О причинах и последствиях

      Плитка на полу неприятно холодит только-только выдернутые из горячего плена одеяла ступни, пуская стайки мурашек по спине. Яркий свет лампы режет ещё не отошедшие от сна глаза. Чонгук аккуратно прикрывает дверь ванной в надежде не создать лишнего шума. Все-таки Тэхен, в отличие от него самого, ещё крепко спит в их постели.       Чонгук пару секунд мнется у входа. Зеркало, висящее над раковиной, манит и одновременно вызывает волнение. Наконец, собравшись с силами, Чонгук двигается в сторону раковины, достигая её буквально за пару шагов. Он окидывает взглядом свое отражение в зеркале и неосознанно закусывает нижнюю губу.       Господь.       Его внешний вид…       Шея и ключицы украшены множеством ярких засосов. Какие-то из них исчезнут уже к завтрашнему утру, а какие-то, Чонгук уверен, не сойдут ещё пару дней. С шеи внимание переключается на губы. Чонгук поднимает руку и совсем осторожно касается их. Почти невесомо проводит пальцами пару раз. Сначала по верхней, затем по нижней. Совсем не такие, как обычно… Припухшие из-за бесчетного числа поцелуев этой ночью и израненные из-за такого же бесчетного числа укусов. Чонгук не станет отрицать, что ему нравится. Нравятся и причины, и последствия. На запястье, протянутой к губам руки, синяки: кажется, Тэхен немного перестарался, когда фиксировал его руки своими ладонями (Чонгук впервые в полной мере ощутил, насколько они огромные), вдавливая тело под ним в матрас.       Чонгук чувствует, как низ живота скручивает от возбуждения. Точно так же как скручивало всю сегодняшнюю ночь. Уперевшись руками в раковину, Чонгук склоняется голову вниз, пытаясь перевести дыхание.       Вдох-выдох.       Чонгук встряхивает головой, когда чёрные локоны так и норовят залезть в глаза.       Вдох-выдох.       Сердцебиение тоже немного ускорилось. И пальцы задрожали.       Вдох-выдох.       Чонгук понимает, что всякие дыхательные тренировки бессмысленны, когда взгляд ловит очертания спрятанных под тканью пижамных штанов собственных коленей. Ему не нужно видеть их, чтобы знать: и на тех есть пару отметин. Они вчера многое успели опробовать.       От коленей взгляд неосознанно скользит по бедрам вверх. Перед глазами вереница воспоминаний. Он, распластанный на постели. Его бесстыдно раздвинутые ноги. Тэхен, удобно устроившийся между ними. Тэхен, целующий его бедра. Тэхен, сжимающий его бедра. Тэхен, кусающий его бедра…       На щеках вспыхивает стыдливый румянец. Расцвеченная отметинами шея тоже заливается краской.       Господь. Это правда произошло.       Чонгук не знает, как описать то, что он сейчас чувствует. Мыслей, эмоций — этого всего сейчас так много. Слишком много. Может быть, холодная вода сможет привести в чувства.       Левый вентель выкручивается до конца, и из крана толстой струёй начинает литься вода. Чонгук жадно набирает её в ладони и, прикрыв глаза, ни секунды не медля, плещет в лицо. Кажется, это было ошибкой.       Ледяная вода обжигает кожу, стекает по лицу и шее вниз, забегая за шировот и заставляя Чонгука поежится. Он наощупь ищет полотенце, обычно всегда весящее справа от раковины, но, конечно же, сейчас куда-то резко пропавшее, а когда все же находит, спешно прижимает мягкую сухую ткань к лицу. Так явно лучше. Однако, какими бы противными не были эти спонтанные водные процедуры, Чонгук ощущает: они и правда помогли ему прийти в себя.       Когда Чонгук наконец убирает полотенце от лица, то тут же инстинктивно вздрагивает, заметив в отражении зеркала ещё одну фигуру.       — Доброе утро? — хриплый голос Тэхена пускает волны приятных мурашек по телу.       — Д-доброе.       Между ними повисает неловкая тишина. По крайней мере, так кажется Чонгуку. Очень нервничающему сейчас Чонгуку. Он оборачивается, заметив, что Тэхен двигается в его сторону.       На Тэхене белая свободная футболка. Та самая, которую Чонгук вчера собственноручно снимал с него. Чонгук не думал, что сможет покраснеть ещё сильнее. С шеей Тэхена дела обстоят не лучше, чем у него самого. Только вместо засосов на золотистой коже — длинные полосы царапин, уходящие за ворот футболки.       Тэхен неловко потирает загривок (Чонгук прекрасно знает этот его жест неуверенности) и непривычно тихо спрашивает:       — Все нормально?       Обеспокоенность в голосе любимого мужчины режет ножом по сердцу Чона и заставляет немного собраться.       — Да, да. Все нормально, правда, — спешит успокоить он возлюбленного, — Просто…       — Просто?       Чужие плечи напрягаются, что не укрывается от взгляда Чонгука. Он мысленно ругает себя: надо же было заставить Тэхена волноваться за них.       — Просто мне не верится, что мы действительно это сделали.       Выдаёт на одном дыхании. Выдаёт, не подбирая слова. Выдаёт то, что занимало его мысли все то время, что он простоял в ванной.       Они. Это. Сделали.       Вчера. В этом самом доме. В той самой спальне. Они сделали это.       Они действительно занялись любовью.       Тэхен понимающе улыбается словам своего парня и медленными шагами подходит совсем вплотную к Чонгуку, устраивая свои ладони на чужой талии. Они давно усвоили: младшему нравится эта ласка. Им обоим, если быть точным.       — Да, мы правда это сделали, Чонгуки. И я тебе больше скажу: я собираюсь повторить и сделать это ещё много и много раз. Если ты не против, конечно.       Мягкая квадратная улыбка подкашивает ноги, взгляд карих глаз, наполненный неиссекаемыми любовью и нежностью, заставляет бабочек в животе трепетать, а низкий родной голос помогает освободиться от всех мыслей, принося с собой полное умиротворение.       Они это сделали, Чонгук невероятно этому счастлив, и Тэхен, вопреки всем волнениям Чона, полностью разделяет его чувства. Разве можно желать большего?       — Я, конечно, не против, — шепчет Чонгук в самые губы Тэхена. В правдивости его слов никто из них не сомневается.