***
— Раздвинь ноги, я не помещаюсь. — Ай. — Терпи. — А-ай! — Будь ты потише, мне тоже нелегко! — Мне больно… Ай, ай, ай, с-с-с! — Да блять, — блондин отстраняется от парня с раздражённой миной. В руках он держит окровавленную вату и спиртовой раствор хлоргексидина, на спине висит рюкзак, откуда были взяты средства первой помощи при травмах, которые носит для себя (!), между прочим. Сонхун, в свою очередь, сидит на скамейке, широко раскрыв пространство между своими бёдрами, где до этого находился новый знакомый и обрабатывал его рану, и кричит ему в ухо, преувеличивая и драматизируя. — Может, уже хватит? — безэмоционально произносит тот, всем видом показывая, что в следующий раз въебёт ему с левой, поэтому синеволосый неловко поджимает губы, успокаивается и кивает. Скейтбордист берёт чистый кусок ваты, обмакивает его в растворе и надавливает мокрой стороной на раненое колено. Нога парня дёргается от покалывания в больном месте, из-за чего Пак практически пинает того, но вовремя сдерживается и отворачивается — кровь не терпит. Вскоре тот заканчивает, оборачивает рану бинтом и напоследок ехидно хлопает по самой больной точке, сорвав с уст парня мучительный визг. — Ты это специально? — возмущается Сонхун и, словив ухмылку на чужих губах, прыскает от негодования. Возвращается тишина, которая нависала на площадке до появления таинственного юноши. Сам он садится подальше от парня, так как настаёт очередь обработать собственную губу. Происходит это в разы спокойнее и почти безмолвно, в отличие от того, что устроил синеволосый. Намазав ранку мазью, парень складывает всё обратно в аптечку и прячет в рюкзаке. Оба ничего не говорят, ведь не знают, что бы такого и сказать, лишь покачивают ногами, озираясь вокруг, будто кроме них есть кто-то ещё. — Спасибо, — благодарит Хун, даже не поворачиваясь, — и извини за скейт. — Ничего. Всё равно старый уже был. Отработал своё, — безразлично кидает другой. — Я тебя раньше здесь не видел, — невзначай, — как и настолько отбитых скейтеров. — Чувак, это просто ты паникёр. Все ебашат, как в последний раз. — Да, и я их ненавижу, — недовольно бубнит Сонхун и вздыхает. На лице блондина рисуется вопрос и удивление, поэтому он поворачивается лицом к другому и интересуется: — Почему ненавидишь? — Они все шумные. Я не люблю шум. Мне его и дома хватает, уже нервы не выдерживают. Слишком раздражительный? — усмехается Пак. — Ну… Я вижу, что на это есть причины. А что у тебя дома? Сонхун встречается с ним взглядами и спустя секунду опускает глаза на свои пальцы, которыми перебирает. Он даже имени этого парня не знает, и, возможно, они никогда больше не встретятся. Честно, хочется рассказать, открыть душу и наконец кому-нибудь высказаться, потому что так долго копить в себе проблемы — тяжело и невыносимо. Легче раскрыться незнакомцу, чем кому-то из близких, — не так стыдно. Наверняка, если он выпустит весь пар прямо сейчас, то перестанет стрессовать так сильно, приходя сюда каждый день и морально отдыхая от всего и всех. Рискует. — Я ненавижу своих родителей. — Да ты, я смотрю, всех ненавидишь, — усмехается блондин, но, когда Пак косо глядит на него, замолкает и прокашливается, внимательно слушая. — Продолжай. — Мне двадцать лет, а они до сих пор решают всё за меня. На каком факультете учиться, на какие курсы ходить, с кем общаться, с кем не общаться, куда я поеду после окончания учёбы, на ком женюсь — блять, заебало, — цедит раздражённо сквозь зубы он, пинает камень под ногами, который улетает на несколько метров, и вмиг чувствует, как усиливается боль в колене. — Ай, ай, ай. — А почему ты их слушаешься? — искренне не понимает свободолюбивый скейтбордист, сильно удивлённый услышанному. В двадцать первом веке и такое бывает? — Потому что меня ставят перед выбором из-за моей финансовой зависимости от них. — Работай тогда, — пожимает плечами, беззаботно откинувшись назад и смотря на звёзды, за которыми наблюдал несколькими минутами ранее рядом сидящий. Ему всё это кажется настолько простым и обыденным, однако его слова совсем не нравятся рассказчику. — Ты хочешь меня выслушать или обесценить мою ситуацию? Я не прошу советов, — Сонхун качает головой и выглядит серьёзно. У блондина такое равнодушное отношение, или это он воспринимает близко к сердцу чужие слова. В том то и дело, что чужие. Но почему так неприятно? — Извини, но я просто пытаюсь быть реалистом и смотреть на проблему объективно, — тот тоже настраивается на серьёзный разговор, при этом совсем непринуждённо усаживаясь поудобнее (и ближе) и выдвигая свою точку зрения. — Родители поступают таким образом, что тебе не нравится. Ведь так? Так. Что тебе мешает противостоять им? Потребность в деньгах. Так? Так. Что нужно для того, чтобы добыть денег? Работа. Разве это не просто? Вот ты сейчас сидишь здесь со мной и лялякаешь, а мог бы вместо этого сидеть в круглосуточном магазине и зарабатывать себе на что-то. — А затем приходить на пары с синяками под глазами, превращаясь в зомби? — Чтобы получить желаемое, нужно чем-то жертвовать, Сонхун, — делает заключение и начинает рыться в рюкзаке в поисках чего-то. — Я не могу жерт-… — аргументом на аргумент уже хочет выкинуть парень, но замирает, не закончив предложение, и округляет глаза от шока, сбившего его с ног. Хлопнув ресницами, Пак слегка подаётся вперёд к пьющему, который сквозь бутылку замечает движение, но никак не дёргается, позволяя тому сократить расстояние между ними. — Что? — ровным тоном говорит он, хотя лицо вытягивается в огромном удивлении. — Ты… Ты сказал «Сонхун»? Скейтбордист молчит ещё несколько секунд, продолжая жадно глотать воду, в которой нуждался всё это время, а затем начинает тяжело дышать, закрывая крышку. — Что? Разве тебя не зовут Пак Сонхун? Синеволосый громко вздыхает, прикрыв рот ладонями, и отстраняется, выровнявшись в спине. — Откуда ты знаешь?! Тот озадаченно глядит на него. — Ты сейчас серьёзно? — Да. — То есть ты не знаешь, что мы с тобой в одном потоке и были одногруппниками в течение недели на первом курсе? — на этот раз изумляется уже блондин и слабо улыбается, видя реакцию другого. — Ты был нашим старостой, а потом перевёлся в другую группу. — Так ты тоже учишься в моём унике… И тоже на стоматолога?.. — как-то безнадёжно звучит с уст парня, а кивок напротив вовсе разочаровывает, что хочется скрыться где-нибудь в тумане и никого никогда больше не встречать. Парень только сейчас смутно припоминает лицо напротив. Точно: этот вздёрнутый кончик носа и большие глаза — Ли Хисын с последней парты. Два года назад у него были чёрные волосы и совсем обычный стиль в одежде. Людям свойственно так сильно меняться за короткое время… О боже. Ли запомнил его за неделю на всю жизнь, а Сонхун пропустил этот момент, считая, что учится в своей группе с самого начала, совсем позабыв о том, что до этого был в другой. Но тогда родителям не понравилось, что в окружении сына есть студенты не из обеспеченных семей, после чего они перевели Сонхуна туда, где все бюджетники и дети богачей. В этот самый вечер Сонхун очень сильно жалеет о том, что новый знакомый оказался далеко не новым, а все его проблемы и терзания на душе придётся захоронить уже с самим Хисыном.***
Сонхун от этой жизни ожидает всё что угодно, но не мужской крик на весь двор во время перемены, который вызывает миллион вопросов не только у него, но и у его друзей. — Мне показалось, или этот неудачник только что позвал тебя? — недоуменно озирается на блондина Шим Джейк — лучший друг Пака, однако оба знают, что дружат лишь для вида перед другими и из-за своего финансового состояния, ведь родители считают их достойными друг друга, учитывая статусы. — Кто? — уточняет третий — Пак Джей, тоже не менее богатый среди них и зависающий в этой компании время от времени. В остальные моменты он занят учёбой. Значит, Сонхуну не показалось. Хисын действительно прокричал его имя на виду у всех студентов, смутив и обратив внимание на себя. Второй стремительно идёт с улыбкой, за чем наблюдает парень сквозь пальцы, которыми закрыл своё лицо из-за стыда, и начинает нервничать, ведь тот определённо направляется к нему. Этого нельзя допустить. — Ты что, общаешься с ним? Почему он к нам идёт? — с презрением изгибает бровь Джейк, оглядывая Ли с ног до головы. — Кто это вообще? — не понимает другой, поправляя очки на переносице. — Я без понятия, но он из параллельной группы, значит, неудачник. — Ребята, я отойду, — не выдержав слов друга, Сонхун уходит от них навстречу Хисыну, удивляя двоих и не оборачиваясь к ним — даже не хочется. Неприятно находиться с ними и выслушивать эти высокомерные высказывания, несмотря на то, что они с Хисыном совсем не близки. Некомфортно слышать это всё и при этом чувствовать на себе взгляд издалека, что даёт понять, что между ними точно есть какая-то связь. Но какая, неизвестно даже самому Сонхуну. И что тому понадобилось от него? — Не надо орать моё имя на весь университет, пожалуйста, — сразу начинает Пак, заткнув уже раскрывшего рот для приветствия парня. — И тебе привет. Хорошо. — Эм, привет, — неловко здоровается синеволосый. — Чего тебе? — У меня осталась одна пара, я посмотрел расписание и увидел, что у тебя тоже. После занятий пойдёшь со мной покупать новый скейтборд, — Ли хлопает его по плечу и уже собирается уходить, загоняя того в ступор, как Сонхун не даёт и шагу сделать и тут же разворачивает за руку, остановив. — Прости, что? — Я неясно выразился? — складывает руки на груди он. — Из-за тебя я остался без своей любимой вещи. — Ты же сам сказал, что он был старый! — И что? — нагло настаивает на своём. Пак смотрит ему прямо в глаза, толкаясь языком в щёку и пытаясь придумать ответ. Понимает — Хисын прав в любом случае. Сдаётся.***
— Еба-а-ать! Как ахуенно! Усталое лицо Сонхуна приплющено ладонью, на которую он опирается. Перед глазами маячит Хисын, буквально взлетая на новом скейтборде с воодушевлённой лыбой на лице. Снова вечер. Снова ссора. И снова Сонхун здесь. Только теперь с Хисыном. Кажется, ему стоит привыкать к этому? Накатавшись вдоволь и опробовав детку на всех плоскостях (кроме чувства юмора Пака), блондин тормозит на верхушке горки рядом с однокурсником, круто наступает на край доски и ловит её в руках. — Недовольный какой, — фыркает, сев рядом. — Жалеешь, что слил деньги на меня? — Нет, — обессиленный вздох. — Просто счастье на твоём лице бесит. — Так давай и тебя осчастливим. Прикосновение пальцами к уголкам губ застают врасплох: Хисын растягивает лицо Сонхуна в улыбке, прижавшись к нему неосознанно из-за полуобъятия за спину. Дыхание его ощущается каждой клеточкой кожи, вмиг покрывшейся мурашками из-за неожиданной близости, а подбородок опускается на плечо, пока оленьи глаза в энтузиазме выражают некую радость и ласку. — Тебе идёт, — с теплом произносит блондин, продолжая держать свою руку у чужих губ, пока взгляд Сонхуна нервно бегает по кругу, оглядывая каждый уголок скейт-парка. Под рёбрами сердце начинает биться с неимоверной силой, и лёгкая паника вместе со стеснением сжимает грудную клетку — дышать становится тяжело, ещё и Хисын перекрывает ему воздух своим присутствием. — Я понял, спасибо, — резко отрывает от себя его, схватив за запястье, отстраняет лицо, отвернувшись в другую сторону, и прикрывает глаза. Хисын больше не трогает, но кислорода по-прежнему недостаточно. По вечерам ведь всегда свежий воздух, почему его вдруг стало чертовски мало? Душно. Невыносимо. — Ну, как? Ты счастлив хоть на один процент? — не подозревающий ничего Ли заглядывает ему в лицо, а Сонхун, продолжая прятать свой взгляд, быстро-быстро кивает, опустив голову и прикусив губу. — Счастлив, Хисын. Счастлив.***
[🎶 Taylor Swift — Blank Space] Дни сменяются ночами, пары — переменами, капризные утра — расслабляющими вечерами, но нет и минуты, когда Сонхун не хотел бы оказываться в компании Хисына, где бы ни находился: во время лекций, на автобусной остановке, под потоком горячего душа (kinda weird, isn't it?). Ли притягивает к себе, как магнит. Безупречно, сильно, быстро. С ним весело, хорошо и не тихо. Шум от колёс скейтборда, во что погружается голова Пака после перепалки с родителями, — единственное исключение, которое он делает за всю свою жизнь. Сонхун сидит на горке и наблюдает за тем, как катается Хисын, вытворяя различные трюки. Сонхун занимает место на лекции, а Хисын, опоздав, располагается рядом, рассказывая о своих забавных приключениях. Сонхун забывает покушать, но Хисын приносит ему еду из столовой в огромных карманах своей одежды, не зная, что тот не ест такое, но при нём делает вид, что это вкусно. Сонхун выписывает ответы из теста на черновик и просовывает в руку Хисына скомканную бумажку, когда они обмениваются аудиториями. Сонхун отпрашивается на паре в уборную, в то время как преподаватели не могут найти прогуливающего не первое занятие Хисына. Сонхун уходит из дома каждый божий день, зная, что Хисын уже находится на скейт-площадке и отрабатывает очередной выкрутас. Сонхун медленно привязывается к Хисыну, который не забывал его и всегда замечал ещё с первых учебных дней. Загоревшийся экран телефона перетягивает внимание синеволосого на семинарском занятии по анатомии человека. Пришедшее сообщение вызывает облегчение в груди и лёгкую улыбку на лице, что не ускользает от внимания рядом сидящего. Сонхун уже приподнимается со стула, чтобы подойти к профессору и отпроситься, как рука Джейка, перекрывшая ему путь, останавливает. — Опять к этому неудачнику бежишь? Если сейчас выйдешь к нему, я с тобой больше не общаюсь, — ставит ультиматум он, уверенно глядя снизу вверх на друга. Ответа не получает, лишь усмешку и ухмылку, а после толчок в руку — Сонхун проходит напролом, не удостоив того даже своим взглядом, и вскоре удаляется из кабинета. Что-то тёплое разливается в груди каждый раз, когда в мыслях мелькает представление о Хисыне; о его внешности или просто существовании. Сонхун не представляет, как эти два года мог жить без него, в лживом окружении, в постоянном стрессе и в полном одиночестве. С его появлением парень научился расслабляться по-настоящему, а не просто ждать момента, когда настроение появится. Понял, что такое комфортное и здоровое общение, а не унижение других людей, кто рангом ниже, и мерки тем, у кого что дороже. Впервые столкнулся с правдивой реальностью и снял свои розовые очки, до этого оставаясь в коконе и не желая выбираться из зоны комфорта. Хисын положительно влияет на него и вызывает улыбку лишь своим присутствием. — Я тебя заждался, — лениво протягивает блондин, лёжа на парте, когда в кабинет входит запыхавшийся от пробежки по коридору Пак. Тот подходит к нему с вопросительной физиономией и садится рядом, заглядывая в лицо, которое выглядит довольно… странно? Какое-то помятое и слегка покрасневшее. — Ты в порядке? — встревоженное и неуверенное касание к щеке тыльной стороной пальцев. — Ты тёплый. — Я немножко приболел и не зашёл на пару. Посиди со мной, а то мне скучно и как-то… одиноко, — под конец смеётся и перехватывает кисть Сонхуна, не отпуская и несильно сжимая в своей ладони. — Какой посиди, пошли в медпункт! Придурок, у тебя температура, нужно сбить жар, — парень поднимается с места, но Хисын не даёт пойти дальше и притягивает к себе, усаживая обратно. — Не кричи, и так голова болит. Я уже выпил таблетку, скоро пройдёт, — под конец шёпот. Сонхун и Хисын перезнакомились около трёх недель назад. И с тех самых пор Пак впервые чувствует сильную взволнованность при виде такого состояния Ли, но ничего не может с этим поделать: блондин крепко сковал его руки своими и не отпускает. И, признаться честно, это приятно. Щекочет в районе низа живота и скручивает внутренности в тугие узелки. — Что тебе сказали в агентстве? — всё ещё лёжа на парте с прикрытыми глазами, спрашивает Хи. Совсем не думает отцеплять руки. — Могу уже выходить сегодня. Подписал вчера контракт и оформил аренду машины, — Сонхун всё же прислушался к словам друга и устроился на работу. Подождите. Друга? Они дружат? Ух ты. — Значит, теперь мы не будем торчать в кампусе по вечерам? — Получается, что так. Я бы с удовольствием сидел каждый день с тобой в скейт-парке, но мне нужны деньги, если я мечтаю жить так, как сам этого хочу, — некое чувство вины одолевает парня, а голова опускается в стыде. Движение на запястьях обращает внимание; Хисын чуть поглаживает нежную кожу, затем поднимается, разлепляя сонные глаза. Смотрит в красивое лицо напротив, расплывается в тёплой улыбке. — Ты правильно поступаешь. Если захочешь сильно увидеться, напиши мне. Я хоть в час ночи закажу такси, и ты приедешь. Договорились? — Хисын-а, — они встречаются взглядами, и Пак неуверенно покусывает губу, обдумывая свои слова, действия, мысли. Насколько это должно быть правильным? — Нормально нам хотеть часто видеться? Я думал, что такое бывает только между парочками. Сожаление о высказанном и желание сожрать себя и свой язык без костей подступают моментально, когда наступает длительное молчание и не предвещающие ничего хорошего гляделки. Ли отводит взгляд. Со стеснением. — Зачем об этом думать… — звучит многозначно. Убегает от вопроса и заворачивает в тупик с высокой стеной, которую не перелезть. Сонхун ощущает покалывание по всему телу от неловкости. Пальцы его переплетаются между собой, когда Хисын отстраняется и застывает взглядом на парте, а острые ногти начинают въедаться в кожу, оставляя глубокие следы в форме полумесяцев. — Я хотел подружиться с тобой ещё на первом курсе, — внезапное признание. — Только ты не замечал меня, а потом вовсе ушёл из моей жизни. Щенячий взгляд Пака, обретающего постепенно надежду на какое-то разъяснение, поднимается обратно к парню. — Правда? — Да. Ты так выделялся среди всех. Я даже думал, что мы станем лучшими друзьями, потому что мне казалось, что мы найдём общий язык. Сейчас хорошо общаемся, и… для меня это нормально? Хотеть видеться с тобой. Слова Хисына поражают и одновременно смущают: кто-то действительно хотел дружить с ним, а Сонхун не знал этого человека всё это время. Наблюдать за кем-то издалека, при этом находясь близко, наверное, так необычно. Чувствовать эту грань, разделяющую вас. Давление со стороны окружающих, а именно тех, кто был рядом с Паком и не считал Хисына либо кого-то ещё за человека. Это всё так странно. — Прости, что я не вспомнил тебя тогда, — всё ещё чуточку стыдно. — За такое не извиняются, — Хи ударяет в плечо и смеётся, тут же получив несильный шлепок в ответ: Сонхун сразу даёт сдачи. — Я считаю тебя своим лучшим другом, — пытается улучшить ситуацию, однако не врёт: Джейк не занимал этой позиции никогда. — Мне приятно, — кивает другой. — Я нет. В ушах Сонхуна трескается стекло и разбивается на мелкие кусочки. Послышалось? Хисын смотрит выжидающе, пока синеволосый пытается скрыть свою реакцию и неуверенно кивает, не зная, что сказать в ответ. Разочаровывает? — Оу… Бывает, — нервная улыбка, дрожащий голос. — Не спросишь почему? — Хорошо, — хочет упасть в бездну окончательно. — Почему? — Потому что у меня уже есть лучший друг, это Бомгю. Пак опускает потерянный взгляд на свои ноги. Повернуть бы время вспять и, возможно, отказаться от такого будущего. Всё было хорошо тогда. Тогда, когда были разбиты колени, но не тронуты сердца. — Тогда кто я для тебя? Просто друг, полагаю? — парень дотрагивается до рваного участка джинсов, где сейчас наложены швы вокруг куска материала в виде подсолнуха — Хисын предложил пришить и украсить брюки. — Хочу тебя расстроить, но даже не друг. Осколки разбитого стекла пронзают душу и раздирают её в кровь. Зачем он это говорит? Лучше бы промолчал. Сонхун поворачивается к расслабленному блондину. В его глазах грусть и ярость, выраженные тонким жидким слоем. Пелена слёз перекрывает весь вид. — Нахуя тогда зовёшь меня к себе? — да, грубо, но он имеет право. Его задели и обесценили. — Но ты даже не услышал, что я конкретно этим хочу сказать, — парень тянется к его запястью, чтобы объясниться, но тот не позволяет. Резко встаёт с места и брезгливо отдёргивает руку. — Чего ещё более обидного ты мне скажешь? — голос подрагивает, а с уголка глаза по щеке скатывается первая слеза, намочив ресницы. — Какого чёрта ты проводишь столько времени с человеком, которого даже другом не считаешь? — Сонхун, дай мне договорить. — Я не хочу тебя больше слышать. — Но ты должен понять, почему- — Хисын, просто заткнись, пока не сделал ещё хуже. Я клянусь, что ещё одно слово, и я те- — Ты мне нравишься, блять, заебал! — резкий крик, громкое признание, неожиданное заявление. Мёртвая тишина. Глаза Хисына, смотрящие на чужие слёзы, наполнены беспокойством, искренностью и любовью. Застывшее и приросшее к земле тело, на самом деле, уже не держит Пака. Нравится? Правда нравится? Шокированный взгляд парня опускается в пол и теряется вместе с рассудком, покинувшим сознание и убежавшим от него, как питомец, пытающийся вырваться на улицу каждый раз, когда хозяин открывает дверь, — далеко и надолго. Разум совсем затуманен, ноги подкашиваются, а сердце… Оно будто не бьётся. Замерло вместе со временем, вместе с ним. Становится крайне стыдно за всё, что успел наговорить в порыве эмоций, совсем не зная истины. Нравится? — Прости. Я, наверное, не должен был говорить этого… — тихий скулёж напротив. Провалиться бы сейчас под землю. — Всё в по… — всё не в порядке. — Я… — Сонхун. — Скоро будет звонок, я должен вернуться на пару. Сбегает, как трус, но от кого? От себя? Хисына? Или своих чувств? А что Хисын? Разве может запретить ему уходить? Сонхун выходит из кабинета, невнятно промямлив, что они спишутся позже. С трудом перебирает ногами в сторону аудитории, стирает с лица мокрые дорожки и почти не дышит. Не понимает и ещё не осознаёт, что постепенно внутри что-то начинает ликовать. Появляется чувство окрылённости, а тело так и норовит взлететь в воздух от медленного воздействия слов Хисына. Сонхун ещё не знает, что Джейк с презрением наблюдает за тем, как он входит в кабинет, а увидев ещё более счастливую улыбку на чужом лице, совсем отворачивается в другую сторону. Улыбку? До конца занятия голова парня даже не поднимается с парты: чёртову улыбку невозможно скрыть. С каждой мыслью о Хисыне она расползается на всё лицо, предупреждает о преждевременных морщинках, демонстрирует очаровательные ямочки, оголяет белоснежные зубы. Нравится. Хисын ему тоже… нравится. Первое, что делает Сонхун, когда выходит в коридор, — бежит обратно в аудиторию, где они сидели несколько минут назад, однако парня там уже не оказывается. Остаётся только одно место. Днём на скейт-парке достаточно много людей, и это затрудняет ситуацию. Но Сонхун находит своего нелучшего недруга очень быстро: тот сидит на скамейке, лениво катая одной ногой свою доску и глядя вдаль. Кажется, Хисын теперь тоже находит на этой площадке умиротворение после стрессового события. Над Ли вырастает тень, заставляя поднять глаза. Самая прекрасная фигура, которую он когда-либо видел в своей жизни, заслоняет ему солнце, а в повседневности — заменяет его. Смывающиеся оттенки синих волос сливаются с голубым небом, а мраморное личико напоминает вату или облака, плывущие прямо за самим парнем, — такие же мягкие, что хочется дотронуться. На губах Сонхуна слабая, но тёплая улыбка. Она заставляет чувствовать себя лучше и даёт начало нити надежды, завязавшей тугой узелок под рёбрами Хисына. Сонхун опускает глаза на скейтборд нелучшего недруга, кладёт свою ногу, соприкасаясь кончиками обуви с блондином, что не остаётся без внимания, и наклоняется максимально близко к чужому лицу. Следующее выкачивает кислород из лёгких Хисына. — Разбей мне и второе колено.