До нитки

Эдже чувствовала, что терпение её мнимой подруги подходит к концу — та хотела Онура. Хиляль не то что закипала, у неё уже давно сорвало крышечку от обжигающего пара, и был лишь вопрос времени — когда она накинется на беззащитного, ни о чём не подозревающего агента. Когда Хиляль рассуждала о соблазнительном белье, которое наденет на ужин с Онуром, Эдже чуть не запустила в неё разделочным ножом. Нет, ну правда, до чего прекрасный план: пока эти двое голубков будут миловаться за столом, уставленным свечами, бокалами с вином и блюдами Эдже, последняя будет прислуживать, а как только Хиляль с Онуром решат перейти к десерту — причём во всех смыслах — растворится в ночи, как будто её и не было. Эдже ещё не знала, что представлять это всё у себя в голове — одно, а увидеть воочию — совсем другое. Она и раньше-то закипала от ревности, когда видела Онура рядом с его «девушкой», но когда Хиляль окончательно слетела с катушек и плюхнулась к нему на колени прямо посреди приёма пищи — выпала в осадок. Прячась по кустам, Эдже кусала себе кулаки от бессилия. Вот бы притопить эту Хиляль в бассейне! Накормить килограммом йогурта! Закопать на задворках сада! Да, Онур отбивался от её приставаний, но как-то вяло, явно боясь обидеть и разрушить свою легенду. Он уже много раз динамил возлюбленную, придумывая всё новые и новые фантастические отговорки, чтобы не выглядеть совсем уж тряпкой в глазах Хиляль. И с каждым новым разом, когда ему удавалось выскользнуть из её рук, и Онур, и Хиляль, и даже Эдже понимали, что в следующий так уже может не повезти. «Я должна спасти его! — причитала Эдже, мечась от одного куста к другому. — Я должна что-то придумать!» Но в голову ничего не шло — перед глазами стояла живописная картина: Хиляль, сидя на коленях у Онура, прижималась к нему, обнимала за голову, заглядывала в глаза, подспудно подсовывая под нос бедолаге своё декольте. «Хищница! Настоящая ястребица!» бубнела Эдже, хватаясь за сердце. Вот же вцепилась в парня мёртвой хваткой, не оторвёшь! Хиляль, тем временем, полностью оправдывая эпитеты, которыми одаривала её подруга, схватила Онура за руку и потащила в дом. Не придумав ничего лучше, Эдже кинулась к крану, отвечающему за полив газона, и повернула ручку. «Молодец, девочка, — раздосадованно похвалила себя она. — Вместо того, чтобы испортить им свидание, создала романтическую атмосферу! Сейчас они, мокрые, с налипшей на разгорячённые тела одеждой, будут смотреть друг другу в глаза, пока не осознают, что не в силах больше сопротивляться взаимному притяжению, и тогда… Молодец, Эдже, молодец!» — Что это?! — вопела Хиляль на весь сад. — Я промокла с ног до головы! Онур! Сделай что-нибудь! Воодушевлённая, Эдже навострила ушки. Кажется, Хиляль превратит эту стопроцентную возможность охмурить Онура в драму. Ну, же, госпожа Хиляль! Давай! Бедняжка ныла и ныла, что всё мокрое, холодное и противное, а Онур клятвенно обещал починить все краны и шланги в окрестности, но, конечно же, как-нибудь потом. Обязательно! Фыркая от досады, Хиляль выбежала, наконец, из сада и села в свою тачку, раскатисто хлопнув дверцей. Да неужели это сработало?! — Онур! — Эдже, мокрая, с налипшей на рагорячённое тело одеждой, выбежала из своего укрытия. — Онур! Агент под прикрытием пристально рассматривал свою новую подчинённую. — Эдже, что ты натворила? — Я… Я не знала, что делать, чем тебе помочь, и в голову пришло только это. — Кто-то просил твоей помощи? Они долго и пристально смотрели друг другу в глаза. — Я сделала это, чтобы ты не поставил всю операцию под угрозу, — наконец, произнесла Эдже хилую отмазку. — Вот как? — Онур поднял бровь и издевательски посмотрел на подельницу. — И почему же я должен был поставить операцию под угрозу? — Потому что… Я… Мне показалось, что ты и Хиляль… — Вот именно, показалось! — вспыхнул он. — Я вполне могу разобраться с Хиляль сам, без посторонней помощи! Эдже опустила глаза. Шеф ясно давал понять, что их отношения с фиктивной невестой её не касаются. Как обидно и больно! — Я поняла, — пробормотала она, намереваясь как можно быстрее скрыться из поля его зрения. — То есть, я хотел сказать, что… — Я прекрасно поняла, что именно ты хотел сказать, — прервала его Эдже, отступая. — Да постой же ты! Упрямая! — Онур подался вперёд и обхватил руками её плечи. — Эдже! Он легонько встряхнул её, заставив вновь поднять взгляд. Она боялась смотреть на него. Насквозь промокшая белая рубашка соблазнительно подчёркавала каждую мышцу на теле Онура, влажные волосы облепили лицо, делая всемогущего агента под прикрытием таким уязвимым, приземлённым, почти обычным мужчиной. Почти обычным, но очень привлекательным. Эдже не могла оторвать взгляд от его губ, прекрасно зная, каковы они на вкус… Такие же сладкие, как клубничный тортик… — Эдже, я имел в виду, что у меня ещё достаточно ресурса держать Хиляль на расстоянии, не вредя операции. Она доверяет мне… Нахмурившись, Эдже снова отвернулась. Ага, доверяет… Скорее, всеми правдами и неправдами стремится завладеть Онуром, как ценным алмазом для своей коллекции. Хиляль словно помешалась: избалованная, никогда не знающая отказов, она видела в Онуре интересную игрушку, завоевание которой хоть ненадолго могло развеять её скуку. — Посмотри на меня, прошу. Она не могла сопротивляться такой мягкости в его голосе. Этот мужчина всегда магнетически действовал на неё: злился ли, радовался ли, но она всегда заражалась его настроением и начинала чувствовать его энергию, быть с ним на одной волне. — Онур… — Эдже попыталась ненавязчиво сбросить с себя его руки и избавиться от преследовавшего её прожигающего взгляда чёрных глаз. — Онур, не надо… Опять между ними установилась слишком короткая дистанция, опять эта взрывоопасная близость, от которой всё вокруг могло воспламениться в один момент. Снова их губы притягивались друг к другу, как магнитом. Снова они не в силах были разорвать зрительный контакт, связавший их словно канатом. — Не надо что, Эдже? Нет, его пальцы и не думали оставлять её в покое, они проникали глубже, будто под кожу, впивались в её тело, обжигали, завоёвывали… Как же ей хотелось, чтобы Онур поцеловал её. Так же, как тогда, в лесу, когда он поймал её с кольцом. И даже сильнее, крепче, страстнее, потому что то, что происходило между ними, тоже крепло с каждым мгновением. — Не надо, не приближайся. — А то что? «А то ты разобьёшь мне сердце». Она сама уже была готова преподнести это сердце Онуру на блюдечке, как кусочек собственноручно приготовленного десерта. Бери, наслаждайся, делай что хочешь! Его глаза разговаривали с ней вместо губ. Эдже читала в этом потемневшем взгляде всё то, что боялся произнести Онур вслух — о своих новых, сбивающих с толку чувствах, о сумасшедшем притяжении между ними, о разъедающей душу ревности, о страсти, что зажглась в сердце… Её глаза отвечали ему взаимностью. «Не разобью. Если ты веришь мне». Она верила. Онур подхватил Эдже на руки и понёс в дом. Разве на её месте не должна была быть Хиляль? Разве девчонка с улицы с криминальным прошлым и настоящим может сейчас находиться на руках агента под прикрытием? Все эти изматывающие размышления порядком утомляли, поэтому Эдже выкинула их из головы и положила голову на плечо Онура. Это происходило с ней здесь и сейчас, поэтому… будь что будет!