Сестра Избранного

Почти десять лет прошло с того утра, когда Дурсль обнаружили на своем пороге невесть откуда взявшегося племянника, но Тисовая улица за это время почти не изменилась. Солнце вставало над теми же ухоженными садиками и освещало туже самую бронзовую четверку на входной двери дома Дурслей; оно пробиралось в гостиную, оставшуюся почти неизменной с того вечера, когда мистер Дурсль смотрел по телевизору пророческий выпуск новостей. Однако ничто не говорило о том, что в доме живут еще два ребёнка. Тем не менее Лиззи и Гарри Поттеры все еще жили здесь. И в настоящий момент я, Лиззи, крепко спала, хотя спать мне оставалось недолго. Через мгновение утреннюю тишину прорезал пронзительный визгливый голос Тёти Петуньи: — Подъем! Вставай! Поднимайся! Я вздрогнула и проснулась. Тетя продолжала барабанить в дверь. — Живо! — провизжала она. Я услышал ее удаляющиеся шаги, а затем до меня донесся звук плюхнувшейся на плиту сковородки. Я села на кровать и пыталась вспомнить, что мне снилось. Сон был хороший, просто замечательный! В этом сне я летела по воздуху на мопеде. У меня было странное ощущение, что когда-то я уже видела этот сон. Тетя вернулась к его двери. — Ты что, еще не встала? — настойчиво поинтересовалась она. — Почти, — уклончиво ответила я. — Шевелись побыстрее, я хочу, чтобы ты присмотрела за беконом. И смотри, чтобы он не подгорел, сегодня день рождения Дадли, и все должно быть идеально. — О черт… — пробормотала я. — Что ты там говоришь? — рявкнула тетя из-за. — Нет, ничего. Ничего… Я выбралась из постели и начала одеваться. Пока я одевалась, успела удариться головой об потолок. Мне уже почти одиннадцать лет, а до сих пор живу в чулане. Одевшись, я пошла на кухню. Весь стол был завален приготовленными для Дадли подарками. Похоже, что Дадли подарили новый компьютер, который тот так хотел, еще один телевизор и гоночный велосипед — это не говоря обо всем прочем. Оглядевшись, Гарри нигде не было. Где это он? Когда я переворачивала подрумянившиеся ломтики бекона, в кухню вошел дядя Вернон. — Причешись! — рявкнул он вместо утреннего приветствия. — Так я причесана. — сказала я, тот посмотрел на меня, и ничего не сказав, сел за стол. Примерно раз в неделю дядя Вернон смотрел в основном на Гарри поверх газеты и кричал, что племянника надо подстричь. Наверное, Гарри стригли чаще, чем остальных одноклассников, но это не давало никакого результата, потому что его волосы так и торчали во все стороны, к тому же они очень быстро отрастали. К моменту когда на кухне появились Дадли и его мать, я уже вылила на сковородку яйца и готовила яичницу с беконом. Дадли как две капли воды походил на своего папашу. У него было крупное розовое лицо, почти полностью отсутствовала шея, маленькие глаза были водянисто-голубыми, а густые светлые волосы аккуратно лежали на большой жирной голове. Тетя Петунья часто твердила, что Дадли похож на маленького ангела, а мы с Гарри говорил про себя, что Дадли похож на свинью в парике. — Что-то твой братец не торопится. — выпалила Петунья. — Ничего, дорогая. Останется без ужина, раз не торопится. — сказал Вернон. — А где он? —спросила я, с трудом расставив на столе тарелки с яйцами и беконом — там почти не было свободного места. Дадли в это время считал свои подарки. — В магазине. — ответила тётя. — Осторожней! — Извините. — сказала я. — Ага! Явился наконец-то! — крикнула тётя Петунья, смотря на порог двери, где был Гарри. Она подошла к нему и забрала пакеты. Гарри подошёл ко мне. — Привет. — сказал он. — Доброе утро. — ответила я и мы сели за стол. У Гарри было худое лицо, острые коленки, черные волосы и ярко-зеленые глаза. Он носил круглые очки, заклеенные скотчем и только благодаря этому не разваливающиеся — Дадли сломал их, ударив Гарри по носу. Единственное, что мне и Гарри нравилось в собственной внешности — это наши тонкие шрамы на лбу, напоминавшие молнию. Шрам был у нас с самого детства, и первый осмысленный вопрос, который мы задали тете Петунье, был как раз о том, откуда у нас взялся этот шрам. — Вы получили его в автокатастрофе, в которой погибли ваши родители, — отрезала тетя. — И не приставайие ко мне со своими вопросами. «Не приставайте ко мне со своими вопросами» — это было первое правило, которому мы должны были следовать, чтобы жить в мире с Дурслями. — Тридцать шесть, — произнес Дадли грустным голосом, укоризненно глядя на отца и мать. — Это на два меньше, чем в прошлом году. — Дорогой, ты забыл о подарке от тетушки Мардж, он здесь, под большим подарком от мамы и папы! — поспешно затараторила тетя Петунья. — Ладно, но тогда получается всего тридцать семь. — Лицо Дадли покраснело. Я, сразу заметив, что у Дадли вот-вот приключится очередной приступ ярости, начала поспешно поглощать бекон, опасаясь, как бы кузен не перевернул стол. Тетя Петунья, очевидно, тоже почувствовала опасность. — Мы купим тебе еще два подарка, сегодня в городе. Как тебе это, малыш? Еще два подарочка. Ты доволен? Дадли задумался. Похоже, в голове его шла какая-то очень серьезная и сложная работа. Наконец он открыл рот. — Значит… — медленно выговорил он. — Значит, их у меня будет тридцать… тридцать… — Тридцать девять, — поспешно вставила я. — А-а-а! — Уже привставший было Дадли тяжело плюхнулся обратно на стул. — Тогда ладно… Дядя Верной выдавил из себя смешок. — Этот малыш своего не упустит, прямо как его отец. Вот это парень! — Он взъерошил волосы на голове Дадли. *** Полчаса спустя я и Гарри, не смевшие поверить в свое счастье, сидели на заднем сиденье машины Дурслей вместе с Дадли и впервые в своей жизни ехали в зоопарк. Тетя с дядей так и не придумали, на кого нас можно оставить. Но прежде чем мы сели в машину, дядя Вернон отвел нас в сторону. — Я предупреждаю вас двоих! — угрожающе произнес он, склонившись к нам, и лицо его побагровело. — Я предупреждаю вас, ребятишки, если вы что-то выкините, что угодно, вы просидите в своем чулане взаперти до самого Рождества! —Мы будем хорошо себя вести! — пообещала я. — Честное слово… — пробормотал Гарри. Но дядя Вернон не поверил нам. Нам вообще никто никогда не верил. На входе в зоопарк, Дурсли купили Дадли большое шоколадное мороженое, а мне и Гарри достался фруктовый лед с лимонным вкусом — и то только потому, что они не успели увести нас от прилавка, прежде чем улыбающаяся мороженщица, обслужив Дадли, спросила, чего хотим мы. Я и Гарри наблюдали за чешущей голову гориллой. — горилла была вылитый Дадли, только с темными волосами. — сказал Гарри, улыбнувшись. — Хах, что-то есть. — улыбнулась я. После, мы пошли пошли в террариум. Там было прохладно и темно, а за освещенными окошками прятались рептилии. Там, за стеклами, ползали и скользили по камням и корягам самые разнообразные черепахи и змеи. Мне было интересно абсолютно все, но Дадли настаивал на том, чтобы побыстрее пойти туда, где живут ядовитые кобры и толстенные питоны, способные задушить человека в своих объятиях. Дадли быстро нашел самую большую в мире змею. Она была настолько длинной, что могла дважды обмотаться вокруг автомобиля дяди Вернона, и такой сильной, что могла раздавить его в лепешку, но в тот момент она явно была не в настроении демонстрировать свои силы. А если точнее, она просто спала, свернувшись кольцами. Дадли прижался носом к стеклу и стал смотреть на блестящие коричневые кольца. — Пусть она проснется! — произнес он плаксивым тоном, обращаясь к отцу. Дядя Верной постучал по стеклу, но змея продолжала спать. — Давай еще! — скомандовал Дадли. Дядя Вернон забарабанил по стеклу костяшками кулака, но змея не пошевелилась. — Мне скучно! — завыл Дадли и поплелся прочь, громко шаркая ногами. Я встала на освободившееся место перед окошком и уставилась на змею. Я бы не удивилась, если бы оказалось, что та умерла от скуки, ведь змея была абсолютно одна, и ее окружали лишь глупые люди, целый день стучавшие по стеклу, чтобы заставить ее двигаться. Это было даже хуже, чем жить в чулане, единственным посетителем которого была тетя Петунья, барабанящая в дверь, чтобы тебя разбудить. По крайней мере, я и Гарри могли выходить из чулана и бродить по всему дому. Внезапно змея приоткрыла свои глаза-бусинки. А потом очень, очень медленно подняла голову так, что та оказалась вровень с моей головой. Змея мне подмигнула! Я смотрела на нее, выпучив глаза. Потом быстро оглянулась, чтобы убедиться, что никто не замечает происходящего, к счастью, вокруг никого не было. Я снова повернулась к змее и тоже подмигнула ей. Змея указала головой в сторону дяди Вернона и Дадли и подняла глаза к потолку. А потом посмотрела на меня, словно говоря: «И так каждый день». — Я понимаю, — пробормотала я, хотя и не была уверен, что змея слышит через толстое стекло. — Наверное, это ужасно надоедает. Змея энергично закивала головой. — Кстати, откуда вы родом? — поинтересовалась я. Змея ткнула хвостом в висевшую рядом со стеклом табличку, и я тут же перевела взгляд на неё. — «Боа констриктор, Бразилия», — прочитала я. — Наверное, там было куда лучше, чем здесь? Боа констриктор снова махнул хвостом в сторону таблички, и я прочитала: «Данная змея родилась и выросла в зоопарке». — А понимаю, значит, вы никогда не были в Бразилии? Змея замотала головой. В этот самый миг за спиной раздался истошный крик Дадли, я подпрыгнула от неожиданности. — ПАПА! МАМА! СКОРЕЕ СЮДА, ПОСМОТРИТЕ НА ЗМЕЮ! ВЫ НЕ ПОВЕРИТЕ, ЧТО ОНА ВЫТВОРЯЕТ! Через мгновение, пыхтя и отдуваясь, к окошку приковылял Дадли. — Иди отсюда, ты, — пробурчал он, толкнув меня в ребро. Я, не ожидавшая удара, упала на бетонный пол. Прибежал Гарри и помог мне встать. — Лиззи, ты в порядке? — спросил Поттер. — Всё нормально. — я испипиляла взглядом Дадли. Последовавшие за этим события развивались так быстро, что никто не понял, как это случилось: в первое мгновение Дадли стоял, прижавшись к стеклу, а уже через секунду он отпрянул от него с криками ужаса. Я и Гарри открыли от удивления рот. Стекло, за которым сидел удав, исчезло. Огромная змея поспешно разворачивала свои кольца, выползая из темницы, а люди с жуткими криками выбегали из террариума. Я готова была поклясться, что, стремительно проползая мимо меня, змея отчетливо прошипела: — Бразилия — вот куда я отправлюсь… С-с-спасибо, амиго… Владелец террариума был в шоке. — Но тут ведь было стекло, — непрестанно повторял он. — Куда исчезло стекло? Директор зоопарка лично поднес тете Петунье чашку крепкого сладкого чая и без устали рассыпался в извинениях. Дадли был так напуган, что нёс жуткую чушь. Когда мы сидели в машине и ехали обратно домой, Дадли неожиданно произнес: — А Лиззи разговаривала с ней, ведь так, Лиззи? Когда все зашли в дом, Дядя Вернон, закрыв входную дверь, повернулся ко мне. Он был так разъярен, что даже говорил с трудом. — Иди… в чулан… сиди там… никакой еды. — Это все, что ему удалось произнести, прежде чем он упал в кресло и прибежавшая тетя Петунья дала ему большую порцию бренди.