You shot me so damn well

Жара обволакивает всё тело собой и это совсем не приятое ощущение. От жары хочется сбежать, закрыться обеими руками, чтобы температура, отмечающаяся на термометре отметкой выше тридцати девяти градусов, отстала и покинула бедное тело. Но высокая температура продолжает пробираться в каждый уголок неубранной квартиры, вынуждая тело потеть уже в третий раз. Кица ощущает себя запертым, будто в клетке, в этой душной квартире со сломавшимся, как на зло именно в жарящем июне месяце, кондиционером. Он уже не может это терпеть и нервы уже сдают, он может придти только к одному выводу — нужно срочно купить вентилятор. Так он вкладывает надежды на этот несчастный вентилятор, что не может думать ни о чём кроме желанной прохлады, рождающейся в крутящихся лопастях. Нужно срочно съездить за вентилятором. Вздыхающий тяжко Дэм, в соседей комнате, даёт понять, что сегодня они точно обзаведутся желанным вентилятором. — Дэм, нам срочно нужен вентилятор, раз чинить кондиционер ты не хочешь. И не отнекивайся. Терпеть отговорки он не намерен. Такое ощущение, что Келлерман готов терпеть всё, что угодно, потому что его не хотение чинить кондиционер, Крициан объяснить не может. Отнекиваться Дэм и не собирался, потому уже через пятнадцать минут, они собранные сидели в салоне чёрной БМВ, и даже в машине, сука, был кондиционер, но завидовать машине как-то глупо, лучше радоваться, что пока Дэм будет вести их к ТЦ, потому что Крициан никогда руль машины руками не трогал, да и БМВ эта — Дэма, купленная на его заработанные деньги, то можно будет насладиться долгожданной прохладой, а не умирать от невыносимой жары. Живут они, к сожалению, далеко от нужного торгового центра, поэтому сидеть в машине придётся ещё полчаса, если вычисления Кицы являются верными, но в математике он хорош. За окном дома сменяются один за другим, похожие друг на друга виды бесконечно тянутся за окном, превращаясь в смазанное, еле поддающееся возможности его разглядеть, нечто, ведь Дэм предпочитает рассекать дорогу на высоких скоростях. В машине играет что-то на подобии «Топ-1 фонк для езды в машине» и Кица старается проникнуться кайфом езды в машине, под бьющий фонк, но, кажется, он не ценитель совсем, в отличие от его парня. Глаза через лобовое окно слепит яркое солнце, находящееся в зените и, кажется, оно намерено выжечь блондину глаза и кожу, не может сделать ничего кроме как опустить бардачок, свято надеясь, что это поможет. В машине пахнет кожаным салоном, каким-то освежителем и чужим стойким парфюмом, который Дэм носит всегда, а на разгорячённой коже аромат становится ярче и забивается в ноздри. Бардачок всё-таки не сильно помогает спрятаться от солнца и всё что остаётся — обиженно от него отвернуться. Взгляду Кицы теперь доступен навигатор, который показывает лишь половину преодолённого пути и заставляет вымучено вздохнуть, он уже устал слушать заезженный фонк, которым можно «насладиться» в любом видео в тик токе, и просто ехать в машине, витая в облаках, довольно скучное занятие. Но довольно приятным занятием является разглядывание, любезно предоставленного взгляду, водителя. Бледные руки, которые ещё не успели загореть, обвивают тёмный руль и сжимают его несильно, но достаточно для того, чтобы на тонкой коже выступили голубые вены, струясь словно змеями, делая и без того красивые руки, до невозможного привлекательными. Светлые брови, будто выгоревшие на солнце, но на деле имеющие такой цвет от природы, слегка сводятся у переносицы, собирая морщинки там же, которые хочется разгладить, но отвлекать Дэма от дороги совсем не хочется. Голубые глаза устремлены на дорогу, сосредоточенно наблюдая за машинами повсюду. Взгляд невольно мыльно скользит сначала по впалым щекам, спускаясь к молочной шее и выступающим ключицам, потом к вздымающейся и опускающейся грудной клетке, а после нагло скользит к плотным бёдрам, что скованы джинсами в облипку. Дэмонтаниэль неоспоримо красив буквально всегда, но ведя машину, становясь сосредоточенным, он становится в разы красивей для Лавэнэ. А ещё безоговорочно становится в разы сексуальней. От такого Дэма внутри что-то сжимается и завязывается тугим узлом, мешающим нормально поглощать прохладный воздух и здраво мыслить. В машине становится жарко, несмотря на во всю трудящийся кондиционер, и парень старается взять себя в руки, не впускать в голову мешающие, но в то же время соблазняющие мысли, но даже сквозь сожмуренные веки виден рисующийся силуэт парня, сидящего на расстоянии вытянутой руки. Похотливые мысли полностью забивают голову и вбивают под веками, будто иголками под кожу, яркие картинки с участием блондина, в самых различных и самых неприличным позах. Нос забивает чужой аромат, смешанный с парфюмом, а слегка отросшие ногти впиваются во внутреннюю часть ладоней, оставляя там после себя отпечатки полумесяцев, но они не могут прогнать резко появившуюся тесноту в штанах. Сопротивляться — больше не в полномочиях Лавэнэ, брать себя в руки он больше не может, а в голове пробегает мысль «ну секс в машине это же типа новый опыт, да?». Почему-то фонк сменяется на Zivert — Credo и на строчках, которые знает каждая женщина среднего возраста, Кица понимает, что это точка невозврата. Он отпускает самообладание и опускает горячую ладонь на накаченное бедро, вызывая бунт мурашек на теле парня и лёгкую дрожь, пробегающую по рукам. Музыка на фоне придаёт какой-то игривости и он по-лисьи глядит в чужие, непонимающие глаза, что на секунду отвлекаются от дороги, и любовно поглаживает тёплое бедро, придвигаясь ближе к уху, а точнее вплотную к нему. Слегка прикусывает мочку до покраснения, а после зализывает языком, играючи со взвинченным телом. Дышит томно в ушную раковину и шепчет, зная как парню такое нравится. — Дэм, ты такой красивый, — ведёт носом за ухом, спускаясь к линии челюсти, проводя по ней языком, — такой серьёзный, — кусается уже где-то рядом с яремной веной, заставляя с трудом пропускать воздух через трахею, — так бы и выебал тебя такого, — опускается к груди и щипает через футболку сосок, параллельно то кусая, то облизывая шею, появляется ощущение, что он хочет съесть блондина и не оставить ни кусочка. — Отъебись, — даётся с трудом и выходит с придыханием, — я машину веду, долбоёб. — Так останови её, — целует в уголок губ, но опять переключается на молочную шею, приятно пахнущую чужим природным запахом. Когда лицо водителя приобретает пунцовый цвет, а дыхание над ухом становится до нельзя сбитым, то парень отстраняется, разглядывая проделанную работу и облизывается довольно, как сытый кот, налакавшийся самого вкусного молока. Дэм всё ещё старается вести машину, следя за дорогой, и не поддаётся хитрым уловкам блондина, но Кица его уже выучил и выучил все его слабые места, на которые стоит надавить, чтобы маска безразличия разлетелась на куски, падая на пол и останавливаться он не собирается, потому что сидеть с парнем, что заводит с пол оборота одним своим видом — просто невозможно. Рука опять ложится на грудь и ведёт по животу, мышцы которого сжимаются на каждое прикосновение, обводит пресс, что еле заметен через футболку, но Кица не будет собой, если не обласкает и не погладит блондина всего. Он хочет залюбить его до уставшего хныканья под собой и жмурящихся глаз. Рука уже лежит на паху, но не приступает к делу. Кица в последний раз кусает, уже красную, шею и сквозь плотную ткань джинс поглаживает, охотно реагирующий на все прикосновения член, вызывая недовольное хныканье. Кица роняет ещё несколько грязных фраз, распаляя и так уже изнемогающего парня ещё больше, и расстёгивает ширинку, открывая вид на чужие боксеры и стоящий орган, слишком выпирающий через тонкую ткань. Не может не дразнить и обхватывает ладонью твёрдый орган, через ткань водя, побуждая толкаться бёдрами вверх. — Блять, хули ты вытворяешь, — успешно нащупывает головку и ногтем надавливает там, где предположительно находится уретра, — сука, пожалуйста, — срывается на скулёж и на мгновение хмурит глаза. — Останавливай машину, котёнок. Пока Дэм прилагает большие усилия к тому, чтобы найти место где бы им припарковаться, так чтобы вокруг было поменьше людей, ему продолжают усердно надрачивать через трусы. В один миг Кице надоедает и рука ускользает в трусы, пачкаясь в естественной смазке, но теперь обхватывает член полностью, позволяя себе совсем размашистые движения. Машина наконец останавливает своё движение, останавливаясь где-то в непонятной местности, но никто и не намерен рассматривать её, сейчас в приоритете рассматривать чужие губы, которые зардели от частых покусываний. Сейчас уже можно не только смотреть, можно притянуть чужое лицо к себе за подбородок и ощутить чужие губы своими. Сминает поочерёдно одну за другой, постепенно переходя на покусывания, отрываются друг от друга охотно хватая воздух, которого катастрофически мало становится в процессе, и опять льнут к чужим губам. Кица большим пальцем приоткрывает рот шире и бесцеремонно впускает свой язык, изучая всё, что выучено уже давно, но никогда не надоест. Отстраняется, чтобы оставить чужие бедра наконец без тугих джинс и огладить каждый кусочек тёплого тела и сполна упиться нежностью чужой кожи. Кица уже сам не понимает, что делает, подчиняется рефлексам и то целует, то кусает, то гладит, всё смешивается в одну кучу и заставляет сжимать бёдра и хотеть большего. Вскользь ещё несколько раз ведёт по красному члену и просит откинуть спинку сиденья. Пока парень пытается выполнить указание, сам копошится в своём рюкзаке и в боковом кармашке находит заботливо оставленный на всякий случай лубрикант. Возвращаются к друг другу, а на фоне включается злоебучая "rampampam", которую кица ненавидит всеми фибрами души и хотел бы задать пару вопросов о том, что она делает в плейлисте Дэма, но не сейчас, сейчас не время, и песню переключать никто не будет – не до этого совсем. Кица оглаживает торчащие сквозь одежду лопатки, оставляет поцелуй на загривке и кладёт Дэма на откинутое сиденье. Штаны всё никак не хотят поддаваться и слетать с бёдер, а Кица рычит от негодования, ведь хочется как можно поскорее ощутить жар чужого тела и с каждой секундой его терпение лопается по струнке. Когда наконец он остаётся голым, только с футболкой, что отчасти мешает, открывает лубрикант, отправляя едкий и химозный, вишнёвый запах изучать каждый угол кожаного салона, и выдавливает вязкую субстанцию на длинные пальцы не жалея, а потом размазывает по стоящему колом члену, выдыхая блаженно, но в то же время как-то скомкано, сжатый воздух. Выпивается руками в бедра и сводит их как можно ближе к друг другу, так сильно, что от пальцев точками белеет кожа, не может сдержаться от звонкого шлепка, который оставит алый след ладони на нежной коже. Рука просачивается в пространство меж опущенным сидением и впалым животом, придерживая чужое тело, а вторая всё так же держит стройные ноги. С блаженным мычанием и сбитым вздохом толкается тазом меж зажатых бёдер Всё наваливается разом и тяжесть чужого тела, нависающего на него сверху, и выбивающая гортанные хрипы изо рта, и член, мокрый от естественной смазки и вишнёвого лубриканта, что остервенело толкается и распаляет тонкую кожу и заставляет раскраснеться до невозможного, и собственный стояк, зажатый меж сиденьем, что заставляет крайнюю плоть получать стимуляцию. Всего слишком много и каждое движение человека сверху, не даёт думать ни о чём, кроме как о происходящем сейчас в его тёмной БМВ. Остальной мир, за тонированными стёклами, стирается без остатка, оставляя только порочные чувства и не оставляя больше ничего после себя. Даже та чёртова музыка, будто выкручена на ноль сейчас и будто бы не она разлетается по салону своими битами. Для Кицы главное, что сейчас отражается от окон машины — хриплые вздохи и иногда скулёж. Главное это не оставлять человека под ним без внимания и провести по всем участкам кожи, доступным ему, собирая солёные капельки пота. Хотелось бы оказаться в мягкой и просторной постели и свободно целовать Дэма, но от неудобной позы он может только раз за разом кусать и облизывать загривок и заднюю часть шеи, любуясь румянцем, которым покрывается шея. Лобовое стекло стремительно запотевает от частых вздохов, смешивающихся воедино, а несмотря на работающий кондиционер, в машине становится влажно и душно. Ещё очень влажно становится между ляжек блондина. Каждый толчок неизбежно сопровождается до нельзя пошлыми хлюпами, заставляя ещё больше, насколько того позволяет его положение, вжиматься пунцовым лицом в, обтянутое кожей, сиденье. Вздохи, скрипы тел о кожу, что кажется норовит слезть от интенсивных движений, толчки, не имеющие своего ритма, до невозможного беспорядочные, влажный и горячий воздух, заменяющий обычный кислород, на вишнёвые пары, капельки пота, стекающие на глаза и пелена, затмевающая взгляд — этим Дэм наполняется сполна и скулит от переизбытка чувств. Зажатый член стимулируется параллельно каждому толчку в бёдра и посылает разряды тока в затуманенный мозг и изнурённое тело. До разрядки обоим остаётся совсем немного. Ещё пара толчков, задушенных вздохов над ухом и, уже болючих, укусов в шею и из головки сочащегося члена вытекает вязкая сперма, а через ещё несколько быстрых и настойчивых толчков — её становится в два раза больше на чёрном сидении. Звон в ушах заметно стихает, а мир опять, будто кто-то нажал на включатель, появляется вокруг, как бы напоминая где они находятся и что они только что сделали, а ещё в уши просачивается играющая песня на фоне и хочется засмеяться в голос. Вокруг слишком жарко, а тело неприятно липнет к коже и мокрой от пота одежде. Дэм ещё долго будет припоминать этот случай, стыдя в шутку блондина за его лёгкую возбуждаемость, но зато они в тот день счастливые и довольные купили долгожданный вентилятор.