Истории девятихвостых лисов

      Жаркий июль неумолимо разливался по склонам гор Пэктудеган, обволакивая всё живое тягучей, ленивой дрёмой.       Здесь же, на самой вершине Пэгунсан, погружённой, словно в молоко, в тяжёлые кудрявые облака, воздух был свеж и напоён ароматами нагретых на солнце горных трав и цветов, густым ковром устлавших всё вокруг. Прохладный ветер далеко разносил нежное пение птиц и перезвон колокольчиков, украшавших деревья обители Горных духов.       Пробивающееся сквозь ветви летнее солнце яркими бликами играло в медных волосах Бога гор Пэктудеган, превращая их в сияющий венец, демонстрирующий всему миру могущество своего обладателя.       Ли Ран пребывал в смятении, когда видел брата таким, как сейчас. В эти моменты осознания великолепия своего брата, лис не мог поверить в их родство: ведь что общего может иметь он - юный полукровка без толики божественных сил, и этот пленительный статный мужчина – древнее божество из сказаний и легенд, всё существо которого излучало уверенность и скрытую силу, что, как магнитом, притягивало к нему женщин, а мужчин - заставляло мечтать хоть немного быть похожими на него.       Ран не был исключением. Ему хотелось подчиняться этому неземному существу, следовать за ним, беспрекословно выполнять все его приказы - мыслимые и немыслимые. Чёрт, да просто быть рядом уже само по себе было высшей наградой. И сейчас, без стеснения разглядывая идеальное лицо брата, полулис размышляет о вероятностях и, особенно, невероятностях. Ведь если подумать - все решения, которые принимал он и, главным образом те, что принимали за него, все страдания и лишения, которые он испытал, все опасности, которые пережил — всё это непостижимыми, иногда пропитанными кровью, нитями Судьбы, вело его к этому моменту. Моменту, когда небесной красоты божество из сказаний и мифов, легендарный девятихвостый лис, властитель целого горного хребта… Вот так запросто, по-домашнему, сидит рядом с ним на мягком лоскутном покрывале и изящными тонкими пальцами перебирает ягоды вишни.       - Ты чего не ешь? Зря мы что ли весь день по жаре по этим чёртовым деревьям лазили?       Звук голоса брата вернул младшего лиса к реальности.       - А, да. Прости, хён, - Ли Ран взял одну из тёмно-красных, налившихся соком ягод и положил её в рот, при этом не сводя задумчивого взгляда со старшего кумихо.       Этот взгляд. Что-то в нём заставляло Ли Ёна чувствовать себя неуютно. Чувствовать себя…смущённым? Какая чушь. Кумихо встряхивает головой, отгоняя от себя навязчивые мысли.       - Ты какой-то чудной сегодня. Может на солнце перегрелся? - улыбаясь шутит он.       Ли Ран задумчиво склоняет голову, изучая лицо брата, пытаясь прочесть его улыбку, словно учёный, пытающийся разгадать таинственный древний текст. Эта улыбка не воплощает ни насмешки, ни призрения, которыми Ли Ён обычно одаривает слуг или незваных гостей, случайно забредших в обитель горного Бога.       Нет. Сейчас это тёплая улыбка, выражающая заботу и любовь.       Сердце Рана сладко сжимается, а внутри всё трепещет от осознания того, что такая улыбка и этот тёплый взгляд положены только ему одному. Он самодовольно улыбается этой мысли.       Как же всё-таки поразительно в его брате переплетаются кардинально противоположные качества: огненный нрав и всесокрушающая мощь, в любой момент готовые смениться такими ласковыми и успокаивающими волнами нежности.       - День сегодня хороший. Вот бы так каждый день, - отвечает он улыбкой на улыбку брата, думая в то же время о том, что его-то собственная улыбка вряд ли когда-нибудь сравнится красотой с улыбкой Горного Бога.       - Если бы мы сидели так каждый день, то это бы быстро надоело и перестало быть чем-то особенным,- неторопливо произносит слова Ён, будто пробуя на вкус их, а не вишню.       Особенным. Полулис мысленно улыбается этому слову. Интересно, знает ли его брат насколько особенным он является для него? Какой восторг в душе Ли Рана вызывают каждое его слово и каждый жест? Какой благоговейный трепет он испытывает только от того, что может находиться рядом с этим утончённым мужчиной?       Ран готов поклясться, что у него сейчас совершенно безумный взгляд. Но какая разница если он счастлив? Он ведь наполовину кумихо, а существам из легенд зачастую свойственно безумие. Должен ли он в таком случае противиться той буре чувств, что бушует в его сердце? “Наверняка, я как открытая книга для Ёна и он видит во мне лишь лишь жалкого глупого мальчишку. Как же иначе. Ну и плевать! Да, я пленён им! Нет. Не так. Я его…люблю?”       Но Горный Бог, то ли привык к таким взглядам и потому не придает им значения, то ли лишь делает вид, что не замечает эмоций на лице младшего, и поэтому продолжает смотреть на него с лёгким прищуром и доброй усмешкой.       - Мне такое никогда не надоест! Хён, да я весь мир переверну для тебя, дай только волю мне! - решительно выпалил Ран, не моргая глядя в глаза напротив, настолько пронзительно, что у Ёна в груди щемит от этой искренности. - Вот. - подытоживает полулис и, как будто бы закончив на этом разговор, возвращается к импровизированному пикнику.       Ли Ён с нежностью усмехается этому бесхитростному и такому по-детски наивному признанию брата. “Лисёнок”, - нежно думает он, - “Как же ты смог пронести эту невинную чистоту через все свои тёмные времена. Ты уже не тот малыш, которого я нашёл в Лесу Проклятых одиннадцать лет назад, но как же я рад, что до сих пор могу видеть его в тебе.”       Он чуть прикусывает губу, наблюдая за тем, как Ли Ран тянется за ягодой вишни и ловким движением закидывает её в рот. Тёплый ветер треплет его волосы, тёмные пряди спадают на лоб, закрывая глаза, от чего парень недовольно шипит и неуклюже убирает их за ухо.       Наблюдая за этой забавной картиной, Ён ощущает как внутри него разливается тепло и решимость во что бы то ни стало защитить этого мальчишку.       Он осознает, что парень, будучи кумихо лишь наполовину, лишён даже той весьма относительной неуязвимости, которой обладают эти мистические создания. Как бы Ран ни пытался доказать обратное, правда была в том, что он совершенно беззащитен перед ударами Судьбы. И как бы Ёну не хотелось скрыть младшего брата от всего мира, чтобы больше никто не посмел его обидеть и причинить боль, кумихо прекрасно отдаёт себе отчёт в том, что он не всесилен. Он не сможет всегда быть рядом и защищать Рана от всевозможных поджидающих его бед.       Малышу придётся столкнуться с трудностями, разочарованиями и болью - ведь такова жизнь, ещё никто не смог от неё убежать. Ли Ёну безумно хотелось, чтобы те невзгоды, что уже пережил его брат, оказались последними на его пути, а впереди его бы ждало только самое лучшее и светлое будущее. Но разве мог он быть уверен в том, на что не в силах повлиять? Эта беспомощность его угнетала.       Он провёл рукой по лицу, стирая тягостные мысли и возвращаясь в настоящее.       Солнце клонилось к закату, разливаясь по долинам тёплым золотым мёдом, исцеляя все тревоги и волнения. Ён хотел раствориться в этом светлом летнем дне, так же беспечно, как это умеет делать Ран. Хотя бы только сегодня он не будет Великим Горным Богом, защитником всего живого в окрестностях своих гор. Хотя бы сегодня он будет свободен от своих обязанностей и просто будет рядом со своим младшим братом.       Ли Ён запрокидывает голову и, прикрыв глаза, с наслаждением вдыхает свежий горный воздух.       - Ты так говоришь, потому что ещё юн. Я в твоём возрасте тоже хотел многого, - с теплотой замечает он.       Ран, наблюдающий за лениво проплывающими по небу облаками, недовольно закатывает глаза. Ну вот опять. Какой к чёрту возраст?       - Не говори так, а то наша разница в возрасте ощущается как пропасть.       Ён улыбается: “Но ведь так и есть”.       Он открывает глаза и поворачивается к брату, намереваясь объяснить этому глупому ребёнку что возраст — это опыт, и поэтому так важно его ценить и вообще…       Ран мысленно глубоко вздыхает. Он знает, что услышит дальше, но от своего хёна он готов слушать что угодно, лишь бы звучал его голос.       Однако вместо ожидаемой тирады слышна лишь тишина. Полулис немного растерянно поворачивает лицо к брату и ловит его взгляд на…своих губах?       На лице Ли Ёна всё так же играет лёгкая улыбка. От неё и этого задумчивого, внимательного взгляда, Ран ощущает себя странно. Внутри вспыхивают чувства ранее ему незнакомые, неведомые. Румянец подступает к щекам и полукровке самому становится неловко от собственной реакции на взгляд брата. Ведь он ничего не сделал, лишь посмотрел, тогда почему так жарко и тесно в груди от этого внимания?       Он физически ощущает этот взгляд своими губами, чувствует как кровь приливает к ним и пульсирует, ударяя горячими волнами. Ему перестаёт хватать дыхания и губы приоткрываются, чтобы впустить больше воздуха.       Что-то явно идёт иначе, не как обычно. Тело не может разжигаться огнём от простых взглядов и движения тёмных ресниц.       Парень пытается успокоиться и восстановить дыхание, но успевает лишь сделать вдох, когда пальцы старшего кумихо касаются его губ. Ли Ран замирает. Ему страшно пошевелиться, да и не получилось бы - он чувствует, что тело перестало ему подчиняться.       Что происходит?       Ран, словно заколдованный, смотрит на брата. В его голове нет ни одной мысли, а всё тело будто свело какой-то сладкой судорогой.       Мягкие пальцы Горного Бога неспешно очерчивают нижнюю губу юноши, скользят по его подбородку, спускаются к шее, словно следуя какому-то невидимому узору. Ли Ён сосредоточен будто художник, пишущий истинный шедевр, и, завершив его, он, как ни в чём ни бывало, убирает руку и возвращается на своё место.       Полукровка ошарашенно смотрит на брата и начинает заново учиться дышать.       - Неуклюжий, весь в вишне перепачкался, - с напускной строгостью шепчет кумихо.       Этот шёпот забирается глубоко под кожу Ли Рана, обволакивает и подчиняет его, начисто лишая возможности сопротивляться. Да что же это? Усилием воли он берёт себя в руки.       - Прости, хён, - он опускает взгляд, надеясь, что ему удалось скрыть своё смятение от глаз брата.       В голове младшего кумихо начинает роиться тысяча мыслей. Он пытается понять, что делать со всем этим сейчас и что же будет происходить дальше.       Из раздумий его выдёргивает лёгкий толчок в бок.       - Чего застыл? Больше ничего делать не буду, ходи теперь неряхой, - по-лисьи хитро улыбается Ли Ён и невозмутимо отправляет в рот сочную ягоду вишни.       “Он знает. Он всё видел”, - проносится в голове Рана, - “И он… улыбается? Ему что, смешно?” Это было уже слишком. Презрение, отвращение или, в конце концов, просто равнодушие - это всё можно было бы понять. Но насмешка? Вот уж нет!       Задетая гордость мгновенно разжигает в полукровке мстительный азарт. Пробудившийся в нём девятихвостый лис распахивает свои искрящиеся янтарными всполохами глаза и очерчивает лицо Ли Рана лукавой, угрожающей улыбкой. “Со мной так нельзя, хён. Скоро ты это поймёшь”.       - Ты чего?.. - растерянно начал было Горный Бог, как вдруг его младший брат в одно стремительное, плавное как у пантеры, движение, оказывается неожиданно близко к нему.       С холодным удовольствием Ран наблюдает за тем, как с лица Ли Ёна сходит былая спесь, уступая место удивлению и, начинающему зарождаться, негодованию.       “Что случилось, брат? Тебе не нравится когда играют не по твоим правилам?”       Ли Ран прекрасно понимает, что играет с огнём и также понимает, что его ставки в этой игре непомерно высоки. Он не может предугадать реакцию брата и это одновременно пугает и будоражит его. Потеряет ли он сегодня всё или же обретёт что-то новое? Да плевать. Пускай даже Ён оттолкнёт его, пускай ударит; худшее, что может случиться – он будет разочарован.       Конечно, разочаровать брата полулис боялся больше всего на свете. Внутренним взором он уже видел удаляющийся за горизонт стройный силуэт прекрасного рыжеволосого мужчины, одетого в парчу и шелка. Вместе с ним из жизни Ли Рана уходило всё, ради чего стоило существовать - глубокий бархатный голос его старшего брата, его сильные нежные руки, горящий янтарным огнём взгляд - всё то, что вызывало у полулиса восхищение и трепет.       Внезапно, с оглушающей ясностью, на Рана обрушилось осознание того, насколько его восхищение было далеко от тёплых братских чувств и насколько тот трепет, с которым он смотрел на Ёна, был далёк от простой радости находиться рядом с дорогим человеком. Неужели всё это время Ли Ён был для него не только любимым братом, но и объектом его самых потаённых желаний?       С другой стороны удивительно ли? Ён не только являлся божеством, но и внешне выглядел таковым.       Кто бы не потерял голову при виде этого уверенного в себе, излучающего силу и власть существа? Кто бы устоял при взгляде на его точёный силуэт, затянутый в ценные ткани щегольского ханбока, его бело-медную копну длинных волос и, особенно, на его, самое совершенное во всей вселенной, лицо?       Желание проучить брата медленно угасло в Ли Ране, уступив место любопытству. Он зачарованно изучал кумихо, будто заново открывая для себя его большие, всегда словно полуприкрытые в истоме, глаза, его острые скулы, утончённую линию подбородка, чувственные рубиново-красные губы. Эти губы дразнили его, они бросали ему вызов, заставляли хотеть ощутить их нежность, узнать их вкус, порождали желание, тёмное и порочное, посеявшее в его сознание жажду чего-то неправильного. Но такое искушение завораживало, опьяняло.       Однако пауза затянулась. Полукровка кожей чувствовал нарастающее недовольство своего старшего брата. Безусловно Ран боялся гнева Горного Бога, но отступать было некуда - настало время признать свои настоящие чувства и перестать бегать от них или выдавать за обычную братскую привязанность. Да, он любит. Любит чисто, самозабвенно, искренне. И когда-нибудь эта любовь разрушит его, он почти уверен. Возможно, он даже жизнь поставит на кон этой любви. Такую любовь нельзя ни с чем спутать. И сбежать от неё тоже не получится. Остаётся только идти у неё на поводу, наплевав на все последствия, здравые мысли и мнимые отговорки внутреннего голоса.       Время идти ва-банк и получить то, что его по праву.       Поддаться искушению.       “К тому же Ён сам виноват,” - оправдывал себя полулис, - “Первым затеял эту игру, а потом просто её закончил! Нет, хён, так не получится. Ты должен ответить за последствия. Мы продолжим играть. И ещё посмотрим кто выйдет победителем.”       Азарт вернулся к Ли Рану и захватил его с головой. Больше не было ни сомнений, ни страха - только решимость и слепое влечение.       «Кажется, моя первая любовь стала и моей первой зависимостью» - проносится в голове полукровки, в тот момент, когда он касается лёгким поцелуем уголка губ брата. Младший чувствует, как старший брат вздрагивает от этой близости. Ран готов к тому, что его ударят или испепелят молнией - да пожалуйста, но он не может, просто не может сейчас остановиться. Однако раскатов грома не последовало. Вместо этого чужая рука ложится на его затылок и тонкие пальцы неспешно перебирают его волосы, то ли успокаивая, то ли поощряя. Внутри у полукровки всё полыхает от ощущения взаимности. Его не оттолкнули, а значит у него есть шанс доказать свою любовь и получить любовь в ответ. Ли Ён улыбается в этот полу-поцелуй и до Рана доходит, что он чересчур долго задержался, купаясь в своих ощущениях. Его тело напряжено как натянутая струна. Он жаждет большего. Ему это просто необходимо.       Не в силах дальше сдерживаться он притягивает к себе брата и впивается в его губы исступлённым, страждущим поцелуем. В это мгновенье мир перестаёт существовать для Ли Рана. Всё, что у него остаётся, это влажный жар губ Ёна и их сладкий вкус, смешанный с терпким вкусом вишни. Он пьян от этой близости. Наконец всё так, как и должно быть - его брат безраздельно принадлежит ему, а Ран - принадлежит своему хёну. Выжечь бы этот момент у себя в памяти.       Однако Ли Рана никак не покидает мысль о том, сколько девичьих губ до этого момента так же касалось его брата. Он хочет навсегда стереть эти невидимые следы, переписать их собой, и остаться, таким образом, единственным и последним, кто оставит свою печать на губах этого Горного Бога.       Обхватив ладонями его, такое пленительное и прекрасное, лицо, не давая отстраниться, полукровка, словно в лихорадке, снова и снова клеймит брата жадными, собственническими поцелуями, наслаждаясь его покорностью, которая, он уверен, временна и в любой момент может обернуться для него большими неприятностями. Ран думает, что, возможно, уже позволил себе слишком многое, и, наверное, нужно срочно остановиться, но огненный шторм, бушующий в нём, эта неистовая одержимость, просто не даёт ему этого сделать. Ощущение контроля над братом дурманит его разум, и он отдаётся чувствам, отодвинув все сомнения и здравый смысл на задний план.       Внезапно он чувствует как пальцы Ли Ёна, до этого покоящиеся в его волосах, сильно сжали пряди на затылке, останавливая, лишая свободы двигаться.       Сердце Рана пропустило удар. Вот сейчас. Сейчас грянет буря и ему настанет конец.       Слегка ослабив, но всё ещё удерживая хватку, девятихвостый лис неспешно отстраняется и в упор смотрит на младшего кумихо тёмными, полными искрящихся молний, глазами.       Ран замирает. Сейчас он полностью во власти своего брата и всё, что ему остаётся это наблюдать за тем как вершится его судьба. Что же это будет?       Как во сне он следит за взглядом брата, пугающе медленно скользящим по его лицу, вдумчиво изучающим его, плавно спускающимся к губам, припухшим от поцелуев. Ли Ран окончательно и бесповоротно растворяется в этом взгляде. Ему начинает казаться, что хён наверняка сейчас слышит стук его сердца, ведь оно бьётся так сильно, что это просто невозможно не услышать.       Их взгляды снова встречаются. “Похоже”, - подумал полукровка, - “Решение, наконец, принято”. Он покорно прикрывает глаза, готовый принять свой жребий, каким бы тот ни оказался.       И в этот момент Горный Бог окончательно разрушает последние уцелевшие между ними барьеры, отринув все возможные нормы приличия, которые ещё несколько минут назад смели существовать. Он накрывает губы Рана своими и ведёт этот поцелуй, вложив в него все те чувства, что так долго теплились в его сердце, презираемые и отрицаемые, всю ту заботу и любовь, что он питал к младшему брату.       Абсолютное принятие.       Душа Ли Рана вспыхивает ярким скрипичным крещендо, чувства переполняют его так сильно, что слёзы наворачиваются на глаза. Он обнимает Ёна за шею и прижимается к нему так крепко насколько только может.       Это был поцелуй страстный и отчаянный. В нём звучали все те слова, которые они так долго не решались сказать друг другу, все те надежды и мольбы, которые до этого не могли быть произнесены.       "Пожалуйста, всегда будь рядом! Ты - моя жизнь. Отдай мне себя, всего, без остатка. Люби меня и позволь мне восхищаться тобой всю оставшуюся мне жизнь!"       "Я так боюсь потерять тебя. Позволь мне защищать тебя, заботиться о тебе так долго, как я буду на это способен. Позволь исполнять любые твои желания. Разреши делать счастливым каждый твой день! Пожалуйста, будь со мной."       Постепенно пожар, разгоревшийся между ними, утих, превратившись в уютный ласковый очаг, дарящий покой и безмятежность. Теперь, когда больше не осталось недосказанностей, кумихо могли просто наслаждаться друг другом и этим хмельным летним вечером. Ли Ён нежно скользил лёгкими, как пёрышко, поцелуями по атласным губам своего брата, словно оставляя обещания, которые однажды непременно будут выполнены. Его длинные пальцы бережно, успокаивающе поглаживали бархатистую кожу на щеке Рана, вызывая у того счастливую умиротворённую улыбку.       Глубоко вдохнув напоследок такой родной запах брата, Ли Ран отстраняется первым, и его улыбка сменяется сытой и хитрой. Он победил.       - А сам-то, хён? Ешь аккуратнее! - он отодвигается на безопасное расстояние и, как ни в чём ни бывало, закидывает очередную ягоду в рот, и искренне забавляется, наблюдая, как брат пытается вернуть себе строгий и уверенный вид.       Следующее за этим молчание ничуть не давит на Рана. Он абсолютно, безоговорочно доволен своей выходкой. Ему не о чем жалеть, поскольку он наконец-то смог осознать и принять себя и свои чувства.       И сделать то, о чём едва смел мечтать.       - Видимо мне придётся перестать есть вишню, иначе с моих губ никогда не будет сходить краснота,- усмехается Горный Бог и устремляет свой взгляд в небо, где солнце уже зашло за горизонт.       - Да, тебе стоит быть осторожнее, иначе последствия могут оказаться куда серьёзней, - улыбается в ответ полукровка и присоединяется к наблюдению за закатными облаками.       Понял ли кумихо чувства Рана? Принял ли он их? Или лишь подыграл? Полулис не был уверен, да и сейчас это было не так важно. Всему своё время. А этот тёплый летний вечер, итак, дал ему максимум того, на что был способен, навсегда сохранив в памяти Рана пожар глаз Ли Ёна и горячие касания его губ.       Ночная прохлада опустилась на Пэктудеган и сотни ярких звёзд зажглись на чёрном бархате неба. Одна из них сорвалась с общего полотна и устремилась к земле.       “И всё же. Вот бы так было всегда.” - блаженно улыбаясь подумал в этот момент юный полулис, своей рукой ища на ощупь чужую.