Эй, Вудди

Оливер сидел под раскидистым дубом на берегу Чёрного озера, пока огромные щупальца кальмара, то появлялись, то исчезали в воде с громким всплеском. Его седьмой курс подходил к концу, и он с тоской, прикрыв глаза, перебирал в памяти самые яркие моменты своей учёбы в Хогвартсе. Далёкие выцветшие картины прошлого проносились стремительно, ему казалось, что он слышит звуки и ощущает запахи минувшего, переносится во времени вместе с телом. И вот он уже не взрослый парень, собиравшийся отправится на отборочные в Паддлмир Юнайтед в следующем месяце, а маленький мальчишка, впервые отправившийся на поезде в волшебную школу, чей чемодан был забит журналами о Квидиче. Мальчик, радостно бегущий к столу Гриффиндора после распределения. Выдающий лучшие результаты на уроках полёта. Прошедший отбор в школьную команду своего факультета по Квидичу. Первая победа Гриффиндора, в которой он принял участие. Бесконечные тренировки с самого утра и в любую погоду. Завистливые мысли о метле получше, которая вновь досталась кому-то из богатых слизеринцев. Дневные сны в больничном крыле, когда он вновь получил растяжение или бладжер снова ударил ему в голову. Интервью в школьную газету для колонки "Спорт". Момент, когда его выбрали капитаном. Глупые письма девчонок, решивших, что отношения с ним как-то поднимут их популярность и вызовут зависть подруг. Морозные утра, когда пар валил из раскрытого рта, и он летал высоко в небе, подставляясь под порывы холодного ветра, оттачивая новую тактику игры. Долгие разговоры с Макгонагалл о том, что Квидич не является причиной отлынивания от занятий. Эпизоды злости на слизеринских гадин, вновь забирающих у него победу. Перед глазами появляются чужие злые чёрные глаза, насмешливо потешающиеся над ним, Оливером, вновь проигравшим. Чужой и вечно разбитый нос. Грубый голос, подначивающий на драку, о которой Оливер в тайне мечтал каждый раз. Чужие прикосновения к собственному телу, совсем не нежные, напротив, пытающиеся выбить из него все органы, оставляющие ссадины и синяки. Глумливое: "Что, Вудди, пытаешься научить своих идиотов хорошо играть?". Изумрудный слизеринский свитер на чужом подкачанном теле. Тёплом теле. Это Оливер выяснил, когда во время очередной стычки случайно пролез пальцами под квидичную форму. Оливер не знал точно, когда Маркус Флинт стал для него не главным врагом, а главным ночным гостем. Парнем, за которым он вечно подсматривал на переменах, в Большом зале и на смежных уроках. Парнем, который почему-то нужен был ему, не смотря на их статусы в обществе и положение дел. Возможно, всё началось ещё на первом курсе, когда мадам Трюк пришлось их разнимать на уроке полётов. Тогда Оливер был совсем щуплым по сравнению с тучным Флинтом. Маркус тогда прижал его к газону, возвышался над ним, победно улыбаясь. И почему-то вместо того, чтобы почувствовать себя униженным и побеждённым, Оливер думал об этой улыбке и растрепавшихся волосах врага. А может, всё произошло в тот момент, когда они впервые сражались на поле и Оливер поймал хищный взгляд Маркуса, осматривающего всех противников. Или когда он увидел его в "Трёх Мётлах", болтающего о чём-то со своими друзьями и смеющегося с чьей-то шутки. Тогда, когда Маркус, уже будучи капитаном, так же, как и сам Оливер, приходил на все тренировки гриффиндорцев и критиковал их с трибун. Но за его насмешками скрывались реально дельные советы, и Оливер иногда думал, что Маркус действительно хочет ему помочь. Хотя, конечно, всё это было его больным воображением. Или в тот день, когда он увидел Флинта, выходящего из кабинета директора со слезами на глазах. Тогда он казался таким ранимым и беззащитным, но стоило Оливеру подойти ближе, как слизеринец тут же накинулся на него с оскорблениями, пока у самого стояли жгучие слёзы в глазах. Потом оказалось, что мама Маркуса умерла из-за какого-то древнего родового проклятия. Он не выходил из общежития Слизерина ровно неделю. Ровно неделю Оливер не видел его, и ему было каждый раз тоскливо из-за пустого места на трибуне, за партой и за обеденным столом Зала. Или это было тогда, когда на очередном матче с Пуффендуем Оливеру прилетело взбесившимся мечом прямо в плечо, и он полетел вниз. Первого, кого он увидел перед собой, был Маркус. Он тогда сидел на первом ряду и первым выскочил на поле. Он спросил: "Эй, Вудди, ты совсем раскис? Мадам Помфри прибежит через пять минут, потерпи малость. А то с кем мне соревноваться в следующем матче?" Из-за удара об землю, Оливеру казалось, что Маркус смотрит на него с тревогой. И всё время, пока они ждали колдомедсестру, Оливер думал, что у него ничего и не болит, когда он смотрел на Маркуса, а тот смотрел в ответ. Нет, всё же решительно не понятно, когда Маркус Флинт стал для него кем-то важным. Кем-то, с кем ему очень не хотелось прощаться. Он бы сыграл с ним ещё не одну игру. Подрался бы ещё сотни раз. Поспорил до хрипоты о тактике его команды. Просто бы смотрел на него, пока тот не видит. Но их пути, к сожалению, разойдутся здесь, в Хогвартсе. Кто-то подошёл, загораживая солнце. Оливер приподнял веки. Чужие чёрные глаза смотрели на него также, как и семь лет назад на уроке полётов, свысока. Он также улыбался. Только волосы были в полном порядке. - Медитируешь, Вудди? - Ага, типо того. Маркус бесцеремонно уселся рядом, облокотившись спиной об массивный ствол дерева, поросший зелёным мхом. Оливер косился в сторону Маркуса, но не спрашивал, зачем тот пришёл, потому что боялся спугнуть. Может, сейчас будет его последнее счастливое воспоминание об этом человеке. - Вудди. - Да? - Ты собираешься в Паддлмир Юнайтед? - Хочу попробовать. Может, меня и не возьмут. Флинт почему-то расхохотался. И это был такой приятный звук, полный веселья и облегчения. Оливер не слышал, чтобы Маркус хоть когда-нибудь смеялся также. Он невольно засмотрелся на своего "врага". - С чего ты смеёшься? - С твоей скромности, которая, обыкновенно, не свойственна гриффиндорцам. Конечно тебя возьмут. По-другому невозможно. - Ты... Ты так в этом уверен? Флинт наконец повернулся к нему лицом. Выглядел он крайне серьёзно. - Уверен, Вудди. Я знаю тебя семь лет. Из них шесть мы провели на поле. Ты точно пройдёшь отборочные. - Спасибо. - Не благодари. Посидев в тишине, Оливер осторожно поинтересовался: - А ты куда после школы? Не хочешь попробоваться в команду? Маркус скривился. - О, нет. Я думал открыть свой спортивный магазин. Мой отец хочет, чтобы я занимался бизнесом... Что ж, надеюсь это можно считать таковым. Так вот значит как. Маркус не хочет идти против отца. - Удачи тебе. Если я пройду отборочные, то постараюсь уговорить команду подписать договор с тобой. Тебе же будут нужны клиенты. Только не подведи меня. Флинт удивлённо приподнял брови. - Вудди? Занимаешься гриффиндорской благотворительностью? - Может и так. Подумай своей слизеринской башкой о выгоде моего предложения. - Для себя я выгоду вижу. Но что это даст тебе? Оливер тяжело вздохнул и отвернулся. Мерлин, какая ему выгода? Он сам не знает. Он просто хочет, чтобы их миры пересекались. Чтобы Маркус Флинт побыл в его жизни ещё немного. - Эй, Вудди. - Чего тебе? - Посмотри на меня. Оливер с трудом повернулся обратно. Глаза напротив смотрели слишком пристально, и он испугался того, что Маркус мог быть легилиментом. - Когда магазин откроется, я напишу тебе. Приходи, как будет время. Один. - Один? - Ага. Покажу тебе всё, а потом сходим в кафе. Мороженое поедим. - Может, я приведу тренера и менеджера, если конечно я пройду... Маркус закатил глаза. - Зачем мне твои тренер и менеджер? Мы что, на парное свидание пойдём? Сомневаюсь, что они тоже будут геями, так что... Оливер шокировано раскрыл рот. Флинт с усмешкой заметил: - Челюсть подбери, Вудди. Что непонятного в предложении "Приходи один"? Естественно, что я зову тебя не просто на дружескую беседу. Или ты хочешь, чтобы наша прелюдия затянулась на ещё несколько лет? По-моему, мы достаточно друг с другом играли. Вуд поражёно выдохнул. - Как же так... Как давно? Я... - Притормози немного. Вот придёшь на открытие магазина и расскажу. Идёт? - Да-да, хорошо. Оливер, словно загипнотизированный, следил за гладью Чёрного озера, выискивая в голове все моменты, связанные с Маркусом. Он пытался понять, действительно ли Флинт, точно также как и он, заглядывался на него? Гриффиндорец ощутил огромную ладонь Маркуса, накрывшую его собственную руку. Он слегка вздрогнул от этого прикосновения, но ладонь не отдёрнул. Так они просидели до ужина, не говоря друг другу не слова. Оливеру казалось, что в его жизни наступает какая-то совершенно новая глава, которая обещала быть очень интересной.