Пустота

       Он выдыхает мне дым в лицо. Я не кашляю. Это будто иллюзия созданная моим глупым воображением, я не двигаюсь смотря в темную пустоту. Кажется, спокойствие веществами льется по венам и будто нет опасности высоты, будто нет трупа лежащего неподалеку, только запах мужского одеколона и грубая ухмылка.        Я – бьющиеся сердце Джека.        Мне хотелось бы ощутить, то прекрасное чувство, что так зовется любовью, но я прикрываю веки слегка наклоняясь, совершенно не боясь ветра и одного неаккуратного движения, чтобы полететь вниз.        – Рано тебе, – Бассом отдается в голове, я поворачиваю голову, смотря за взглядом Тайлера, но тот черезчур расфокусирован или красные линзы не дают ходу.        Я не знаю, отвечаю, может это имеет место быть.        Тайлер хмурится, снимая очки и отбрасывая их в сторону. Темнота его чудных глаз держит меня за шкирку, мое дыхание постепенно сбивается. Он не учил меня такому. Саморазрушение вполне логичная вещь и отдельная дорога стоящая в нашем сознании, однако это чересчур грубо отнекиваться от его поучений, и я вижу, как ему это не нравится.        Я – дрожащие пальцы Джека.        – О, ясно, – выплевывает он, вставая и отходя в сторону. Сигарета тухнет, и он скидывает ее в бездну смысла бытия. – Вот так значит.       Это не имеет место быть, мысленно твержу я, совершенно не осознавая, что говорю это в слух, а что тогда?        – Ничего. – Он удовлетворен моим статусом собачки. – Н и ч е г о. – Чеканит он, и мое горло сводит.        Он вновь падает рядом, глупо размахивая ногами с обрыва, делая движение вперед, я хватаю его за локоть и он стреляет взглядом.        – Боишься? – шепчет он, завораживая меня.        Боюсь, да. Он был для меня всем, глупой причиной вставать по утрам, идти на работу, и набивать морду случайному прохожему. Может, он не понимал этого, но для меня он был всем чего мне не хватало, отчего мои мысли могут разорваться. Только одно имя вынуждало меня вздыхать и отводить взгляд, совершенно не скрывая краски на щеках. Он был для меня тем, чего мне не хватало. Тайлер.        Я – опущенный взгляд Джека.        – Боишься. – он утверждает и смахивает мою руку легким движением, он не тактичен, не тактилен и груб, но было в нём что-то такое среди чего я терялся будто ребенок в толпе прохожих.        – Перестань.        Что? Мямлю я, поднимая взгляд.        – Перестань много думать об этом, ты слишком часто зацикливаешься.        Тайлер, вновь шепчу я, чувствуя, как он садится ближе. В чем смысл жизни, Тайлер?        Он поднимает на меня свой взгляд, растягивая губы в глупой улыбке. Мерзкой, задиристой, зато какой родной. Лишь бы выбесить.        – Ты знаешь, – анализирует он, смотря в мои уставшие зрачки, – Знаешь, знаешь, смысл спрашивать?        Смысл жить? Не сдаюсь я.       Он наклоняется ко мне, оставляя поцелуй на подбородке, я жмурюсь.        – К чему это? – он кладет мне руки на бедра, разворачивая к себе. Пропасть мерзким ощущением проносится рядом, опасно, страшно, но так хорошо. Он вновь целует меня, губами проходясь по шее и поднимаясь выше, пока я вздыхаю.        – Саморазрушение, – выдает он, задирая пальцами мою мятую и грязную рубашку. Он ведет рукой по впалому животу, прикасаясь своими губами к моим, не оставляя между нами излишних вопросов.        – Счастье, – Совершенно другое, я стону когда сжимает меня, притягивая ближе. Пропасть, близко, опасность?        – Любовь, – Нет, не то, это не то, что мне нужно услышать. Он не дает мне права говорить, проводя языком по губам, и резко целует, ударяясь своими зубами об мои, грязно, пошло, но так родно.        Всё это, – стону я в его губы, когда он сдирает с меня никчемную одежду. Пропасть уже не интересует, какая разница что вокруг, когда меж твоих ног восседает сам Бог? Всё это саморазрушение.        – Верно, – довольствуется он, оставляя метки на моей шее, поверх старых, поверх прошлых наших совместных ошибок.        – Саморазрушение это и есть жизнь.

Я – сломанный в себе Джек.