Memories out my head.

      Отдалённые звуки не беспокоят, когда перед глазами то, что он не хотел видеть: мрачная и пугающая реальность. Весь мир на его глазах казался искаженным и исцарапанным, словно изрезанным ножом безжалостной судьбы. Он ощущал, как невидимые паутины покрывают его разум, замедляя его мысли и обворожительно обвивают его сердце. Он был погружен в глубины собственных страхов, терзаемый тайнами прошлого, которые он всегда пытался забыть. И самый родной человек покинул этот мир, оставляя его одного, вместе с незаконченными делами.       В руках была маленькая статуэтка, подаренная матерью. И эта музыка. Бесстрастная, медленная мелодия, которая проникает в душу и обволакивает, словно теплая жидкость через поры кожи. Стеклянная фигурка выглядит статной, в классической позе с поднятыми руками. Балерина, которая спит, но сама этого не знает. Она погружена в глубокий сон, но в ее душе горит живое пламя и страсть к танцу.       Музыка, медленно проникая в сознание, заставляет забыть о проблемах и впасть в мир сновидений. Стеклянная балерина, единственный свидетель этой волшебной музыки, словно застывает на миг, неся в себе красоту и грацию.       Удар. Машина полетела вниз, переворачиваясь в воздухе и разбиваясь на куски во время своего падения. Огромный шум пронзил лесную тишину. Стальные обшивки, разлетевшиеся на куски, медленно падали на землю, оставляя после себя обломки металла и дымные следы. Казалось, что судьба уже предначертана, и избежать смерти невозможно. Ты не вернешься обратно. Конечно вернусь.       Ресницы затрепетали, когда его разбудил яркий свет; он стал озираться, и на него навалилась ужасающая тяжесть… тело ломило от каждого движения, но это не помешало ему увидеть медсестру — хрупкую молодую девушку в белом халате, которая складывала вещи в шкафчик. Забыв про свою проблему, Локхарт приподнялся на локтях, чтобы получше рассмотреть ее, и в этот момент она повернулась к нему.       — Как спалось? — медсестра спросила это очень мягко и тихо, так, что в голосе не было ни нотки упрека. Ее акцента не было слышно, что означало, что девушка превосходно говорила по-английски. Она была очень миленькой — бледное лицо обрамляли темные волосы, перехваченные сзади в элегантный узел; ее серые глаза, близко посаженные и широко расставленные, казались огромными на фоне тонкого и нежного лица, и тонкие черты придавали ей особенный шарм. Еще она была очень молода — кажется, лет двадцать с небольшим. Очаровательно молодая и милая.       — Я… и не вспомню, когда так высыпался. — он одарил ее легкой улыбкой, укладываясь на подушку, прищурив глаза. Кончики его ресниц задергались, как будто он хотел что-то вспомнить.       — Это всё горный воздух, — мужчина, с чистым произношением на английском, сидел сбоку от него, улыбнувшись, — мистер Локхарт, — он закрыл папку с записями, прежде чем посмотреть на мужчину, — меня зовут Генрих Фольмер, и я директор этого санатория.       — Сколько я уже здесь? — слова были произнесены сухо, анализируя то, что сказал доктор.       — Три дня.       — Чёрт… — Локхарт хотел вскочить, откидывая одеяло, но увидел гипс на ноге. На минуту он уставился вниз, пока Фольмер не продолжил.       — Вам, можно сказать, повезло. Перелом несложный, но я обязан вам принести свои извинения. Местные требуют, чтобы я отстреливал оленей, но я никак не могу поднять руку на безвинных животных, учитывая, что они были здесь за долго до нас.       Медсестра задержала взгляд на пододеяльнике, будто бы слушала всё, что они говорили. Ее движение становились медленнее, по мере того, как она узнавала о новом пациенте через диалог.       — Я должен позвонить в Нью-Йорк.       — Я взял на себя смелость известить ваш офис об аварии, не тревожтись, они согласны со мной, что бизнес подойдёт. Ваше здоровье дороже.       — Хэнк Грин так сказал? — недоверие, которое появилось на лице Локхарта, нельзя было скрыть. Генрих натянул улыбку, поправляя одеяло, чтобы укрыть мужчину. Девушка подошла к столешнице, наливая стакан целебной воды, и повернулась, заметив краем глаза проблеск интереса на лице пациента.       — Даже руководитель крупной финансовой корпорации осознает возможные осложнения после серьёзной аварии. Здесь редко кого навещают. — мужчина подошел к окну, а медсестра слегка звякнула стаканом с водой, словно его слова ее задели. Она наблюдала за фигурой доктора, а потом подняла поднос. — Большинство пациентов достигли не малых высот, обрели несметные богатства, стояли во главе империй… У них никого, кто бы их любил. Мистер Пемброк — счастливчик, у него есть вы, так что вам выпал шанс отдохнуть, развеется, вы у подножья швейцарских альп. Считайте, что это невольный отпуск. И помните, вы в высокогории, чтобы акклиматизация прошла безболезненно, пожалуйста, пейте побольше воды.       Девушка подошла к Локхарту, протягивая поднос, на котором стояли графин и стакан, наполненные водой. Он сделал глоток, утоляя жажду, а Фольмер просто сказал, что мужчина находится в надёжных руках. На все остальные вопросы он обещал ответить позже, если найдёт время. Локкхарт был в таком состоянии, словно с наслаждением кинулся в прорубь. Это было похоже на долгожданное выздоровление после длительного недуга: он ощутил в душе такое счастье, о котором мог только мечтать, и даже нога казалась далекой проблемой.       — Sylvia, — произнёс доктор, обращаясь к медсестре, которая уже хотела уйти, — kümmern Sie sich um Herr Lockhart.       Она застыла, словно кролик перед удавом. Доктор посмотрел на неё, затем на потолок и принялся что-то быстро говорить по-немецки. Медсестра непонимающе покачала головой, но не стала ничего уточнять.       — Gut, Dr. Vollmer. — ответила она, замешкавшись на месте, отчего наступила неожиданная тишина. Девушка подошла обратно к столешнице, потирая переносицу. От Локхарта не было скрыто то, что Сильвия стала встревоженной, поэтому он решил выглянуть в окно, допивая воду.       Она явно чувствовала себя не в своей тарелке, но знала, что перед человеком в белой одежде нужно держать лицо. Так же, как это обычно делала Агнесс, которая стояла у ресепшена перед незнакомцами, которые изволили приехать в оздоровительный центр. Однако она давно привыкла к манерам этих людей и старалась ничем не выделяться среди них.       Мужчина проводил пальцем по стакану, замечая что-то странное: маленькое и темное. Он потер между подушечками пальцев существо, а потом повернулся к медсестре.       — Извините, — Локхарт старался придвинуться на костылях к ней, забывая о том, что несколько секунд назад видел, — Сильвия, так ведь?       Девушка утвердительно кивнула. Вид у нее был усталый и помятый, словно она не спала сутки, после чего робко улыбнулась. Улыбка придавала ей некоторую неуверенность. Мужчина подошел к Сильвии так, чтобы их разговор было меньше слышно.       — Не могли бы вы подсказать мне, где можно найти мистера Пемброка? — он наклоняет голову вниз, словно хотел что-то вспомнить, а потом взглянул на медсестру, на ее лицо, немного нахмурившись. — Мне нужно поговорить с ним кое о чем, я надеюсь, что это не будет проблемой.       — А, зачем вам это, мистер Локхарт? У меня есть конкретные указания от доктора Фольмера по этому поводу. Есть причина, по которой он вам нужен? — Сильвия нахмурила брови, она с некоторым подозрением относилась к Локхарту и задавалась вопросом, что именно он искал. Она почувствовала странное чувство в животе и решила оставаться настороже. На самом деле ей не нравился Локхарт, чувствовала, что от него могут быть неприятности. Но она не осмелилась показать, что считает Локхарта подозрительным, поскольку не хотела напрягать ситуацию.       — Есть… личная причина, по которой он мне нужен, — говорит Локхарт, скрывая своё раздражение из-за долгого общения, — на самом деле это не имеет значения, мне просто нужно поговорить с ним наедине.       — Если в этом нет ничего плохого, тогда вы не могли бы сказать мне, что это такое.       Напряжение между ними возросло, когда мужчина стиснул зубы, сдерживая яд во рту, раздражаясь.       — Нет, я не должен вас беспокоить. — говорит Локхарт, его лицо выдает нервозность. — Мне просто нужно поговорить с мистером Пемброком о чем-то личном, слишком важном.       Сильвия смутилась, но только покачала головой, хотя и пыталась быть вежливой. Она улыбнулась. Девушка скрепила руки вместе, наклонившись к нему.       — Я сейчас вернусь и спрошу о мистере Пемброке и о том, где он находится. — произнося это, она направилась к выходу. В её движениях была неловкость. Все, что только что произошло, казалось ей нереальным и, главное, каким-то чужим. — Это займет время, но вы подождите, мистер Локхарт.       Он улыбнулся в ответ, натягивая наигранную улыбку дружелюбности и понимания. Но время работало против него, и он больше не мог тянуть. Локхарт подождал, пока его оставят в покое, он чувствовал себя неловко, зная, как трудно на самом деле будут идти минуты. Этот мужчина был не очень терпелив, поэтому он решил сам пойти и найти нужного ему человека.