Призрак в тени

      Смерть Чимина очень сильно отразилась на Юнги. Вернувшись домой, он сорвался окончательно. Он швырнул в сторону всё, что находилось на тумбе в прихожей. Ударил кулаком в стену, в которой образовалась трещина, так как она состояла из картона; отшвырнул стул, ногой начал бить по дверце шкафа, пока не отодвинул комод в сторону. Мин сдёрнул со стены картину, которую купил на барахолке, чтобы разбавить интерьер в комнате, и разбил её о край тумбы. Стекло посыпалось на пол, а мужчина продолжал рвать полотно. На глазах образовывалась пелена из-за слёз. Руки начинали кровоточить, но Юнги ничего не чувствовал, потому что был переполнен эмоциями.       Но батарейка в организме рано или поздно должна была сесть. Мужчина лежал в комнате. Лежал на полу. Он перестал чем-либо заниматься. Паниковал каждую ночь. Впадал в истерики. Страдал от внезапно появившихся панических атак, каждый раз просыпаясь от них. Он винил себя в смерти Чимина. Парень умер на третий день после исчезновения, и, если бы Юнги не надеялся на чудо в виде его возвращения, а сразу пошёл в полицию… всё равно бы его не спасли. Он забыл о существовании мира за пределами квартиры. Он ничего не слышал. Ничего не видел. Мин Юнги заживо гнил. Телефон разрывался от звонков директора, коллег в университете, но никто не приезжал. Никто не знал о размере его горя.       Любовь — это биохимический процесс, который ничего не имел общего с сердцем, только с мозгом. Влюблённость появлялась только в разуме. Любовью считались тесные взаимоотношения между двумя индивидами, а влюблённостью, то есть любовь одного человека к другому без какой-либо отдачи, — это болезнь. Так вот, Юнги был болен. А болен ли был Чимин — неизвестно.       Что вообще было известно — непонятно. И эти два слова как сибсы всегда находились рядом и имели непрерывную связь.       Примерно неделю Юнги пробыл в состоянии полного отчуждения. За это время он ни разу не вышел на улицу, редко закидывал в рот еду, например, печенье, зато выпил весь алкоголь, который был у него дома. Плавая в печали и скорби, он вытащил всю одежду Чимина и целыми днями обнимал её, вдыхая всё ещё присутствующий запах его духов. Мин утыкался носом в футболку парня, закрывал глаза и представлял, что вот он рядом, прямо сейчас лежал рядом с ним и также мирно спал. Но открывая глаза, Юнги только крепче прижимал к себе эту футболку.       Он перебирал одежду Чимина, рассматривал принты на них, аккуратно складывал и прыскал на них его духи. Мужчина понимал, что, когда они закончатся, он пойдёт в магазин и купит ещё, потому что этот запах теперь вечно будет ассоциироваться у него с человеком всей его жизни.       Выйдя на работу, он каждый день сталкивался с мыслью, что за ним кто-то следил. Но Юнги предполагал, что это чувство возникало из-за его отречённости от общества, ведь он целую неделю просидел дома, чего раньше не происходило.       Завершая как обычно пару, он подводил итоги пройденного материала и объяснял работу на дом. И как будто по щелчку пальцев он повернул голову в сторону окна. Его выражение лица изменилось в мгновение, как только он заметил знакомый образ человека около деревьев под окнами университета. Его взгляд столкнулся с чужими, но уже давно являющийся родными глазами. В момент, когда сердце будто перестало биться, Юнги подлетел к окну и открыл его, но ещё раз внимательно рассмотрев то место, он уже никого не видел.       — Кёсуним? Что-то не так? —спросил студент, а Мин проморгался и пришёл в себя. Он закрыл окно и прошёл к своему столу, садясь за него.       — Все свободны, — прохрипел мужчина, опуская голову вниз.       Галлюцинации из-за горя? От усталости или стресса? Как ещё можно было объяснить неожиданное появление человека до безумия похожего на Чимина? Юнги бы хотел верить, что Пак жив, но как, если он уже видел его труп, если он его похоронил? И снова огромное количество вопросов, которые вновь остались без ответа.       На следующий день, через два дня и даже через три подобное не повторялось. Юнги убедился, что ему причудилось. Не было людей на свете, которые легко отошли бы от факта смерти их любимых и родных. Вот и Мин не мог с этим смириться, поэтому и являлась ему перед глазами иллюзия.       Но вливаясь в прежний ритм жизни, мужчина всё же подумал, что он сходил с ума. Поднявшись из метро, он поправил портфель у себя на плече и взглянул на светофор. Оставалось пять секунд до загорания красного цвета. Юнги решил подождать, чем испытывать свою жизнь на везение. Но перенаправив взгляд со светофора на другую сторону улицы, Мина затрясло, когда он задержал внимание на карих глазах, которые раньше всегда блестели. Он отшатнулся в сторону, когда парень, которого он увидел слегка приподнял уголки губ.       Стоило машинам начать свой путь, а именно автобусу, что прервал на секунду зрительный контакт, как Чимин исчез, будто его и не было. Юнги перешёл дорогу и стал озираться по сторонам, заглядывал в каждый магазин и в кафе, но нигде не было парня.       Страх одолел мужчину снова. Дома уже не мог находиться спокойно и чувствовать себя в безопасности. Ему казалось, будто Чимин воскрес из мёртвых и пришёл в этот мир совершенно другим человеком. Но это не пугало Юнги, его это только притягивало. Неужели его мольбы были услышаны и любовь всей его жизни вернулся в мир живых?       Очередной бред, в который мужчина не верил два года назад, снова начал его околдовывать и лишать здравого рассудка. И через два дня наступило время, когда все мысли резко замолкли и лишь одна давала о себе знать. В тот день Юнги получил письмо от неизвестного отправителя. Но всё бы так и осталось непонятным, если бы не маленькая звёздочка, нарисованная на углу конверта.       Чимин всегда ставил звёздочки в тетрадях или на салфетках. Это был его любимый символ, который обозначал веру, власть и силу. Он объяснял это тем, что ещё в детстве уверовал в значимость этого символа, поэтому рисовал его везде, где только это возможно. Юнги даже вписал в свою книгу одну особенность для персонажа — у него была татуировка на запястье в виде звёздочки.       Мужчина боялся открывать конверт, находясь в квартире в совершенном одиночестве. Это странно, но он боялся, что Чимин объявится. В глазах Пака при каждом их зрительном контакте была видна лишь тьма, будто он стал совершенно другим человеком.       Он так долго смотрел на конверт, что вздрогнул от внезапно зазвонившего телефона, который лежал на кухонном столе. Подойдя к нему, Юнги выгнул бровь, с недоверием смотря на неизвестный номер, но выдохнув, он принял вызов.       — Здравствуйте! Это компания по продаже риса. Не хотите заказать сразу пять килограммов риса и получить скидку, чтобы не ходить постоянно в магазин? — на той стороне связи голос звучал до раздражения весело.       — Эм, нет, спасибо, мне это не интересно. Знаете, позвоните кому другому, — и отключился, чтобы не услышать ещё что-либо. Мин положил конверт на стол и продолжил на него смотреть, как на что-то инородное. Но на телефон снова поступил вызов. — Послушайте, меня не интересует…       — Уже забыл обо мне? — от этого голоса сердце Юнги пропустило удар. Мужчина замер и боялся двинуться, задержал дыхание, будто был на мушке у снайпера. В голове в миг ничего не осталось, только эта фраза, которая повторялась на репите. — Как мило. Ты всё ещё носишь нашу цепочку, — Мин опустил взгляд на своё запястье, где висела та заветная вещь. В день очередного романтического вечера они купили две парных цепочки, и снова — на одной был символ звёздочки, на другой — символ цветка. Но Юнги оступился, когда понял, что Чимин его видел. Он подошёл ближе к окну и пытался высмотреть парня, но на улице уже было темно.       — Чимин… где ты? — прошептал мужчина, переводя взгляд от уличной лавки до крыши здания.       — Разве это важно? — мягкий голос парня приобрёл не правильные оттенки. Он звучал высокомерно, словно насмехался, а взгляд его, скорее всего, был таким же — надменным. — Я вижу, тебе и без меня прекрасно живётся.       — Нет, нет, Чимин. Это не так. Я всё ещё люблю тебя, правда!       — Я знаю, дорогой, — и наконец Юнги услышал тот самый родной голос с добрыми нотками и нежностью, по которому так скучал, но он резко изменился на шёпот, — Я всё знаю.       Противный писк заставил Мина очнуться. Он откинул телефон на стол и схватил конверт, дрожащими руками принимаясь его открывать. Внутри лежала фотография, измазанная чем-то красным, но точно не кровью. Перевернув её, Юнги осел на пол, зарываясь рукой в волосы.

***

      Чонгук хлопнул дверью внедорожника, направляясь в отделение уже уставшим. К нему подбежал инспектор — мужчина лет сорока, который ни раз обращался к Чону за помощью. В начале рабочего дня он принялся что-то рассказывать бедному офицеру, который уже мечтал закончить испытательный срок. Хоть до его завершения и оставался месяц, парнем уже были довольны старшие инспекторы.       — Почему вы мне это всё говорите? Объясните это своему помощнику, иначе зачем он вам нужен? — Чонгук пытался отмахнуться от инспектора, но тот ни в какую от него не отставал. Зайдя в здание, Чон удивился появлению Мин Юнги в отделение. — Инспектор Чхве, я сейчас занят. Давайте позже это обсудим, — парень подошёл к поднявшемуся мужчине, в глазах которого был виден неподдельный страх. — Господин? Что случилось? Почему вы здесь?       — Я думаю, он жив, — этих слов хватило, чтобы Чонгук понял, о ком шла речь. Он позвал Юнги за собой, ведя его к своему рабочему месту, по дороге сталкиваясь со взглядом детектива Кима, который мгновенно отреагировал и подошёл к ним.       — С чего вы взяли, что он жив? — спросил Чон, выпивая залпом весь кофе напарника. Намджун же стоял и потирал переносицу, находясь в негодовании от из ниоткуда взявшейся информации. Он отчётливо помнил, как труп Чимина вытаскивали из воды, как его труп опознавал Мин, как его тело лежало в гробу. Все результаты экспертизы были правдивыми, не подделкой. Как мог допуститься такой вариант, что Пак Чимин жив?       — Неделю назад я начал чувствовать, что за мной кто-то следит. И спустя пару дней, когда я был в университете, из окна я заметил Чимина, стоящего между деревьями. Затем я встретил его на другой стороне улицы. Наши взгляды постоянно сталкивались. Я уверен, что это он!       — Так, подождите. Вы же его похоронили. Мы видели это. Вы понимаете, что это звучит как сущий бред? — Чонгук сам был не в восторге от слов Юнги, но тот говорил слишком уверенно, не скрывая своих настоящих эмоций.       — Вчера я нашёл письмо на тумбе в прихожей. Ни у кого ключей от квартиры нет. У Чимина так точно. Я не клал их в гроб вместе с ним! — Мин пытался доказать, что ему ничего не причудилось. — А ещё, он позвонил мне вчера.       — Что? То есть как это позвонил? — Намджун убрал руку от лица и упёрся кулаками в стол Чонгука.       — Он спросил, забыл ли я его, сказал, что я до сих пор ношу нашу парную цепочку, а закончил он телефонный разговор словами, что всё знает, — Мин достал конверт и положил его на стол. Чон недолго думая, вытащил фотографию и рассматривал её.       — Это кто? — указал он на фото Юнги и ещё одного парня.       — Я решил работой себя завалить, чтобы быстрее справится с чувством утраты. А это мой помощник. Он помогает разобрать книги в библиотеке. Это До Юнсо́н, — Ким записал имя помощника Мина в блокнот и принял фотографию из рук Чонгука. — Мне страшно за него. За Чимина. Он достаточно ревнив. Знаю, я говорил, что не было поводов, потому что он мне в начале отношений сказал, что не потерпит какой-либо измены.       — Думаю, это бутафория, которую Пак намешал в мотеле. Не уж-то он ещё сохранил? — дёрнул головой детектив, переворачивая снимок, и заметил, что задняя сторона фотографии слегка помята. — У меня ощущение, что он оставил какое-то сообщение, — Чонгук встал с кресла и тоже стал приглядываться.       — Невидимые чернила? — предположил офицер. — Нужно в лабораторию идти. Хорошо, что она недалеко.       Юнги никогда не знал о увлечениях Чимина. Тот лишь говорил, что ему нравилось смешивать различные вещества и смотреть, что с чем реагировало. Тогда мужчина подумал, что у Пака в школе любимым предметом была химия, ведь именно это там изучали.       Оказавшись в настоящей лаборатории, мужчина и представить не мог, насколько всё сложным окажется. Юнги и полицейские подразумевали, что парень смешал лимонный сок и воду, а после тщательно высушил фото, но это было ошибкой. Девушка, которая помогала офицеру и детективу с делом Пака, решила оказать помощь снова.       Она взяла мазок с красных пятен и с задней стороны снимка, сунула их в прибор и оставалось только ждать около двадцати минут. Девушка надеялась увидеть любой состав, например, молоко, соду, стиральный порошок, даже кобальт бы её не удивил, зато обрадовал, ведь такие чернила проще проявить. Но все её варианты оказались провальными.       — Твою мать, я хочу познакомится с этим парнем! — выдвинула она своё желание, чем огорчила Чонгука, который всё никак не мог привлечь её внимание к своей персоне.       — Что там? Это бутафория? — спросил Намджун, изредка поглядывая на рядом сидящего Юнги.       — А? Да, да, это снова тот же состав, — кивнула она, наконец отрывая взгляд от бумаги. — Короче, чернила, которые использовал Пак, состоят из жёлтой кровяной соли и воды. Проявить их можно смазав лист раствором хлорного железа в соединении с водой.       — Да почему всё так сложно?! Он с нами в игры играет! — прошипел Чонгук, потирая пальцами глаза. Девушка смазала снимок смешанной по пропорциям жидкостью и постепенно начала проявляться ярко-синяя надпись.       — Ну что, джентльмены, мы получили с вами скрытое сообщение и турнбулеву синь.       — Я предупреждал, — прочёл Намджун, закатывая глаза. — И о чём речь?       — Я думаю, он может причинить боль Юнсо́ну, — подал голос Юнги впервые за всё пребывание в лаборатории.       Офицер и детектив переглянулись. Они понимали к чему это всё вело. Как они и предполагали в самом начале, дело началось с исчезновения человека, а закончится явно чем-то плохим и ужасным. Чимин намекал на прямые действия. Всё уже было похоже на настоящее преступление и начало было положено с угроз.       Юнги отправили домой и сказали, что, если он снова встретит Чимина, то в обязательном порядке ему необходимо позвонить либо Чону, либо Киму. Сейчас на кону стояла чья-то жизнь и пусть это были бы просто запугивания, но детектив с самого начала говорил, что у Пака не всё хорошо с головой.       Проезжая мимо кофейни, в которой раньше работал ранее исчезнувший, а теперь предполагаемый преступник, Намджун решил остановиться. Чимин объявился, а это могло значить, что раздумья Кима могли осуществиться. Например, парень уже побывал в доме своего мужа, поэтому ему ничего не мешало посетить прошлое место работы.       — Добрый день, можно два холодных американо, пожалуйста, — улыбнувшись, он очаровал милую девушку своими ямочками на щеках, отчего у той покраснели уши. — Здесь девушка работала с длинными чёрными волосами. Она ещё о Пак Чимине многое знала. Где она? — Ким заметил, что фотографии той сотрудницы не было на доске персонала кофейни.       — А, вы про У Мёнсу? Она очень серьёзно заболела. Десять дней назад её госпитализировали. Там что-то очень серьёзное, — девушка быстро приготовила заказ и протянула два стакана детективу, который положил деньги и с задумчивым видом вышел из кофейни.       В их городе была лишь одна больница, в которую могли увезти девушку. Именно туда Намджун отправился первым делом, забывая про кофе. Чонгуку он не стал звонить, ведь тот и так работал над делом и патрулировал местность вокруг университета, чтобы Пак каким-либо образом не навредил До Юнсону.       В больнице было много людей. Врачи, загруженные работой, ходили по коридорам и осматривали новых пациентов, сразу оказывая им помощь. Люди со сложными случаями лежали в палатах на этажах выше, где было менее шумно. Детектив подошёл к регистратуре и копошился, пытаясь достать из внутреннего кармана куртки удостоверение.       — Здравствуйте, я из полиции. В какой палате находится У Мёнсу? — молодая девушка в белой сестринской одежде мельком взглянула на документ в руке Кима, а после быстро ввела названное имя.       — А вы кем ей приходитесь? — рядом появился врач, что прервал сотрудницу и сунул ей в руки бумаги, что куда важнее вопросов полиции.       — Я детектив Ким Намджун. Я думаю, что она может находится в опасности, — он пошёл в след за доктором, который остановился посреди огромного холла и поджал губы, засовывая руки в карманы халата.       — Что ж, я лечащий врач пациентки У, — кивнул головой мужчина, — Мёнсу поступила к нам с сильным отравлением. Она жила с тётей, та сказала, что её племянница постоянно худела, ничего практически не ела и отказывалась от помощи, — он тяжело вздохнул, вспоминая трагедию, которая произошла восемь дней назад. — Я не знаю, что она съела или сделала, отчего у неё произошло сильнейшее отравление. К нам она поступила с нарушенным белковым синтезом, а с каждым днём организм терял способность нормально функционировать.       — Она в порядке?       — Нет. Девушка скончалась на третий день прибывания в больнице. Мы ничем не смогли ей помочь, — пазлы в голове начали складываться сами собой. Мёнсу с самого начала относилась к Паку с призрением из-за его загадочности и странности, она первая пошла на контакт с полицией, не считая Мин Юнги, и первая выдала им всю информацию, которой владела сама. Будь Намджун внимательнее, девушка могла бы быть жива.       Из больницы детектив вышел в озадаченном состоянии. Чимин начал действовать. Ким был уверен, что в случившемся была вина Пака. Он собирался сообщить всю информацию Чонгуку, как тот сам ему позвонил.       — Короче, рабочий день у Мина закончился. Он уехал домой. Я еду в отделение. Ты где? — Ким спокойно выдохнул. Хорошо, что никого не тронули.       — Помнишь девушку из кофейни, которая нам с Чимином в самом начале помогла? — Чон хмыкнул, матерясь под нос из-за дурных водителей на дороге. — В общем десять дней назад она попала в больницу с сильнейшим отравлением. Умерла спустя три дня от нарушенного белкового обмена. Врач и её тётя утверждают, что это из-за её пристрастий к диетам, но я думаю, что это Пак.       — Ты думаешь, он убил её, чтобы она не сказала нам ещё чего?       — Нет, я думаю, он убил её, потому что она уже сказала нам всё, что знала, — Намджун вырулил на дорогу и направился в отделение, чтобы всё запротоколировать.       — Он подчищает за собой. Вот же псих, — прошипел Чонгук, ударяя рукой по рулю.       Чимин стал действовать. Убивал ли Пак Мёнсу или нет доказать пока нельзя. Да и получится ли? Парень явно не останется в стороне и продолжит идти дальше, убирая весь мусор с пути. Он специально путал полицейских, усложнял им работу, а теперь ещё взялся за убийства.       Пока детектив и офицер полиции находились в негодовании от действий Чимина, Юнги пытался смириться с тем, что его муж оказался жив. К чему было это представление, Мин не понимал также, как и чего добивался Чимин? Что ему нужно было? Почему он не мог спокойно появится и возобновить их отношения? Почему он всё усложнял?       Убиваясь в растерянности, Юнги лежал на кровати, а рядом валялась зелёная футболка с белым цветком на груди. Это единственная вещь, которая осталась у Чимина из детства, которую он почему-то сохранил. Мужчина с трудом закрыл глаза и только спокойно выдохнул, расслабляя тело, как его телефон задребезжал от поступающего вызова. Вскочив с кровати, Мин схватил смартфон и ответил на звонок.       — Я так соскучился, — прозвучал милый и нежный голос, такой родной и долгожданный, что Юнги был готов слушать его постоянно, — Хочу встретиться с тобой. Прямо сейчас.       — Чимин… это безопасно? — взволнованно спросил мужчина, не зная, что могло прийти в голову Пака. — Я переживаю за тебя…       — Дорогой, пожалуйста, мне так одиноко и так холодно, — он знал больные места Юнги, поэтому давил точно на них. Это было невыносимо, словно он тыкал в голую рану раскалённым металлическим прутом. — Я хочу, чтобы ты пришёл и обнял меня, Юнги. Я так хочу почувствовать тепло твоего тела, милый, — а Мин жмурил глаза и стискивал зубы. Он не хотел вестись на это. Он побаивался Чимина, несмотря на его голос. Мужчина боролся с самим собой, в ужасе осознавая, что проигрывал.       — Где ты? Я приеду.       Юнги ехал в такси, нервно потирая пальцы, чувствуя, как по его телу скатывались капли пота. Такое с ним происходило впервые. Раньше Чимин не вызывал такой реакции, а сейчас он будто призывал мужа идти на верную смерть. Мин продолжал любить его, но кем парень стал, он уже не знал, и не знал, кого именно он любил.       Поднявшись на крышу здания, Юнги закрыл за собой дверь и прошёл дальше, осматриваясь по сторонам. Ночной вид открывался очень красивым и романтичным, но по динамике это рядом не стояло с той тревогой, которую ощущал Мин. По-хорошему, ему нужно было сообщить в полицию о том, что Чимин назначил встречу, но ему так хотелось встретиться с любимым человеком, что пытался заглушить сопровождающую его панику.       Мужчина остановился и смотрел на открывающийся вид с двенадцатого этажа. Его взгляд прыгал от одного объекта на другой, он медленно дышал, чтобы контролировать пульс и паническую атаку, которая норовилась проявиться.       Юнги прикрыл глаза и в этот момент почувствовал родные объятия, обвившие его торс, любимое тело, которое прижалось к его спине, а на плечо положили голову. Сердце Мина ускорялось с каждым вдохом. Он слышал, как вдыхали запах его одеколона, как потирались щекой о его плечо, и от этого ноги подгибались.       — Как же я скучал по этому аромату, — голос был узнаваем из тысячи других. Чимин нежно и приторно почти шептал каждое слово, вызывая мурашки по телу мужчины, — Но намного сильнее я соскучился по тебе, — его руки полностью легли на торс и стали медленно, с желанием исследовать тело Юнги, отчего парень прижимался к мужу сильнее.       — Я тоже по тебе скучал, но почему ты исчез? Зачем? — Мин развернулся к Чимину лицом, обхватывая его ладони своими и смотря в глаза.       — Это была необходимость. Это для нашей с тобой любви. Для нашего будущего, — Пак попытался снова обнять Юнги, но тот не допустил этого, делая шаг назад. — Не понял, — резко посерьёзнел голос парня, проявляя нотки грубости и неудовлетворённости.       — Зачем ты притворился мёртвым? Чимин, признайся, ты бежишь от кого-то? Мне не нравится, что столько вопросов, а ты не даёшь на них ответы!       — А мне не нравится, дорогой, что ты слишком много стал общаться с полицией. Ты мне не доверяешь! А если исчезло доверие, значит и любить ты меня стал меньше!       — Нет, я всё также сильно люблю тебя, честно! — будто пытался доказать Юнги, потому что видел огорчённый взгляд Чимина. Тот смотрел на него с обидой.       — Правда? — с надеждой спросил Пак, на что Мин уверенно кивнул, осторожно приподнимая уголки губ. Парень подошёл к нему ближе, положил ладони ему на щёки и разглядывал глаза мужчины, — Ты и вправду в меня влюблён, — с восхищением проговорил он, плотнее прижимаясь к любимому человеку, который разместил свои руки у него на талии. — На что ты готов ради нашей любви? — глаза Чимина блестели, в них горел огонь, а своими короткими пальцами он проводил по щекам мужчины, касаясь шеи.       — На всё, — загипнотизированный неземной красотой, словно в трансе ответил Юнги, не совсем осознавая значение этих слов. Он почти не моргал, с желанием смотрел на парня, который стоял перед ним, но был гораздо дальше, чем казалось наяву. Чувства Чимина ощущались предельно хорошо — они были горячими, обжигающими, но одновременно безумно холодными. И этот контраст всё время их отношений окружал Юнги, который метался от холода в жар.       — Ох, это смело, — Пак похвально провёл рукой по волосам мужчины, наконец нарушая все личные границы. Он со страстью впился в губы Юнги, принялся их кусать, целовать, делал всё то, что делал всегда. Их языки сплелись в пылающем поцелуе, который переплетал в себе не только сладострастие, но и горечь, любовь, обожание и металл. Капельки крови попадали на язык Чимина, и он сходил с ума, сжимая в одной руке волосы Мина, а в другой его хлопковую рубашку. Он постанывал от наслаждения, особенно готов был сорваться на большее, когда любимые мужские руки сжали его бёдра. — Хочу, чтобы ты был только моим. Хочу, чтобы ты остался со мной навечно, — они снова слились в поцелуе, с огромным желанием держась друг за друга. Но Чимин отпрянул от губ Юнги и прижался к нему, боясь отпускать, а после прошептал на ухо, — Хочу, чтобы ты сделал семь шагов вперёд, — Пак закусил мочку уха Мина, чуть оттягивая её, а после подарил влажный поцелуй ему на шею, тем самым разблокировав воспоминания.       — Это ради нас? — наивно прошептал Юнги. Его разум всё ещё находился в сладком дурмане от поцелуя, из-за Чимина.       — Конечно. Это ради нашей любви. Это только ради нас, — Чимин заботливо улыбнулся, вытирая пальцами слёзы мужчины, которые постепенно образовывались и скатывались по его щекам. — Ну-ну, я не хочу, чтобы ты плакал, любимый. Я хочу остаться с тобой навеки. Сделай семь шагов ради меня, пожалуйста, — и снова поцеловал в губы.       — И тогда мы всегда будем вместе?       — И тогда нам никто не помешает быть вместе и любить друг друга. Даже смерть нас не разлучит, ведь её там не существует, — Пак сделал шаг назад, отпуская мужчину, а тот по-прежнему стоял на месте и смотрел на парня. — Давай же, любимый, всего семь шагов.       Юнги нервно покивал несколько раз, облизал губы и развернулся к Чимину спиной. Он ничего не понимал. Не осознавал, что делал, не знал, какие будут последствия. Всё, как в самом начале их отношений, когда он также был в неведении всего.       И под гипнозом любви и верности он сделал первый шаг. На второй он едва ли шмыгнул носом. На третий из его глаз пошла новая партия горьких горячих слёз. На четвёртый шаг ноги начали дрожать, а ветер стал сильнее обдувать его и так озябшее и слабое тело. Прошло больше половины, а в его голове так и не рассеялся дурман. На пятый шаг его стопа чуть подкосилась, и он дёрнулся в сторону, но устоял, а позади слышал поддерживающие слова своего любимого и единственного человека. На шестой шаг он остановился.       Юнги отчётливо видел фонарные столбы, машины, что проезжали по дороге, людей, которые даже в полночь гуливанили после работы, старшеклассников, веселившихся неподалёку в парке. И всё это он видел с опущенной головой. Он смотрел вниз и стоял на краю здания.       — Я боюсь, — признался Мин, — Я боюсь сделать ещё один шаг.       — Ничего не бойся, милый, — добрым и ласковым голосом словно пел Чимин. — Помни, что я всегда рядом с тобой и буду всегда рядом. Давай же, мой любимый, сделай ещё один шаг ради нашего совместного будущего. Ради нас, Юн-и.       Воздушно и любовно произнесённое сокращённое имя выбило мужчину из себя. Он будто ослеп. Мин даже не видел, как внизу перед входом в здание собирались прохожие и показывали на него пальцем. Кто-то уже звонил в службу спасения, другие обсуждали творившийся ужас, прикрывая рот руками, а один даже умудрился достать телефон и снимал всё происшествие на камеру.       Юнги не видел и не слышал. Он не услышал сирену скорой помощи, он не увидел приехавшую полицейскую машину. Ничего. Абсолютно. Только сладкий голос своего ангела, что стоял рядом и охранял его от зла и лжи в этом жестоком мире. Видел только пропасть, которая сравняла небо с землёй, и он обрёл вечное и неподдельное счастье. Это всё могло произойти из-за одного сделанного шага.       Мин оторвал стопу от крышного покрытия, постепенно её поднимал, сгибая в колене, и готов был сделать шаг вперёд. Последний и решающий. И он сделал, падая и закрывая глаза, надеясь на скорое приземление в мире, где они с Чимином будут счастливы всегда.       — Ты дурак! Какого хера ты собирался это сделать! — в ушах Юнги звенело, а сквозь этот писк он слышал громкий низкий голос, который кричал и матерился. — Твою мать! Я думал, лёгкие выплюну, когда до крыши добегу! — приоткрыв глаза, Мин мгновенно нахмурился. Он лежал на крыше, а рядом с ним сидел детектив Ким.       — Я… что вы сделали?! — Юнги поднялся на ноги и стал озираться по сторонам, выискивая своего мужа, который ранее был здесь. — Чимин! Чимин! — кричал он. — Где он?!       — Не было здесь никого.       — Нет, он был здесь. Я его обнимал! — доказывал мужчина. — Мне нужно к нему! — он уже собрался бежать к краю здания, но его остановили, схватив за бока и утягивая назад. — Нет! Мне нужно к Чимину! Мне нужно к нему!       — Да нет его там! — в ответ кричал Намджун, пытаясь сообразить, что делать с Юнги? И ничего, кроме как зажать сонную артерию, ему в голову не пришло. Он перехватил мужчину одной рукой, а второй нашёл место, где была необходимая артерия и пережал её на пару секунд, чтобы кровь на миг перестала поступать к мозгу. Мин начал успокаиваться, а потом и вовсе повис на руках детектива, крепко засыпая. — Наконец-то, — он вытащил рацию из кармана и зажал кнопку, — Чонгук, я вырубил Мина. Но думаю, ему нужно не просто в больницу, а в психушку.       — Что, всё плохо?       — Не знаю. Я спускаюсь с ним, передай врачам, — подхватив Юнги на руки, Намджун направился к двери, что вела на лестничную площадку. Что на этот раз сделал Чимин, что довёл своего мужа до подобного, Ким не знал и даже догадаться не мог.

***

      — Так, я не понял. То есть Чимин реально жив? — выходя из больницы решил уточнить у коллеги Чонгук. — Он заставлял Юнги спрыгнуть с крыши?       — Да. Мин ещё не в лучшем состоянии, но он сказал мне, что ему самому кажется, будто он с ума сходит. Поэтому решил остаться в больнице, там с ним будет разговаривать психиатр, а дальше неизвестно, что с ним будет.       — Постой, — Намджун остановился и смотрел на Чонгука, который прибывал в лёгком ступоре, — Я знаю, Чимин сумасшедший и ты уже повесил на него одно убийство, но… Нахрена он пытался убить своего мужа? Разве у них не любовь-морковь? Зачем это?       — Юнги сказал, что Чимин говорил ему о лучшей жизни, где они смогут любить друг друга всегда и жить вечно. Короче, он привлекал его к суициду, — офицер замученно протёр рукой лицо и продолжил путь к машине. — Учитывая, что у Пака почти получилось убить Мина, означает, что он хорошо промыл мозги мужу. Юнги нужно в психушку лечь, иначе он окончательно свихнётся.       — Отправлю в больницу двух полицейских. Пусть его охраняют.       Намджун взял у Юнги ключи от его квартиры. Детектив решил ещё раз всё тщательно проверить, залезть в каждый шкаф, обшарить каждую полку, но найти хоть что-то на Чимина. Он был уверен, что это что-то выделялось. Поэтому сразу после больницы полицейские направились в квартиру предполагаемого преступника и «жертвы».       Отворив дверь квартиры, Чонгук удивился, когда на входе увидел гору бутылок из-под алкоголя. Юнги горевал из-за утраты мужа очень сильно, понятно, почему он пошёл у Чимина на поводу и чуть не сбросился с крыши. Но это было плохим оправданием.       Они поделили квартиру и принялись исследовать каждый угол. Офицер раскрыл все шкафы на кухне, заглянул даже в холодильник, нашёл денежную заначку, но не обратил на неё внимание. Намджун вытащил всю одежду из шкафа, проверил на наличие двойной стены, а потом запихал всё обратно. В ванной комнате детектив снял экран ванны и просмотрел, чтобы там не было ничего скрыто. Но с каждой минутой поиска он разочаровывался, что ничего не мог найти.       — Ха, прикольно, смотри! — Чонгук взял с кровати зелёную футболку с белым цветком, показывая её Намджуну. — Мин, наверное, спал среди одежды Чимина, представляя его рядом.       — Наверное. Мне его жаль, — Ким кинул взгляд на футболку, но остановил на ней свой взгляд, тыкая пальцем на буквы. — Что за аббревиатура? — он вытащил телефон из кармана и вписал буквы в поисковик. Офицер подошёл ближе, комкая одежду в руке. — Оздоровительный лагерь для особенных детей. Он находится на окраине города. Два часа езды.       — Поехали, — Чон захватил с собой футболку и уже собирался выйти из квартиры, как ему позвонил один из офицеров полиции. — Да? Что? — Намджун насторожился. Реакция напарника ему не нравилась, будто произошло нечто ужасное. Парень завершил звонок и развернулся к детективу, — Юнсон скончался от аритмии сердца.       Очередной человек был лишён жизни, но это был не просто человек, его знал Пак Чимин. Недолго думая, Ким повесил смерть Юнсона на Пака, потому что здесь уже конкретно было видно его причастие к содеянному, а всё из-за ревности. Чимина не волновал даже факт, что у умершего была девушка, с которой они уже пять лет состояли в отношениях.       В больнице их встретили коллеги из отделения, поникшая девушка, которой уже успели вколоть успокоительное, а также врачи, что заполняли необходимые документы о смерти поступившего пациента. Один из офицеров повернулся к Чонгуку и вежливо поклонился, сразу оправдываясь, что на записях с видеокамер в университете и по близости у зданий Чимина не было.       — Так, мой приказ и передайте его всем. В это дело даже пальцем не влезать, понятно! — указал Чонгук, чтобы обезопасить других сотрудников отделения полиции от Пака. Офицер принял приказ, снова поклонился и ушёл. Несмотря на то, что Чон всё ещё был на испытательном сроке, его многие уважали и он позволял себе раздавать указания даже людям, что были выше его звания.       Когда полицейские ушли, детектив обратился к врачу и попросил его рассказать всё, что произошло с умершим.       — До Юнсон скончался от аритмии сердца, вызванная ядом батрахотоксин. Он содержится в кожных железах у ядовитых лягушек. Его девушка рассказала, что ему всегда нравились амфибии, поэтому один из представителей ядовитых обитал у него дома. Яд попал внутрь организма Юнсона, и он умер от остановки сердца, — разъяснил врач, уходя по своим делам.       — Сомневаюсь, что человек, который увлекался лягушками и содержал одну ядовитую дома, допустил бы попадание яда внутрь организма, — пожал плечами Намджун, когда они садились в машину. И Чонгук был полностью с ним согласен. Учитывая, что Чимин был достаточно умным, он мог продумать даже подставное убийство. — Поедем в лагерь завтра утром. Сейчас он уже закрылся.       Чимина спугнули как бабочку с цветка. Куда он упорхнул неизвестно, зато появилась хоть какая-нибудь зацепка, которая смогла к чему-то привести. Каким образом Пак пробирался куда-либо и оставался незамеченным тоже всё ещё было загадкой.       К полудню полицейский внедорожник припарковался у входа в оздоровительный лагерь. Выглядел он очень красиво и опрятно, что означало о достаточном количестве денег от спонсоров. Детективом предполагалось, что в этом месте могли лечиться дети или родственники известных шишек, поэтому информация тщательно засекречена, но это таковым не оказалось.       — Здравствуйте, чем могу помочь? — обратился к полицейским директор лагеря, одетый достаточно просто — шорты и футболка зелёного цвета с белым цветком на груди.       — Добрый день. Я детектив Ким, а это офицер Чон. Мы расследуем дело о Пак Чимине. У нас есть предположение, что он мог здесь лечиться. Можно посмотреть архив? — Чонгук протянул документ, который разрешал просмотреть личные дела каждого ребёнка.       Мужчина проводил полицейских к архиву и оставил их наедине, сообщая, что будет сидеть у себя в кабинете. Намджун принялся искать нужную букву, что первой стояла в фамилии, и от увиденного у Чонгука открылся рот.       — Ну почему фамилия Пак является одной из самых распространённых фамилий в Корее?! — взвыл парень, проводя рукой по пыльным документам.       Приняв свою судьбу на сегодняшний день, Чон принялся перебирать дела и вглядываться в фотографии детей. Проблема была в том, что половина людей, чьи досье всё ещё были в архиве, либо являлись стариками, либо уже удобряли почву. А фотографии всех личностей были детскими, что не странно.       — О, нашёл, — свободно выдохнув, обрадовался офицер, а детектив мгновенно к нему подошёл.       — Блин, Гук, ты на пол посмотри, — тыкнул пальцем в документы, а потом потрепал напарника по голове.       — Капец. Реально есть Пак Чимин только девушка? Я надеюсь, она нормальная, — универсальные имена и распространённые фамилии творили не только такие чудеса. Ещё раз заглянув в коробку, Чонгук вынул следующую тонкую папку и, убедившись, что вся информация сходилась с разыскиваемым, готов был танцевать кордебалет. — Ура. Я это сделал!       — Молодец, а теперь читай.       Всю информацию, которую Чимин прятал долгие годы от посторонних, хранилась в отдалённых документах в оздоровительном детском лагере. Сотрудники полиции внимательно вглядывались в каждое слово и в каждую цифру, чтобы ничего важного не пропустить. Чонгук сфотографировал все листы на случай, если им дело не отдадут на руки, что скорее всего так и будет.       — Родители Пак Чосон и Пак Джию, — задумчиво протянул Ким, хмуря брови. — Знакомо звучит, не думаешь?       — Точно. Я тоже где-то слышал эти имена. Вспомнить бы, где…       — Ладно. Тут написано, что его воспитателем была женщина Им Пёль. Может она ещё работает здесь?       Они вышли из архива и наткнулись на сотрудника лагеря, у которого тут же спросили про женщину. Он указал рукой на поляну, где веселились дети и занимались своими делами, а воспитатели кому-то помогали или просто следили за их поведением. Им Пёль была женщиной лет пятидесяти с лишним, довольно полненькой, но очень доброй и милой, с красивой солнечной улыбкой.       — Здравствуйте. Вы Им Пёль? — вежливо спросил Намджун, начиная диалог с воспитательницей в лагере. А вот Чонгук сталкивался с заинтересованными взглядами многих детей, которые смотрели на него и говорили, что он выглядел странно, ведь был весь в чёрной одежде.       — Добрый день, молодые люди. Да, это я. Что-то случилось? — детектив сразу достал удостоверение и поспешил задать вопросы по делу.       — Мы с офицером Чоном расследуем дело о Пак Чимине. В архивном деле было написано, что вы были его воспитателем. Не могли бы ответить на пару наших вопросов? — женщина, как только услышала имя, вобрала воздух в лёгкие, поднимая плечи, и будто с жалостью согласно кивнула.       — Каким Чимин был ребёнком и почему он был здесь? — сходу спросил Чонгук. Втроём они шли по лесному парку, где никого не было и где солнце сильно не припекало.       — Ох, Чимин, я его хорошо помню, — в её голове всплывали воспоминания о парне, — Его родителей волновало, что он был антисоциальным. Он ни с кем не общался, даже поздороваться не мог. Их тревожило, что речь сына была заторможенной, несмотря на то что он много читал, — Намджун, как и всегда, шёл со своим блокнотом и записывал слова Пёль в него, пока Чон сразу запоминал. — Впрочем, по приезде в этот лагерь ничего не изменилось. Он не ночевал с ребятами в одной комнате — я всегда находила его спящим в коридоре на лавочке. Чимин никогда ни с кем не играл, общался почти что жестами, кивал и мотал головой при необходимости. Он всегда был за пределами его отряда, хотя дети были его ровесниками.       — И что, за всё время пребывания здесь он ни с кем и словом не обмолвился? — решил уточнить Чонгук.       — Он несколько раз разговаривал со мной и признаться его мысли были достаточно глубокими и умными. Но ему удалось найти общий язык с мальчиком, у которого были такие же интересы, как и у него. По-моему, его звали Ли Ёндже, — пыталась вспомнить женщина.       — А какие интересы были у Чимина? — Намджун написал в блокноте заголовок и готов был их записывать.       — Чимин был очень талантливым. Ему нравилось вырезать из дерева фигурки животных, украшать их резьбой. Но больше всего ему нравилось что-то сложное и я про скульптуры. Он пробыл здесь три месяца и за всё это время он сделал три каменных скульптуры, две из гипса и десять из глины. Благодаря спонсорам материала хватало. Но как же ему завидовали дети, — покачала она головой. — Чимин всё время проводил только за этим делом. Его даже погода не останавливала.       — А вы не замечали в нём нечто странное? Может он вёл себя как-то подозрительно? — продолжал Ким.       — Нет. Он был малоподвижным мальчиком. Очень замкнутым, абстрагированным от внешнего мира, не активным, но любознательным. Чимин либо читал книжки, либо делал фигурки и скульптуры, — Пёль действительно сильно напрягала свою память, желая вспомнить как можно больше важного, чтобы помочь. — Хотя знаете, — сменившийся тон голоса женщины полицейских заинтересовал сразу, — Дети также не желали с ним общаться, гулять, жить под одной крышей. Они будто боялись его, хотя с виду был очень милым и красивым мальчиком.       — Может он проявлял к ним жестокость? — предположил офицер.       — Ой, ну что вы? Я же говорю, он ни с кем, кроме меня и Ёндже, не общался.       — А вы не знаете, какие у него отношения с родителями были?       — Хорошие. Кратко, правда? — полицейские кивнули, — Они часто навещали его, привозили ему подарки, сладости, новые материалы и прочее. Они разговаривали с ним, но он с ними нет. Чимин никого не отталкивал от себя, скорее он просто уходил, а люди сами понимали, хотел он с ними общаться или всё-таки нет. Но родители его очень сильно любили, постоянно обнимали, когда приезжали, но Чимин не обращал на это внимание, — по словам Им Пёль было понятно, что Пак обитал где-то в своём мире, где никого нет, кроме него. Видимо, он с рождения был таким, иначе какова причина подобного поведения — ещё одна загадка в список.       — Что ж, раз так, то мы не будем больше вас отвлекать. Спасибо, — они уже хотели уйти, но женщина их притормозила.       — А что с ним случилось? Он пропал? — Чонгук и Намджун подозрительно переглянулись, разворачиваясь к Пёль.       — Вы в курсе, что он пропадал? — с удивлённой интонацией проговорил Ким.       — Он часто сбегал. То в лес, то к озеру, то в поле. Он проводил там день, а на утро следующего дня возвращался. Чимин делал так часто и, если в начале весь лагерь пугался, и мы вызывали полицию, то его родители сказали, что это норма. Хотя я как врач-невролог и психолог по образованию, могу сказать, что у Чимина сильно выраженный синдром бродяжничества, — Намджун ещё в начале говорил, что Пак больной на голову и вряд ли одним бродяжничеством поведение парня объяснялось. — И всё же, что с ним случилось?       — Чимин смог устроиться на работу в кофейню, а также влюбился в мужчину чуть старше его. Они жили вместе два года, и Чимин регулярно пропадал, к чему его муж привык. Примерно месяц назад его муж сообщил в полицию о его пропаже, а ведь раньше Пак не пропадал больше чем на три дня. Мы взялись за дело и обнаружили его труп в реке, — детектив перевёл дыхание, рассказывая всё чётко по этапам. — Но недавно его муж сообщил нам, что Чимин жив и он ни раз связывался с ним, а после отправил письмо с угрозой. Мы предполагаем, что Пак Чимин причастен в смерти уже двух людей, которые что-то да знали о нём.       — Поэтому будьте на чеку. Этот парень не такое солнышко, каким выглядит, — предупредил Чонгук, завершая рассказ Намджуна. Ким протянул женщине свой номер телефона на случай, если Пак объявится.       Собрав всю необходимую информацию, полицейские счастливые и довольные сели в машину и отправились обратно в город. Они были рады, что нашли куда больше, чем планировали. По крайней мере, им известны его родители, его друг и род увлечений, что тоже мог помочь.       Весь оставшийся день Чонгук просидел в отделении и пробивал имена родителей парня и того самого друга. Намджун в это время вызвался помочь Юнги с переездом в психиатрическую больницу. Мужчина решился сам. Его волновало его здоровье, поэтому он согласился на лечение там. Ким планировал ещё немного побеседовать с Мином и узнать, что именно произошло на крыше, но ждал подходящего момента.       А Чон в один час заскучал так сильно, что не мог усидеть на одном месте. Дело делом, но ему показалось, что Пак ему стал роднее, чем девушка из лаборатории, которая ему очень давно нравилась. Снова попытав удачу, он купил по дороге к её месту работы кофе и пончики, направляясь в гости не с пустыми руками.       — Джинши? Это Чонгук, я принёс твой любимый карамельный латте и пончики, — оповестил девушку парень, проходя внутрь самой лаборатории, но там никого не было.       Он разочарованно поджал губы и уже собирался уйти, как заметил на столе стекающую на пол прозрачную жидкость. Чон был не силён в химии, но знал, что это не хорошо, поэтому обошёл стол, чтобы поднять флакон, но резко застыл с ужасом в глазах.       На полу без сознания лежала Джинши в маске, что трубкой соединена с небольшим баллоном, который тоже валялся рядом. Немедля, парень подлетел к девушке, откинул маску и стал звать её, пытаясь разбудить. Затем он вызвал скорую помощь и только после этого взял Джини на руки, вынося её на улицу, чтобы обеспечить свежий воздух. Совершая действия в панике, но при этом трезво оценивая ситуацию, Чонгук старался себя контролировать, хотя внутри его всего трясло.       Он положил девушку на асфальт, думая только о её жизни, и принялся делать сердечно-лёгочную реанимацию. Чон считал про себя, а после вдыхал воздух в лёгкие Джинши, и снова повторял действия. Он боролся со своими демонами внутри. Он был на сто процентов уверен, что виноват Чимин. Не было других вариантов, это был психопат, который убивал всех, кто о нём узнавал и помогал делу. Через пару минут прибыла скорая и сразу забрали девушку в больницу, убеждая офицера полиции, что он сделал всё, на что был способен.       Страх за чью-то жизнь впервые его так сильно ударил. Чонгук понимал, что если Джинши умрёт, то это будет его вина, потому что он заставил её работать над тем, что было связано с Паком. Он сидел в больнице и чувствовал себя почти мёртвым. Ни слёз, ни эмоций, только гнев и ярость, что таились в нём, но были готовы в секунду показаться на свет. Намджун приехал сразу, как ему сообщили о случившемся. Своего напарника он встретил в ужасающем состоянии. Ким видел каким свирепым взглядом Чон прожигал дыру в полу, и он даже представить не мог, что бы сделал офицер, если бы перед ним оказался Чимин.       — Доктор? — спохватился детектив, подходя к уже знакомому врачу. Мужчина с седыми волосами и в очках с сожалением смотрел на Чонгука, не зная, что сказать.       — Мне очень жаль, но Ри Джинши умерла от удушающего газа на основе хлора, — услышав вердикт врача, офицер полиции сделал несколько шагов назад и направился к выходу из учреждения.       Свежий воздух его душил, но именно этим он собирался себя мучить в данный момент. Не найдя в себе силы сделать ещё хотя бы один шаг, парень упал на колени, склоняя голову. Прохожие обращали на него внимание и было не сложно догадаться, что у него произошло самое настоящее горе. Плечи Чонгука содрогались от поступающих слёз, которые он был не в состоянии сдерживать.       Стоило ему влюбиться, как его сразу же лишили счастья. А ведь Джинши была совсем молодой. Ей не было даже четверти века, а её уже обрекли на смерть. В сердце жгло и болело так сильно, что парень хотел упасть и свернуться кольцом, но знал, что от этой боли ему не избавиться.       — Чонгук… — протянул Намджун, который с осторожностью подошёл к напарнику. Он знал о его чувствах, знал о его отношении к девушке. Ким всё знал.       — Я виноват, — на фальцете проговорил Чон, не контролируя свой голос из-за слёз, — Она умерла из-за меня. Я её втянул в это! — прокричал он уже в полный голос.       — В этом вина только Пака и никого больше. Мы поймаем его, и ты отомстишь, — Намджун, как старший брат, присел и обнял напарника.       — Да. Да! Я найду его и посажу его в самую жестокую тюрьму в Корее, чтобы он страдал там. Хотя я очень сильно хочу его убить, — процедил сквозь зубы Чонгук, даже не замечая обнимающего его детектива. — Пошли, нам нужно найти этого урода.       — Нет, Чонгук, постой, — детектив схватил напарника за предплечье и развернул к себе, — Я понимаю, тебе больно, и ты желаешь мести, но давай просто закроем это дело. В тебе бушует ярость и гнев, ты в таком состоянии сейчас проблем себе наживёшь. Поэтому либо ты успокаиваешься и приступаешь к работе, либо возьми отпуск и переживи этот момент.       Намджун был прав, впрочем, как и всегда. Чон действительно мог влезть туда, откуда не смог бы найти выхода, поэтому стоило закончить начатое и уже после уделить время своему горю. В конце концов Джинши говорила, что нужно завершить работу, прежде чем идти отдыхать. Её нужно было послушать.       — Я поеду к Мину. Он обещал мне рассказать, что произошло на крыше, а ты возвращайся в отделение.       Разойдясь, полицейские направились по своим делам. Но прибыв на своё рабочее место, единственное на что был способен Чонгук — это сон. Он уснул на неудобном кресле, но пришедший сон его заставил улыбнуться. Ведь только там, во сне, офицер Чон смог побывать на свидании с девушкой, которая ему понравилась с первого взгляда.

***

      Резкий и раздражающий телефонный звонок пробудил Намджуна, который так и не смог уехать домой и уснул в машине, что была припаркована около психиатрической клиники. Было бы здорово, если бы мобильник лежал в кармане куртки или штанов, но детективу пришлось морщиться от яркого дневного света и тянуться к задним сидениям, куда он по какой-то причине кинул телефон, что не прекращал звонить.       — Да? Кто это? —замученным и сонным голосом спросил Ким, ровно садясь на водительском сидении.       — Ты где? — в отличие от Намджуна Чонгук звучал бодро, будто вчера ничего не произошло, а парень прям уж выспался. Но на самом деле он был счастлив по другой причине.       — Около психушки. Юнги вчера ничего толкового так и не сказал. Лишь повторил то, что говорил ранее, — разочарованно вздохнул Ким, ведь он потратил много времени впустую. — У тебя что?       — Отец Чимина, Пак Чосон, был лучшим адвокатом в городе. Он стольких придурков за решётку засадил, что перечислять устану. А его жена, Пак Джию, работала юристом в компании, где он был адвокатом. Тоже, к слову, стала известна благодаря любви к справедливости, — детектив сразу осознал, почему им обоим имена родителей Чимина показались знакомыми. Этих людей знали все, кто работал в полиции города и в суде. — Вот только они умерли семь лет назад. Подробностей нет, но говорят про какую-то аварию.       — Значит, Чимин и вправду сирота, — Намджун не собирался верить в то, что не было подтверждено фактами. Особенно в то, что было связанно с Паком.       — У них дом был, наверное, Чимину достался, — продолжил выкладывать Чонгук всю информацию, которую смог найти, — Я пробил по базе Ли Ёндже. Парень ещё студент. Заканчивает четвёртый курс по специальности скульптора. В Интернете есть фотографии его работ. Он талантливый, — оценил офицер, рассматривая фотоснимки. — Он работает в студии, где учат детей и подростков скульптурному делу.       — Хорошо. Кидай адрес. Съезжу и поговорю с ним.       — Окей, а я в дом Паков поеду. Нужно проверить его и…       — Нет, Чонгук, — прервал Намджун, твёрдо и серьёзно запрещая напарнику поступать так, как он захотел, — Даже не смей туда ехать в одиночку. Вдруг Чимин только этого и ждёт, когда мы разойдёмся, чтобы по очереди на нас напасть?       — Не волнуйся, я только осмотрю дом и всё. Не думаю, что Пак там будет. Если он прячется от нас, то и в доме, наверное, не появляется.       — Чонгук, береги себя. Слишком много смертей за последнюю неделю.       Они столкнулись далеко не с обычным пропавшим человеком, а поистине с опасным преступником, который регулярно совершал убийства. Чимин убивал тех, с кем связывалась полиция, он обходил охрану, видеокамеры и полицию, обводил всех вокруг пальца, совершал задуманное и исчезал. Для чего он убивал, Намджун предполагал, что парень просто-напросто хотел стать невидимкой для окружающих людей, а те, кто им интересовались и хорошо знали, он лишал жизни. Да и вообще Пак Чимин был нездоровым человеком.       Заведя машину, детектив поехал в центр города, чтобы посетить студию, где обучали скульптурному ремеслу. Всё время езды Намджун прокручивал в голове слова Им Пёль, о том, что Чимин был очень талантливым, что он работал с разными материалами и создавал великолепные скульптуры и статуэтки, на которые обычно требовалось большое количество времени, а ему хватило сделать около пятнадцати штук всего за три месяца.       Он много читал о психопатах, например, одним из них был Ван Гог, который отрезал себе ухо, но писал безупречные картины, или Пикассо, который проявлял черты психопата, при этом создал новое направление в живописи — кубизм, а ещё Бетховен, что был склонен к садизму и довольно жестоко обходился с близкими людьми, но писал великолепную музыку. Проводя параллель, Ким был уверен, что Чимин был серьёзно болен, а также удовлетворённым, ведь нашёл жертву, которая видела в нём Бога. И этой жертвой был Мин Юнги, который проходил лечение в психиатрической больнице.       Студия находилась внутри обычного жилого дома, напротив оживлённой дороги. Намджун вышел из машины, поправил куртку и направился в помещение, где ещё с улицы был слышен детский говор. Дизайн студии так и кричал о том, что здесь хорошо учили, развивали креативность у детей, так как все полки стеллажей были забиты различными фигурками. А стены были выкрашены в светло-зелёный спокойный цвет, который не вызывал негативных эмоций у людей.       — Здравствуйте, хотите записать своего ребёнка к нам в студию? — поинтересовалась женщина, приблизительно чуть моложе Им Пёль. На её вопрос Намджун лишь вскинул брови и в шоке смотрел на неё.       — А, нет, я детектив из полиции, — показал удостоверение, — Здесь работает Ли Ёндже?       — Да, только у него сейчас занятие. А он что-то совершил противозаконное? — взволнованно спросила женщина, кладя руку себе на грудь.       — Нет, но он знаком был с Пак Чимином, который уже наломал дров, — решил умолчать о происходящем, дабы не тратить на это время. Вот только женщина отреагировала на произнесённое им имя так, будто упомянули о её сыне.       — Пак Чимин? А с ним что? Я учила его. Знаете, он был гениальным скульптором. Такие работы, которые делал он, просто невозможно было отличить от реальных животных или предметов. Разве что материал выдавал.       — Да, многие люди, видимо, оценили его талант, — хмыкнул Намджун, ещё раз подтверждая свою теорию о психопатах.       — Ёндже и Чимин часто общались, но последний был не так разговорчив с другими детьми. Он больше времени уделял своему творению. Большего я вам сказать не могу, так как не знаю. Подождите Ёндже здесь, — указала она на мягкие диваны, что стояли вдоль стены, — Он через полчаса закончит.       Вздохнув, Ким вытащил из кармана телефон, на который пришло сообщение. Он открыл его и заметил, что номер телефона, с которого было отправлено сообщение, был не определён. Кроме фотографии не было ничего, но внимательно в неё вглядевшись, Намджун напрягся. На присланной фотографии лежала Им Пёль в луже собственной крови. На её шее была видна толстая полоса, являющаяся порезом, из которой вытекала алая жидкость. Не было следов удушья, следов инъекций, например, снотворного, женщина будто сама пала в руки хищнику, который безжалостной её убил.       Только Ким хотел встать, как пришло ещё одно сообщение: «Приедешь в лагерь — увидишь гору детских трупов». И эта идея была оставлена на потом. Он не хотел, чтобы пострадали невинные дети от рук ничтожества, что зарезал женщину, которая его любила, хоть об этом не говорила. «Поиграем, детектив Ким» — пришло следом.       — Больной ублюдок, — прошипел Намджун, пересылая сообщения Чонгуку, чтобы его предупредить.       Пока Чон вёл машину и смотрел на присланную фотографию, его распирало от злости, которая кипела в нём, от ярости, под властью которой он мог свернуть шею Чимину, если бы тот был рядом с ним в данный момент. Его колотило от желания разодрать по кусочкам тело психопата, который возомнил себя самым главным, раз продолжал лишать людей жизни из-за своих химозных тараканов.       Чонгук тесно сжал желваки, потирая зубы друг о друга, но в миг его эмоции сменились на непонимание, когда он заметил, как двое мужчин махали руками, стоя около заправки. Офицер подумал, что произошло нечто серьёзное, поэтому свернул со своего пути и остановил машину на обочине.       — Что произошло? — сразу спросил он, чтобы не терять время.       — Вы полицейский? — подбежал мужчина средних лет и вцепился в руку Чона, на что тот кивнул. — Слава богу! У нас убийство тут!       Мужчина, который был администратором, насильно потащил Чонгука к раздатчику топлива, где стояла женщина и с ужасом в глазах смотрела на человека, что лежал на асфальте. Убитым оказался автозаправщик. Кожа человека на лице была чёрной и бордовой, глаза белые, а где-то были заметны уже лопнувшие волдыри, которые распространились на грудь, спину и руки, но там кожа ещё проглядывалась. Он валялся на животе с открытым ртом, в палёной одежде и в белой пене из огнетушителя, а вокруг него была запечённая кровь. В воздухе витал запах горелого мяса, а всё потому, что лицо и руки превратились в поражённые огнём кости и угли из остатков мышц.       — Чёрт, что с ним случилось? Камеры работают? — вся надежда была на запись с видеокамер.       В комнате охраны Чон сел за стол и внимательно смотрел в экран. И вот он увидел, как подъехала чёрная машина и остановилась около колонки. Подошёл убитый работник и вставил пистолет в бензобак, нажимая на кнопку. Водителем машины оказался Чимин, которого офицер узнал по внешнему виду. Парень оплатил бензин и вернулся к автомобилю. Было видно, как автозаправщик вежливо кивнул Паку и что-то собирался сказать, но его оттолкнули вперёд.       Убитый стоял спиной к Чимину, и тот воспользовался этим положением своей жертвы, ударил ногой под коленкой заправщика и тот упал на колени. Пак поставил ногу перед человеком и зажал его, одной рукой он надавил на место, где смыкались челюсти, и рот открылся автоматически. Другой рукой парень взял заправочный пистолет, из которого ещё лился бензин, и вставил его конец в рот заправщика, который дёргался и пытался махать руками, но Чимин ещё сильнее надавил ногой и заломил его правую руку назад, отчего убитый уже почти не мог двигаться. Бензин продолжал вливаться в глотку жертвы, часть скатывалась по его челюсти и впитывалась в одежду на нём.       Когда Пак понял, что бензин прекратил литься, он быстро вытащил что-то из кармана и закинул это в рот заправщика, оттолкнул его и после чего захлопнул крышку бака, сел в машину и из окна выкинул зажжённую зажигалку. Он надавил на газ и уехал настолько быстро, что даже не заметил, как сотрудник заправки в миг воспламенился, но не мог подняться на ноги. Чонгук присмотрелся и выпучил глаза, когда увидел, что Чимин повернул голову в сторону камеры и улыбнулся, перед тем как оттолкнуть заправщика и уехать.       — Чёртов психопат! — прорычал Чон, ударяя кулаком по столу.       — До чего же злым человеком нужно быть, чтобы такое сделать с другим человеком, — ошарашенно проговорил администратор, но офицер полиции был уверен, что Пак не был человеком. Он был животным.       — Я вызову специальную службу. А вы закройте на время заправку. С этим придурком разобраться нужно.       Чонгук не мог поверить своим глазам. Впервые он сталкивался с неповторимой живой жестокостью по отношению к невинным людям. Даже в фильмах он такого не видел. У него в голове не умещался факт, что без лишней дрожи руки, без запинки, без сомнений и сожалений, Чимин залил в человека бензин, кинул ему что-то в рот и уехал, даже не оборачиваясь. Реакция произошла моментально. Человек начал гореть так быстро, словно он был фитилём в свечке. Но Чонгуку повезло не увидеть дыру в горле заправщика, которая произошла из-за взрыва.       Он продолжил свой путь всё также в напряжённом состоянии, нацеленный заживо убить подонка, который с людьми обращался как с игрушками. Но Чонгук трезво понимал, что он был в праве застрелить Пака только в случае, если тот нападёт на него, при других обстоятельствах он не мог использовать оружие.       Ещё раз сверив координаты и взглянув на карту, Чон удивился, что дом находился не просто далеко от города, а ещё и в лесной чаще, куда не было проезда, потому что он весь зарос. Он повернул руль и заехал в лес. Ветки деревьев и кустов били по дверным стёклам и едва ли царапали машину. Кочки и ямы мешали спокойно проехать, отчего автомобиль качало из стороны в сторону. И только дорога выпрямилась, как Чонгук завидел каменное ограждение, заросшее мхом у подножья и вьющимися растениями, что проникали в щели между булыжниками.       Забор металлический любезно был открыт, что свидетельствовало о нахождение кого-то в доме. Чон решил не заезжать во двор и оставил машину у ворот, вылезая из неё, прихватив кобуру с заряженным пистолетом с настоящими пулями. Он вздёрнул кожаную куртку и пошёл к дому.       Большой деревянный дом с красивыми оконными рамами стоял среди леса, неподалёку от озера. Трёхэтажное сооружение с острой тёмной крышей и окнами в пол не излучало тепло, уют и добро. От него веяло холодом и мраком. Даже заросшие кусты, что окружали здание со всех сторон, не спасали атмосферу. Вокруг возвышались дремучие деревья с шикарной листвой, закрывая ею лучи солнечного света, поэтому тень не сходила с земель этого дома, наверное, никогда.        От ворот к крыльцу дома вела дорожка из каменных плит, между которыми прорастала трава. Чонгук шёл медленно и оглядывался по сторонам, держа руку на кобуре. Свет в доме не горел ни в одной комнате. Парень не был точно уверен, что Чимин находился в доме, но ему казалось, что после случившегося на заправке, Пак мог поехать только в этот дом.       Пока Чон шёл к крыльцу дома, он предположил, что Пак во время исчезновения уезжал именно сюда и здесь проводил время. Место максимально отдалено от двух рядом находящихся населённых пунктов. Шанс того, что какой-нибудь любитель пособирать грибы осенью мог забрести сюда, равнялся примерно одному проценту. А учитывая, что Чимин был антисоциальным человеком по словам Им Пёль, для него это было идеальное место для проживания.       Дверь дома оказалась открытой, хотя вряд ли она закрывалась, ведь в лесу люди не бродили. Длинный тёмный коридор имел три разветвления: прямо он вёл в просторную гостиную с выходом на задний двор; вправо он вёл на кухню и обеденную зону с выходом на веранду, где открывался безупречный вид на озеро и лес; влево он вёл к лестнице на второй этаж, а также к ванной комнате.       Чонгук прошёл на кухню и сразу пошёл к холодильнику, чтобы определить была ли жизнь в доме или нет. Везде было чисто, убрано, на полках лишние вещи не стояли, а цветов в доме не было, наверное, все засохли и их выкинули.       — Бинго, — прошептал Чон, когда в холодильнике оказались продукты в виде овощей, мяса, десертов и прочего. В шкафах стояла чистая посуда, в выдвижных ящиках были запасы различной лапши и риса, а также кофе и чая.       С кухни он пошёл к лестнице и поднялся на второй этаж, где не было разделений на комнаты. Только одна большая спальня, которая также не была заперта. Оглядевшись, кроме кровати, пустых шкафов и стен, где не висели даже дешёвые картины, ничего не было. Кровать, к слову, тоже была «пустой» — матрац, подушка и одеяло. Ни пледа, ни декоративных подушек или мягких игрушек. Ничего.       Всё остальное место на этаже было отдано под отдых и развитие. Книжные стеллажи, заполненные различной литературой, рабочий стол с компьютером, мольберт, настольные игры, даже шахматный специальный стол.       А третий этаж, видимо, был полностью в распоряжение Чимина. Спальня, комната с различными химикатами, что незаконно, импровизированный спортзал и снова книжные стеллажи. Интерьер во всём доме мутный, угловатый, простой и мрачный, хоть и выглядел очень статно. Ничего лишнего, всё стояло по своим местам.       Спустившись на первый, Чонгук заметил дверь под лестницей, которая вела в подвал. Естественно, идти он туда не хотел, ведь смотрел фильмы ужасов и знал, что это самый глупый поступок главных героев. Но в доме никого не было. Он просмотрел все шкафы, кровати и углы. Спрятаться было не где. Поэтому он толкнул металлическую дверь и щёлкнул фонариком, который захватил с собой из машины.       Бетонный пол и бетонные стены. В помещение стоял бойлер и генератор электричества, а также грубая на вид ванна, прямоугольная и жестяная. Она блестела при попадании на неё света. Чон подумал, что её будто из морга своровали, потому что видел там такие.       Обход по дому был завершён в гостиной. Чонгук уже мог сделать вывод, что именно в этом доме Пак создал газ, которым убил Джинши, здесь проживал, когда исчезал на пару дней, и здесь он проходил всю свою степень сумасшествия. На стене над камином в просторной комнате офицер заприметил следы от ножа, словно Чимин тренировался его кидать, либо избавлялся от излишнего гнева.       В доме было не по себе. Холодно и мрачно, уютом даже не пахло. Пусто и жизнью не веяло. Чонгук словно был на выставке, где этот дом являлся экспонатом. Прикасаться к чему-либо не хотелось. А уйти из этого место хотелось просто немыслимо. Но на заднем дворе офицер заметил нечто интересное.       Выйдя на улицу, он спустился по крыльцовой лестнице и ступил на тропу, выложенная из плоских камней. Впереди полицейского была самодельная аллея. Её окружали фруктовые декоративные деревья, заросшие кусты и пустые клумбы. Главным украшением аллеи был небольшой трёхъярусный фонтан, сделанный из серого мрамора. Вода в нём была мутная, зеленоватая из-за мха на дне. Вьющиеся растения поражали даже его, оплетали каждый ярус, отчего он выглядел заброшенным, но красивым.       Чонгук ступал аккуратно, не убирая руку с кобуры. Под ногами шелестела листва, верхушки деревьев слегка покачивались из-за ветра, которого не было на местности дома. Парень вытащил из кармана куртки телефон и сфотографировал фонтан, что выглядел ещё хуже, чем дом. Озираясь по сторонам, Чон остановил взгляд на том, что было позади фонтана.       Офицер подошёл ближе и увидел плетёный круглый столик с двумя такими же плетёными стульями, которые были отличным украшением для заднего двора. Но это было не то, что привлекло его внимание. На двух пьедесталах стояли две сероватые скульптуры, сделанные из гипса, как предположил Чонгук. Два человека — мужчина и женщина; их взгляды были устремлены вперёд, а на их губах проскальзывала еле заметная улыбка.       Скульптуры были сделаны так реалистично, с правильными анатомическими особенностями каждого человека, что, казалось, невозможно было сделать. Но Чон задумался, ведь если это создал Чимин, то парень и вправду гений. Подойдя чуть ближе, офицер продолжил изучать скульптуры, как заметил надписи на пьедесталах.       — Пак Чосон и Пак Джию, — прошептал он, не желая говорить в слух. — Он сделал статуи своих родителей… — в скованном удивлении проговорил полицейский. Чонгук и не думал, что Чимин мог так сильно любить своих родителей, что сделал их скульптуры, чтобы почтить им память.       Но Намджун в это время переживал другие эмоции, которые смешивались внутри него в дикий коктейль. Как только Ли Ёндже освободился, он пригласил детектива в комнату, где до этого проходило занятие.       — Простите, что вам пришлось меня ждать, но я не понимаю, почему полиция вдруг мной заинтересовалась? Я ведь ничего не нарушал, — это первое, что говорили почти все люди, к которым заявлялась полиция. Поэтому услыхав это ещё раз, Намджун даже не обратил внимание.       — Я насчёт Пак Чимина, — Ли чуть дёрнул головой и сел за стол напротив Кима, складывая руки в замок. — Вы были единственным человеком, с которым Пак разговаривал в детском оздоровительном лагере. Расскажите о нём.       — Чимин… — Ёндже нахмурил брови и тяжко вздохнул, — Я хорошо помню его. Он был молчаливым, неактивным, но очень талантливым. Я случайно с ним заговорил, потому что Чимин показался мне очень милым и хорошим мальчиком-сверстником. Я не любил играть в мяч с другими детьми, потому что с детства были проблемы с руками. Они почти не сгибались. В один день я увидел какую красоту сотворил он и захотел научиться. Но он не разговаривал со мной, только кивал и мотал головой. Мы вместе лепили фигурки, статуэтки. За три месяца я смог самостоятельно найти способ лечения для рук, конечно, не без помощи Чимина.       — Им Пёль сказала, что некоторые его боялись. Почему?       — Боялись? Это не то слово, — покачал головой, — Его взгляд всегда был холодным и диким. Он смотрел на окружающих людей как на что-то низшее. Если с ним начинали разговаривать и отвлекали от дела, то он резко менялся в лице и становился злым. Но со мной он нормально себя вёл, хотя…       — Хотя что?       — Когда он исчез из моей жизни, а это было спустя три года нашего общения, я почувствовал ломку. Меня тянуло к нему. Я хотел его найти, потому что не знал, что мне делать. Только в юношеском возрасте я понял, что Чимин манипулировал мной, заставил думать, что он для меня Бог, а, когда ему наскучило, он бросил меня как ненужную игрушку и исчез.       — То есть, вы тоже думаете, что Пак был больным с детства? — Ёндже усмехнулся и поднял взор на детектива.       — Он был не больным, он был самым настоящим психопатом, — тыкал пальцем в стол Ли, дабы, утверждая, что это факт. — Чимин был милым и красивым всегда. Он сводил людей с ума. Знаете, все его называли и сравнивали с солнцем, и я в том числе, но Чимин был луной. Ведь он как луна, являл свою настоящую сущность ночью, — до этого момента Намджун с невозмутимым лицом делал пометки в блокноте, но после загадочной формулировки, он поднял голову с непониманием в глазах.       — Что вы имеете в виду? Им Пёль сказала, что он спал в коридоре и убегал на некоторое время.       — Да, но почти каждую ночь он уходил к озеру, что было рядом. А ещё он продолжал вырезать фигурки из дерева, — Ёндже хотел сказать что-то ещё, но осёкся, протёр рукой лицо и зажмурил глаза. Ким предположил, что ему сложно это вспоминать, поэтому он замолчал. — В лагере бегала собака. Она была маленькая и её любили все. В одну ночь, когда я решил проследить за Чимином, я увидел, как он взял эту собаку и кинул её в озеро. Он не давал ей доплыть до суши. Он продолжал смотреть на то, как она барахталась в воде. А потом он зашёл в воду по грудь и стал топить её, — у Ли до сих пор перед глазами была та ужасающая картина, как Чимин жестоко обходился с животным и без сожаления топил собаку. — Мне было девять и ему тоже. На утро все дети плакали, когда увидели труп собаки, а он сидел за столом и лепил фигурку убитой им собаки.       — Вы больше с ним не общались?       — Общался. Потому что не мог иначе. Без него будто мир был другим, — Намджун смотрел на человека, который смог справится с травмой в детстве, но который не смог смириться с фактом из его жизни. — А что с ним случилось?       — Пак Чимин был объявлен исчезнувшим, но неделю назад я и мой напарник вписали его в число преступников. Он убил уже трёх людей, и мы не знаем, скольких он убил до вмешательства полиции, — Ёндже был не удивлён. Если Чимин проявлял жестокость ещё в детстве, то не удивительно, что он стал преступником в сознательном возрасте. — Спасибо вам и берегите себя. Поезжайте сейчас домой, я пришлю туда отряд полиции, чтобы Чимин не смог причинить вам боль. Потому что час назад он убил Им Пёль.       — Поймайте его. Этот человек не должен жить в социальном мире, — просил и умолял Ёндже, как только услышал о смерти женщины, которая любила Чимина.       Выйдя из кабинета, Намджун ещё раз оглядел помещение, мельком глянул на подделки детей, и уже хотел было уйти, как перед ним из ниоткуда появилась та женщина, что учила Чимина скульптурному ремеслу.       — Вас ещё что-то интересует? — любезно поинтересовалась она, а Ким лишь помотал головой, но заметил на самой верхней полке статуэтку белки. Она была очень реалистичной, даже мех выглядел так, будто его просто покрасили, но нет, это был гипс. Наверное, детектив очень долго смотрел на эту работу, что женщина заметила это. — Это творение Чимина. Также как и те цветы, — указала она пальцем на другой стеллаж.       — А можно посмотреть? — кивнул Намджун в сторону статуэтки белки.       — Вы можете её забрать себе.       Детектив вышел на улицу и ещё раз внимательно посмотрел на гипсовую фигурку. Работа была ювелирная, хрупкая, к ней нужно было прикасаться аккуратно. Но все в отделе знали, что аккуратно — это не к Намджуну. В кармане у него пиликнул телефон, оповещая о новом пришедшем сообщении. Ким потянулся одной рукой за ним, как статуэтка неожиданно выпала из другой руки.       — Твою ж за ногу, — расстроенно выругался детектив, смотря на статуэтку белки, у которой отломилась голова. Скорее всё подобрав, он поспешил сесть в машину и уехать.       Положив на колени сломанную статуэтку, он открыл диалог в сообщениях с Чонгуком, который оправил ему две фотографии с изображением статуй. Мужчина и женщина, которые выглядели так реалистично, будто обычных людей просто покрыли краской. И только Намджун хотел позвонить Чону и сообщить о том, что узнал от Ёндже, как его взор упал на разбитую статуэтку белки. Он нахмурился, взял в руку голову фигурки и увидел то, чего не хотел. Его глаза расширились, а руки задрожали, всё тело пробило в импульсе страха и ужаса.       Он откинул остатки статуэтки на пассажирское сидение и завёл машину, направляясь в дом семьи Пак, где был его напарник. Ким скорее набрал номер телефона Чонгука и молился, чтобы тот взял трубку, что произошло быстро.       — Гук, вали оттуда! — прокричал на нервах Намджун, смотря на дорогу беглым взглядом.       — Что? Что случилось? — не понимал парень, но насторожился от тона голоса детектива. Он стал оглядываться по сторонам, параллельно доставая пистолет из кобуры.       — В студии мне дали статуэтку белки, которую сделал Пак, и я её случайно разбил, — в спешке говорил Ким, — Чонгук! Это труп белки, загипсованный! Это не просто статуи его родителей! Что, если он их убил и замочил в гипсе?! — продолжал кричать детектив. — Убирайся из дома! Живо!       Чонгук не стал спрашивать что-то ещё. В последний раз он глянул на статуи, что выглядели как живые люди, и в его голове это сравнение стало иметь другой смысл. В ужасе смотря на гипсовые фигуры, он сделал шаг в сторону и случайно задел статую женщины. На землю упала отломанная фаланга указательного пальца, и теперь было отчётливо видно, как живая человечья плоть была покрыта достаточно толстым слоем гипса.       — Чёрт, — выдохнул Чонгук, смотря на это большими широко раскрытыми глазами.       Думая только о своей жизни и о том, как бы поскорее выбраться из этого проклятого места, он побежал в дом, так как через него быстрее всего добраться до машины. Он разом перешагнул две ступеньки, в миг преодолевая крыльцо, вошёл в гостиную и прислушался. Всё ещё никого не было. Тишина. Дрожь в теле сводила с ума, конечности постепенно холодели, но это не тормозило парня.       Чонгук направился к коридору, в котором из-за отсутствия освещения было темно, но он не терял смелость, за которую отвечал пистолет в его руке. Ещё пару шагов и он вышел бы из этого дома, но сильный удар чем-то тяжёлым прилетел ему в голову. Невыносимая боль прожгла всё тело, словно огонь. Чон упал на пол, хватаясь рукой за место, где его ударили, выпуская пистолет.       — Куда-то спешил? — сквозь писк в ушах Чонгук уловил нежный и сладкий голос, который ничего хорошего за собой не нёс. — А как же месть? Кто хотел отомстить за свою любимую? — офицер через силу открыл глаза и увидел перед собой Чимина, у которого в руке был его пистолет и молоток, чей боёк был испачкан в крови.       Пак сделал шаг вперёд, а Чон попытался подняться, чтобы хоть как-то спастись от психопата, что стоял перед ним. Но тот будто читал мысли, предвидел последующие действия полицейского, поэтому уверенно взял пистолет в руку и выстрелил в правую ногу офицера. Воздух прорезал пистолетный щелчок, а также крик от боли, который пострадавший пытался заглушить, крепко сжав зубы.       Чимин хотел наступить на простреленную конечность офицера, но тот смог убрать её, приподнялся на руках и стал отползать назад, в гостиную. Он надеялся оттянуть время до приезда Намджуна, тогда Пака взять будет легче. Но кроме тугой и острой боли в ноге, тупой и адской в голове, Чон не чувствовал ничего. Он пытался сконцентрироваться на спасении собственной жизни, но с каждой секундой и с каждым шагом Чимина шансы падали до нуля.       — Не делай этого, — выдохнул Чонгук, когда упёрся спиной в стену около двери на задний двор. Он смотрел на парня, который положил пистолет на дальний стол в гостиной и взял что-то мелкое. Чимин улыбался, строил сострадательное выражение лица, менял маски, хлеще издеваясь над своей жертвой. — Пожалуйста, ты не должен этого делать.       — Офицер Чон, вы так похожи на своего отца, — наигранно сказал Пак, подходя ближе к полицейскому. — Узнаёшь? — между двумя пальцами он держал брошь зелёного цвета, которую Чонгук подарил отцу на день рождение. Это было в детстве, тогда он был совсем маленьким, но его отец с гордостью носил эту брошь везде.       — Ты, — прорычал Чон, наконец игнорируя боль и кровь, что окрасила его путь от коридора до гостиной, — Зачем ты его убил?!       — Когда я убил своих родителей, встал вопрос, а куда же меня девать. Твой отец дружил с моими родителями, вот и решил он мне помочь. Предложил жить у вас, стать тебе другом, но я этого не хотел, поэтому подсыпал ему в чай яд, который частично парализовал его тело. Он продолжал пытаться что-то сказать, но мне это не понравилось. И я его задушил, — усмехнулся Чимин, показывая на свои ладони, — Вот этими руками, — он ходил рядом с Чоном, как змея вокруг своей жертвы, нагуливая аппетит. — Я давил ему на трахею, а его глаза смотрели на меня с мольбой о пощаде. Всё его лицо покраснело в миг, а после он перестал дышать. Так весело было.       — Ты больной урод. В аду гореть будешь. Он же со всей добротой к тебе пришёл, а ты так с ним обошёлся, — Чимин высокомерно выгнул одну бровь, холодно глядя на офицера. Его взгляд был больным, диким и животным, как у настоящих психопатов.       — Твой отец посоветовал моим родителям сдать меня в психбольницу. Вот и поплатился за слова, — он надавил стопой на ранение в ноге Чона, а тот оскалился, зажмурив глаза, сжимая руки в кулаки. — Божечки, какой же ты красивый. Жаль, что полицейский, — Чимин перешагнул через офицера и опустился на его бёдра, в близи рассматривая лицо жертвы. — Юнги я люблю очень сильно, но и такую красоту оставить гнить в земле не могу, — Чонгук хотел скинуть Пака с себя, но из-за раны в голове, он постепенно стал выключаться. Руки стали тяжёлыми, пошевелить ими было почти невозможно. — Не волнуйся, ты умрёшь, тебя закопают в гробу, а потом я тебя вытащу. Ты будешь украшать мою коллекцию статуй, — прошептал Чимин в самые губы Чонгука, смотря ему в потухающие глаза.       Пак вытащил из-за пазухи нож, приблизил его к боку офицера, а другой рукой обхватил его подбородок. Тот был уже на грани отключки, но от этого нравится Чимину он не прекращал. Он смотрел на Чонгука с восхищением в глазах, закусывал губу от желания сотворить нечто прекрасное с телом полицейского. Он прижимался щекой к офицеру, водил носом по его шее, морщась от сильно крепкого аромата духов, водил большим пальцем по мягким губам Чонгука. Не удержавшись, парень прильнул к губам Чона, влажно и сладко его целуя, с желанием сминая мягкие губы, и одновременно с этим он надавил на нож, втыкая его до рукояти в плоть полицейского. Чимин ещё ближе придвинулся к Чонгуку, выпуская из груди лёгкий полустон, даря ему несколько французских поцелуев, при этом прокручивая нож в теле. Паку было до одури хорошо, от обычных поцелуев с жертвой ему сносило крышу, хоть в его практике это было в первый раз.       С приторным чмоком Чимин отстранился от умершего офицера полиции, который склонил голову к плечу. Вытащив нож, Пак пошёл в сторону подвала, хватая с полки в шкафу бутыль с кислотой. Он кинул в ванну нож, испачканные кровью джинсы и футболку, затем вытер салфетками руки и также кинул их к одежде, заливая всё концентрированной кислотой, которая в миг начала разъедать одежду.       Со стороны улицы послышался звук подъезжающей машины, что вызвало улыбку на лице Чимина. Две птички удачно залетели в одну клетку. Ему осталось избавиться всего от двух человек — детектив и Ли Ёндже, с которым полиция не побоялась связаться.       Намджуна трясло всего. Когда он увидел машину Чонгука, то понял сразу, что тот ещё в доме. Он не разглядывал здание и местность, Ким бежал напрямую в дом. Страх был, но не перед Чимином, а за напарника, который ещё жизни-то не поведал, которому было только двадцать пять. Детектив и сам не был старым, но за младшего переживал куда сильнее, чем за себя.       Вбежав в дом, Намджуну на глаза сразу попались следы крови, отчего перехватило дыхание. Он ускорил шаг и через пару секунд оказался в гостиной в полном ужасе. Перед ним на полу сидел Чонгук, с разбитой головой, а кровь всё ещё капала или стекала по стене, нога прострелена, а на белой рубашке растеклось огромное алое пятно от ножевого ранения. Ким сорвался с места и присел около напарника, приложил два пальца к шее, но не почувствовал пульса.       — Нет, нет, Чонгук, пожалуйста, очнись, — он приподнял голову парня пальцами, но тот был мёртв уже как пять минут. Намджун абстрагировался, его волновала только жизнь Чона, но это было его ошибкой, ведь он не слышал, что происходило позади него.       — Не трогая мою будущую статую! — грозно проговорил Чимин, направляя на Кима пистолет Чонгука. Детектив поднял руки и пошёл на поводу у психопата. Он медленно встал и отошёл от погибшего офицера полиции.       — Зачем ты убиваешь, Чимин? — Пак усмехнулся и опустил пистолет, вынимая из него магазин. Огнестрельное оружие ему неприятно держать в руке, поэтому он откинул его подальше.       — Для развлечения, — с восхищением к себе выдохнул парень. — А также для безопасности. Родители хотели меня отправить в психиатрическую клинику, поэтому я отравил отца, а мать задушил. Отца Чонгука убил, потому что он лез не в своё дело. А Мёнсу, Юнсон, Джинши, Им Пёль — это ваша вина. Зачем вы их втянули в это всё? Вы бы остались живыми, если бы не продолжили это дело, — он говорил всё с такой лёгкостью, словно это не он перечислял всех своих жертв. — Детектив Ким, я и вас убью, а потом выкину ваши тела в реку, как и тот труп, который играл роль моего тела.       — Как так получилось, что все данные того тела совпали?       — Для меня не существует стен. Я всегда был на шаг впереди. Пробирался туда, где была информация обо мне и сжигал все мосты, так сказать, — Чимин вытащил из кармана шприц и флакон с прозрачной жидкостью. — Ты думаешь, у вас в базе моя кровь? Нет, конечно, я же не такой глупый. Убил этого парня, изуродовал ему лицо, татуировку нарисовал. В общем, по лицу плохо видно, что это был я, а по всему остальному так копия. А кровь его оставил капельку в отеле, капельку в машине и готово. Вы, полиция, всегда думаете узко.       — А с остальными? Что ты с ними сделал?       — С кем? С Мёнсу? Ах, было очень интересно, — улыбнулся Чимин, но решил для начала обезопасить самого себя. — Пойди-ка сюда, я тебе укольчик сделаю, — махнул он рукой.       Намджун посчитал это шансом, поэтому он замахнулся и ударил парня в скулу, после чего подхватил и упёр спиной в стену, крепко того держа, чтобы не выскользнул из рук. Чимин пытался Кима оттолкнуть от себя, но заметил вазу, что стояла на полке. Он схватил её и разбил о голову Намджуна, который не до конца продумал план, из-за незнания планировки дома. Детектив рухнул на пол, хватаясь руками за голову, а Чимин поднял с пола шприц, снял насадку и свободно замахнулся, втыкая иголку куда-то в руку Кима. Вся жидкость ушла в тело и Пак повторно выдохнул.       — Ну так вот. Мёнсу, — продолжил он, пока Намджун валялся на полу и постепенно стал чувствовать сильное головокружение и слабость, а также невыносимый писк в ушах. Он жмурился, пытался убрать пелену и крапинки, что плавали перед глазами, — Мама выращивала клещевину и даже не знала, насколько опасный яд находился в семенах этого растения. Ну я и выдавил сок из семян, получая яд — рицин, затем подкинул его в еду Мёнсу, и она это съела. Произошло нарушение белкового синтеза и всё скинули на её постоянные диеты, — Намджун всё слышал, а также видел довольное выражение лица Чимина, который сидел рядом с ним на диване и рассказывал о своих преступлениях. — Юнсон. Я год наблюдал за его непонятными взглядами в сторону моего мужа. Мне это не понравилось, зато я узнал, что у него дома есть лягушки-древолазы, яд которых серьёзнее, чем рицин. А именно батрахотоксин. Я смазал этим ядом края стакана в кафе и подал ему. Аритмия сердца и каюк. А вот Джинши я отравил угарным газом, здесь ничего фантастического.       — Парень на заправке, — прохрипел Намджун, напоминая Чимину о его содеянном.       — И зачем тебе это знать перед смертью? — задался риторическим вопросом Пак, но продолжил раскрывать секреты, — Он взбесил меня своей улыбкой. Ну я и накачал его бензином, а затем кинул в рот кусочек натрия. Ещё с уроков химии в школе все знают, что когда натрий взаимодействует с водой или с влажным воздухом, то он взрывается. Во рту человека очень много влаги, вот у него в горле натрий и взорвался, а после поджог бензин в организме, сжигая всё внутри, а снаружи это я его поджог.       — Психопат! — выкрикнул Ким, наконец поднимаясь на ноги и набрасываясь на Чимина. Они свалились на пол, но детектив смог ухватиться за парня и предпринял попытки вырубить Пака, который извивался в руках как уж. — Зачем ты мужа-то своего с ума сводил?! Он же любит тебя!       — Потому что он только мой. Ему тоже не долго осталось, — от услышанного Намджуна передёрнуло и отрезвило, чем воспользовался Чимин и опрокинул детектива, садясь ему на грудь. Он крепко схватился за горло Кима и стал давить на трахею мужчины, лишая его воздуха. В совокупности с жидкостью, которую Пак ему вколол, Намджун спустя секунд десять уже был готов сдастся, но произошло это ещё через пять секунд.       Мёртвое тело детектива обмякло, а на шее стало проглядываться покраснение от удушения. Чимин удовлетворённо себя чувствовал. Всё подошло к концу.

***

      За прошедшую неделю Юнги легче не стало. Детектив больше не объявлялся, информации о Чимине не было никакой. Он разговаривал с психиатром, пил лекарства, которые ему давали, но с каждым днём ему становилось только хуже и хуже. Мин бился в страхе и дрожи каждый день, его охватывала паника и причина её появления была неизвестна.       Врачи предполагали, что мужчина был настолько одержим и зависим от внимания Чимина, что без него лишался рассудка и сходил с ума. Юнги был самой настоящей жертвой психопата, который игрался с ним как с игрушкой, заставил видеть в себе Бога, чтобы его восхваляли и только его любили. И Мин попался в эту ловушку, не имея шанса на выход. В его голове не было варианта, что он мог жить один или без Чимина. Только с Паком и никак иначе.       Ночью он спал редко, только тогда, когда ему вкалывали успокоительное, в другом случае Мин мелко дрожал под одеялом в одиночной палате, боясь двинуть ногой или рукой. И только он закрыл глаза, представляя, что его муж рядом, как дверь его комнаты скрипнула. Мужчина замер и сто раз пожалел, что лежал лицом к стене и спиной к выходу из комнаты. Были слышны шаги, от которых сердце Юнги было готово остановится.       — Хороший мой, — послышалось позади, а после по спине мужчины нежно провели рукой. Одеяло отогнули, в конце концов убирая его, лишая Мина «щита». С любовью и заботой его гладили по голове, поправляя волосы, затем множество прикосновений обрушились на его плечи, руки и спину. — Любимый, повернись ко мне, — бархатный, высокий голосок прозвучал громче, чем колокол в храме. Юнги узнал его и не мог спутать свои предположения с чем-то другим. Он был полностью уверен, поэтому медленно перекатился на другой бок, встречаясь с взглядом любимых глаз.       — Чимин? — с детским неверием спросил Мин, протягивая руку к щеке парня перед ним. Тот прильнул ближе, позволяя руке своего любимого мужчины прикоснуться к себе. Пак долгожданно улыбнулся, кивая головой, как бы подтверждая предположения мужа. — Это правда ты? Ты действительно здесь?       — Конечно, дорогой. Я здесь, и я рядом с тобой, — Чимин обхватил ладонь Юнги, что лежала у него на щеке, и нежно поцеловал её. — Я так скучал по тебе…       — Я тоже, но детектив Ким сказал, что ты убил Юнсона и Мёнсу. Он посоветовал мне бежать от тебя, — честно признался мужчина, не совсем осознавая, что с ним происходило. Лекарства туманили его разум, отчего он становился очень мягким и доверительным, не имея сил постоять за себя. — Это правда?       — Да, — кивнул Чимин. Он потянул Юнги на себя, заставляя его встать с кровати, — Я убил Юнсона, Мёнсу, а ещё Джинши, свою воспитательницу из лагеря, заправщика на бензоколонке, отца офицера Чона, своих родителей, а также самого офицера Чона и детектива Кима, — прошептал он, притягательно улыбаясь.       — Что? Но почему? Зачем ты это сделал? — испуганно проговорил Мин, делая шаг назад. Его руки начали дрожать, а дыхание спёрло, голова слегка кружилась и болела.       — Ради нашей любви, дорогой, — Чимин вторгся в личное пространство Юнги и крепко его обнял, сводя с ума своим ароматом духов. И только мужчина вдохнул цветочный запах, как его тело расслабилось, и он почувствовал себя в безопасности. — Я сделал это ради нас с тобой. Ты сделаешь кое-что ради меня? — Мин быстро закивал головой, уже готовый на всё. А Чимину только это и нужно.       Ещё с детства он присваивал себе то, что хотел, будь то игрушки, цветы или люди. Но с живыми существами всё намного сложнее. Люди и животные имели свой разум, сами собой управляли и в один день они уходили, оставляя Чимина одного, что ему не нравилось. Поэтому он нашёл способ присвоить их себе.       Когда в лес забежала собака, Пак её прикормил, играл с ней, плавал вместе с ней в озере, а через год убил, когда заметил седой волос на её шерсти. Чтобы не лишиться питомца, Чимин попросил родителей купить в строительном магазине воск, ссылаясь на то, что он хочел сделать восковую фигурку. Отец и мать не замечали садистских наклонностей у сына, его неразговорчивость они объясняли тем, что он был слишком гениальным. Труп собаки Чимин покрыл плотным слоем воска, который растопил на огне, а затем окунул в гипс. После застывания, Пак тщательно проработал детали, сделал рельеф на шерсти и вырезал глаза, вставляя вместо них декоративные. Так его первой скульптурой была обычная дворняга, которой не повезло забежать на не ту территорию.       Поэтому, когда Чимин влюбился в Юнги и даже согласился стать его мужем, он побоялся, что Мин сбежит от него. А этого нельзя было допустить.       Из-под куртки Пак вытащил верёвку и поставил стул к встроенному в потолок светильнику. Он выбил рукой плафон и аккуратно поставил его к стене. Внимательно осмотрев место, где была устроена лампа, он заметил кусок арматуры, что торчал из бетона, но был скрыт как раз этой лампой. Чимин продел верёвку через арматуру, завязал крепкий узел и убедился, что ничего не оторвётся. Ловкими движениями он сплёл петлю и тщательно зафиксировал конец.       — Не бойся, — Пак протянул Юнги руку, помогая тому забраться на стул. — Ты любишь меня? — Мин снова быстро закивал головой, не сводя взгляда с поистине любимого человека. Он смотрел только на него и ни на что больше. А Чимин довольно улыбнулся, поднялся к нему на этот же стул и позволил в последний раз себя обнять. Мужественные сильные руки Юнги легли на тонкую талию Чимина, а сам мужчина положил голову ему на плечо, втягивая носом аромат дурманящих духов. Парень вплёл пальцы в волосы любимого человека, отстранил его голову от своего плеча и утянул в завораживающий поцелуй, наполненный любовью, преданностью и тайной. Пак нежно сминал бледно-розовые губы, норовясь углубить поцелуй, в последний раз почувствовать вкус любимого мужчины. А Мин лишь сжимал куртку Чимина, боясь выпустить его из рук, — И я люблю тебя. Очень, очень сильно, — говорил парень, медленно просовывая голову Юнги в петлю. Он затянул узел на шее Мина и обратил внимание, как из глаз любимого мужа одна за другой скатывались по щекам слёзы. А взгляд Юнги был пропитан любовью, верностью и подчинением. — Не плачь, мой хороший, — Чимин нежно вытер пальцами слёзы мужчины, но на их месте появились новые, — Всё хорошо, любимый.       Он спустился на пол, продолжая держать мужа за руки, а после выбил ногой стул из-под Юнги, плотно прижимаясь к нему, обвивая руками тело. Мин дёргался и хрипел, пока Чимин обнимал свою единственную любовь. И спустя минуту жизнь покинула мужчину с последним его выдохом. Пак приподнял уголки губ во влюблённой и одержимой улыбке, забрал с безымянного пальца обручальное кольцо мужа и вышел из комнаты, как ни в чём не бывало.

***

      После последнего убийства Чимина прошёл месяц. О Пак Чимине ничего никто не знал. Все бумаги из его дела были сожжены, блокнот детектива Кима был таинственно утерян, а о необъяснимой смерти шести человек, включая сотрудников полиции, ничего неизвестно. Полиция пыталась взяться за это дело, но натыкались на тупики, на неподтверждённые факты и загадки о личности человека, которого никто не знал.       Никто не знал, что на свободе спокойный и наконец удовлетворённый гулял парень, на чьём счету тринадцать убийств и неопределённое число зверски убитых животных. Он словно призрак ходил по земле и оставался в тени. Он не попадал на камеры видеонаблюдения, люди не запоминали его облик, а он смирился с умиротворённой жизнью, которая теперь у него настала.       Вокруг пели птицы, ветер шелестел макушками высоких деревьев, а в отдалённом от населённых пунктов доме играла на музыкальном проигрывателе пластинка с расслабляющей мелодией, которая идеально подходила под атмосферу, которую создал владелец особняка.       Чимин что-то подпевал себе под нос и пританцовывал, пока жарил мясо на мангале, что стоял на заднем дворе дома. На кухне в кастрюле варился рамен, напитанный ароматными овощами. Приготовленное мясо, Пак положил на тарелку и поставил на плетённый столик около фонтана, который приятно для слуха журчал. Затем парень поспешил за раменом, так как не любил есть переваренную лапшу.       — Ммм, как вкусно пахнет, — покачал он головой, ставя блюдо на стол, — Ой, я про кофе и чай забыл. Секунду, — в доме он быстро приготовил наивкуснейшие напитки, а также захватил бутылочку соджу. — Ну вот и всё. Ужин готов, — хлопнул Чимин в ладони, удобно садясь на плетёный стул, украшенный мягкой сидушкой. — Итак, мама и папа, — посмотрел он на статуи родителей с поднятой рюмкой с соджу в руке, — Теперь я готов вас познакомить с моим любимым мужем, — Чимин провёл рукой в сторону и указал на чисто белую новую статую своего возлюбленного, с блестящим кольцом на пальце, — Знакомьтесь, это Юнги. Я его очень сильно люблю, поэтому любите его также, как и я, — улыбнулся он своим же словам и опустошил рюмку, — Что, мам? Он красивый? Ох, ты права. Юни очень красивый мужчина, — лестно проговорил Пак, принимаясь за еду, — Дик-и, не будь шумным. Не гавкай, пожалуйста. Сейчас я принесу тебе твою косточку, — указал парень, обращая внимание на статую, что была позади Юнги, — Чонгук, чего ты такой хмурый? Весело же, ну-ка, улыбнись! — и он рассмеялся, хлопая в ладоши, — Ну вот, ты такой красивый, когда улыбаешься. Что, Юнги? Хочешь попробовать мясо, которое я приготовил? Конечно, всё ради тебя, любимый.       История была завершена счастливо лишь для одного героя среди других. Смерть — это конец жизни. Но для каждого этот конец выглядел по-разному. Конец Чимина реальный, но абсолютно не логичный. А конец Юнги был окружён ей. Но чем? Если бы Юнги был более внимательнее, он бы заметил то, что было у него всегда на виду. Ответ крылся в самом начале. В начале названия каждой главы этой истории. Посмотри.