Птица без крыльев

В Монастыре было шумно. Людей было много. Света было недостаточно. Стены храма давили на детское подсознание, словно тиски. Хотелось выпутаться, убежать, попросить маму и папу вернуться домой… И, желательно, больше сюда не возвращаться. Но вряд ли его послушают. Родители до сих пор воспринимают его за ребенка. А ему уже десять лет! Эймон скрестил руки на груди, в ответ на протянутую руку матери. Он хотел показаться ей серьёзным, но она лишь рассмеялась и потрепала его по волосам. Немного обидно, но мальчик был уверен, что переживёт этот крах. Когда все люди собрались для общей молитвы, Эймон встретился взглядом с ним. С голубоглазым мальчишкой, что выглядывал из какой-то двери. Тот как-то странно улыбнулся и с тихим смешком скрылся. Маленький Пэксли хотел остаться на месте, однако ноги всё равно тянуло к той двери. Это было по-детски, но Эймон сбежал от родителей, воспользовавшись своим плащом. Нагнав незнакомого мальчишку, он случайно пугает его. Но голубоглазка всё равно приглашает поиграть, хоть мальчишка и думал, что на него обидятся. Подумав, маленький Пэксли согласился. — А ты вот так умеешь? Они уже были за пределами Монастыря. И Ксавьер, этот несносный голубоглазый мальчишка, хвастался. Он ведь маг. И сейчас показывал, что умеет делать. В столь юном возрасте, он уже умел создавать барьеры. Это поразило Эймона. Но больше его поразило, когда, без особых проблем, Ксавьер начал… Летать. — Нет… Меня такому не учили, — маленький Пэксли погрустнел. Ведь он столько времени тратит на учёбу и семью, что даже не задумывается о возможностях своей магии. Наверное потому, что его магия должна нести пользу. А от полетов наверняка будет много проблем. — Так давай научу! Это легко, — синевласый улыбнулся, протягивая руку, — Ты веришь мне? — Нет! Я не верю ни единому твоему слову! Эймон с холодным лицом смотрит на Госсена. К сожалению то, что он говорит — правда. Да, его брат молодец, что смог победить в себе древнего бога обмана. Однако, увы, победить не достаточно. Эта тварь всё ещё сидела в парне, в его брате, буквально пожирая изнутри. И, рано или поздно, Госсен не справится. Однако, шатен признавать этого не хотел. — А придётся, Госсен, — Эймон кладет руки на плечи младшего брата, — Эта тварь убьёт тебя. Не сегодня, так завтра. Твое упрямство до добра не доведет. Госсен зубами скрипит, кулаки сжимает, но голову опускает. Он всегда так ведёт себя, когда зол, но признает, что старший прав. Эймон же был зол на обстоятельства. Он жалел, что был прав. Им нужна помощь. Хоть какая-то. Оба это осознавали. — Обратимся в Монастырь? — спустя несколько минут молчания, спрашивает младший Пэксли. — Нет, — Эймон хмурится пуще прежнего, — Недавно их покинул Арбирт Света. Обвинили в потакании еретикам. Я в это не верю, но это мое мнение. В религиозные дела лучше не соваться, особенно сейчас. Пошли. — Куда? — Раз Сердце тебе не помогло, придётся искать альтернативы. Пока что вернемся домой, я прикрою тебя. На плечи Ксавьера опускается мантия. Мальчишка чувствует себя очень неловко, он никогда не сбегал из дома и, тем более, из Монастыря. Но Эймон и Госсен искристо улыбались. В основном, идею побега продвигал Госсен. Мальчик был младше, но намного шкодливее своего брата. Прямо маленький разбойник. Пэксли шли сзади, тихонько подсказывая синевласому, куда идти. И вскоре они выбрались к лесу, где Ксавьер, наконец, смог снять мантию, одолженную у Эймона. Перед взором детей открылась поляна, прикрытая тенями деревьев. Изумрудная трава казалась мягкой, а ветки — достаточно крепкими и близкими, чтобы по ним взбираться. Что Госсен и сделал. Разве много детям нужно для счастья? Они резвились долго, смеялись много, время летело быстро и незаметно. Возможно, они бы играли до ночи, если бы не очередная ветка, что хрустнула под ногой Госсена. Мальчишка начал падать. Его сердце словно замерло, а глаза зажмурились. Падать далеко… Эймон мгновенно обернулся на звук. Страх заставил действовать быстро и не думать о последствиях. Лишь бы спасти брата. Он и не заметил, как ноги оторвались от земли и как резко он поймал тело шатена. Очнулся уже лишь когда Ксавьер оказался рядом. — Ну ты и птица, Эймон! — голубоглазый улыбнулся, при этом осматривая Госсена, — Порядок, мелкий? — Я не мелкий! — мальчишка тут же вскочил, словно не он несколько секунд назад стремительно летел к земле, — И со мной всё в порядке! — Уверен? — Эймон оддернул ворот, осматривая метку на шее брата, — Я бы так не сказал. — Слегка побаливает и всё. Терпимо, — Госсен поправляет одежду, после чего достает карту, — Если продолжим держать путь на восток, то вскоре дойдем до речной долины Кадия. — Вряд ли мудрецы Востока нам помогут. У них в краях свои проблемы, — цокает старший Пэксли, также смотря в карту, — Нам надо устроить привал. Потом решим, куда идти дальше. У меня есть один вариант, но не знаю, сработает ли… Однако отдохнуть Пэксли не смогли. Они услышали чужие шаги и чужие голоса. Братья постарались спрятаться в тенях деревьев, слишком уж резко соскочив с мест. Кто бы ни шел, предостерегаться всё же следует. Однако, их всё равно заметили. И явно испугались, раз решили атаковать почти вслепую. В сторону Эймона полетели иглы. Седовласому много времени не потребовалось, чтобы понять: здесь замешана темная магия. А значит… Придётся сражаться. Кем бы ни был противник, а темная магия — вещь опасная. Госсен стремительно помчался вперёд. Ножи его, как и всегда, были на готове. Шатен довольно быстро отметил, что сражаться им придётся с целой четверкой. Из которой, как минимум, точно есть что-то вроде стрелка — девушка с иглами. Лучше устранить её первой. Он кинул нож в её сторону. — Эй! — Сейчас! Один из противников напал на Госсена. Это оказались цепи, от которых парень едва успел увернуться. Эймон, тем временем, атаковал девчонку, но все осколки врезались в магический барьер. Седовласый осмотрелся и сразу увидел, кому принадлежит эта магия. Кажется, он где-то видел этого человека. Но это не важно. Не сейчас. Скрывшись под мантией от парня с браслетами на руках, Эймон помчался в сторону синевласого мужчины. Сейчас вся четверка отвлеклась на Госсена, который решил просто путать их, попутно стараясь навредить. Шатен держал дистанцию и пытался атаковать из-за укрытий. Очевидно, со всеми он не справится. Парень продолжал целится в девушку. Но Эймон понял, что первым делом лучше устранить мага. Противники ещё дезориентированы и не понимают, как действовать. К тому же, девчонку и парня с браслетами явно и до этого потрепало. Сейчас лучше окончательно лишить их надежды на победу. И эта надежда — маг. Эймон набросился на синевласого. Повалить того на землю труда не составило. Осталось только убить. Маг пытался сопротивляться, пытался затянуть в драку. Но, видимо, не в форме были все четверо. Старший Пэксли с легкостью прижал чужие руки к земле. Осколки уже были готовы вонзиться в чужое тело. Но его взгляд наткнулся на чужие глаза. Они были абсолютно голубые, словно чистое летнее небо. Их наполнял страх… Который сменился каким-то осознанием. Эймон поник. Он давно не был в Монастыре, поскольку родители решили основательно заняться будущим герцогом. Словно чувствовали, что скоро что-то грядёт. Но это не отменяло того факта, что подростка всё ещё тянуло к тому месту. Он плохо помнил Ксавьера, от того и увидеть его хотел. Пока не забыл окончательно. Всё же удалось ему выбить один день. Однако парнишка так и не встретил своего друга из детства. Лишь когда настало время уходить, он краем глаз успел увидеть кусочек длинного плаща. И краем уха услышал чужой голос… — Пташка? Эймон тоже узнал. И эти глаза, и волосы, и лицо… Он же только что чуть не убил Ксавьера. Осколки исчезли, а седовласый соскочил с парня. Они ничего друг другу не сказали. Оба поняли, что сейчас медлить нельзя. Ребята всё ещё дерутся. И Госсен, увы, оказался окружен. Благо, что Ксавьер успел его защитить барьером. — Остановитесь! Мы все здесь не враги друг другу! Шатен с непониманием посмотрел на брата. Но тот лишь кивнул, в подтверждение чужих слов. Кажется, предстоит долгий разговор.

***

Тихо потрескивал лагерный костер в ночи. Четверо подростков, устроившись вокруг, уже крепко спали, согреваемые теплом огня. В лесу было тихо и спокойно. Ночь была безоблачной, а полная луна и вовсе рассеивала мрак. Ксавьер и Эймон устроились недалеко от ребят, но достаточно, чтобы никто не подслушал. Они так и не поговорили нормально за оставшийся день. А сейчас слова словно пропали. Парни просто не знали, с чего начать. Просто молча сидели, смотря на ночное небо. Поляна, где они устроили лагерь, не была скрыта ветвями, хоть и окружена деревьями. Поэтому можно было спокойно смотреть вверх. А вверху были звезды и луна… — Ну… Как у тебя дела? — решился спросить Ксавьер, чувствуя себя неловко. — Так себе, — честно ответил Эймон, — У Госсена на шее метка древнего бога. Мы поэтому здесь и оказались, что ищем способ избавиться от этого. Точнее, уже почти нашли, осталось только проверить. А у тебя как? — Так себе, — хмыкает синевласый, — За всеми нами гоняется Монастырь. Ребята очень устали за эти дни, да и я достаточно утомился… А здесь оказались, потому что ищем отца Джулиана. — Есть зацепки? — Нет. И снова давящая тишина. Она окутывала их двоих, как липкая паутина. Словно нарочно заклеивала рты. Потому что сказать хотелось многое. Но все слова застревали в горле неприятным комом. Они оба понимали, что изменились. Что их взгляды на всё уже не будут одинаковыми, как в детстве. И так не хотелось разбивать то хрупкое, что у них осталось… — Ты задумывался о том, что будет дальше? — всё же рискнул спросить Ксавьер. — Дальше… Дальше чего? — Эймон не понимал, к чему этот вопрос. — После того, как спасешь брата. Как планируешь жить дальше? — Я думал, это очевидно, — седовласый взглянул в небо, внутренне содрогаясь от того, каким всепоглощающим оно бывает ночью, — Госсен будет свободен во всех смыслах и я спокойно вернусь домой. Род Пэксли сейчас на моих плечах и я не хочу подводить его. Так что… Стану достойным герцогом. Прославлюсь. Найду подобающую жену… Седовласый прервался, услышав ядовитую насмешку. Он не понимал, почему друг сейчас так горько и с каплей злости смотрел на него. Что он не так сказал? Почему синевласый так себя ведёт? — То есть, ты просто будешь жить в золотой клетке и делать всё, что тебе прикажут. — А ты чем лучше? — Пэксли сжимает кулаки, буквально слыша звон хрусталя дружбы, — У тебя вся жизнь теперь — сплошной побег от Монастыря с их «воронами». Предлагаешь мне тоже самое? — Зато я теперь свободен от чужих интриг и заговоров, — Ксавьер поднялся, — Тебе действительно нравится перспектива жить по чужой указке, вместо того, чтобы обрести что-то свое? Тот Эймон, которого я знал… — Не смей, — Эймон также поднялся, холодно смотря в чужие глаза, — Тот «я» был маленький и ничего не знающий ребёнок. С одной стороны, маг жалел, что завел разговор об этом. Что от усталости не смог сдержать свои эмоции и вовремя заткнуть рот. Но с другой… Теперь он видел, каким его друг вырос. И частично он разочаровался. Не в самом седовласом. А в том, что тот явно не видит для себя ничего, кроме того, что ему показали. Родителей ли вина или же старейшин… Уже не важно. Это уже не Эймон. — А много ли ты знаешь сейчас? Ксавьер ждал. Ему хотелось, чтобы Эймон ударил его. Но тот лишь молча стоял, прожигая взглядом. Осколки за его спиной опасно крутились, но даже они оставались на месте, словно тоже ждали приказа. Которого так и не последовало. Седовласый закрыл глаза, опустив голову. Хоть какого-то ответа у него не было. — Так я и думал, — синевласый грустно улыбнулся, идя в сторону когда-то друга, — Ты — просто птица без крыльев. Он прошёл мимо, направляясь в сторону лагеря. А Эймон чувствовал, как в его горле скатывается ком. Наверное, это все эмоции, что он держал в себе после смерти родителей. И ведь какая ирония, что возник он не из-за какой-либо серьезной ситуации… А из-за ссоры с человеком, которого давно не видел. Из-за какой-то фразы… Птица без крыльев. Хах… А что, если Ксавьер прав? Седовласый проглотил обиду, просто отправившись в сторону Госсена. Вот, кто у него на первом месте. И пусть маг думает, что хочет. Для Эймона сейчас важнее брата спасти, чтобы тот был свободен и счастлив. А уж сам с собой как-нибудь потом разберётся.

***

Путешествие свело их вместе. Больше, конечно же, из необходимости. Да, идти группой из шести человек не всегда легко, но всё же плюсов было больше. Как минимум, подростки сильно сдружились. Как максимум — их дружба стала полезной в боях. Не раз на пути им встречались опасности, вроде демонов или преследователей. Работая в команде, Мелисса, Госсен, Инь и Джулиан легко расправлялись с любыми опасностями. Чего не скажешь о Ксавьере и Эймоне. Мужчины после первой ссоры пытались найти общий язык. Но даже в бою это не получалось. Каждый действовал за себя и каждый защищал только тех, кого считал дорогим себе. Иню не так давно едва не рассекло щеку осколком, Госсен же отделался испугом, когда мощное заклинание едва не попало в его плечо. — Ты махаешься своими заклинаниями направо и налево! Не ровен час, как союзников быстрее перебьешь. — Следи за своими осколками, раз так любишь всё контролировать. Ссоры на почве боев перетекли и в бытовые вещи. Казалось бы, эти люди дружили в детстве. Однако сейчас их мнения настолько разнились, что становилось жутко лишь от мысли оставить их наедине. Эймон был практичен. Он не любил тратить что-либо впустую, даже разговоров ни о чем он себе не позволял. Только иногда. И то с младшим братом. Ксавьер же наоборот, пытался быть живее и действовал уже больше по интуиции. Он понимал, как порой ребятам нужна поддержка, он выражал её мало, но всегда вовремя. За это ребята его и ценили. Однако подростков уже утомляли эти ссоры. Напряжение между старшим Пэксли и бывшим Арбитром раскалилось до предела. Никто не знал, как долго это будет продолжаться. Подростки уже подумывали о том, что стоит разойтись. Все-таки, у каждого в этом пути свои цели. Вопрос расставания был делом времени.

***

Этой ночью Эймон не спал. Отдалившись от лагеря, мужчина просто сидел в тени деревьев, крутя в руках один из осколков. Тот выглядел как сделанный из металла, и только синее свечение выдавало магическое происхождение. Седовласый посмотрел на свои глаза через его отражение. Его мучал вопрос, что набатом звучал в голове, ещё и голосом Ксавьера. А что будет дальше? Словно бы из далекого прошлого, но словно произнесенный только что. Эймон никогда об этом не думал. Его судьба ему всегда была ясна, он четко видел свою роль в этой жизни. Но сейчас он словно актер театра, который во время выступления, прямо на сцене, забыл свои реплики. И рядом никого, кто мог бы помочь… — Поговорим? Осколок из руки вырвался, направляясь в сторону голоса. Однако, старший Пэксли успел себя остановить. Ксавьер, как бы сильно они не ссорились, всё ещё был союзником. Хоть уже и не другом. — О чём? По моему, наши ссоры четко дали нам понять, что во мнениях мы не сошлись, — мужчина заставил осколки исчезнуть, — Если предложишь мне дискуссию — буду вынужден отказаться. — Эймон, — синевласый сел рядом, — Я всё ещё считаю тебя другом. Не смотря на то, что ты иногда ведёшь себя как ребёнок. — Объяснись. — Мы не решим ничего ссорами. Я предлагаю поговорить ради нас и ради тех, кому мы дороги, — маг посмотрел в глаза Пэксли, — Им явно это всё уже надоело. Не хотелось признавать, но Ксавьер был прав. Эймон и сам не понимал, почему он решил, что перепалки — лучший способ высказать своё мнение. Вместо обид и правда стоило просто расставить всё по порядку. Каким же он стал… Безответственным. — На тебя возложены большие надежды, Эймон. Не подводи наш род и, особенно, нашу семью. Всегда помни, что семья должна быть на первом месте. Будь ответственным, сынок. Женщина аккуратно положила в руки мальчишки брошь. Герб семьи Пэксли. Эймон невольно залюбовался украшением. — Хорошо, мам, — он улыбнулся, — Я всё-всё для тебя и папы сделаю! — Правда? — Пэксли улыбнулась, — А если у тебя братик или сестра появится? — И для него тоже! Ну, или для нее, — мальчик спрыгнул со стула, обнимая маму, — Я обещаю. Буду самым ответственным человеком во всей империи. — Не найти во всей империи человека, который будет безответвеннее меня, — тихо усмехнулся самому себе седовласый. Забыв, что Ксавьер сидит рядом. — С чего ты это взял? — Я слишком много обижаюсь и не хочу этого признавать. Слишком много ожидаю от тебя и других, но сам вкладываю недостаточно сил. Я ставлю свою гордость и гордость семьи выше, чем следует, — Эймон сжал кулаки, — Из-за меня Госсен сейчас здесь. Я должен защищать его, а не подвергать опасности. — Эймон… Ксавьер аккуратно коснулся чужого плеча. Мужчина перед ним ломался на глазах. И, пускай лицом герцог оставался спокойным и строгим, из его глаз потекли слёзы. Возникло ощущение, словно старший Пэксли забыл, что это вообще такое — слёзы. Он их просто не замечал.

***

Подростки вздохнули спокойнее, когда очередной день путешествия близился к концу, а от старших и слова в друг друга не последовало. Госсен знал, что эти двое вчера долго разговаривали, но о чем именно — не слышал. В это ему, честно говоря, и лезть-то не хотелось. — Ещё через день мы выйдем из леса, — говорит шатен, смотря на карту, — Дальше наши пути разойдутся. Мы с братом вернёмся в лес, но уже по обходной. — А чего так? — Мелисса подсела ближе, сжимая в руках Обнимулю. — Мы слышали об одном эльфе, Эймон полагает, что тот сможет нам помочь. Ну, или подскажет, куда идти дальше. А пока вас проводим. — М-да уж, — Инь тоже опустился рядом, — За меня спросишь, как мне со своим нечистым расправиться? — Непременно, — Госсен улыбнулся, — Главное, чтобы в итоге не выяснилось, что для этого нам придётся один на один биться. — Ага, дурь из друг друга выбивать, — хихикнул блондин. — Дурь у вас двоих в бошках, — Джулиан, не жалея, треснул обоим парням по подзатыльникам, — Чем шутить сидеть, лучше бы поохотились. Или с картой бы, наконец, разобрались. — Блин, Джу, ты хороший человек, но иногда таким нудным бываешь, — проворчал Госсен, потирая голову, — Ладно, пошли охотиться. Инь? — Я с тобой! Всё это время, не заметно, за подростками наблюдал Эймон. После разговора с Ксавьером, его голову разрывало теперь уже от множества вопросов, ответы на которые он не мог найти. Ему не стало легче. Наоборот, намного труднее. Раньше, до этого вынужденного путешествия, всё было проще. Были цели, были планы, были четкие представления о будущем. И всё вдребезги. Он словно падал в бездонную пропасть, а свет отдалялся всё больше… Да что это с ним такое? Почему он вообще продолжает об этом думать? Что с ним не так? Что не так?

***

Момент настал неожиданно для союзников, но вполне ожидаемо для Эймона. Когда пришла пора расставаться, телом Госсена вновь овладело злобное божество. Он умудрился увернуться от всех попыток остановить себя и сбежал. Ком вины образовался в горле, не давая дышать. — Эй, пташка! Седовласый смотрит на свои руки. Дрожат. Очень сильно дрожат. И он не может этого контролировать. Дышать… Тяжело… Сердце… Словно разорвет сейчас… Ксавьер схватил его за плечи. Кажется, он что-то говорит, но голова кружится. Кажется, он пытается привести его в порядок, но от отчего-то тошно. Кажется, ребята тоже что-то пытаются предпринять, но… Кажется, его сейчас просто разорвёт на части.

***

— Я не понимаю, что мне делать. Ксавьер смотрит на сломанного Пэксли и чувствует вину. Видимо, в попытке вернуть всё на круги своя, он сделал только хуже. И зачем вообще только полез?.. — Ты всё ещё должен спасти брата? — пожал плечами синевласый. — Нет. Теперь я его не спасу. Я ничтожен. Ты правильно тогда сказал… Я всего лишь безкрылая птица. Маг сжал кулаки. Его в миг охватила злоба. На себя, на Эймона, на весь мир. Почему всё настолько плохо сейчас? Даже не плохо. Отвратительно. — Не говори так о себе. — Злишься? — седовласый ухмыльнулся. — Да. Злюсь. Я потрясен тем, как легко сломался гордый глава рода Пэксли!.. Ксавьер эмоционировал. Он не думал, что говорит и делает. Лишь в который раз за это путешествие схватил чужие плечи. Снова он смотрит в чужие глаза. Которые словно посерели. В них не было ничего. Он не думал, просто делал. Просто поцеловал Эймона, без какой-либо романтики. Со злобой. Словно желая передать эту злобу, чтобы хоть одна эмоция вновь загорелась в чужих глазах. Чтобы их обладатель хоть что-то почувствовал. Хоть что-нибудь… Но Эймон не отталкивал. — Ты всё ещё птица, Эймон, — тихо произносит Ксавьер, прервав поцелуй и просто прижавшись к чужому телу, — Даже без крыльев. Ответом ему послужили лишь тишина и бездействие.

***

Дни шли один за другим. След Госсена пропал, что окончательно подавило Эймона. От старшего Пэксли и слова выудить нельзя было. Ксавьеру было тяжело, но он предпринял одно опрометчивое решение. — Разделиться? — Джулиан нахмурился, — Не самое лучшее решение. В лесу и так полно опасностей, мы станем ещё уязвимее. — Я обещал тебе, что мы найдём твоего отца, — маг взглянул на Эймона, что сидел далеко от всей группы, — Но и его бросить я не могу. — И мы не можем, — слишком уж резко выпалил Инь, — Госсен — наш друг! — Инь… — Он прав, — Мелисса решила не отставать, — Прости, Джу, но Госсен действительно наш друг. Мы все обязаны его спасти. Про твоего отца нам ничего неизвестно, но зато известно, что происходит с этим придурком. — Вообще-то, я и не спорил, — аловласый с уверенностью взглянул на Ксавьера, — Поиски моего отца могут ещё подождать. Ксавьер же был поражен. Обычно, его ребята не вели себя так серьёзно, как сейчас. Неужели за месяц путешествия они настолько сильно сблизились с Госсеном? За выяснением отношений с Эймоном он даже не заметил этого. И отчасти было стыдно. С другой стороны, мужчина был искренне рад, что его с Пэксли не бросают. — Хорошо. Будем искать вместе.

***

Лес Азрии ещё никогда не был так недружелюбен ночью. Его окутывали непривычные тени, ведь сейчас новолуние. Не было света. Не было надежды… Орда демонов застала их у пропасти. Пускай четверка и успела слегка поправиться за время путешествия, все силы они тратили на то, чтобы прикрывать Эймона. Тот сражался, но слишком плохо. Словно бы хотел, чтобы его поскорее убили. Осколки пролетели мимо Ксавьера, убивая тварь, что хотела напасть на него. Маг обернулся в сторону Пэксли. И в этот же миг увидел, как другой демон накинулся на седовласого, сбивая с ног. У самого обрыва. Эймон же чувствовал, как ноги перестали стоять на земле, а тело в миг стало легким и тяжелым одновременно. Его взгляд устремился в небо. Такое чистое, усыпанное кристаллами звёзд. Поглощающее. Он словно летел не вниз, а в этот мрачный океан. Время перестало иметь значение. Всё перестало иметь значение. Это случилось. Наконец-то. Закрыв глаза, Пэксли ждал своей смерти. Она тянула к нему свою костлявую руку, приглашая в свои объятия. И насмехаясь. Вот так седовласый и умрет. Глупой смертью, из-за какого-то демона. Не спас брата. Не достиг ничего в жизни. Не узнал, что это вообще такое — жизнь. А что такое жизнь? Ответственность? Цель? Семья? Слава? Разве это не то, что тебя окружает? То, что тебе нравится, что и кого ты любишь, кем или чем дорожишь. Разве жизнь должна иметь цель? Нет. Ксавьер был прав. У жизни не должно быть предназначений и обязанностей. Никто не просил дать себе жизнь. Каждый сам должен решать, как ему жить. Любой имеет право нести в свою жизнь то, что он хочет. А он так мало сделал. Он не спасёт брата тем, что умрёт. Он не вернется домой. Он не скажет Ксавьеру, что тот не прав. Он птица. И крылья у него, вообще-то, есть. Резко открыв глаза, Эймон взглянул в небо. Перед смертью все мысли пролетают за мгновения. Но кто сказал, что это конец? Никто. Это — его жизнь. И это он должен решать, что ему делать. Он вспомнил. Буквально немного оставалось перед столкновением с землёй. Но тело замерло в воздухе. Магия била из него ключем, словно бы открыв второе дыхание. Нет. Он не умрёт сегодня. Он вспомнил, как летать. Ноги мягко коснулись твердой поверхности. Старший Пэксли взглянул на свои руки. Не дрожат. Дыхание не сбито. Лишь спокойствие и четкое осознание того, что делать сейчас. Оттолкнувшись от земли, подобно птице, Эймон взлетел. Полчище осколков скопилось за его спиной. И когда четверка, казалось бы, потеряла надежду, он вновь оказался рядом. Лезвия волной обрушились на демонов, обогнув при этом союзников. И когда седовласый поднял голову, от врагов остались лишь бездыханные и истерзанные тела. Он спокойно опустился к ребятам. — Пташка… Эймон посмотрел на Ксавьера. — Прости, — маг, от усталости из-за битвы, опустился на колени, — Это я виноват. Если бы не я, ты… — Всё в порядке, Ксавьер, — Пэксли сел перед ним, — Я здесь и я жив. А ты не прав. Крылья у меня есть, — с легкой горечью усмехнулся он. И ответом ему послужил чужой истеричный смешок.

***

И снова они сидели, вдали от лагеря. Снова подростки крепко спали, а они оба не знали, что сказать друг другу. Ксавьер теперь боялся сказать или сделать что-то не так, хоть внешне он и оставался спокойным. — Извини, — снова произносит он. — Я не виню тебя, — Эймон взглянул в голубые глаза, только сейчас осознав, как он по ним соскучился, — Рано или поздно, это бы произошло. — Думаешь? Я сломал тебя, Эймон. Такое нельзя прощать. — Ксавьер. Эймон коснулся чужой щеки, поворачивая голову синевласого к себе. Маг замер, кажется, затаив дыхание. И растерянность на его лице смешила Пэксли, который всё равно решил остаться серьезным. — Если ты будешь винить себя дальше — ты ничего не добьёшься. Как и я, если продолжу винить тебя. Сейчас у нас одна цель — найти и спасти моего брата. А потом мы все дружно пойдём искать Теризлу, — Эймон не сдержался, переместив руку к чужим волосам, пальцами зарывшись в кудри Ксавьера, — Давай оставим это на потом. Когда закончим со своими проблемами. Но я тебя всё равно прощаю. — Почему? — Потому что ты действительно дал мне повод переосмыслить свою жизнь. Пэксли за затылок притянул мага к себе. Он слегка грубо поцеловал его, постепенно смягчившись. Не для того, чтобы вызвать у того злобу, а скорее наоборот — чтобы повергнуть в шок. — Теперь мы квиты, — улыбнулся он, отстранившись. И, не говоря больше и слова, седовласый пошел в сторону лагеря. Ксавьер же остался на месте, просто смотря на восходящий серп луны. Легкий свет вновь окутывал лес, возвращая надежду на лучшее. Они обязательно во всем разберутся. Обязательно спасут Госсена. Обязательно найдут Теризлу. А там… Жизнь покажет.