—
5 сентября 2023 г. в 00:26
Шортер сидит на крыше, расположив солнцезащитные очки на макушке. Голова поднята кверху, а кофейные радужки разглядывают небо, усеянное звёздами. — Как часто ты думаешь о том, что мы больше не встретимся?
Эша покоробило. Парень поднялся с лежащего положения. Казалось, что так кровь лучше поступит к мозгу и ответ выйдет более ёмким. Не хотелось портить настрой продолжительного вечера, но ночь будто сама подталкивала к откровениям, становясь на сторону китайца в качестве защитника.
Выдерживая долгую паузу, блондин украдкой смотрел на профиль Вонга, увлечённого небесными армадами. О чём помимо озвученного он думает? — Я стараюсь не рассуждать о подобном.
— Знаешь, иногда меня накрывает приступ паники, — продолжил тему Шортер, склонив голову в бок. — Становится страшно даже из дома выходить или набирать тебя, а в ответ слышать тишину.
— Я всегда отвечаю на твои звонки, не прибедняйся.
Вонг хмыкнул. — Вот именно.
Поджав ноги к корпусу, Линкс расположил подбородок на коленях. Оживлённый район Чайна-тауна горел яркими огнями, напоминая опадающие листья долгожданной осенью. Люди, как мурашки, бродили подле зданий, покуда главари банд, как гордые птицы, наблюдали за всеми свысока.
Много где висели китайские фонарики, разумеется, слегка переделанные в целях пожарной безопасности. Они имеют несколько названий: конг-минг-денг, что в переводе означает «большой яркий фонарик» и тьян-денг «небесный фонарик». Красных пухляшей называют фонариками счастья или желания.
В квартире Шортера висит пара штук, а однажды Эш попросил один такой себе. По итогу Вонг приволок целых шесть. Кто только его об этом просил?
Они вместе года четыре, но уже успели пройти огонь, воду и медные трубы. Несколько раз приходилось вытаскивать Шортера из патовых ситуаций; в один раз китаец выносил Линкса с ножевым. До Мередит добраться юноши не успевали, поэтому главарь Чайна-тауна затащил друга в свою квартиру и судорожно зашивал рану.
Эш помнит, как тряслись руки с ниткой и иголкой. Оба приятеля агрессивно молчали, Линкс лишь шипел изредка, осознавая, что Вонг нервничает до неприличия много. Блондин полагал, что дело в том, что сам он постепенно отключался, поскольку крови вылилось ой как хорошо.
Да, Линкс мог назвать его другом, только, как бы то ни было, толстая корка льда неизменно разграничивала стороны, будто разделяя на чёрное и белое.
Эш просто не мог подпустить слишком близко. И дело не в Шортере, отнюдь нет, загвоздка в травмированном мире Линкса. Парень и так пропустил Вонга дальше всех, кто пытался проскользнуть в секретный сад. Блондин верит китайцу, но душа устраивает забастовку каждый раз, как только стоит подумать об их взаимоотношениях чуть глубже, чем надлежит.
Несчастной ночью, когда оба друга перебрали с алкоголем, слово за слово, язык довёл до приступа смеха. Шатясь, Эш влетел в Вонга, едва не прошибив себе лоб, а затем они целовались.
Продолжения Линка не помнил, однако Шортер уверял, что ничего не было.
После того дня блондин избегал китайца две недели, пока тот не заявился в дверях квартиры с претензией, будто лукошком традиционных паровых пирожков.
Ситуация замялась и более никогда не поднималась, точно её сожги, а золу распустили над океаном.
Избегать чувств - единственный вариант, представляющийся верным, среди множества опций. Как только нечто пробовало пройти дальше очерченной линии, Эш немедля предпринимал попытки бегства и они всегда работали. Только потом выливались ледяной водой на голову и сжигали чужие миры, но это уже не проблемы Линкса. Да, эгоистично, но так легче жить, когда твоё нутро держится на хрупком равновесии, страшащимся ветра.
Разве друзья целуют друг друга, следом ощущая, как душа обливается лавой от непринятия отвержения?
Неисчислимое количество раз Эша предавали, заставляли делать то, что не желал. Его ломали точно игрушку, купленную жестоким детям. Сколько грязных рук похабно лапало юное тело? Дино и его «коллеги» - извращённые животные. Звери измывались, удовлетворяя дикое вожделение, сливая все соки прямо в Линкса, не заботясь о последствиях для чужого морального мира.
Блондин привык закрываться, бежать, как только учует приближение, но ему не хочется отталкивать Вонга.
Как избавиться от распрей?
Запредельно больно. Весь вондер покрыт чёрным рваными дырами, ожидая попадания метеоритов из ужасающих происшествий извне.
Как построить купол, который защитит?
Каково приткнуться к самому близкому человеку и позволить ему, хотя бы на время, поверить в то, что всё будет хорошо?
Шортер боится потерять Эша, Линкс судорожно трясётся не только над тем, что кто-то из них способен полечь костьми в какой-то Богом забытой канаве, но и за то, что он сам отталкивает Вонга, изредка объясняя мотивацию.
Собственная линия судьбы разрывала напополам, с восхищением любуясь как жертва истекает кровью.
Будучи охотником, Эш непрестанно оставался дичью для других. Тупым куском мяса, шлюхой для постели и воплощения грязных мечт.
Закрывая глаза по ночам, Линкс молил не проснуться, а потом вспоминал Вонга. Последний наверняка расстроится очень сильно.
Что китаец будет делать, если узнает, что друг умер? Странные мысли в голове походят на личинок. Эш бы растерзал зубами любого, кто попытается умертвить Вонга, ведь кроме Шортера, по сути, никого не осталось и никогда не было.
Гриффин давно перестал существовать как единица общества...
Эш лишь желал сохранить тот мизер, который имеет.
Это не любовь, но нечто светлое и тёплое, как солнце, точно самый вкусный и любимый пирог, что-то прекрасное и не запятнанное. Подходя к шару, олицетворённому мыслями, Линкс натыкался на пропасть. Он боится прыгнуть, чтобы коснуться висящей сферы, а хочется до неутомимого зуда, сводящего с ума.
Эш знает, что Шортер молчаливо ждёт чего угодно, просто побыть бы рядом. От данности становится тошно, ощущение эгоизма наносит колющие раны.
— Не бросай меня.
Вонг нахмурился, слегка поёрзал на месте, прежде, чем обернулся. — С чего вдруг? — ему явно не понравилось.
Криво поведя губой, Линкс улыбнулся, не зная, как объяснить. Он кусал обветренные губы, искоса поглядывая на друга, ожидая порицания, но... Шортер почти никогда не ругается на него, за исключением из ряда вон выдающихся случаев, связанных с границей жизни и смерти. — Просто так. — пожал плечами блондин.
Тонна недомолвок, ещё больше ответов, заставляющих ощущать себя неуютно. Линксу бы не пришлось по вкусу подобное отношение к себе, но он применял упомянутое к другим.
Шортер придвинулся ближе. Теперь мощное плечо подпирало плечо Эша. Пропустив сквозь тело армию мурашек, подходящих на заряды тока, Линкс прикрыл глаза, укладывая голову на руку Вонга, словно маленький измученный зверёк, молящий о том, чтобы его приласкали.
Если он не любил, то как конкретно можно назвать это чувство, трепещущее внутри? Эш не знал. Единственная информация, крутящейся в сознании гласила о том, что с Шортером хорошо, а в прицепе множество пунктов о том почему. И этого достаточно. Пусть атомные бомбы взрывают душу, но пока в отдаление горит свет, никакие нападки не станут смертельными.