Ты идёшь?

Он только что вышел из операционной. На его руках умер мужчина лет пятидесяти пяти, худощавый, с проседью в волосах. Вся жизнь была впереди, ещё столько свершений, столько эмоций, воспоминаний, но водитель, решивший не тратить лишние 30 секунд на светофоре, думал иначе, когда гнал под 200 километров на спидометре. Чейза на секунду прошибло, когда он увидел его на операционном столе, потому что первой мыслью было, что там лежит он, Хаус, больно был похож со стороны его пациент на него, но нет, это был не он. Мужчина получил травмы, не совместимые с жизнью, Роберт пытался залатать все раны, зашить все кровоточащие сосуды, катастрофически не хватало ещё одних рук, которые могли помочь хоть немного… Предательски ровная полоса на кардиомониторе гулко и громко твердила о том, что он облажался, не справился. Сейчас он стоял в раздевалке, сжимая в руках шапочку, которой убирал волосы на время операции, упирался лбом в свой холодный металлический шкафчик, злясь на себя, на того придурка, что отнял жизнь у ни в чём не повинного мужчины. В голову закралась ужасная мысль: а что если бы в тот момент дорогу переходил именно Хаус? Ковылял бы своей медленной хромающей походкой по переходу, не оглядываясь по сторонам, не было у него этого в привычке, не заметил бы быстро приближающегося железного коня, который мог бы отнять его жизнь в мгновение. Он лежал бы там, истекал кровью, и никто не смог бы ему помочь, лишь стояли бы и наблюдали за тем, как его душа отпускает тело. В сердце неприятно закололо от таких мыслей, во рту пересохло, появилось желание… нет, необходимость увидеть Грега. Живым, тёплым, с бьющимся сердцем в груди. Чейз быстрым шагом преодолел расстояние до кабинета диагностики, заглянул туда и никого не увидел, а потом до него дошло, что время приёма уже кончилось. — Коррин, Хаус тут? — блондин подошёл к девушке в регистратуру, чтобы узнать о местоположении того, кем были заняты мысли последние несколько часов, а когда услышал в ответ чёткое «да», кивнул ей и побежал к нему в кабинет. Желания вызывать лифт не было, потому что единственным правильным вариантом сейчас было побежать наверх по лестнице, ведь так было быстрее. Он перешагивал несколько ступеней за раз, в какой-то момент чуть не упустив нужный этаж, но, в последний момент заметив нужную цифру, остановился и вернулся к двери, ведущей в отделение. Главной целью сейчас было пройти прямо по коридору, открыть дверь с нужным именем на ней, а потом прижаться к груди такого нужного сейчас человека. Чейз сорвался на бег, завернул за угол, добежал до стеклянной двери, вызвав нежеланный сейчас шум от резкого обращения с таким хрупким предметом, и увидел Хауса, стоящего посередине кабинета. Вот он, стоял живой, невредимый, немного раздражённый, но абсолютно точно пребывающий в полном порядке. Роберт глубоко выдохнул от облегчения, а потом, преодолев разделяющее их расстояние, подошёл к мужчине и крепко прижался к его губам в поцелуе, смешанном с глубокой тоской по нему. Его руки легли тому на грудь, пытаясь через слои одежды почувствовать стук такого родного сердца, затем легли на шею и уловили на ней быстро пульсирующую венку. Разорвав поцелуй, Чейз закрыл глаза, прислушиваясь к чуть сбившемуся дыханию Грегори, успокаиваясь, положил тому на плечи ладони, сжимая в руках ткань пиджака, а потом выпуская того. — Вас оставить? — в повисшей тишине словно гром раздаётся хриплый голос Уилсона, что сидел всё это время позади на диванчике. — Не надо, — говорит блондин, затем поднимает взгляд на Хауса, буквально на мгновение, а потом разворачивается, покидая быстрым шагом кабинет. — Ты бы пошёл за ним, — спустя какое-то время говорит глава отделения онкологии и смотрит на друга тем самым взглядом «лучше послушай меня и сделай как надо, чем потом жалей об этом». — Как Эмбер? — пытается перевести тему мужчина, на что получает закатывание глаз. — Чем бы ни были вызваны его переживания, он не маленький мальчик, справится. — Ты видел его состояние? Этим всё сказано, — Джеймс встал с места и уже двинулся на выход, но напоследок добавил: — Поговори с ним, а потом реши вопрос по интернам. И покинул кабинет, оставив мужчину наедине со своими мыслями.

***

Чейз нашёлся на улице, прямо возле крыльца больницы. Если бы тот курил, то точно стоял бы сейчас с сигаретой и дымил в воздух, пытаясь унять потревоженное спокойствие. Блондин сидел на парапете уже долгое время, даже успел замёрзнуть, но сдвигаться с места не планировал. Хотелось дойти до такого состояния, когда от холода бросит в дрожь, тогда единственным желанием будем согреться горячим кофе из автомата, а потом зайти на ночное дежурство. Однако внезапно рядом села чья-то фигура, положившая возле себя трость. — Не думай, что я буду оправдываться за свою выходку. — И не собирался, — раздалось слева. — Но скажу на будущее: если появится ещё раз необходимость ворваться ко мне в кабинет и поцеловать меня так, будто завтра будет апокалипсис, то предварительно введи себе в привычку первичный осмотр помещения. — Ладно, — Роберт повернул голову в сторону Грега, посмотрел на него своими уставшими зелёными глазами, а затем перевёл взгляд обратно на небо. — Слушай, я не сентиментален. Эмоции отупляют, но и у меня бывают моменты, когда они управляют мной. Я не призываю тебя отказаться от них, но не позволяй им брать над собою верх, — Хаус поднялся, хрустнув коленями, а затем протянул руку Чейзу. Роберт принял её, поднявшись с места, а затем пошёл в сторону больницы, останавливаясь и вслед говоря: — Ты идёшь?