Джаспер бежал, бежал очень долго и далеко. Без цели, без желаний. Без жизни. Бежал несколько дней подряд, не останавливаясь — спасибо вампирской выносливости. Остановиться…а зачем? Для кого? Когда он был амбициозным военным, то сражался за то…за то, что ему прикажут. После оказался талантливым вампиром с редким даром — управление эмоциями. Джаспер бы рассмеялся, если бы мог что–то чувствовать, но в том–то и загвоздка — он не чувствовал ничего, как и все остальные вампиры, мёртвые исчадия ада, упорно изображающие жалкие пародии на человеческие чувства. Этот «дар» казался издевательской насмешкой над тем, во что он превратился.
— Мы нечто большее, чем просто люди. Мы выше них. Прекраснее. Люди…более примитивны. Мы же не поддаёмся их соблазнам… — вкрадчиво говорила Мария, при этом стоя слишком близко к Джасперу.
— Подождите, — он мягко отодвигает её. Ведь, если их кто–нибудь увидит, это может скомпроментировать эту прелестную девушку. Мария усмехается:
— Вы очень благородны, но совсем не слушаете меня. Теперь вы иной, — она нежно проводит рукой по его белой щеке, лишённой всей крови до капли. Зато кровь расцвела в его глазах. — У нас нет тех глупых принципов, которыми люди сами же и связывают себя.
— Вы говорили, что вампиры не поддаются людским соблазнам, — напоминает Джаспер с лёгкой улыбкой, уже не в силах оттолкнуть это прекрасное создание. Как же ему хотелось бы прямо сейчас влиться ей в губы! И далее…аккуратно стянуть красное платье. Он уже познал женщин за нескромную плату, но никто из них не мог сравниться с Марией. Гордой, загадочной, удивительной Марией, что ворвалась в его жизнь подобно смерчу, перевернула и разрушила всё прежнее, а после построила на опустевшем месте нечто более великое.
Она сказала ему «Доверься мне», а после впилась в его шею острыми клыками. Перевоплощение соправождалось болью гораздо более ужасной, чем знал Джаспер. Это не могло сравниться ни с одним ранением, ни с одной болезнью, но оно стоило того, что он в итоге обрёл — бессмертие, дар, и, ценнее всего — Марию.
— Каюсь, вы стали моей слабостью, — произносит она, и наконец они сливаются в таком долгожданном поцелуе. Конечно, им обоим этого было мало, потому Мария тут же разрывает на нём доругую, белую рубашку. И Джаспера абсолютно не заботит разорванная ткань.
А может, вампиры и могут чувствовать. Чувствовать то, что лишь помогает делать то, единственное, на что они способны — ярость. Джаспер с рыком расшвыривает деревья вокруг себя.
— Стой! — звонкий и тонкий голосок действительно останавливает его и возвращает холодность разума. — Там гнездо!
Джаспер оборачивается и видит низкого роста девушку с короткими, торчащими в разные стороны волосами. Он не имеет ни малейшего представления, как объяснить свидетельнице его ярости нечеловеческую силу, с которой он повалил кучу деревьев, а потому выбирает самый простой вариант — бежать. Вероятно он всю жизнь проведёт в погоне. Но однажды поймёт, что это не погоня, а бегство, изначально обречённое на провал. От себя ведь не убежишь.
Мимо Джаспера снова стремительно начинают мелькать деревья, наконец он прыгает со скалы, через ущелье и неожиданно слышит, как позади него кто–то приземляется. Через мгновение Джаспер снова видит эту незнакомку и ругает себя за недогадливость — от неё ведь совсем не пахнет человеком!
— Ты очень быстр, Джаспер, — говорит девушка и приближается к нему.
— Ты от Марии? — рычит он и делает шаг назад.
— Марии? — почти недовольно переспрашивает незнакомка. — Нет.
— Откуда ты знаешь моё имя? — Джаспер не верит ей и готов разорвать прямо здесь.
— Я ждала тебя, — мягко произносит она и улыбается. — Очень долго ждала. Я Элис.
— Что значит «ждала»? — настороженно интересуется он.
— Я могу видеть будущее, — как нечто естественное произносит Элис.
— Чего ты хочешь?
— Привести тебя в семью, — прямо отвечает девушка и вновь делает несколько шагов навстречу ему.
— Теперь мы твоя семья, Джаспер. Единственная и настоящая, — произносит Мария, опуская голову ему на грудь.
— Не приближайся ко мне! — предупреждающе скалится Джаспер, но Элис и не думает его слушаться, тогда вампир бросается прочь от неё в надежде скрыться. Почему–то убивать эту странную Элис ему уже не хочется.
Странную и, как оказалось, невероятно быструю Элис.
— Карлайл говорит, что я очень упорная, — громко произносит она: — Хотя бы скажи, куда мы бежим.
— От тебя, — бросает Джаспер, ему совершенно всё равно, кто такой этот Карлайл. Наверняка, такой же псих, как и эта Элис, которая вдруг заливается звонким смехом. Чёрт дёргает его за язык, и он спрашивает: — Почему ты смеёшься?
— Знаю, к чему приведёт эта пробежка, — радостно отвечает она и вдруг серьёзно, настойчиво и, что нервирует Джаспера больше всего, нежно добавляет: — Пора остановиться, Джаспер.
И он останавливается. А после идёт за ней. Без надежды, желания и интереса. Просто потому что у него есть целая вечность, и он совершенно не знает, что с ней делать.
***
Джаспер берёт свои мысли насчёт Карлайла назад, и в этот момент почему–то усмехается «брат» Элис, Эдвард. Эсме просто прелесть. Розалли не очень–то ему рада, и это взаимно, впрочем, она, кажется, самая адекватная среди них. Да и Элис вдруг начинает казаться ему…
Джаспер резко обрывает свои мысли об этой «семье». Он не идиот, и не совершит одну ошибку дважды. А остаётся у Калленов лишь за тем, чтобы убедиться, что под масками святых среди монстров скрываются ещё более ужасные чудовища.
***
Чудовища не спешат проявлять свою кровожадность. Но Элис, подобно маньяку, преследует Джаспера, и он никак не может понять, что ей от него нужно. Конечно, слабоумием Джаспер никогда не отличался — думал он так до встречи с Марией — но он не верит в искренность чувств одарённой Элис и всё ждёт, когда она явит своё истинное лицо.
***
— Отец отказался от меня, — вдруг говорит Элис одним вечером. Джаспер молчит, он не просил её об откровениях, но в нём неожиданно просыпается чуткость, и он не решается оттолкнуть девушку на этот раз. — И меня заперли в психиатрической клинике. Никто не верил мне. В какой–то момент я и сама перестала доверять себе…потом появился «Ищейка» и сделал меня вампиром. Я ненавидела его и себя за это. Если честно, то ненавидела просто весь мир.
Джаспер чувствует, что удивляется. Вот Элис сидит перед ним и наконец таки раскрывается. Только не так, как он этого ожидал.
— Потом я встретила Карлайла и Эсме, — её голосу возвращаются привычные мягкость и мелодичность. — И я ожила. Действительно ожила. Даже когда во мне текла кровь, я не была настолько живой.
После молчания Джаспер долго разглядывает Элис, а после спрашивает:
— Почему ты рассказала мне это?
— Потому что я хочу, чтобы ты знал, что жить, не существовать, а именно жить дальше можно, — она наклоняется к нему, к его губам и произносит: — И верить снова тоже можно.
Джаспер вовремя отстраняет от себя девушку. Однажды он уже поверил одной, и теперь вечность будет жалеть об этом.
— Я очень долго ждала тебя, — повторяет Элис. Джаспер опускает голову и заключает её в неловкие объятия. Довериться? Всё, что он может — это жить с надеждой, что остатки его души, теперь принадлежащие Элис, не будут разбиты в прах.
