стерпится-слюбится

Машина подлетает на кочках уже в пятый раз. Кабину трясёт нехило, пока водитель такси пытается выехать на более ровную площадь. Лера пищит испуганно на заднем сиденье, кажется, на пол роняя бутылку с дорогущим шампанским, купленным по дороге сюда в элитном алкомаркете. Девушка вскрикивает ещё раз, цепляясь тонкими пальцами за переднее сиденье, легонько царапая Даню за шею, отчего тот шипит слегка. Кашин смеётся звонко, пакет подарочный у Леры забирая, аргументируя это тем, что вывалит ещё всё, пока трястись будет. Таксист извиняется в сотый раз, по ухабам лихача только так, пока Даня сверлит счётчик на его телефоне глазами. Спустя ещё несколько минут неплохой такой качки, кроссовер подъезжает к нужным воротам. Кашин руками хрустит, благодаря водителя и вылезая из душной машины. На улице свежо, пахнет травой свежескошенной, сверчки на фоне звучат… вечером за городом хорошо. — Даня, ну еб твою мать! — кричит девушка, ногой аккуратно выбираясь из тачки, лишь бы кроссовки свои не запачкать. — Помоги хотя бы! — Давай сюда, не пищи, — в ответ лыбится Данила, легко Леру вытаскивая. Таксист кивает молча, на разворот собираясь ехать. — Ты всё? — Ага… — Лера отряхивается от пыли всякой, на дом из-под очков заглядывая. — Денис опять не поскупился походу. — Я вообще только ради бесплатной алкашки сюда приехал, ниче не знаю. Лера смеётся звонко, в шутку Данилу в плечо толкая. Кашин же, как истинный джентльмен, первым открывает калитку, пропуская девушку внутрь. Во дворике ничего не поменялось, стоял лишь припаркованный автомобиль отца Дениса, да пара коробок с фейерверками, про которые, конечно, все под конец вечера уже забудут, валяясь под столом. Лера быстро прошмыгнула через весь двор, вцепившись руками в свой пакет с подарком. Девушка влетает на веранду, встречая первых попавшихся ребят. Даня следует за подругой, чуть не помяв росшие на газоне ромашки. — Здарова, — Илья тянет руку для приветствия дружелюбно, Даня в ответ пожимает, улыбаясь добро. В руке у Корякова уже пластиковый стаканчик с каким-то набодяженным вином, пахнущим спиртягой сильно. — Угу, — отвечает Даня. — Ксюх, присмотри за ним, пожалуйста. Блять, я не хочу, чтобы как в прошлый раз было. Илюх, ты не помнишь, ты всю кухню заблевал, мы тебя в машину ещё заталкивали, а ты кричал на весь двор «помогите, меня в гей-клуб везут»! Кобан хихикает только, ладошкой рот прикрывая. А Мазеллов пьян уже походу, глаза еле фокусируя на рыжем парне. Рубашку клетчатую поправляет несколько раз, языком цокая. Ксюша кивает головой, парня своего отводя в сторонку, дабы не начал хуйню нести. Илья красный весь, то ли от злобы, то ли от алкоголя выпитого, но губы кусает, будто обиделся на что-то, но глаза, сука, хитрые… однако, Кобан машет рукой, мол, забей, как обычно перебрал. Даня неспеша проходит дальше, в прихожую, примечая кучу составленной в уголок обуви. Видать, кто-то всё же решил проявить правила приличия. С зала раздаётся громкий звон, ор дикий и звук разбитого стекла, на что Данила хмыкает. Вечер пройдёт замечательно. — Итак, дорогие друзья, напоминаю, что мы сейчас находимся на нашей любимой стримхате, где мы снова отмечаем день рождения нашего дорогого Денисочки! — судя по голосу, вещает Максим. Ещё не ужратый в говно, но близко. Даня проскальзывает мимо девушки какой-то, в кадр тут же попадая. — О, Даня! И Лера тоже с нами здесь! Все хорошие люди, ну ебаный в рот, даже доебаться не до кого. Рукой в камеру махая, Кашин здоровается со всеми, обнимая друзей крепко, руку Дрейку жмёт сильно, отчего тот рот кривит, за пальцы хватаясь, пока Шабанов ржёт рядом. Донаты начинают лететь как бешеные, стоило рыжему на чуть-чуть оказаться в кадре. Вова за компом злиться начинает, недоумевая, почему всё внимание Дане отходит, прося зрителей скидывать донаты с оскорблениями, а Кашин просто ухмыляется подленько, к балкону удаляясь. Успеет ещё наговориться со всеми, сейчас хотелось спокойно посидеть и, желательно, покурить. Организм ещё с утра никотина требовал, как ненормальный. Скрипнув балконной створкой, рыжий протискивается на открытый воздух. На стульчиках плетёных уже девчонки сидят, окружая Тоху, что увлечённо что-то рассказывает. Даня улыбается ему, тот кивает, продолжая монолог свой. Парень достаёт пачку сигарет новую, от целлофана быстро избавляясь. Зажигалка тихонько чиркает, огоньком ярким смог вечерний разгоняя немного. Даня закуривает, дымок кофейный выпуская в небо. Затяжка сильная, выдох и так по кругу. И вот окурок потушенный об столб белый, летит вниз, так как пепельницу перед приходом никто почистить не смог. В джинсовке холодно, сука. Пусть и летний, но всё же довольно холодный ветер задувал под все слои одежды, неприятно щекоча кожу разгоряченную. Даня морщится слегка, руками тря плечи, дабы хоть немного согреться. В дом идти пока не особо хотелось. Тем более, заиграл кальянный рэп какой-то, девчонки петь начали, да ещё и Семенюк донаты все как будто назло громко читает, чтобы выводить. — Че один стоишь? — сзади подкрадывается кто-то. Даня оборачивается зашуганно, за сердце хватаясь. Убедившись, что камера сейчас находится на зале, рыжий выдохнул. Всего лишь Коля Лида, давящий лыбу упорно. — Ебать, ты обоссался. — Нахуй пугаешь так? — Даня разворачивается к бортику обратно. — Да брось ты, блять. Скажи-ка мне лучше, сигаретку не одолжишь? — Коля ручки в молитвенном жесте складывает и Даня, улыбнувшись уголком губ, вновь шарит в кармане внутреннем, выуживая никотиновую палочку из пачки. — От души, ебать спасибо. Коля ещё и жигу умудрился выпросить, наконец, удовлетворённо наслаждаясь горьковатым вкусом кофе на языке. Лида хмурится только на секунду, увидев, что Даня особо и не весел сегодня, с большим интересом наблюдая за миролюбивым пейзажем природы, нежели за великой попойкой, что позже превратится в ремейк картины Содома и Гоморры. — Да-а-ань?.. — тянет кудрявый парень, облокачиваясь на бортик. Коля смотрит на лицо Кашина, изредка делая неглубокую тягу, дым горький выпуская вперед. — Всё норм? Ты сегодня прям овер кислый. Даже для себя самого. — Да, забей, — односложно отвечает Данила, кольцо с гербом теребя на пальце. — Просто, настроения особо нет нихуя, я чисто с Лерой за компанию приехал. — Так, блять, это не дело. — Коля одним движением тушит сигу об колонну злоебучую, руками разворачивая охуевающего Кашина к себе лицом. Даня смотрит на парня, не вдупляя, какого хуя происходит. — Сейчас же бросаешь всю свою хуйню ссаную и идешь со мной. — Куда, блять? — лишь уточняет Даня, не успевая спросить что-то ещё, как его насильно тянут к выходу. — Бухать, куда же ещё, — с ехидной ухмылкой отвечает Коля, с третьего раза открыв дверь несчастную. В зале царил хаос полный, а ведь не прошло и двух часов. Вова с Ильей пьяным сидели читали сообщения зрителей, Максим искал себе хоть какое-то развлечение, ибо не было рядом секс-куклы, которую разъебать можно, да и песни по третьему кругу гонять было впадлу. — Расступитесь! Расступитесь все нахуй! Отошёл от меня, алкаш ебаный! Коля тянет Данилу недовольного за руку, крепко сжимая ладонь чужую и Кашин впервые задаётся вопросом, нахуй он сюда приехал? Ведь мог же спокойно стримить сейчас, пледиком укрывшись, нет. Надо было Лере набрать и предложить поехать, не обдумав нихуя. Лида не сильно толкает рыжего парня в кадр, ребята оборачиваются, внимание обращая. — Даня? Подмени меня. Садись давай, я заебался уже тут с этими клоунами ебаными. Семенюк ругается громко, с насиженного места вставая. Вова Даню усаживает насильно, пока сам ловит Антона и уходит с ним на покурить. — Ебать, ты гнида, Даня, — Кашин голову в ахуе поворачивает, от сумбура ситуации охуевая все больше и больше. Этот день рождения набирает обороты с каждым выпитым здесь бокалом вина. Говорил весь этот бред Илья, сидевший справа от рыжего, глазами своими взгляд пытаясь сфокусировать. Ой, зря Ксюша ушла, зря… — Ты в курсе, нет, блять? — Дед ебаный, выпей таблетки свои, — отвечает Кашин, пытаясь максимально беззлобно отвязаться. От Корякова нормально так уже пасло спиртом. — Так, ну ладно, пиздюшня, меня с вами оставили. Че хотите? — Я не закончил, ну ебаный сыр! — Илюха кулаком по столу слабо бьёт, обиженно морду скривив. Максим парня пытается за кадр утащить, чтобы в чувство привести, но тот брыкается все, не давая за рубашку схватить. — Ты, вот, хули спизданул мне, когда приехал, а? — Это шутка была, успокойся, — говорит Даня, в чат поглядывая иногда. Кидали кресты и ржущие смайлики. По-любому завтра все угарать будут, когда клипов новых сделают. Илья молчит долго, в стену пялясь. Шабанову все же удаётся его оттащить в сторону, пощёчину лёгкую прописывая для профилактики. Даня смеётся с этого, донаты приходящие читая. Гомон двух парней все же заканчивается и Илья на балкон уходит злой, пока Макс пальцами «окей» показывает, уходя в сторону уборной.

***

Цирк продолжался ещё полчаса, ведущие у главного сменялись постоянно, борясь за свои выходки и штуки. Подарки уже были отданы имениннику, на балконе скопилось приличное количество подвыпивших ребят, обсуждающих все, что можно, а также мир увидел создание новой группы к.д.д. Всё шло, как надо. Даня вновь каким-то образом очутился на улице. Уже стемнело давно, смог рассеялся и стало видно луну красивую, золотым диском своим дарящим изумительный восторг девчонкам, что поголовно делали фотки на память. Кашин болтал с Колей, скуривая уже шестую сигарету подряд, обнаруживая поздно, что все запасы исчерпал, а в магазин идти уже довольно поздновато. Да и не захочет никто. — Блять, сиги кончились, — с досадой сказал Данила, пачку пустую выкидывая в урну. — Там уже Илюха позвонил кому-то, привезут скоро, — говорит Коля, пепел скидывая на пол кафельный. Даня смотрит удивленно из-под очков своих. Никто же ведь не должен ещё приехать? — Не смотри на меня так, я сам не ебу, кому он там звонил. — Денис кого-то ещё позвал? Не, я просто в ахуе, что этот кто-то так поздно, — улыбается Данила, хабарик выбрасывая в чистую пепельницу. У кого-то хватило мозгов её заменить. — Я сам в шоке, блять. Вообще, по-моему, это Илюха и попросил позвать этого инкогнито, блять. Даже сам Ден с ним не знаком, вроде. — Ебать, Илья теперь за главного, нихуя се. — А ты видел, как он кидается на всех сегодня? — Коля кивает в сторону выхода, занавеску приподнимая слегка. Показывает пальцем на Корякова, что сидит и спорит с Вовой о хуйне какой-то. — Даже Ксюха уехала. Блять, я боюсь теперь даже, она его нам просто на плечи скинула и всё. — Не ссы, он скоро перепьет и отрубится, я его знаю, — тихо, чтобы никто не услышал, бубнит Кашин, джинсовку поправляя. — В прошлый раз ему буквально, ну, банки пива не хватило догнаться. Разговор прерывает громкое улюлюканье за стеной. Начинаются аплодисменты непонятные и парни решают выглянуть, дабы посмотреть, что происходит. На пороге зала стоял Руслан. Ебаный, блять, в жопу, Руслан. Стоит, улыбается, в руках пакет крафтовый держит. Одет в кофту дороженную парадную чёрную, глаза очками закрыл от яркого света. Даже, кажется, постригся. Ещё и стоит на высоченных кроссах, будто своего роста мало. Тушенцов разговаривает с кем-то, Денису передаёт пакет, полный бутылок коньяка и пачек сигарет дорогих. Руслан не стесняется как будто вовсе, со всеми контача хорошо. Илье еле руку пожимает, проходит вглубь зала. Слава богу, на балкон идти пока не додумался. Коля охает громко, ставню тут же закрывая. — Нахуя он-то сюда приперся, блять?! — Даня вне себя от злости ебаной. Руки в кулаки сжимаются, лицо кровью наливается, из ушей сейчас пар пойдёт. Какая сука решила, что привести сюда бывшего друга — это охуеть какая хорошая идея? На ум пришла только одна — Мазеллов. — Я эту тварь руками придушу нахуй. — Стой, ты ебанулся, блять? — Лида снова тащит чужие запястья на себя, поглядывая за занавеску. Руслан непринуждённо болтал с ребятами, откупоривая бутылку пятизвёздочного коньяка. — Я, конечно, тоже догадался, чьих рук это дело, но не думаю, что идти бить ебало прям щас — это окей. — Ты прав… но Илья — сука конченная! — Даня садится на плетёный стул, чуть ли лоб себе не пробивая ладонью. Вот просил же… по-человечески просил. Никогда не звать Руслана на совместные тусовки. Но нет, блять, Илюха — злопамятная сучка. Курить хотелось до ужаса, но вот незадача, все сигареты, находящиеся в этом доме, сейчас преспокойненько лежали в зале на столе. — Сходи за сигами, а? Я тебе давал, между прочим. — Окей, ща. Коля мнётся сперва слегка, но всё же решился выйти, здороваясь с Русланом. Даня наблюдал за всей картиной сквозь занавеску в цветочек, стараясь максимально не отсвечивать. Рыжий видит, как Лиду останавливает Тушенцов, они о чём-то говорят и кучерявый продолжает путь к балкону. Довольный, сука. Пачек много несёт. — Хочешь, прикол расскажу? Охуеешь, — Коля балкон на щеколду закрывает, чтобы не помешал никто. Даня кивает скромно, скорее жигу свою из кармана доставая. Нетерпеливо закуривает, голову назад роняя. — Он знает, что ты здесь. Тебя ищет. — Кого нахуй? — Кашин дымом почти давится. — Пусть пиздует, блять. Ещё и на сиги зажопился, черт ебаный. Лида смеётся, объявляя неограниченный по времени перекур. И только разговор зашёл на лёгкую тему насчёт концертов, как ручку двери дернули. Ещё раз. Настойчиво постучали. Кучерявый, матеря всех, встаёт с кресла, проверяя гостя незваного. — Илюха? Хули тебе надо? — спрашивает Коля. Коряков за стеклом пируэты на пальцах крутит, так и не объяснив нормально. Лида все же впускает парня, занимая своё место. — Ну? Че там? — Да я хуй знает, блять, — заплетающимся языком объясняется Илья, совершенно не чувствуя обжигающий взгляд на еблище своём. Даня взорваться готов уже. — Там Русю все облепили, будто он стриптизер какой-то нахуй. А я заебался с ними сидеть, там скучно. — Ты мне лучше ответь, какого хуя он тут вообще забыл? — вставляет свое слово Данила, глазами выжигая в бухом товарище дыру. Даже сигареты уже были не нужны. — Я, по-моему, ясно выражался, когда говорил, что мне не очень-то хочется видеть Руслана на совместных тусовках. Я, вроде, всех об этом предупреждал… и он сам, блять, тоже в курсе! — Че? — только и выдавливает из себя Коряков, из кармана рубашки электронку доставая. Затягивается пару раз, в воздухе пар приторный мешая с горьким дымом. — А, че я позвал его? Да захотелось. Мы с ним норм ладим, я решил и Дениса с ним познакомить. — Какой же ты еблан, — констатирует Коля, ногу на ногу закинув. — Даже я с первого раза понял, что так не стоит делать. — Ладно, Коль, не надо. Он в говно, всё равно не поймёт нихуя, — Даня вздыхает тяжело ещё раз, полной грудью дыша холодным кислородом. — Похуй, посижу здесь значит. — Еще… — Лида смотрит на наручные часы. — часа два минимум, прежде чем Руслан выпьет свой предел. И это ещё не факт. — Да поебать мне вооб- Взгляды пересеклись. За занавеской, сука, тонкой, промелькнули ебаные карие глаза, усмешка нахальная, да ещё и с издёвкой такой, будто Даня — семиклассница, которую выебали по пьяни в первый раз и рассказали об этом всем. В груди забилось сердце, лёгкие категорически отказались качать кислород. Чувство страха овладело полностью. Инстинкт самосохранения работал на полную катушку, буквально силком заставляя ноги согнуться. — Я домой. Кидает Данила, подрываясь с кресла. Коля пытается ему что-то сказать вслед, но Кашин уже ничего не слышит. Вернее, не хочет слышать. Пальцы барабанят по экрану телефона, вызывая такси, пока другая рука судорожно отпирает щеколду, с пятой попытки всё же попав в паз. Вылетев с балкона, Даня мчится к выходу скорее, однако, путь был прегражден рукавом свитшота оверсайзного, из-под которого рубашка белоснежная торчит. Губы молча произносят самые скверные слова, пока карие глаза, скрытые очками версаче, не сталкиваются с Даней один на один. — Куда ты? Уже уходишь? — Отвали, а? — Да стой ты, блять. Тушенцов на развороте хватает рукав джинсовки, парня на себя разворачивая тут же. Кашин уже в третий раз за день в тотальном ахуе находится, чувствуя тяжёлое мятное дыхание вперемешку с ароматом коньячным. — Руки убери, мудак. — Да я же нормально поговорить хочу, куда ты убегаешь постоянно? Как от чумы, блять, шарахаешься. Не заебало ещё? — Ты прав. Меня заебало. Заебало напоминать всем, что я тебя на дух не переношу. А теперь, будь любезен, съеби в туман. Даня отодвинуться пытается, но крепкая хватка чужих рук не даёт этого сделать, лишь усугубляя ситуацию. В результате, Кашин стоит вплотную к Руслану, в то время как руки его над головой крепко держат. Охуенно. Просто пиздато. Это именно то, чего он хотел получить от этого вечера. Ребята в зале, кажется, не видят и не слышат вакханалии, творящейся на кухне, а поэтому, Тушенцов прокашливается, горло смачивая остатками слюны. — Короче, давай не будем щас тут как дети себя вести. Сядем, побазарим, а там… ну, может и договоримся до чего-нибудь. — Нахуй сходить не хочешь? — язвительно шепчет Даня, украдкой поглядывая на камеру, висящую на стене. Не дай бог зрители начнут сейчас переключаться, таких зрелищ никто не переживёт. — Давно там не был, я смотрю. — Как же ты заебал, — устало вздохнул Тушенцов, очки снимая одной рукой, переносицу тря. Руслан отстраняется чуть-чуть совсем, для того, чтобы воротник поправить. — Ты и секунды серьёзным быть не можешь? Да? — Пизда. Всё, отъебись. Разговор окончен. От тебя бухлом пасет пиздец. Илье передай, что он долбоеб конченый, окей? И снова попытка выбраться окончилась неудачей. Даня хотел извернуться в последний момент, опять-таки, оказываясь в ловушке собственной медлительности. И когда это Руслан овладел боевым захватом так хорошо? — Пошли наверх, здесь много ушей лишних. Тушенцов не церемонится даже, под звонкие визги новоиспечённых знакомых загоняя Данилу на второй этаж. Кашину даже страшно на секунду стало, с каким яростным взглядом Руслан шёл за ним, скрипя каждой ступенькой. А потом уже как-то похуй, не убивать же идут. Стоило пройти последнюю ступень, как Даня отшатывается немного в сторону, отходя к подоконнику хлипкому. На локоть опирается, сказок ждет, охуительных историй всяких. — И о чем же таком неебаться важном ты хотел поговорить, что даже заломал меня? М? Ещё раз попозориться приехал? — Нет, меня позвали. Как и тебя, — ровным тоном отвечает Руслан, руки в карманы джинсов рваных засовывая. Диалог выходил какой-то уж слишком неловкий, сопровождаясь паузами длиннющими. — Не думай, что ты особенный, раз попросил ребят не звать меня, когда ты в их компании. — По-моему, вполне адекватная позиция, — хмыкает Кашин, опираясь на подоконник. — Ты бы так не сделал? — Это другое. Мы сейчас вообще не об этом. Я хочу поговорить с тобой. Как со взрослым человеком, который мне далеко не хуй с горы. Ты тоже это понимаешь, признай. — Окей, ладно, — Данила сдаётся, руки вверх поднимая. Внизу слышен приглушённый бас, доносящийся из колонок. Он хоть как-то скрашивал довольно неприятную обстановку. — Раз уж ты первый решил делать шаги к применению, то дерзай. Вперёд. Хочу поржать. Руслан ухмыляется половиной лица, устало веки трет, давая себе минутную передышку, чтобы тик прошёл. Даня невозмутимо смотрит, как парня напротив кукожит конкретно, как он за волосы себя оттаскивает, в челюсть прописывает чётко кулаком и как глаза его закатываются неестественно. Дане не привыкать. Даня не любил кого-либо жалеть. Но… в груди всё равно екает странно, стоило заметить, как Тушенцов воздух сквозь зубы тянет, звуки пытаясь заглушить непроизвольные. Рыжий тактично молчит, хотя рука уже порывалась пойти оттащить Руслана от самого себя. Когда тик заканчивается, шатен смотрит на друга бывшего с раскаянием искренним, пальцы теребя от нервов. — Так… о чем ты хотел поговорить? — тихо спрашивает Данила. Будто боится, что сейчас к стенке пригвоздят моментально. Но этого не происходит, Руслан просто подходит чуть ближе, смех сдерживая от внезапного выкрика Илюхи, слышного аж отсюда. — О нас. И мне похуй, как это прозвучало, — добавляет Тушенцов, заметив ехидную улыбочку на лице Дани. Тот кивает головой монотонно, ладонью по привычке ища сигареты, не находя их рядом. Тихое «блять» срывается с языка невольно. — Слушай, я прекрасно понимаю, как это всё выглядит. Я приехал тут по первому зову Маза, стою, общаюсь со всеми, тебя ищу… короче, не думай, что я это ради прикола всё, блять, сделал. — Ты щас такую хуйню несёшь, — смеётся Кашин, глядя на выпученные глаза карие. По Руслану было видно, что выпить его всё же заставили, да ещё и этот запах коньяка дорогого, осевшего на губах его… Тушенцов облизнулся. — Короче, я вижу, что ты хочешь помириться. По крайней мере, делаешь какие-то потуги для этого, тут уж я хуй знает. Предлагаю нам с тобой сейчас разойтись. Каждый посидит, подумает, может мозги на место встанут. А завтра уже спишемся. Я тебя… разбаню. Дане каждое слово давалось тяжело. В горле будто ком застрял, в голове — каша сплошная из обилия эмоций и чувств. В основном, конечно, злоба на Илюху мешала дать адекватную оценку происходящего. Но Руслан… ебаный Руслан. Как гром среди ясного неба появился в этом доме, ни капли смущения или обиды, нет. Он прекрасно осознаёт, что сам виноват в ссоре этой конченой и сам же будет извиняться. Долго, безусловно. Но извиниться же. — Пошли в комнату? — наконец подает голос Тушенцов. — Нахуя? Хочешь выебать? — смеется Кашин, оценивая свою шутку по лицу Руслана. Он улыбнулся, значит, всё в порядке. — Не, спасибо. И без тебя желающих полный дом. — Да нет же, просто посидеть. Я заебался в первую минуту, как сюда пришёл. Совершенно не моё. — Что? Тусовки? Или сходки алкашей, которые хуйню дарят? — Оба варика, — Руслан лыбится стоит, радуясь, что разговор завязался хоть какой-то. Парни смущаются оба, взгляды не решаясь поднять друг на друга. — Я бы предпочёл быть тем, кто на балконе душевные беседы ведёт. — Ну, на улице сейчас пизда холодно, поэтому ты прав. Пошли в комнату, я сам устал от них. Даня отходит от подоконника, несмелым шагом двигаясь по ковру красному вперёд. Рыжий знал, что в доме есть одна свободная комната, предназначенная для инвентаря. Там практически никто не бывает, если, конечно, всем в одно мгновение не приспичит потрахаться. Даня оказался прав. Комната была открыта, к тому же свободна. Парень пальцем манит Тушенцова внутрь, закрывая за ним дверь. — Ебать тут темно, как у Джарахова в жопе, — тянет Руслан, на ощупь пытаясь найти стул какой-нибудь, куда можно приземлиться аккуратно. Кашин ржёт тихонько, по стене рукой нашаривая выключатель. Щелчок, и вот свет, проморгавшись, заполнил подсобное помещение. Тушенцов выдыхает медленно, откапывая стул деревянный из коробок картонных. Даня на щеколду дверь закрывает, дабы ворваться никто внезапно не смог. — Фух, здесь хоть поспокойнее… Кашин, губы поджав сухие, на пол напротив садится, ибо больше посадочных мест не наблюдалось. Над головой моргала одинокая лампочка, ярко бьёт по глазам своим светом раздражающим, отчего Руслан вновь очки напяливает, на стуле разваливаясь поудобнее. — Так и будем молчать? — задает вопрос шатен, усмешку подавляя. — Тебе вообще не неловко что ли? — В смысле? — Ну, блять, мы с тобой три года не общались, даже переписку ты, сука, удалил. А теперь сидишь и всё ок? — Ну было и было, че вспоминать-то? Хуйни натворил в своё время… теперь меня хуесосить до конца жизни за это? Еб твою мать, ты реально в телку превращаешься. — Че, блять, в каком смысле «реально»? — Я как каждый раз твой стрим включаю, то пизде-е-ец… — Руслан специально букву гласную растягивает. — Где мой Даня? Где моя ходячая катастрофа рыжая? Где тот самый человек, что вместе со мной токсичил на всех и вся? Ебать, я в ахуе, конечно. — Ты каждый мой стрим смотришь? Спасибо, я польщён, — Даня руку на сердце кладёт, смеясь. — Не стоило так утруждаться. — Да мне в кайф только. Не, я серьёзно. Мне нравится твой взгляд на многие вещи. — Че, подсосаться захотел? — Да пошёл ты, слова тебе больше доброго не скажу. Парни ржунов давят сидят, деля единственную сигарету на двоих, что Руслан отыскал в кармане джинсов. Зажигалку Даня кинул, газ в ней почти иссяк весь, огонёк маленький уже, не греет даже. Затянувшись пару раз, Тушенцов нагибается слегка, передавая никотиновую палочку Дане. Тот благодарно кивнул, забирая половину скуренной сижки себе. Оба молчат, не решаясь слово вставить, боятся. Страшно. Вдруг сейчас постучится кто-то? Или Илюха прибежит с пьяными воплями? Или Коля захочет друзей своих найти? Впрочем, друг друга они не боятся. Скорее, стесняются. Руслан всё не решается на Данилу взглянуть, боясь осуждающий взгляд словить, в то время как Кашин краснел до кончиков ушей, лишь только уловил краем глаза татуировки чужие на костяшках пальцев. Сигарета тлела, пеплом Данины джинсы пачкая. Рыжий частички с себя скидывает, отвернувшись, тушит бычок об холодный пол бетонный. — Пива хочешь? — бросает Руслан, всё же поднимая глаза на лицо рыжего. Тот улыбается в ответ, получая желанное внимание наконец-то. Даня снова часто-часто кивает, руки на груди скрестив. — Ща, мне Денис сказал, что где-то здесь заначка от бати его лежит. И Тушенцов оказывается прав. За часами старыми напольными стоит целая коробка пива крепкого в банках. Руслан берёт одну себе, ловким броском передавая Кашину другую. Звучат два громких щелчка об алюминий тонкий. Данила отпивает первым. — Хорошее, — констатирует рыжий. — Даже вполне себе. — Угу, — мычит Тушенцов, свою банку опустошая за пару глотков. Рыжий удивляется только, свое пиво смакуя. Каждый глоток божественного нектара был на счету. — Дань? — Че? — Ты считаешь меня плохим человеком? — С чего ты взял? — Ну, ты давно ещё говорил, что готов помириться с теми людьми, которых считаешь, ну, хорошими. Про Лизу ты сказал что-то, я помню. А про меня нихуя. — А, блять, — Даня не находит ничего лучше, кроме как сделать ещё один глоток, вкус горький на языке ощущая. — Тут ты меня подловил, гаденыш. — Нихуя, — улыбается Руслан, больше на стуле раскладываясь, ноги шире в стороны расставляет, так как коньяк, смешанный с пивом, на организм действует нормально так. Глаза шатена стекленеют немного, пока руки банку пустую еле в руках держат. — А чего ж так? — Сука, вот ты специально меня на конфликт выводишь? Я же сказал, я не хочу об этом говорить. — Ты говорил это только в том контексте, если бы ты рассказывал об этом в интернете. А мы с тобой сейчас не в нём, мы сидим друг, блять, напротив друга. По-моему, ничего сложного. Я не буду тебя пиздить, не бойся. — Напугал, блять, — ржёт Данила. Пива чуть-чуть осталось, на дне где-то. — Окей. Я просто… давай обойдемся поверхностными формулировками, ладно? Я не считаю тебя хуевым человеком. Я с тобой знаком чуть ли не половину своей жизни, блять. — А в чем проблема-то тогда? — искреннее недоумевает Руслан. — Мне стыдно об этом пиздеть, так что я даже намекать не буду. — Эй! Охуел? — Тушенцов со стула слезает, почти падая с него. На пол садится еле-еле, коленями хрустя. О недавно зажившей ноге все и забыли сразу. Руслан кряхтит долго, но всё же усаживается довольный на пол. Вплотную к Даниле садится, лицом залезая к парню. — Я же не отпущу, пока не скажешь. — О чем я и говорил, набухать тебя проще простого. Не с тем пьешь, дядя, — Даня победно ухмыляется, банку опустошенную ставя в угол комнаты. — Ну скажи-и-и! — Руслан уже откровенно дурачится, головой на колени чужие приземляясь. Кашин краской заливается мгновенно, как только чувствует тёплые руки под джинсовкой. А это просто Тушенцов ближе жмётся. Дурак ебаный. — Сам же пиздишь, что я пьяный. Так я и не вспомню нихуя. Завтра можешь хоть нахуй послать. — Учту, — Даня забывает, как дышать. Руслан тычется щекой гладкой к руке левой, ласково трётся рядом, свернувшись в клубок. Кашин считает, что зря телефон на первом этаже оставил, сейчас бы сфоткать это чудо, чтобы завтра угарать в таксишке тихонечко, пока Лера сзади будет упрашивать показать ей то, над чем же Данила так смеётся. — Ладно, уговорил. Но в первую очередь, хочу тебе напомнить, что ты пидор и мразь. — Это первое, — смеясь, загибает палец Руслан. — Во-вторых, блять, я даже матери не осмелился бы о таком рассказать, так что я не ебу, как мне начать вообще. — От чистого сердца, Дань. От чистого сердца. Правда всегда важна, какая бы не была. — Ебать ты философ, я хуею, — Даня рот зевающий ладонью прикрывает, шорох услышав соседней комнате. Кажется, все начинают расходиться. — Ну, тогда скажу так. Блять, да как?.. А, вот. Задам встречный вопрос: тебя когда-нибудь возбуждали парни? Руслан сейчас абсолютно пьян, так что и ответ честный выбить не составило никакого труда. Тушенцов невпопад улыбается, понимая вроде, какой вопрос ему задали. Губы красные поджимает жадно, щекой тычась в коленку чужую. — Ну, допустим, было. — Ебать, кто? — вот теперь уже Даня в шоке. — Да так… — махнув рукой, говорит шатен. — по мелочи было. Мы с тобой в туре были тогда пять лет назад. — Давненько, — Кашин голову ломает, думая над тем, кто бы это мог быть. — А поточнее? — Так, я тебе первый вопросы начал задавать, — Руслан палец указательный к губам прижимает, хитро улыбаясь. — Будь добр, ответь ты мне сначала. — У меня тоже «по мелочи». Если можно так выразиться. — Че? На мужика дрочил? — Было дело. — Охуеть мы пидорасы, — шепчет Руслан, начиная ржать опять. Даня подхватывает, корчась от смеха на полу. — Да ладно, один раз несчитово. — У меня больше одного получилось. Правда, это был один и тот же человек, но да похуй. Я сам в ахуе был, когда осознал. — Если честно, у меня также. — Окей, шансы ещё есть, тебе ведь тёлки нравятся? — спрашивает Руслан, окончательно развалившись на чужих коленях. Смотрит на Даню снизу вверх, глазами карими мутными сверкая. — В последнее время не особо. В голове один парень был постоянно. — Мы потеряны тогда, хули. Ладушки, раз мне терять уже нечего, сделаем так. Не успевает Даня возразить, как рот его затыкают грубо. Губами мокрыми, отдающими привкусом горечи алкогольной. Руслан настойчив очень, пальцами ледяными обхватывая лицо Кашина, прижимаясь ближе. Тело к телу. Мокро, горячо, охуенно. Именно эти слова крутились на уме у Кашина, пока Тушенцов руками его джинсовку снимал. Ненужный предмет одежды летит к шкафу пыльному, Даня в одной футболке остаётся, трясясь от нарастающего возбуждения. А Руслан неугомонный, всё лезет и лезет языком своим проворным в рот чужой, кромку зубов поглаживая, с другим языком сплетаясь жарко. Пальцы шаловливые по коже спины пробегаются, вызывая табун мурашек по всему телу. Даня стонет тихо так, ласкам поддаваясь, губу чужую прикусывая несильно, зализывая после. Воздуха не хватает и Кашин отстраняется первым, за грудь собственную держась. Сердце ходуном ходит, не успокоится никак. Руслан напротив взглядом жадным прожигает, будто сожрать хочет полностью, губки опухшие облизывая. Волосы у обоих взъерошены сильно, пряди торчком стоят. — Это что, нахуй, было? — спрашивает Даня, тыльной стороной ладони вытирая рот. В голове всё смешалось, внизу тянет приятно. — Мы пососались, — Руслан глупо лыбится, ладони из-под футболки чёрной не вынимая. Гладит кожу мягкую, чувствуя каждую родинку под подушечками пальцев. Даня и не против, просто… смущает пиздец. — Хочешь? — Чего? — Ну, дальше зайти, — объясняет шатен, глаз не отрывая от Дани. — Я снизу всегда мечтал быть. — Ты хотел, чтобы тебя в жопу отъебали? — с усмешкой на лице говорит Даня. Руслан кивает самодовольно, будто не в пидорстве признался, а в том, что всех девок на этом свете перетрахал. — Можно. Я давно мечтал это сделать. Кашин Тушенцову на грудь надавливает мягко, заставляя полностью на пол опуститься. Руслан скулит от нетерпения уже, кофту с рубашкой задирая наверх. Сам к ремню тянется руками дрожащими, спускает джинсы к лодыжкам худым, ноги разводит, приглашая словно. А Даня снова ловит себя на том, что он в ахуе. Рыжий тянется вперёд, по бёдрам чужим проходясь ладонью нежно, гладя. Тушенцов руки ко рту подносит, стоны собственные заглушая рукавом плотного свитшота живанши. Даня ухмылку прячет, от стыда на самом деле сгорая, бельё приспускает чужое, обнажая член небольшой. — Не смотри на него так, блять, я тебе глаза, сука, выжгу, — бубнит шатен, замечая пристальный взгляд Дани на своём члене. — Да ниче он такой. Красивый. Кашин не говорит ничего больше, не нужно этого было. Рыжий кольцом обхватывает член Руслана, медленно ведя рукой вниз, ловит всхлип внизу, ведёт вверх. Даня дрочит неспеша, боится спугнуть. Головка налилась кровью, пока Тушенцов бьётся в мелких конвульсиях почти от столь острых ощущений. Они с Даней сейчас оба на грязном полу, раскрасневшиеся и возбуждённые до предела. Даня дрочит ему насухую, в лицо напротив уставившись, каждое изменение в настроении учуивая. — Хватит, я щас кончу нахуй, — Руслан оттаскивает парня от себя. — Ты будешь раздеваться? — Штаны только, не хочу на полу валяться. Кашин ширинку синих джинсов расстегивает, чувствуя облегчение неимоверное, ведь долгий стояк уже довольно болезненно давил. Даня хмурится, понимая, что смазки у них и нет. Решает проблему по-быстрому, слюной собственной дырку Руслана смазывая. Тушенцов не в восторге, конечно, от такого отношения, но потерпеть надо было, иначе справляться с возбуждением пришлось бы самостоятельно, в зассаном туалете. — Я вхожу. Не кричи только громко, ладно? Я постараюсь нежнее, — шепчет на ухо Данила, аккуратно толкаясь внутрь. Руслан шипит долго от неприятного жжения, но терпит. Ебстись-то до жути хотелось. — Ты как? — Охуенно, — произносит через боль шатен, чувствуя несколько маленьких бабочек-поцелуев возле тату на шее. Кашин… целует его? Нежно? — Двигайся. Дане повторять не нужно. Темп понемногу ускоряется, рыжий начинает двигаться более размашисто, наконец отлипая от Руслана, придерживая того за бёдра. Тушенцов стонет хрипло лишь, подначивая двигаться быстрее, грубее и жёстче. Кашин намёки понимает, фрикции ускоряя ещё больше. Комната наполнилась звуками шлепков кожи о кожу, хлюпаньем и протяжными тихими стонами, которые глушились кусачими поцелуями и укусами. Даня за шею Руслана прихватывает несильно, смыкая пальцы вокруг изящной шеи, очерчивает мышку летучую, крепче сжимая любимое манящее горло. Тушенцов под Даней кайфует открыто, жадно кислород глотая урывками, пока ему позволяют. Синяки на коже нежной проявятся позже, да и беспокоиться об этом сейчас как-то не время. Руслан язык высовывает, всем видом показывая, что своих чертей отпустил сегодня погулять, отдаваясь рыжему всецело. Двигаясь внутри тела податливого, Кашин чувствует скорую разрядку, выходит из дырки хлюпающей, кончая на живот подтянутый. Тушенцов заканчивает следом, пачкая одну из любимых кофт спермой. — Это было… пиздато, — Руслан, чуть отдышавшись, свитшот грязный стягивает с себя, в рубашке потной оставаясь лежать. — Член у тебя охуенный. — Спасибо, ты тоже ничего, — смеётся опять Данила, ширинку застегивая. Помогает шатену приподняться чуть-чуть, дабы тот вещи свои сложил аккуратно. — Блять, — вдруг морщится шатен. — Я теперь весь в слюнях твоих, фу нахуй. — Я тебя вылижу потом, если захочешь. Руслан смотрит на Даню с ебалом открытым, охотно соглашаясь на данную авантюру. Парни лежат вместе ещё несколько минут, наслаждаясь друг другом. Тушенцов перебрался к Кашину на плечо, обнимая одной рукой за талию. — Я на тебя дрочил, — говорят одновременно. Смотрят друг на друга молча, понимая, что долгого разговора теперь точно не избежать.