***
раньше Дазай был самым грозным человеком в Мафии после Мори. количество совершенных им преступлений тому подтверждение. к слову, в сумме их выходит около тысяча семидесяти пяти. немалая цифра. смерть Сакуноске сильно ударила по нему: и без того ищущий смерти Дазай потерял, кажется, полный смысл в жизни. он потерял лучшего друга. но именно благодаря ему он пошел в Агентство, где, собственно, измен в своем характере или отношению к миру и людям не ощутил. поменялось лишь его окружение.***
естественно, его поимка раньше ценилась свыше любой ценной безделушки. и очевидно, поймав его ищейка был горд собой.***
–Даже имени своего не скажешь? — с улыбкой, изо всех сил стараясь не показывать, не являть врагу своего напряжения, Осаму пытается завязать диалог, дабы занять себя. нет, он не страшится перед неизвестностью. его больше пугает то, какой план может следовать за его обезвреживанием. может ли этот план относиться к Агентству? –А не слишком много хочешь? — словно змея, парень, сидящий рядом, бросается жгучим ядом в словах с первых секунд разговора. хотя, хах, это даже разговором назвать трудно… –Ну как же? Ты ведь смог отыскать меня, без труда смог нацепить наручники, котрые мне не составит трудности снять, а теперь мы… — Дазай отвлекается от своего собеседника, придвигаясь к водительскому сиденью, задорно спрашивая у него следующее: — Эй, шеф, куда мы путь держим? в ответ получив тихо промямленное «В штаб-квартиру Ищеек», за что водитель получает слабый пинок в спинку сиденья, из-за чего тихо ойкает, он обратно откидывается на свое сиденье, затаскивая кое-как свои скованные руки за голову. напряжение, кажись, совсем от него ушло. как показалось бы на первый взгляд. –Ну вот! «В штаб-квартиру Ищеек»! — пародирует он монотонный тон ведущего машину человека. — И ты смог все это устроить, находясь слепым! Уму непостижимо, а я ведь даже имени твоего не знаю! — естественно, это, отчасти, правда интересно. не везде увидишь слепого человека, котрый запросто может ориентироваться в пространстве, а плюсом ко всему — может определить твои чувства по одному лишь сердцебиению. являя полуправую лесть из уст, он намеренно делает тональность голоса более глупой. –Ох, Дазай-сан, прекрати вести себя столь глупо, — голос гончего звучит мягко, словно и не он вовсе только что поймал одного из самых опасных преступников Йокогамы, — А то напоминаешь мне одного очень раздражающего напарника, — улыбка на его лице сменяется отвращением, а пренебрежения в голосе парень скрыть и не пытается. диалог Осаму не продолжил: лишь продолжил сидеть на месте, молча разглядывая своего спутника. как бы то ни было — нельзя отрицать того, что он умен. можно сказать, что его уровень интеллекта мог бы стать почти наравне с их с Достоевским. кем же он является в отряде? хм… скорее всего, он стратег. разработка плана задействует умение продумать каждый вариант, и рассмотреть любую вариацию его исхода. скорее всего, этот парень на такое вполне себе способен. он, кажется, упоминал «очень раздражающего напарника»? забавно. тут, скорее, жалко напарника: с начала разговора в машине Осаму понял, что слепой военный по характеру вовсе не подарок. хотя внешне и не скажешь… что по внешности? тут уж много чего можно заметить. например, пепельно-блондинистые волосы с бордовыми концами, которые, в свою очередь, наверное сочетались бы с военной формой отряда. уж что-что, а за цвет формы не знать — это трудно, когда каждый второй фильм, который прокручивают по двадцать раз в кино — о геройствованиях их командира, где он то и дело являет себя в темно-красной форме, с гармонично выделенными золотым деталями, представляющих собой пуговицы, бляху и пару цепей на воротнике плаща. поичудливую сережку в правом ухе Дазай заметил, когда его вели к машине. странная… но выглядит неплохо. по крайней мере на этом юноше. несмотря на закрытые ввиду слепоты глаза, которые, как говорят, являются «зеркалом души», лицо ищейки все еще легко притягивает к себе внимание, на это хвататет лишь миловидности. его длинные белые ресницы, что неподвижно остаются в одном положении, смотрятся весьма необычно, беря в расчет то, что и не у каждого второго человека волосы от природы белые. аккуратный нос и искусанные губы, явно намазанные чем-то… приторно-вишневым, вроде… почему-то, именно на губах, на тонких, в кровь искусанных владельцем губах Осаму остановил свой взгляд, но уже через пару секунд одернул себя от навязчивых мыслей, что начали пробиратсья в голову, заставляя кровь понемногу приливать к щекам. Дазаю должно быть стыдно за это. ему и есть. ему чертовски стыдно за то, что его мысли при первой же встрече полезли в ненужное русло. –Долго еще пялиться будешь? — выпаливает военный, до этого сидевший отвернутым больше к стороне окна, а следом поворачивается к члену Агентства, создавая что-то, что хотя-бы немного напоминало бы зрительный контакт. сам до конца не понимая, почему, Осаму нервно откашливается, пытаясь вернуть себе нормальный вид. — Твое сердцебиение очень громкое, будь добр, сделай что-нибудь с этим. но Дазай принимает вызов: он нахально улыбается, наклоняясь к собеседнику. –Прости, ничего не могу с собой поделать! — он делает тонну акцента на драмматизме в своих фразах, после чего его голос становится ниже и тише, — Просто твое смазливое личико показалось мне настолько красивым, что я просто не смог отвести взгляда, а мое бедное сердечко не выдерживает, от осознания того, что я не могу коснуться твоих губ своими! — одной рукой он легко касается подбородка ищейки, чтобы чуть приподнять его лицо на свой уровень. гончий со злобой хватает и отбрасывает руку Дазая в сторону, с отвращением вновь поворачиваясь к окну лицом. как же ему, наверное, жаль, что от звуков его это спасет мало… Осаму же, довольный собой, лукаво улыбается и издает легкую усмешку. лучшая защита — нападение. только он успевает с этой мыслью отвернуться к окну, как машина тормозит, и водитель, до этого боявшийся вставить хоть слово, с заиканием говорит: –Дзёно-сан, мы… Мы на месте. «–Он что, боится его, что-ли?» — проносится в голове Дазая прежде, чем, как выяснилось, Дзёно, успевает выйти из машины, хлопнув дверью. далее Осаму сопровождается еще двумя «гончими», помимо Дзёно, который, в прочем, почти сразу испаряется, растворяясь на мелкие частицы.***
Дазая из тюрьмы вытаскивает Агентство. как всегда, они снова спасают его задницу из западни. на сколько ему известно, виновника чуть не развязавшейся войны — Оочи Фукучи, теперь, анти-героя — приговорили к смертной казни, местоположение Николая и Федора определить не удалось — они сбежали благодаря «Шинели», и теперь совсем неясно, чего ждать. что же касается элитного отряда Ищеек, котрый до этого был под началом Фукучи… говорят, что он был расформирован, но некоторые утверждают, что бывшая замкомандира — Теруко Оокура — решилась собрать новый отряд, еще более эффективный и по силе не уступающий предыдущему. к чему это знать Дазаю — он не в курсе. сейчас на его уме вертится лишь то, что там с людьми, превратившимися обратно, и действительно ли мертв Сигма. ах, да. еще и тот парень, что засадил его в тюрьму на время всего этого беспредела. все-таки, если бы не он — Осаму бы пришлось сражаться наравне со всеми. как же бы ему было лень. ха-ха, все-таки, толк от тюрьмы, какой-никакой, был.***
из разговоров коллег, из новостей, газет, отовсюду летят новости о новом боевом отряде под началом Оокуры Теруко, членами котрого являются двое предыдущих сокомандцев, с которыми она служила еще являясь замкомандира: Суэхиро Тэтте и Саигику Дзёно. Дзёно… эта фамилия звучит для Дазая очень знакомо. потому он вылетает из помещения, пытаясь отыскать любого, кто даст ему ту информацию, в которой он нуждается. будь то Рампо, будь то Анго — если они способны — они нужны ему прямо здесь и сейчас. «–Хах, Саигику, значит?»***
Осаму стоит возле двери в палату, не решаясь зайти. что он, черт возьми творит…? зачем он отрыл столько информации о местоположении бывшего ищейки, когда мог бы найти столько же о Федоре, зачем ему было искать лазейки в государственной исправительной колонии, где людей, ранее бывших обращенными вампирами, избавляют от этого недуга? он не знает. понятия не имеет. и он, наконец, решается. дергает за ручку двери, толкая ее от себя. в глаза бьет яркий дневной свет, от чего Дазай жмурится, а после, протерев глаза, пытается найти знакомое лицо. палата не сильно большая: всего шесть коек, но на каждой есть персона. и на прикроватной тумбочке Осаму замечает знакомую сережку. красная веревка с золотым колокольчиком на ней спокойно лежит рядом с аудиоотчетом, что был выслан в таком виде хозяину вещицы ввиду его слепоты. сам же он сидит на кровати, облакотившись о стену, держа в руках книгу на шрифте Брайля. –Зачем пришел? — отреченно бросает Саигику, не убирая книгу из рук. Дазай, почему-то, вздыхает с облегчением. –Удивлен, что ты узнал меня, — он садится на стул рядом с кроватью Дзёно, улыбаясь, как бы то ни было странно, как нельзя искренне. и Саигику это чувствует. –Зачем ты пришел, Осаму? — он повторяет свой вопрос громче, более четко, совершенно не заботясь о том, что люди, лежащие вместе с ним, могут быть против. собственно, его всегда мало волновало то, что чувствуют другие.по крайне мере, раньше. Осаму аккуратно вынимает книгу из рук бывшего ищейки, клядя ее рядом с сережкой. –Ты изменился с нашей последней встречи, — его тон как никогда веселый. это странно. странно. странно! странно, черт побери! это чертовски странно, Осаму, какого черта ты вытворяешь?! — Слышал, вампиром был, да? Знаешь, у меня знакомый ес-… он не успевает договорить. –Не меняй тему, и ответь уже на мой чертов вопрос! — чуть не криком Дзёно срывается на Дазая. Дазай же лишь смеется в ответ. громко, заливисто, от души, чем вводит Саигику в ступор. –Потому что я просто захотел узнать, как тут поживает мой старый приятель! — он искренен во всех смыслах. даже не зная природу своего такого поведения — он не боится его сейчас. сейчас он может действительно почувствовать. сделать то, чего не мог сделать так долго. он правда чувствует, искренне чувствует радость, благодарность, спокойствие! и Дзёно слышит, что Дазай не врет: его сердцебиение, пульс, да даже просто голос, в коем нет ни единой ноты наигранности. Дазай говорит правду. сердце пропускает удар. –Мы не приятели, — несмотря на все, Саигику не сильно разделяет радости… врага? друга? собственно, кто он ему? — Узнал? Проваливай. Мне хватило одного идиота до тебя. Второго не нужно, — он тянется к книге, но Осаму накрывает его ладонь своей, сжимая ее второй рукой с другой стороны. –Ну как же? — улыбка не сходит с его лица ни на секунду. — Ты, так-то, мне жизнь спас, от случайного участия в вашей «Вампирсокй войне» Дзёно выдергивает руку из хватки Дазая, а свободной до этого прикрывает и без того закрытые глаза, поднимая голову вверх. хех, ну разве не глупо? –Я не спасал тебя, Осаму, а просто выполнял приказ, — пытается язвить парень. — Так что перестань вести себя как придурок. Осаму встает со своего места, наклоняясь к собеседнику. –Ладно, в прочем, изначально, я пришел за другим, — Дазай зарывается руками в прилично отросшие блондинистые волосы с уже более тусклым красным оттенком на концах — видимо, краска давно вымылась, а покрасить времени не было. –Что ты… — Дзёно не успевает даже начать точнее озвучивать мысль: Осаму легко накрывает его потрескавшиеся губы своими в невесомом поцелуе, а после, также внезапно, как соприкоснулся, так и отстранился. –Спасибо тебе, Саигику, — бросает напоследок Дазай, прежде чем уйти, оставив этого самого Саигику сидеть на своей кровати, не понимающего, что произошло. этого самого Саигику, котрый приглянулся ему с первой встречи. но этого самого Саигику, с которым их судьбы слишком далеки от столкновения.***
«–Все тот же приторно-вишневый запах, ха-ха. Что же, ему он подходит. Дурманящий голову и такой неприкосновенный, но такой желанный…»