Королевский лебедь

Королева нежилась в лучах утреннего солнца. Невесомая, как пёрышко, постель, мягкие и тёплые подушки и одеяла не желали выпускать красавицу из своих крепких объятий. И всё-таки пора было просыпаться. Новый день диктовал королевские обязательства. Титул заставлял отринуть прошлую девичью беззаботность. Реджина непозволительно быстро распрощалась как с детством, так и со свободой. Она позволила служанкам надеть на неё корону и украшенное драгоценностями платье, обхватившее её стан как неподъёмные кандалы. Далеко за пределами дворца раздавались звуки охотничьего горна. Король и его свита возвращались с добычей. Её Величество ненавидела охоту. Если бы только она не оказалась в лесу в тот злополучный день, когда шла королевская охота, и вовремя позволила бы Росинанту перейти в галоп, то могла бы избежать ненавистного замужества. Но как девушка могла знать о том, что королева Кора, знакомая с королём Леопольдом, приложит все свои усилия, чтобы эта встреча состоялась? Мысли матери уподоблялись сетям рыболовов. Скрытые под спокойной водной гладью, они незаметно опутывали, пока не становилось слишком поздно: не уйти, не вырваться и даже не уплыть. Слишком хорошо зная свою мать, Реджина не перечила ей и по мере сил исполняла обязанности королевы. Она внутренне содрогалась, когда видела мужа, короля Леопольда, но на лицо намертво приклеивала любезную улыбку. Недостаточно широкую, чтобы та могла показаться вульгарной, но вполне правдоподобно изображавшую искреннюю радость. Король мечтал о наследнике. Принце, который унаследовал бы корону после его смерти. Его старшая дочь росла немым укором, напоминанием о том, как жестоко он обошёлся с первой супругой. Жаждая появления на свет мальчика, он не щадил королеву Еву. После единственной удачной беременности, окончившейся рождением Белоснежки, Еву преследовали выкидыш за выкидышем, но Леопольд не намеревался останавливаться. Мужчина снова и снова повторял свои попытки. Королеве стоило неимоверных усилий скрывать правду от маленькой дочери об истинной сути короля. Она надеялась, что дочь не познает жестокости своего отца. Ева носила закрытые платья, ведь так было легче скрывать синяки. И наносила румяна, скрывающие болезненную бледность лица. Когда Белоснежка особенно крепко её обнимала, королеве стоило неимоверных усилий не поморщиться от боли из-за давления на особенно чувствительные участки повреждённой кожи. У короля-охотника тяжёлая рука. Её Величество королева Ева умерла, разрешившись от бремени мертворожденным сыном. Король Леопольд организовал пышные похороны и изо всех сил изображал вселенскую скорбь. Как же, ведь умерла любовь всей его жизни. Такую версию он являл миру. Внутри него же клокотала ярость – он не достиг поставленной цели. Как удачно, что на одном из пиров, где собрались короли и королевы соседствующих государств, он познакомился с Её Величеством королевой Корой. И именно тогда, увидев в руках женщины зеркальце с маленьким портретом юной принцессы Реджины на оборотной стороне, решил, что та должна стать его женой и родить ему сына. Кора поделилась с ним своим планом, каким образом, в обход отца принцессы короля Генри, они могли бы его провернуть. Когда король Генри узнал об обмане жены, то рвал и метал, но было уже поздно: принцесса Реджина обвенчалась с Леопольдом и стала королевой. Её Величество стояла на верхних ступеньках лестницы, ведущей в главную залу. Слева от неё молчаливой тенью расположилась Белоснежка. Они с мачехой не враждовали, но и не дружили. Принцесса, которой уже исполнилось тринадцать, пусть и поздно, но узнала о нелёгкой судьбе своей матери. Сложно не узнать, когда с детства имеешь привычку неслышно красться в полутёмных нишах дворцовых комнат, а слуги, не ощущая давления извне, распускают свои длинные языки. Королевство держалось не только на власти короля, но и на сплетнях. Реджине едва минуло восемнадцать, когда Кора выдала её замуж за Леопольда. И даже её отец, единственный человек на всём белом свете, которого она любила, не успел ей помочь. Да и как бы ему это удалось, если его жена – самая настоящая колдунья? Муж надеялся, что перед тем, как королеве исполнится девятнадцать, та подарит ему сына. Но пока его надежды не оправдывались – он не подозревал о том, что Реджина пьёт особый чай и тщательно прячет его от посторонних глаз. – Белоснежка, доченька, – Леопольд с улыбкой обратился к принцессе, едва вошёл в залу и завидел её. – Отец, я рада вас видеть, – присела в реверансе и слегка поклонилась девочка, с некоторой заминкой улыбнувшись ему в ответ. Ей не хотелось верить в жестокость отца, но зёрна сомнения, посеянные услышанными разговорами не ведающих об этом слуг, уже начинали давать свои всходы. Пока король обнимался с дочерью, прикрыв глаза, Реджина позволила себе скинуть удушавшую её улыбку. И мгновенно вернуть её на место, когда король обратил на жену своё внимание. – Ваше Величество, приятно наблюдать, как вы меня встречаете. – Конечно, милорд, – кивок и реверанс. Не без нотки горделивости, но достаточно почтительный, чтобы не сошёл за дерзость. Король не терпел, когда ему противоречили. Уже зажившие синяки, полученные во времена их так называемого медового месяца после свадьбы, выдавали фантомные боли. Леопольд приказал им следовать за ним. Во дворе стояли телеги, нагруженные дичью. Олени, лисицы, зайцы, утки – разнообразные мёртвые звериные тушки доверху покрывали собой дно каждой телеги. В глазах Белоснежки мелькнула жалость, которую девочка не сумела скрыть. За это отец добродушно пожурил её. Реджина не смела проявлять жалости: на эту непозволительную роскошь муж никогда не давал ей права. За каменным лицом ей удалось скрыть свои эмоции. Она постоянно чувствовала себя как один из несчастных зверьков с той лишь единственной разницей, что оставалась жива. По крайней мере, пока. Слухи о смерти первой жены короля дошли и до неё, но она благоразумно избрала не обсуждать их с принцессой Белоснежкой. – Поздравляю вас с удачной охотой, милорд, – королева отреагировала именно так, как от неё и ожидалось. Сжатые в кулаки руки она скрывала за муфтой. – О, моя дорогая, это ещё не всё. За то, как вы хорошо справляетесь с ролью королевы, я решил наградить вас. Девушка слабо улыбнулась, и в её душе шевельнулись тёмные щупальца тревоги. Подарок короля, каким бы роскошным он ни был, едва ли сулил ей нечто прекрасное. Она всегда оставалась настороженной и напряжённой, как струна лука, готового выпустить смертельную стрелу. – Вы так добры, милорд, – реверанс. – А разве муж не может порадовать свою милую жену? – неприятно осклабился король. – Но сначала поцелуй меня, дорогая. Он властно прижался губами к её губам, и Реджина распахнула рот, впуская внутрь его назойливый язык. Его руки бесстыдно блуждали по телу девушки, как он думал, достаточно незаметно, но это не соответствовало действительности. Пока Леопольд упивался сладострастием, девушка сдерживала тошноту и старалась не оттолкнуть от себя супруга. Как хорошо, что она сегодня не успела позавтракать. От короля несло едким потом и кровью убитых животных. Крайне смущённая Белоснежка смотрела куда угодно, только не на отца и мачеху. Ущипнув напоследок королеву за бедро, Леопольд отпустил жену, и та смогла отдышаться. Ей каждый раз чудилось, что он не только лишает её дыхания, но жадно и ненасытно выпивает всю её молодость и жизнь. За два месяца их брака Реджине казалось, что минуло уже десять лет. Дав знак своему ловчему, король не без гордости наблюдал за юной красавицей женой. Когда глазам королевы предстал ослепительной красоты пленённый белоснежный живой лебедь, девушка ахнула. И хотя королю в этом почудилось восхищение подарком, на самом деле сердце королевы в момент ухнуло вниз. Птица размахивала широкими крыльями, стремясь улететь. Всё, чего могла желать королева, – получить такие же крылья и улететь вместе с ней. – Он прекрасен, милорд, – на выдохе еле слышно промолвила девушка. – Он будет вашим питомцем так долго, как вы того пожелаете. А потом, вероятно, я прикажу его зажарить и подать к столу. Я слышал от царя Мидаса, что мясо молодых лебедей очень нежное. Нежнее куриного. Леопольд нетерпеливо щёлкнул пальцами, и понимающий его без слов ловчий унёс птицу, чтобы обустроить его в клетке с достаточным количеством зерна и воды для питья. – Отец! – воскликнула вдруг Белоснежка. – А разве вы не отпустите его потом на волю? У него наверняка где-то осталась семья. Но король лишь рассмеялся и потрепал принцессу по макушке. – Мне нужно отдохнуть, мои дорогие. Я жду, что вы присоединитесь ко мне за ужином. Дождавшись реверансов, Его Величество удалился в сторону своих покоев. Переглянувшиеся друг с другом королева и принцесса практически впервые разделяли схожие чувства. Молча поклонившись королеве, Белоснежка направилась в сторону любимого сада-лабиринта. Реджина, покачав головой, решила навестить Росинанта. Конь не мог ответить ей, но мог слушать исповеди своей хозяйки, которые та шептала ему в его пушистое тёплое ухо.

***

Лебедь неотрывно следил за тем, как королева Реджина крадётся к клетке под покровом ночи. Неспокойная с того самого момента, как была поймана, птица не притронулась ни к еде, ни к воде, и ночная тьма не заставила её уснуть. Девушка ступала как можно тише, постоянно оглядываясь. Стражники не присутствовали в этой части дворца, но временами обходили дозором всю территорию, в том числе и прилегавшие к ней дворы и помещения. – Мне жаль. Мне так жаль, что тебя поймали, милый лебедь. Реджина опустилась на землю перед огромной клеткой и плакала, вцепившись в прутья. Её не заботило ни то, что она пачкает красивое и дорогое платье, ни то, что стражники могут застать её врасплох. Её Величество всегда плохо спала. Особенно после того, как её яростно брал на супружеском ложе возвращавшийся после скитаний король, волновавшийся только о своём собственном удовольствии. Он относился к ней как к красивой и полностью покорной его воле кукле. Ему не требовалось мнение жены ни о нём, ни о том, что он с ней делал. – Мы оба пойманы здесь. Не обманывайся тем, что видишь: размеры моей клетки больше, чем у тебя, но это всё ещё клетка. Король Леопольд позаботился о том, чтобы навесить на клетку лебедя большой амбарный замок, а ключ спрятал подальше. Любая добыча, которую он считал для себя интересной, охранялась им не хуже, чем сокровища – драконом. С закрытыми глазами девушка почувствовала сначала едва заметное прикосновение перьев к своим тонким пальчикам, а после – небольшой тёплой руки. От неожиданности Реджина распахнула глаза и обомлела – в клетке напротив неё сидела красивая девушка с длинными светлыми волосами и в белоснежном, как и оперение лебедя, платье. – Меня зовут Эмма, Эмма Свон. Не печалься, моя королева. Если ты наберёшься мужества, то сможешь освободить нас обеих. Эмма казалась Реджине и знакомой, и незнакомой одновременно. Может быть они встречались в какой-то другой жизни и близко общались друг с другом. Как знать. Они говорили обо всём, аккуратно обсуждая непростые темы, и, казалось, никак не могли наговориться. Разговоры утешали их обеих, оставляя после себя приятное послевкусие. Как только первый луч солнца коснулся земли, Эмма обратилась лебедем. В её птичьих глазах теперь легко угадывался человеческий разум. Жизнь так часто била Реджину исподтишка, что девушка научилась доверять только себе самой. В какой-то мере это распространялось и на её отца, короля Генри. Бессильный перед собственной супругой Корой, он всё-таки уберегал свою единственную дочь, как мог. Её Величество могла бы найти в себе силы, чтобы противостоять жестокому мужу, но не матери. Кора с самого детства манипулировала ею, хоть с колдовством, хоть без. Не иначе, как чудом, девушка ещё оставалась в своём уме. Из двух зол всегда выбирают меньшее. Её Величество королева Реджина никогда не желала ступать на путь магии: тернистый, опасный, таящий в себе так много подводных камней. Но ради самой себя, ради милой Эммы, на которую кто-то наложил неизвестное, превращающее её в птицу заклятие, королева Реджина приняла то решение, которое так или иначе ей ещё аукнется. Но назад пути не было. – Румпельштильцхен, – неуверенно произнесла она, когда поднялась на ноги. – Румпельштильцхен, – королева отряхнула платье от налипших на него комьев земли. – Румпельштильцхен, – почти прокричала Реджина, а внутри всё сжалось от волнения. В серых клубах дыма явился донельзя довольный Тёмный. Как кот, который давно поджидал свою мышку, и вот она попалась в его лапы. Раскинутая им ловушка захлопнулась. Маг предвидел, что Её Величество готова учиться волшебству, чтобы скинуть иго авторитарной матери и мужа-тирана, освободить прекрасного лебедя Эмму из лап заклятия и сблизиться с ней. Румпельштильцхен перебирал в уме самые различные варианты будущего этих двух прекрасных дев. Но преследовал в первую очередь свои цели и интересы. – Я многому могу научить тебя, и ты станешь сильнее, чем сейчас. Но помни, дорогуша, у волшебства всегда есть цена! – мерзко хихикнул Тёмный. Маг свою цену уже заплатил. Очередь была за Реджиной, не догадывающейся о том, что именно Румпельштильцхен превратил Эмму Свон в лебедя и заставил короля Леопольда преподнести птицу в дар юной красавице-супруге. И как бы ни развернулась дальнейшая игра, в одном Тёмный не сомневался: он своей выгоды ни за что не упустит.