больше не видишь макушки Кима.       Аккуратно, едва ли не на цыпочках проходишь ближе к залу, пытаясь в полумраке комнаты увидеть хоть кого-то. ЖАН-ХЕРОН ВИКМАР: — Чё крадёшься? Успокоился? — Голос заставляет тебя подскочить на месте и, кажется, словить инсультов десять. Ты даже не поворачивался на кухню, где он сидит.. — Успокоился, блять, спрашиваю? — Его тон, несмотря на твой испуг и едва не остановившееся сердечко, не смягчился.       Вик недовольно сидит на стуле, закинув ногу на ногу. Рядом на столе лежат открытые упаковки бинтов, ваты, перекись и бутылёк спирта. А ещё две кружки: Кимовсая и другая. Кофе.       Взгляд настолько тяжёлый, что ты невольно горбишься и вообще пытаешься максимально сжаться, лишь бы скрыться. — А.. Ага. — Голос предательски пищит и язык не хочет поворачиваться. В горле сухо, и языком по нёбу провести всё равно, что наждачкой. — А.. — «А почему ты не спишь или не ушёл?» — хочешь спросить, но прикусываешь язык. Самые тупые вопросы, которые только можно сейчас задать. — Ничего. ЖАН-ХЕРОН ВИКМАР: — Ким спит в спальне. Спишь на полу, потому что я ночую здесь. — Это не вопрос, не просьба и не претензия, это факт. Он даже говорит тихо, чтобы не разбудить Кицураги.       Мужчина тяжело вздыхает, прячет лицо в ладонях, одна из которых по прежнему перемотана бинтом, и мнёт бледную кожу до покраснения, да так, что нижнюю слизистую глаз ненадолго становится видно. ЖАН-ХЕРОН ВИКМАР: — Я уже давно должен спать, меня пиздец ебёт днём, Гарри, ублюдок. Но я, сука, вынужден сидеть здесь, с тобой. Я сторожу Кима, как будто это я здесь шавка, а не ты. — После трибунала вы не ладили, но уже как полгода всё начало сглаживаться. Давняя обида в Жане начала прогорать и он снова даёт тебе шанс. Но сейчас.. Ты чувствуешь, как нещадно рушишь все ваши совместные усилия, на которые угрохано столько времени.       Викмар вдруг встаёт с места, и ты успеваешь дёрнуться назад, но он лишь отодвигает все вещи на столе ближе к месту, где сидел, а спирт с перекисью убирает на подоконник. ЖАН-ХЕРОН ВИКМАР: — Ешь. — Он, словно псине на миску, указывает тебе на холодильник. — Я знаю, что ты хочешь жрать. Если тебе снова снесёт башку, будет лучше, если ты будешь не голоден и не перегрызёшь нас всех, как ебучих коров. Готовь есть. И Киму тоже, он весь день не жрал. СИЛА ВОЛИ/АВТОРИТЕТ [сложно: провал] : Он прав. Не стоит даже пытаться спорить.       Всё, что тебе действительно остаётся — исполнить приказ. Молча проходишь на кухню, не глядя на друга, и с глухим щелчком открываешь холодильник. Мясо осталось, замечательно. Берёшь кусок грамм на триста, недолго думая, захватываешь ещё чего-то для маринада.       Жан, словно надзиратель, не сводит с тебя глаз. Ты ощущаешь пристальный взгляд, едва ли не прожигающий твою спину насквозь, и то, что скоро у него получится, и взгляд-лазер наконец тебя продырявит. В самое сердце, наверное.       Всё то время, пока несчастное мясо мучительно долго, целый час запекается в духовке, ты стараешься не поворачиваться к Жану. Успеваешь пожарить к мясу картошку и даже разморозить грибы, чтобы так же пожарить. Если уж готовить, то готовить много и вкусно, да?       Вик выглядит удивлённым, когда ты ставишь перед ним тарелку с едой. Всё это время пялящийся на тебя Жан наконец смотрит на что-то другое: немного недоготовленное мясо с картошкой и грибами. Ты берёшь себе кусок и гарнира побольше, садишься напротив. Вилки, по стакану молока — всё прилагается. Жан ведь тоже наверняка голоден, возится с вами весь день.. Тем не менее, начинает молча есть, и теперь не уничтожает тебя взглядом.       Минут через десять, когда ужасно голодный ты уже почти всё съел, улавливаешь какой-то звук.       Инстинктивно смотришь в сторону его источника — в зал. Звук повторяется, и ты понимаешь, что это шуршание постельного. Как если бы тело ворочалось, лёжа в кровати. — Ким проснулся. — Не доев, вскакиваешь, чтобы положить в его тарелку побольше еды, откладывая специально самое вкусное. Тебя останавливает только тяжёлый, настороженный взгляд Жана, когда ты уже стоишь с подносом. — Я.. быстро. Я в себе, правда. — Говоришь коротко и выходишь из кухни. Он не останавливает, не хватает за руку и не отбирает поднос, чтобы отнести самому, а даёт встретиться с Кимом.       Возле спальни прислушиваешься ещё и видишь, что из-под двери теперь горит тусклый свет настольной лампы. Она стоит со стороны Кима. Правда не спит. — Тук-тук.. — Используешь на максимум свои способности координации, держа поднос в одной руке и открывая дверь в спальню второй. Не заперто. ВОСПРИЯТИЕ: Бегло осматриваешь комнату. Всё на местах, прибрано. Полумрак, горит только лампа. Ким полусидит в постели, подложив под спину подушку и вытянув ноги. Он в майке и, наверное, в пижамных штанах. — Привет.. — тупо улыбаешься, аккуратно поставив поднос на тумбу. Оттуда Ким уже забрал очки, а вот часы пришлось отодвинуть. — Как ты? — Сразу же одёргиваешь себя. Как же тупо. Ясен пень, что плохо. КИМ КИЦУРАГИ: Тот проводит тебя и поднос ещё сонным взглядом, но улыбается так же сонно. Или устало. — Лучше, но я бы не отказался от обезбола. — Смекаешь быстро, буквально в воздухе ловишь намёк. — Спасибо, Гарри. Жан ещё здесь? — Господи, он ещё и благодарит тебя после всего сделанного тобой! — Да, на кухне. Я принесу обезбол. — Сдерживаешься, чтобы не вылететь из спальни так же, как часами раньше из квартиры. Ким и так устал, да ещё и ранен. Нельзя отрицать, что теперь он тебя не боится, так что не помешает не совершать резких движений. Радует только то, что вампирские гены быстренько поставят Кицураги на ноги, если он будет хорошо есть и отдыхать — Ким попросил обезбол и спрашивал тебя, — говоришь уже тише, беря со стола коробочку с лекарством. ЖАН-ХЕРОН ВИКМАР: — Я зайду позже. — Он не отрывается от ужина. Хотя, скорее всего, это можно назвать завтраком? ЭМПАТИЯ [средне: успех] : Подостыл. Видимо, ты задобрил его вкусной едой, и он наконец немного расслабился.       Спешно, но в то же время оттягивая момент, возвращаешься к Кицураги. Он уже положил поднос на колени, оставив на тумбе только стакан с молоком. Ты бы принёс ему крови и это было бы в сто раз лучше сраной говядины с овощами, но она закончилась, а аптеки уже закрыты. — Жан сказал, что потом зайдёт. — Выдавливаешь на вытянутую ладонь два белых кругляшка, оставив коробочку на тумбе. Ким съедает их вместе с остальной едой СИЛА ВОЛИ [сложно: успех] : Как бы дерьмово тебе не было, придётся это сделать. Ты обязан. Извинись. РИТОРИКА [сложно: успех] : Кажется, на полный желудок ты мыслишь лучше. Слова сами собой выстраиваются в предложения и слетают с языка. — Прости. — Едва ли можешь смотреть Киму в глаза. — Я.. Блять, я даже ничерта не помню. Не думал, что меня так сильно накроет.. Я должен был предпринять что-то, да хоть убежать. Чуть не ёбнул тебя.. — по спине сбегает холодный пот. ЭМПАТИЯ: Не похоже, чтобы Ким правда злился. Он прекрасно понимает, что ты был не в себе и не винит. Но в то же время у него почти вспорото брюхо, и это он тоже учитывает. КИМ КИЦУРАГИ: — Ты предпринял, Гарри. Каким-то чудом затянул на себе верёвку и набросил на гвоздь. Не лучшее решение.. но если б не это, для меня бы всё точно кончилось плачевно. Я тебя не виню, потому что ты не специально.       «Ты не специально». Господи.. Как перед ребёнком. «Ты не специально разбил вазу, ты просто играл, Гарри. Ничего страшного, Гарри, ты не хотел». — Из-за меня столько шумихи. Ты сильно ранен, а Жан.. — Имя друга, в отличие от извинений, ты говоришь нехотя, и то оно практически подавляется всхлипом. СИЛА ВОЛИ/САМООБЛАДАНИЕ [сложно: провал] : Осознавая всё то дерьмо, которое ты взвалил на Жана.. Ты даже не пытаешься сдерживать очередной град слёз.       Более того, ноги больше не держат, и ты падаешь на колени у кровати, возле Кима. Ощущаешь огромную потребность обхватить его за ногу или руку и извиниться раз сто, но только прячешь лицо в руках и всхлипываешь с новой силой.       Извинения больше не хотят вылазить из твоей глотки, крепко-накрепко вцепившись куда-то в область сердца. КИМ КИЦУРАГИ: Он шуршит постельным, когда отставляет поднос в сторону от себя. На твою голову вдруг ложится тёплая рука и гладит тебя слишком нежно для того, кто чуть не убил ее владельца в приступе ярости. — Гарри. — Его голос звучит устало, но всё равно нежно. — Это был не ты, мы все это прекрасно понимаем.       Кажется, он хочет сказать что-то ещё, но ты его перебиваешь. — Жан не понимает.. Он меня опять ненавидит, Ки-им! — икаешь на имени Кицураги, снова вытирая слёзы с соплями. — Я всё п-похерил, он блять только доверился, а я.. как обычно.. — Всхлипываешь, но Ким всё равно не убирает руки с твоей головы. А ты, словно настоящая псина, только ластишься к ней, хватаясь то за запястье, то за одеяло у Кимовских ног. КИМ КИЦУРАГИ: — Он испугался. — Всё больше и больше тебе кажется, что ты не достоин того, чтобы Ким так с тобой разговаривал. Нежно, терпеливо, негромко. Чтобы ты затихал и вслушивался в его голос. — Он успокоится и всё снова будет, как прежде. Но, Гарри.. теперь мы вынуждены тебя привязывать. — Это единственное, что он говорит как бы нехотя, как что-то неприятное, но обязательное. И ты судорожно киваешь. — Возьмёшь мне отгул в понедельник, к следующей рабочей неделе я буду в норме. Не переживай. — Словно в шерсть он зарывается в твои волосы и постепенно спускается на щёку. Когда ты поднимаешь на него взгляд, Ким улыбается. Утешающе, всё ещё устало, но так красиво, что ты сразу забываешь о слезах. — К-конечно. — Находишь в себе силы и улыбаешься в ответ, окончательно стирая следы рыданий. Уставшие колени болезненно ноют и скрипят, когда ты поднимаешься.       Наконец-то можешь переодеться, натянув на себя заместо курточки растянутую футболку. Оставляешь Кима в покое, наедине с завтраком, и выходишь на кухню. По пути оставляешь куртку на вешалке, а на кухне, едва шумя водой, Жан уже споласкивает свою посуду.              Этой ночью ты правда спишь на полу.       Выспавшийся Ким больше не ложится, а потому предоставляет вам с Жаном спальню.       Помогаешь, да что там, ты почти на руках сам переносишь Кима на диван, сложив рядышком в ногах одеяло и подушку, если что. Позаботился, чтобы рядом была вода, пульты от телевизора, и по просьбе мужчины принёс ему его блокнот и начатый журнал со спальни. Бинты, ножницы и обезболивающее тоже, конечно.       Несмотря на то, что кровать в спальне двухместная, спит на ней только Жан, устроившись на твоей половине кровати, а ты спишь рядом, но на полу, подстелив одно только толстое одеяло и укрываясь покрывалом.       Викмара, такого уставшего и морально вымотавшегося, вырубает мгновенно. Ты не спишь долго, всё слушая, как в зале тихонько работает телевизор. Может, всё правда не так плохо? Ким действительно через неделю будет в относительной норме, в другой раз вы будете осторожнее, а Жана ты обязательно отблагодаришь, но завтра.       Удивительно, но засыпаешь ты со спокойной душой.