***
— Рэйчел проснулась! — У меня кровь из ушей! — А к нам до сих пор никто не зашëл! — Как твоё стабильно? — гулко взревели игрушки, только завидев свою Хозяйку. Рэйчел молча, с грацией настоящей королевы, прошла через комнату и села за стол. — А может, она оглохла? — Да тс-с ты! Иначе зашьёт-перешьёт ещё раз! Игрушки взглянули в сторону Рэйчел испуганными глазками-бусинками — а у кого их не было, всё равно тоже взглянули! — и стихли. Но ненадолго. Рэйчел натянуто улыбнулась и скучающе уронила голову на скрещенные пальцы. — Не зашëл, ну и ладно, — спокойным и ровным тоном проговорила она. Многие незнающие наверняка бы сочли, что ей вообще плевать на большинство вещей, но они бы ошиблись. И очень глубоко. Всё только на первый взгляд. — Некрасиво это. Некультурно. Так по-человечески. Не по-семейному. Вот если бы ко мне кто-нибудь зашёл наконец, я бы не стала убивать его, я бы подружилась с ним, стала бы сестрёнкой для него. А они! — впервые за последнее время всегда расслабленное и холодное лицо Рэйчел изменилось, напряглось, в глазах загорелась яркая обида. Рэйчел когда-то твёрдо заявила, что она имеет тёмно-красный цвет. Как кровь. Или томатный сок. Или мамино любимое платье. — А ты спой песенку — и всё получится! — пискнула элегантно одетая плюшевая мышка на самой верхней полке. — А ты сыграй в доктора и залечи их! Можно и раны тоже, — завопила одна из кукол. С заплывшим правым глазом и защитой вокруг нитками шеей, так, что были видны стежки, она выглядела пугающе. Вдруг из тёмного, почти неосвещённого угла послышалось недовольное мяуканье. — Ну вот, Зака разбудили, — вздохнула Рэйчел и приглашающе раскрыла объятия. Из полутемноты вышел человек… Или кот? Коточеловек! Человекокот! Челкот! Внешне он напоминал человека, вот только подрагивающие тёмные кошачьи ушки на голове и болтающийся за спиной хвостик заставляли задуматься. А ещё у него с собой всегда была его любимая коса нечеловеческих размеров. — Сделай личико попроще, Рэй, — недовольно рявкнул он и вновь улёгся, но прямо ей под ноги. — Хочешь расчешу? — Вот когда сделаешь подходящую рожу да глаза… тогда и поговорим, — после этих словах Зак больше не откликался. Лицо Рэйчел вновь расслабилось, она откинулась на спинку стула и принялась мерно постукивать пальцами по столу, мельком взглянула на часы и неожиданно для всех воскликнула: — Чаепитие! Хочу чаепитие! Где Дэнни?! Я. Хочу. Чаепитие! И словно по щелчку пальцев она снова стала спокойной и будто бы отчуждённой от мира всего. Потолок комнаты вдруг подёрнулся рябью, местами он приобретал багровые, а где-то лазурные оттенки, будто кто-то случайно сделал кляксу на чистом листе; затем пошёл кругами, словно кто-то уронил в воду камень; и что-то с отчётливым грохотом свалилось на пол. Когда «камень» — под звонкий смех игрушек, — поднялся, он приобрёл более человеческие очертания человеческого профиля. Поправив белый врачебный халат и очки на носу, он подошёл к Рэйчел и низко поклонился ей. — К чему этот фарс, Дэнни? — ровно спросила она, делая маленький глоток из откуда ни возьмись появившейся чашки. — Ты знаешь такие слова, Рэйчел? Да ты не теряешь время зря, молодец! — Дэнни с истинным восхищением фанатика стал кружиться вокруг Рэйчел. — И твои глазки, — он вдруг оказался прямо перед ней и осторожно, словно боясь испортить, приподнял её подбородок, — стали ещё краше! Небесно-голубые, словно чистое небо в ясную погоду; глубокие, будто Тихий океан; загадочные, как Ящик Пандоры; прелестные, как у ангела. Ангел кровопролития. Ангел Рэйчел, только без крыльев. О, давай сделаем их? Не позволяй глазкам гаснуть, береги их, — Дэнни приблизился вплотную. Его тройные глаза — вторая глазница отчего-то вмещала в себя сразу две роговицы с необычными для человека цветами: жёлтым и красным; а второй глаз был обычным: карим, — через стёкла очков излучали обожание и искренний восторг. Игрушки смотрели на них с нескрываемым интересом, то и дело охая и ахая. Пускай такая ситуация происходила довольно часто, они постоянно делали вид, что всё это происходит в первый раз, либо забывали на самом деле. Зачем им что-то помнить дольше нескольких мгновений? — Хочу чаепитие, — в который раз повторила Рэйчел. — Всё, что пожелаешь, милая!***
Рэйчел нехотя открыла глаза. А потом сразу же закрыла. Ей снился такой причудливый сон. И такой знакомый. Она ведь уже проживала его раньше. Только по-настоящему. Рэйчел неподвижно лежала на кровати, не раскрывая глаз. Со стороны могло бы показаться, что она спит или вообще давно умерла. Она попала в детскую психиатрическую больницу два месяца назад, после того, как её нашли у заброшенного здания в руках безумного серийного убийцы — Айзека Фостера. Рэйчел забрали в больницу, а Зака… Она не знала, что с ним стало, её старались отгородить от всего, что связано с тем инцидентом. Пока однажды Рэйчел случайно не услышала по радио, что серийного убийцу Айзека Фостера приговорили к смертной казни. Для Рэйчел были созданы все условия: больница вовсе не походила на больницу, интерьер был выполнен под стиль обычного дома, в котором живут обычные люди… обычная семья… С ней регулярно занимался психотерапевт, которая, судя по всему, пыталась заменить ей мать. Или создать видимость. Рэйчел была предоставлена свобода. Но если присмотреться внимательно, эта свобода оказывалась вовсе не бесконечной. Выходить за пределы «дома» было запрещено, за ней постоянно наблюдали. Она никогда не была одна, даже если так думала. Рэйчел часто гуляла, надеялась среди редких зелёных деревьев и металлических прутьев увидеть знакомое лицо. Никто ведь не знает правды. И рассказывать смысла нет. Айзек… Зак… был не просто безумным серийным убийцей, не имеющий даже понятия о том, что такое нравственность, он был тем человеком, с которым они обменялись клятвами, с которым прошли все испытания, этажи и их Хозяев, с которым выбрались из того злополучного здания. На какое-то время Зак даже стал богом для Рэйчел. Но потом изменилось многое, сейчас она даже и не помнит некоторые моменты. На очередной прогулке к ней присоединилась психотерапевт. — Как твои дела, Рэйчел? — доброжелательно улыбаясь, спросила она. — Стабильно, — не задумываясь, ответила Рэйчел. И это было почти правдой. Она всегда старалась говорить только правду, ведь Зак ненавидел ложь…***
Дэнни разливал всем давно остывший чай, когда потолок во второй раз подёрнулся рябью и сверху вновь свалился «камень». Троица заинтересованно наблюдала за ним. — Только посмотрите, она же девочка! — Рэйчел была настолько счастлива, что не только позабыла о долгожданном чаепитии, но и не заметила, как её маска спокойствия и отчуждённости вмиг слетела. — Ты пришла поиграть со мной? Только учти: эти игрушки, — назидательно сказала Рэйчел и указала на заставленные игрушками полки, — мои и только. А хочешь, можем поиграть с чем-нибудь другим? Хочешь, ты сама будешь игрушкой? Конечно, хочешь! Все, кто сюда приходил, хотели! Ну, кроме Зака. Ты знаешь, он очень своенравный кот. А вот Дэнни ради моих глазок однажды даже согласился поменять цвет своих, хотя глаза для него — больная тема. Рэйчел смолкла, с огромным интересом рассматривая новоприбывшую. Остальные же смотрели на неё более спокойно — как на очередную жертву. — А мы похожи, — наконец сказала Рэйчел, кружась и прыгая вокруг девочки. — А может, мы отражения друг друга? — хихикнула она и резко ткнула пальцем девочке в глаз. — Нет, не отражения. Жаль… Ой, а волосы у тебя какие! — в следующее мгновение Рэйчел уже «копошилась в голове» девочки. — Из них же можно сшить куклу вуду! Жёлтенькую. А из кожи твоей можно сделать другую куклу. А из глаз… — Рэйчел остановилась напротив девочки, глядя в её испуганные, наполненные истинным страхом и ужасом, глаза. — Интересные глаза, жаль, если пропадут. Дэнни! — Рэйчел обернулась к сидящим за столом и мирно попивающим чай, иногда синхронно шипевших друг на друга, Дэнни и Зака. — Хочешь новые глазки? Дэнни так и подпрыгнул. Шлёпнувшись о потолок, он приземлился обратно на стул, облился чаем, поправил очки и халат и удивлённо взглянул сначала на девочку, потом на Рэйчел, и снова на девочку. — А впрочем, выбора у тебя нет, — тон Рэйчел вновь приобрёл равнодушные нотки, а лицо разгладилось, стало отчуждённым. — Это подарок. Она круто развернулась и сунула три пальца прямо в глаз девочки. Та не ожидала этого, поэтому не успела увернуться. Комната наполнилась звучным истошным криком. — Сладкая музыка для моих ушей, — завертел головой в разные стороны Дэнни, имитируя танец. — Смотри, Дэнни, — на окровавленной раскрытой ладони Рэйчел лежало одно глазное яблоко. Дэнни посмотрел на Рэйчел с ещё большим обожанием, что слегка не понравилось сидящему рядом Заку. Он трясущейся от возбуждения рукой взял глазное яблоко, поднял к лицу и отвернулся. А когда повернулся вновь, вместо глаза с карей радужкой, был другой — с туманно-голубой. — Как у тебя, Рэйчел. Он как у тебя, — весело подметил Дэнни. — Теперь пациенты бояться не будут, верно? — Теперь нет, милая Рэйчел, — Дэнни на радостях расплакался, утирая слёзы хвостом Зака. А когда тот заметил это, получил этим самым хвостом по лицу. — А она? — не глядя на зажавшуюся в угол девочку, крепко прижимающую окровавленные руки к пустой глазнице, недовольно пробурчал Зак. Рейчел обернулась, видимо, уже позабыв о её существовании, и сделала к ней несколько шагов. — Ради святой Бездны, убери от меня свою косу! Рэйчел, ну скажи ему! — завопил Дэнни. — Заткнись, чокнутый врачишка! — Только не в глаз! Только не в мой новенький глаз! Котяра вонючая! — Чё-о?! Кажется, кто-то кому-то всё-таки что-то отрубил, потому что после последнего восклицания Зака послышалось громкое «хрусть». Но Рэйчел не обратила на это внимание: обычное дело в Бездне, да и Дэнни быстро регенерируется. Рэйчел когда-то даже пыталась провести эксперимент под названием «Что же всё-таки способно убить Дэнни?» Но он так и остался незавершённым. С каждым шагом Рэйчел девочка вжималась в угол всё больше, будто надеясь слиться с ней или пройти насквозь, как привидение. — Я не хочу, чтобы ты плакала, — Рэйчел улыбнулась, но, как всегда говорит Зак, фальшиво, как куклы, которые населяют эту комнату. Рэйчел вообще улыбаться не умела, да и кому учить? — Я ведь твоя сестрёнка, и ты моя сестрёнка. — Только не повреди глазки, Рэйчел! — донёсся из-за её спины голос Дэнни. Всё-таки регенерировался. Ожидаемо. — Ты же хочешь быть моей сестрёнкой? — игнорируя наставление Дэнни, строго спросила Рэйчел. Девочка покачала головой, из последних сил вжимаясь в стену и прикрываясь свободной рукой. Лицо Рэйчел не изменилось, но она крикнула: — Дэнни! Я хочу её! Дэнни-и! — Конечно, Рэйчел! Всё, что пожелаешь, Рэйчел!***
Она подолгу гуляла на улице, часто кидала быстрые взгляды в сторону забора, словно надеясь увидеть среди прутьев знакомый силуэт. Но этого всё не происходило и не происходило. Рэйчел потеряла надежду. С каждым днём её глаза становились всё безжизненнее, а движение — механическими. — Рэйчел, может, вы вспомните своих родителей?.. Она не видела своих родителей очень давно. Плачущая женщина и молчаливый мужчина часто проведовали её, говорили, что она не больна, что любят её, но отчего-то не забирали домой. Рэйчел даже смирились со своей жизнью. Почти. Ей не давала покоя мысль, что её желание так и осталось не выполненным, хотя она уже и не была заложницей этажей.***
Очередной день на этаже B1 был как всегда скучным, но уже не настолько, ведь к ним пришла гостья. Целых сто лет гостей не было, и тут — на тебе! Не понятно, каким образом она смогла пройти все этажи, всех их Хозяев и при этом остаться живой. Впрочем, до этого никому не было дела. Неизменная троица — Рэйчел, Дэнни и Зак — сидели за столом и пили чай. В Бездне вообще выбор развлечений был крайне ограничен. Но в этот раз с ними сидела гостья — та самая, которая «подарила» Дэнни свой глаз. — Что-то ты тихая, — укорила её Рэйчел. — Зато на тебя гости хорошо влияют, — подал голос Зак, сидевший за столом крайне оригинально — точнее, на столе, на корточках. У них в Бездне есть негласное правило: твоё место — вот и делай с ним, что пожелаешь. — Хочешь ещё чашечку чая? — вежливо обратилась Рэйчел к девочке. — Ну почему ты молчишь? Дэнни, почему она молчит? Зак, растормоши её, иначе это сделаю я. Но Зак лишь лениво потянулся, а Дэнни в свою очередь принялся что-то возбуждённо объяснять. Когда он закончил говорить и вернулся к недоеденному кусочку кверхутормашкового тортика, Рэйчел недоумённо похлопала глазками, затем перевела взгляд на окно позади девочки, за которым была простая стена: в него зорко глядела холодная голубая Луна. Она будто бы дьявольски ухмылялась на тёмном безоблачном небе — такая холодная, будто подсвеченная изнутри. Рэйчел задумалась, затем медленно взглянула на девочку, пожала плечами и тоже вернулась к недопитому чаю и нетронутым сладостям. Но в какой-то момент она всё равно подлила девочке ещё чаю и смахнула мешающую чёлку с её зашитого нитками лица, сжала точно так же прошитую ручонку и улыбнулась: — Сестрёнка. Моя новая сестрёнка. Теперь на тебе моя метка, ты не уйдёшь от меня никогда. — Это точно! — довольно поддакнул Дэнни, размахивая столовой ложечкой. — Её зашитое сердечко принадлежит тебе. — Но… даже у неё… — голос Рэйчел дрогнул, её глаза наполнились слезами, — не получилось… Даже у неё… Ни у кого… — Нет-нет-нет, Рэйчел! — Дэнни уронил ложечку и вскинул руки, но, видимо, слишком резко, потому что чашка с горячим чаем в одно мгновение опрокинулась и залила ему штаны. — Твои глазки — они слишком печальны и больны! — Зато как у живой, — огрызнулся Зак, довольно подрагивая хвостиком и безумно усмехаясь. — А-ну закрой свой несмышлёный рот, тупое адское создание! — рявкнул Дэнни и вновь посмотрел на Рэйчел. — Она портит красоту твоих прелестных глаз! Давай выкинем её! Или скормим Заку! — Чё-о?! Я кот, а не Брандашмыг. — А мне пофигу, — отмахнулся Дэнни. — Рэйчел, милая, не плачь и не грусти. — А ты вообще о чём, Рэй? — задал вполне себе правильный вопрос Зак. Его настолько сильно интересовал ответ, что он даже перестал облизывать лапку-руку. — Моё… желание… — тихо, совсем тихо, ответила Рэйчел. — Никто не сможет. Я поняла. Никто. Не сможет. Я… Вечно… Никто! — Глазки-и-и! — взревел Дэнни, дёргая на себе волосы от досады. — Истерика! — подпрыгнул на месте Зак. Они переглянулись. — Кто из нас врач? На Дэнни словно опрокинули ушат холодной воды. Он сорвался с места и подлетел к Рэйчел, достал откуда-то салфетки, принялся по одной протягивать их Рэйчел и что-то ободряюще шептать. — Какое желание, Рэй? — стал допытываться Зак, когда его вконец достали ручьи слёз Рэйчел, в которых он уже тонул — а коты не жалуют воду! — громкий шёпот Дэнни и их до рвоты нежные обнимашки. Рэйчел услышала вопрос Зака, потому что вдруг перестала рыдать, склонила голову набок и улыбнулась. Вот только улыбка вышла скорее пугающей и маниакальной, чем милой и доброй — на худший случай, печальной. Она заговорила только спустя некоторое время: — Это…***
Эти огоньки в привычной пустынной пустоте были похожи на звёзды: яркие, крохотные, завораживающие. Рэйчел протянула руку, чтобы коснуться одной из них, но «звёздочка» вдруг погасла и упала. И вместе с ней в душе Рэйчел тоже что-то погасло. Что-то близкое, родное. Рэйчел отняла руку и отступила, ненароком затронув и погасив ещё несколько «звёздочек». Они, мерцающей вереницей, опали в пустоту, будто капли дождя прекрасным летним вечером. Безмятежно. Безвозвратно. Из солнечных, живых превращаясь в холодные, мёртвые. И Рэйчел гасла вместе с ними. Когда вокруг осталось всего несколько горящих «звёздочек», тела Рэйчел коснулось что-то длинное, прохладное. Багряная шелковистая лента сама собой обвила её талию, нежно скользнула по рукам, ласково, будто поглаживая, коснулась щеки — и две «звёздочки» разом погасли. Рэйчел протёрла глаза, и только сейчас заметила, багряные узлы на запястьях. В следующий миг лента, на этот раз подобно скользкой змее, прочно обвилась вокруг её лодыжек. Рэйчел хотела вырваться, сорвать их с себя, но не смогла даже пошевелить пальцем, замерев на месте будто старая кукла, которую остановили на середине завода. А потом откуда-то послышалась тихая мелодия, как из музыкальной шкатулки, и её руки вытянулись вперёд, будто в мольбе, правая нога под розовым платьицем неестественно вывернулась. Она выглядела, как самая настоящая кукла. — Убей меня… пожалуйста, — послышался откуда-то её собственный голос, но мелодия всё не стихала. Рэйчел помнила эти слова. Очень хорошо помнила, чтобы не узнать их с первых секунд. Оба конца ленты взметнулись ввысь, исчезая в тумане непроглядной темноты. Упала ещё одна «звезда». Рэйчел сразу потянулась ввысь, но не из-за натянутой тонкой струной ленты, а потому что вдруг разглядела там Её очертания… Где-то вдали продолжали безмолвно освещать пустоту своим холодным сиянием пять оставившихся «звёздочек». Но две из них горели ярче прочих.***
Рэйчел долго размышляла над своими снами. Кошмар в Бездне закончился, но продолжается до сих пор сейчас. Несомненно, этажи что-то сломали в Рэйчел. Они сломали её полностью. Когда она была всего лишь участницей «шоу», раз за разом, этаж за этажом она и Зак побеждали всех их Хозяев. Пока не добрались до последнего — этажа В1, более известного как Бездна. Никто не знал главную его хитрость. Этот уровень пройти невозможно. Попав в само здание, прямо на старте твой исход предрешён, ты уже заведомо точно не выберешься, потому как уничтожив его Хозяина, ты сам займёшь его пост. Пока не победят тебя. А что будет потом – неизвестно никому. Рэйчел ждала долго. Нынешние новоприбывшие не дотягивали и до третьего, а порой и до второго. Последней девочке тоже это не удалось. Но каким-то чудом Рэйчел смогла выбраться. Она не помнила как. Возможно, эта реальность всё лишь иллюзия, и на самом деле она сейчас проснётся в Бездне? Но её желание… Его никто не в силах выполнить. Родители, психолог что-то говорят, с интересом о чём-то рассказывают, Рэйчел кивала. И именно в тот момент она решила для себя одну простую вещь: никто не в силах исполнить её желание. Кроме неё самой.