приют для ангела

Небо усеяно звездными точками, будто творец небрежно приклеил каждую собственными руками, словно поделку. Ноги бежали, спотыкаясь. Неслись вдоль улицы вниз. Белая полоска бордюра, с огромной скоростью пролетает мимо взора. Подошва стиралась. Неприятный звук ее встречи с тротуаром разбивает тишину, притаившуюся в шуршащей листве, в кронах деревьев.  Влажные скулы. Соль и вода. К счастью, попутный ветер успевает высушить слезы. Несколько минут назад Хиори сбежал через окно собственного дома, и надеется, что родители и в этот раз не заметят его исчезновения. Им ведь нет до него никакого дела, они слишком заняты руганью, разговорами о разводе. Заняты всем, чем угодно, только не сыном. Дома никто не спросит, как дела, как ты, как себя чувствуешь. Всем плевать. Старые конверсы заношены настолько, что выглядят мертвыми, но именно они в эту ночь приводят его на порог чужого дома, что роднее отчего.  — Можно я... опять переночую у тебя? — дыхание сбитое, пальцы дрожат, а от бешеного пульса стучит в висках. — Не хочу возвращаться домой... Карасу не задает лишних вопросов, молча впускает внутрь и ведет в свою комнату на втором этаже, такую привычную. Это стало почти обыденностью — вот так сбегать к нему посреди ночи, лишь бы не слышать ругани. В последнее время даже видеоигры не помогали отвлечься. Они оба просто сидят на полу, в комнате Табито, укрывшись пледом, и жмутся друг к другу плечами. Тактильность и дружеские объятия — единственное, что дает надежду на решение проблем. Хиори хочется уйти от реальности, но теплые руки Карасу держат его в ней. Он совершенно запутался в своих желаниях, сбился с пути, называйте как угодно. Он попросту не знает, чего хочет от жизни. Растерянность на пару с неопределенностью пожирает душу самым мерзким и гнилым образом, травит разум суровой действительностью. Шерстяной плед, горящие ладони. Близость пьянит не хуже наркотиков. Хиори знает, что между ними ничего не может быть. Карасу не такой, в школе вечно болтает о девчонках. И если он говорит что-то двусмысленное, то это шутка, не более. Уместная, неуместная, неважно. Главное, что забавная. Карасу умеет быть беззаботным и собранным одновременно. Чуткий, нежный. Обладатель густых темных бровей, невероятных глаз цвета индиго, очаровательной родинки под левым глазом. — Мне кажется, еще немного и я сорвусь, — Хиори первым разбивает эту мучительную тишину. — Я просто убью их обоих, — руки пляшут тряской, голос дрожит. — Что за глупости. Убийство тебе не поможет, — Карасу старше и, возможно, умней, если речь заходит о жизни. В это трудно поверить, но это правда. Все-таки ему нравилось анализировать людей. Тыльная сторона его ладони проходится по щеке, отчего Хиори невольно вздрагивает. Палец утирает каплю, стекающую к подбородку.  — Если у меня ничего не выйдет, они разведутся.  — Они все равно разведутся, если захотят. Ты никак на это не повлияешь. Даже если тебе кажется, что от тебя что-то зависит.  — Будь я чуточку талантливее… все было бы иначе.  — Прекрати винить себя. — Ненавижу футбол…  — Да пожалуйста. — Правда ненавижу. — Тогда найди то, что тебе нравится, иначе будешь ходить кругами, — слова звучат так, словно в них есть скрытый намек, но все это глупые домыслы.  — Я не знаю, что мне нравится, — Йо опускает голову на чужое крепкое плечо.  — Ну может есть то, чего ты хочешь? — Я хочу остаться здесь. Здесь мне нравится. Ты мне... нравишься... — бездумно срывается с губ.   Карасу роняет его на пол, сбрасывая плед, и огромные глаза Хиори становятся еще больше. Нависает над ним, смотрит пронзительно, словно любопытный ворон, желающий исклевать жертву. Склоняет голову на бок, смотря и изучая. Хиори теряется в этом мгновении, изо всех сил стараясь убедить себя в том, что все это сон. Он не отводит смущенно взгляд, наоборот — смотрит в ответ, так же пронзительно и непреклонно. Круглое милое лицо с красивыми чертами. Длинные ресницы. Нежно-небесные пряди рассыпанные на полу, которые хочется пересчитать, локон за локоном. — Если тебе со мной комфортно, то оставайся здесь. Я не против.  Карасу неловко пялится. Слишком долго. Взгляд мечется с огромных глаз на притягательные губы и обратно. Собравшись с духом, он наклоняется... все еще нерешительно, но неведомое чувство ведет его за собой. Веки до самого последнего момента не желают смыкаться.  Первое касание неловкое, робкое и короткое, но почти сразу за ним следует второе — более решительное. И с каждым последующим касанием уверенность только возрастает. Безобидный, почти детский, «чмок» перерастает в нечто большее.  Хиори хочет ему просто довериться. Дыхание застывает, хотя сердце бьется невыносимо быстро, гулко стуча в груди. Он боится, что Карасу услышит это.  Губы жжет, а щеки горят, но дело не в стыде. Это чувствовалось комфортно, будто все шло как должно, будто все на своих местах. Казалось, настоящее пламя обожгло каждую его частичку тела. Карасу на ощупь ищет чужую ладонь, гладит ее, словно хочет убедиться, что это не сон. Переплетает пальцы, позволяя интуиции взять над собой верх. Он отстраняется только для того, чтобы взглянуть в эти огромные удивительные глаза. — Ты мне, кстати, тоже нравишься, — без капли сомнения произносит он.