i try to say goodbye, defy and deny

Их леди-мать знает об этом: она «не» видит их за закрытой дверью, когда они целуются, «не» слышит тихих осторожных шагов Сервал, проскальзывающей в комнату брата посреди ночи, чтобы спать вместе, обнявшись, как когда-то в детстве, когда маленький Геппи пугался кошмаров. Она также знает и то, что дочери однажды придется покинуть дом, и она станет тому причиной. Их леди-мать молчит, поджимая губы: дело не в том, что сын почти знаком со своей без пяти минут потенциальной невестой из известной семьи, не в том, что сестра явно лишняя в его отношениях. Да и невеста, в общем-то, тоже: подобные браки — пережиток прошлого, в этом она согласится с дочерью. Дело не в том, что она — дочь — Ландау — да господи боже, леди-мать сама бы благословила их, будь она согласна с нравом не-состоявшейся-бы невесты: чистота крови даже важнее, чем выгодные знакомства. В конце концов, ее дочь — выдающаяся исследовательница, среброгривая стражница и подруга Верховной хранительницы, кто мог бы посоревноваться с ней в блеске званий? Дело в том, что она Сервал. Ей в этом городе душно посреди бесконечной зимы, она зажата в тиски каменных джунглей на промерзшей планете. Сервал Ландау больше не состоит в Среброгривых Стражах, не чинит для них сложные механизмы, не проводит исследований и больше не встречается с Коколией за чашечкой чего-то горячего — если это растопит оковы холода на телах лишь на время, сердца отогреть точно сможет. Сервал давно не Ландау, она просто Сервал, фронтледи рок-группы, которая сейчас почти у всех на устах, хозяйка собственной мастерской по воле свободного интереса. («Это всего лишь хобби, дорогуша. Я не нуждаюсь в деньгах.») Ей не нужна поддержка семьи или престижное имя, ей хорошо с тем, чего она добилась сама. И все же эта жизнь ее угнетает. Ей тесно в лаконичных письмах семьи раз в год, выведенных рукой младшей сестренки (Рысь честно старается подражать стилю и почерку матери), в редких встречах с братом, выросшим в капитана Среброгривых Стражей в доспехах из нравственности и законопослушности из ее милого Геппи. Чего не знает их леди-мать это того, что «милому Геппи» тоже иногда одиноко, и это «иногда» случается слишком часто. Гепарду тоже, может быть, нелегко в доспехах, порой сидящих колодками. Шаг вправо, шаг влево — роскошь для человека его звания и способностей. Гепард приходит в «Незимье» передать письма и перекинуться колкостями и удаляется с ровной спиной, пряча слабую улыбку и теплоту в сердце за броней равнодушия. Скучает ли Сервал по нему, по тому, что было у них вот, казалось бы, будто недавно? Кто его знает. Гепард, разумеется, нет (да). «Сомнение порождает надменность, сомнение порождает зло.» У Гепарда нет роскоши думать много и вольно, у него есть долг, ответственность и верное сердце. И пример славного капитана Ласло, его предшественника и предка, в одиночку сдержашего существ Разрушения, пусть и ценой собственных рук — малая цена за отражение опасности целому городу. Сомнение — это то, что рождается в нем с появлением Безымянных из безграничного космоса. Верховная хранительница к ним благосклонна и велит представить их ей — Гепард подчиняется; Верховная хранительница желает их видеть под стражей — Гепард подчиняется. Коколия и ее предшественницы хранили Белобог Белобогом, без них и их воли он бы не смог быть тем городом, который знали Гепард и маленький Геппи. Верховная хранительница покидает Белобог героиней, ее жертва знаменует переход титула и бремени власти к ее дочери, тут же снимающей с их имен всякие обвинения, а с Подземья — препятствие единению. Сомнения — это правда о том, что Коколия тоже могла ошибаться, что статус не способен дать единственный верный ответ. Верный ответ дает только сердце и его жар, которому под силу расплавить ледяную броню. Сервал хочется сбежать от всего этого, хочется увидеть новые миры и почувствовать свободу, где никто не указывает тебе, как вести себя на светских приемах и с кем целоваться. Безымянные с межпланетного поезда раскрывают перед ней двери в пассажирский вагон. Она почти что заносит ногу, чтобы ступить внутрь и навсегда избавиться от льда Белобога, от тени Коколии и Ландау и от того, чего не сказала Гепарду. И не ступает. Потому что Сервал, будь она мастерицей и рок звездой или стражницей и ученой, не сбегает от трудностей.