Место в воздухе

      В первый раз он смог взлететь в одиннадцать, на первом уроке полётов.       Метла вибрировала под ним, пальцы крепко-крепко сжимали чуть скользкое из-за вспотевших от нервозности ладоней древко, но спина оставалась прямой, а смотреть хотелось не вниз, на землю, а вперёд. Он смог взлететь лишь на какие-то жалкие три метра, практически тут же опустился обратно, на землю. Уже через десять секунд, стоило только унять заходившееся бешеным ритмом сердце, захотелось повторить.       Взлететь выше, посмотреть, что будет дальше, попробовать остаться в воздухе на подольше.       Он пробовал, экспериментировал. Раз за разом. До тех пор, пока на третьем курсе не попал в квиддичную команду, успешно обойдя других претендентов на роль охотника.       Ему идёт синяя форма игрока Когтеврана. В сочетании с белыми волосами и голубыми глазами смотрится в какой-то степени даже богемно. В полёте же он похож на птицу: изящный, красивый, свободный. Только в эти моменты он ощущает себя там, где должен находиться. Хорошо помнится невообразимо приятное ощущение ткани на бледной коже в самый первый раз. Тогда было прохладно, тонкая мантия не спасала от холода, по телу бегали мурашки от предвкушения самой первой тренировки, которую он никогда не забудет.       Потом было много игр, — удачных и не очень; одни заканчивались празднованием и распитием сливочного пива в гостиной факультета, другие завершались ночами в больничном крыле — а уже на пятом курсе его сделали капитаном команды. В коллекцию приятных ощущений попал момент, когда он пытался прикрепить значок к мантии, но случайно уколол себе палец. Со второго раза значок-таки попал туда, куда надо, пускай и остался висеть кривовато, но в этом даже есть свой шарм.       В тот год их команда заняла второе место, уступив лишь Гриффиндору.

***

      Звонкий голос комментатора объявляет, что матч окончен, именно в ту секунду, когда Вэйно успешно пасует квоффл в сторону своего сокомандника. Следующая минута проходит в странной, но привычной сердцу неразберихе: весть о том, что ловец Когтеврана поймал снитч, мигом облетает всё поле, откликаясь в сердце у каждого либо тупой болью поражения, либо цунами ликования. Именно в тот момент Вэйно захватывает последнее. Так неожиданно и приятно.       Они победили. Практически с разгромным, чёрт подери, счётом.       Его кидаются обнимать товарищи по команде, однокурсники, другие члены факультета. Даже Саша, в квиддиче совсем не заинтересованный, подходит, чтобы пожать ему руку и, поправив очки на тонком носу, сказать: «Поздравляю с победой». Вэйно кричит вместе со всеми нечто воодушевлённое, на секунду растворяясь в толпе и совсем забывая о том, как ему обычно некомфортно в обществе такого количества людей.       Спустя пять минут всеобщий ажиотаж утихает. Все тоненькой струйкой тянутся в сторону замка, где, конечно же, начнётся масштабное празднование, но у Вэйно другие планы. Он цепляется глазами за тёмно-зелёные галстуки, пока не находит обладателя необходимого. Бьёрг стоит в отдалении, но даже это не мешает ему выделяться среди остальных своим ростом, и Вэйно бежит к нему, не скрывая собственного счастья, чтобы оказаться в крепких объятиях спустя секунду. Чувствуется запах хвои и мятного шампуня: Бьёрг всегда пах свежестью, и запах этот наводит на мысли о далёком доме.       — Поздравляю, — он целует Вэйно в висок, крепко сжимая его плечи. — Вы с командой хорошо потрудились.       — Спасибо, — румянец смущения внезапно опаляет щёки; похвала из уст Бьёрга всегда особенно приятна. — Ты ведь подождёшь меня десять минут?       — Само собой, — кивок. — Я буду здесь, хорошо?       Бросив «Договорились», Вэйно идёт в раздевалку, где встречает переодевающихся сокомандников. Произносит несколько слов поддержки, на что они откликаются восторженными криками, поспешно идёт в душ, слыша вслед одобрительные возгласы и бурные обсуждения самых ярких моментов в игре. Холодные струи воды успокаивают его, помогают прийти в себя после напряжённой игры и настроиться на другой лад, более спокойный и умиротворённый.       Вэйно не помнит, когда у них с Бьёргом всё закрутилось. Год разницы в возрасте, капитан квиддичной команды Когтеврана и староста Слизерина — немного необычное сочетание, но свели их вовсе не какие-либо статусы. Причиной, по которой они стали кем-то больше, чем просто учениками одного учебного заведения, стали руны. Людей, которые разбирались в старшем футархе лучше, чем они, вряд ли бы можно было найти на всю школу больше, чем пальцев на одной руке, настолько сильно в своё время каждого из них увлекла данная тематика. Вэйно до сих пор хранит записки, написанные рунными символами вместо привычного всеми английского или латыни. Это словно заклинания.       «Ты сегодня свободен?».       «Хочу показать тебе кое-что».       «Пойдём гулять в Запретный лес?»       Это всё медленно перерастало в нечто большее, дружеские рукопожатия слишком плавно и логично переткали в поцелуи в щёки. Влюблённость возникала медленно, словно носимая июньским бризом, а они подчинялись ей, не отрицая того, как сильно та влияет на обоих. Первый поцелуй в губы был лишь вопросом времени, который разрешился очень скоро.       Переодеваясь в белую толстовку и чёрные брюки, Вэйно думает о том, что сейчас, после напряжённой игры, ему хочется лишь спокойствия и ничего большего. Вместе с возлюбленным, к которому он выходит на улицу уже через минуту. Осенний ветерок такой же лёгкий, как и во время игры, на небе ни одного облачка — это были идеальные условия для квиддича, которые превратились в идеальные условия для свидания.       — Разве капитан победившей команды не должен праздновать вместе с остальными? — спрашивает Бьёрг, взяв его за руку.       — Я хочу отпраздновать только с тобой, — заявляет он, вздёрнув нос. — Саша обещал отвлечь от моего отсутствия внимание, так что у нас впереди весь вечер.       — В таком случае, идём на наше место?       Вэйно кивает.       Не то, чтобы кому-либо нравятся их слишком частые отлучки в Запретный лес, но именно там им удаётся найти уединение. Свежий воздух, какой бывает только в лесах, вдыхается с неподдельным наслаждением. Лёгкий ветерок ерошит и без того растрёпанные после полёта на метле белоснежные волосы. Запустив в них пятерню, Вэйно убирает с глаз мешающиеся пряди, зачёсывая их назад. Ненадолго, но должно помочь. Сердце всё ещё быстро колотится от так и не прошедшей волны адреналина, но ощущение чужой руки в своей заземляет, напоминая о том, что он больше не в воздухе, а на твёрдой земле, такой же надёжной и стойкой, как и сам Бьёрг. Слово «непоколебимый» тоже подходит.       — Как ощущения? — спрашивает Бьёрг, отодвигая рукой от лица свисающую вниз ветку ели.       — Всё хорошо, — односложно.       Конечно же, Вэйно известно, что тот ходит на квиддичные матчи только для того, чтобы смотреть на него: парящего, словно птица, такого свободного, находящегося в своей стихии. Бьёрг сам не раз признавался, что в этих играх ничегошеньки не смыслит, но готов ходить на них только для того, чтобы поддержать его, и Вэйно это ценит. По точно такой же причине он сам постоянно выслушивает чужие размышления о зельеварении, хотя сам ни черта не понимает в нём.       Их полянка в Запретном лесу освещается закатными лучами солнца сквозь кроны деревьев, сомкнувшихся над головами, словно зонт. Пожухлая трава немного колется, но Бьёрг благородным жестом расстилает свою мантию им вместо пледа. Вэйно падает на неё первым, устроившись на спине и устало потянувшись: после длинного матча всё тело болит, а мышцы тянет. Он облизывает губы, думая о том, что теперь остаётся только ждать матч между Слизерином и Гриффиндором, чтобы продумывать дальнейшую стратегию, а пока что команде необходимо заниматься в том же темпе, устраняя недочёты.       — Опять губы обветрил?..       Бьёрг нависает над ним, совсем близко, но не давая кончикам их носов соприкоснуться. Фыркнув, Вэйно лишь улыбается ему в ответ.       — Что за дурная привычка: их облизывать?       — Бьёрг, я на шестом курсе, а не на первом, что хочу, то и делаю, — закатывает он глаза. — Ветер меня любит, вот и всё.       — Не только ветер.       Через секунду они целуются. Бьёрг переносит вес своего тела на руки, нависнув над Вэйно и попутно вклинив колено между его ног. Вэйно растворяется в моменте, чувствуя, как тепло от осознания своей душевной близости с этим человеком отдаётся в кончиках пальцев сильнее всякой магии. Не зря их учили про то, что порою чувства могут быть даже сильнее проклятий — это ведь всё взаимосвязано. Опьяняет ещё больше ощущение холодных пальцев на коже под тканью толстовки, забирающихся ниже, уже за ремень брюк. Вэйно отчего-то смеётся ему в губы.       Странно, он будто бы пьяный вдрызг и завтра ничего не вспомнит, в то время как на деле же сегодня не пил ничего, кроме воды и чашки утреннего кофе.       Спустя полчаса поцелуев, ласк сквозь ткань одежды, покусываний кожи, преимущественно на шее, они успокаиваются и устраиваются поудобнее в объятиях друг друга. Вэйно чувствует, как пальцы Бьёрга путаются в его волосах, сам смотрит на его расстёгнутую на несколько пуговиц рубашку, рукой тянется и поправляет съехавший накребень тёмно-зелёный галстук.       — Странно, что ты решил праздновать со мной, — подаёт-таки голос Бьёрг. — В первый раз, когда вы выиграли матч при твоём командовании, именно ты напился первый и распевал We are the champions на всю гостиную. О тебе, помнится, легенды ходили весь оставшийся месяц только из-за пьяных выходок.       — Именно поэтому я больше не пью, — Вэйно тянется навстречу, чтобы поцеловать его в кончик носа. — Разве что только с тобой. С Сашей. И ещё с Вильгельмом иногда.       Он хмыкает. Наступает спокойное молчание, прерываемое лишь редкими звуками леса. Вэйно хочется раствориться в этой тишине, заснуть в чужих объятиях и проснуться лишь под утро, чтобы вместе встречать рассвет в мокрой от росы траве. Но червячок беспокойства точит мозг, не давая окончательно расслабиться.       — Что будет, когда ты закончишь Хогвартс? — наконец-таки спрашивает он, пересёкшись с Бьёргом взглядами.       — Пойду дальше, — пожимает плечами. — Ты же знаешь, что высокопоставленным чиновником Министерства магии стать ох как не просто.       — Я не о тебе, а о себе. Что будет, когда я останусь здесь один?       — Меньше факторов будут отвлекать тебя от подготовки к экзаменам. Тем более, ты приедешь ко мне на Рождество. И на Пасху.       — У меня есть только ты, — задумчиво тянет он, а затем добавляет: — Не хочу оставаться один.       — Я знаю, — Бьёрг улыбается. — Не переживай, я дождусь, пока ты закончишь Хогвартс. Но до моего отъезда ещё целый учебный год, так что не переживай и просто наслаждайся моментом.       В конечном счёте Вэйно приходит к выводу, что так оно и есть. Ведь сейчас-то у него всё хорошо: победа в матче, предвкушение оставшихся полутора лет школьной жизни. Всё будет хорошо, в это очень хочется верить. Сейчас же он прижимается к Бьёргу крепче, тыкается носом в его рубашку, вдыхая родной запах, и проваливается в полудрёму. Всё-таки, место ему есть не только в воздухе, но ещё и на земле.       Усталость, накопленная за день, резко сваливается ему на плечи, тянет за собой в царство Морфея, а тёплые руки, гладящие его по волосам, периодически спускаясь на линию шеи, только поощряют это. Задним мозгом Вэйно думает о том, что его сокомандники наверняка сейчас распевают в гостиной песни, играют в настольные игры и веселятся. И ещё о том, что им с Бьёргом наверняка влетит, когда они вернутся, если кто-то из преподавателей узнает, где они были. Но это уже дело десятое.       С подобными мыслями он окончательно засыпает, напоследок отмечая, что давно не чувствовал себя так хорошо.