Если бы была награда за самый худший день в жизни, то Дейдара отдал бы её именно этому дню.
Если бы была награда за самый пизданутый день в жизни, то Дейдара отдал бы её именно этому дню.Если бы была награда за самый лучший день в жизни, то Дейдара отдал бы её именно этому дню.
***
Неспешные шаги разбавляют густую тишину города. Ботинки задевают засохшие ветки, разные обертки и прочую лабуду, что издаёт прескверные звуки, стоит только наступить на это разнообразие. Да что уж, только слегка заденешь и уже держи пакет шуршащих мракобесий, которые так и норовят соблазнить тебя на отрывание своих чувствительных ушей к чертям собачьим. Сейчас это было как никогда некстати. И без того хотелось убежать куда-нибудь на край света, попутно доблестно одолжив пару бутылок крепкого алкоголя у первого же попавшегося супермаркета, не намереваясь возвращать волшебную продукцию на её законное место. Но, к сожалению, таким мечтам было просто не суждено сбыться в данных обстоятельствах, ведь все нормальные магазины сегодня как назло решили закрыться чуть раньше. Как никак, первый день лета на носу. Хер знает, как это относится к закрытию пораньше, но кто-то решил и все последовали примеру. А круглосуточные находились в особенных ебенях, которые, к сожалению, понять не каждому. И найти тоже. Поэтому приходилось довольствоваться смятой пачкой сигарет в кармане джинс и полупустой банкой пива в руке. Конечно, спиртные напитки и табачные изделия это всё плохо, но так может говорить только тот, кто когда-то употреблял что-то из вышеперечисленного, поэтому можно смело продолжать сейчас, чтобы потом раздавать свои нравоучения всем вокруг. По крайней мере такая политика на данный момент крутилась в блондинистой макушке. Блондинистой макушке, что сейчас шла по серому тротуару в безлюдном парке. Парень не покачивался из стороны в сторону, как пьяница, он не шептал под нос бредни, как наркоман, его взгляд не был затуманен алкоголем, нет, наоборот, горечью. И всепоглощающей тоской. Грустью. Злостью. Ненавистью. Да в общем-то всеми чувствами, что только существовали, кроме радостных. Серые глаза сейчас напоминали мутную воду, хотя обычно они были прекрасного лазурного цвета. Возможно это была игра света, ведь на небе сейчас не красовалось яркого и теплого солнца, только холодящая душу луна, что излучала лишь тусклое сияние. Во всяком случае, светловолосого в настоящее время в последнюю очередь волновала луна и всё прилегающее к ней. Его пустой взгляд сейчас был устремлен вниз, прямо на дорогу под ним. Ну или мусор, которого было немало.***
Ко всему всегда должна быть какая-то предыстория, ведь так? Так. И этот случай далеко не исключение. Разве может такой молодой, полный сил и энергии, парень, гулять с опущенной головой в преддверии каникул? Конечно, может. Если у этого есть причина. А она, разумеется, есть. И не одна.***
Сегодняшний день в общем начался с мелких неприятностей, по типу бутылка мимо урны пролетела или туалетная бумага кончилась в самый ответственный момент. Вроде и мелочи, а бесит конкретно. Но всё это можно было легко потерпеть и забыть уже в следующую секунду, если бы дальше день не набирал обороты. Поссориться по телефону с матерью из-за очередного пустяка? Сделано. Одеть ветровку шиворот-навыворот? Сделано. Удариться головой о незамеченный столб? Разумеется, тоже. Уже в тот момент Дейдара понял, что день будет далеко не самый обычный. Даже близко к слову «нормальный» он стоять не будет, ибо не каждый раз можно умудриться уронить телефон в грязную лужу, которая в общем была единственная по дороге в ненавистную школу. Благо, техника не восприняла это слишком серьезно и всего-лишь перестала включаться, пища что-то про попадание воды во все дырки, что только имелись у этой рухляди. Казалось, что это не телефон, а сыр какой-то. В потрепанном пристанище знаний же всё было по-старому. Младшеклассники носились по всему зданию, абсолютно не замечая других людей вокруг и сметая со своего пути всё, что только попадётся под руку. Тсукури это знатно раздражало, ведь стоило сделать ему пару шагов от турникетов, как в него уже прилетел какой-то малец. Школотрон тут же рявкнул на блондина матом и, срываясь с места, побежал дальше, окончательно сбивая всем этим с толку молодого неудачника. —да что сегодня за день такой, — прошипел себе под нос Дейдара, рефлекторно отряхивая свою рубашку и штаны. Его светлые брови сдвинулись к переносице, а глаза проецировали явное презрение к этому миру. Вроде и последние учебные сутки, а вроде и не чувствуется счастья вовсе. Будто сегодня случится что-то хуже, чем просто грубое замечание от завуча об очередном опоздании, ещё и в такую пафосно-важную дату. Но, если с этим ещё можно было как-то смириться, то с опозданием на алгебру никак. Учительница была конченой истеричкой в пятом поколении, для которой её предмет это самый важный на всей планете Земля, поэтому пускать она никого не собирается, даже если опоздал только на полсекунды. Блондин сначала пытался ей что-то объяснить про бабушек-через-дорогу-переводил, но, кажется, его не поняли. Вернее, откровенно послали куда подальше, ведь прямо перед самым носом парня просто захлопнули дверь, не желая больше слышать приевшейся отмазки. Ну и что оставалось делать пристыженному, по мнению учительницы, Тсукури, кроме как показать фак двери и молча уйти, кипя от бурлящего гнева внутри. Однако подсознание как-то само понимало: это ещё не самое жесткое, что с ним произойдет за этот день и нервы точно стоит поберечь. Поэтому голубоглазый и оставил идею бесстыдно оставить жёлтой жидкостью на двери приятное письмо математичке. Светловолосый стал бесцельно бродить по обшарпанным коридорам, от которых, честно говоря, хотелось убежать как можно дальше, при этом попутно выкалывая себе оба глаза и выкидывая их в первую попавшуюся мусорку. Просто чтобы больше никогда не видеть подобного. Такое умершее «искусство» особенно давит на мозг тем, кто хотя бы чуточку разбирается в нём. И Дейдара был таким. Он никогда не понимал, как можно было спокойно смотреть на свою явно устаревшую работу, всю побитую и чуть ли не развалившуюся, но при этом улыбаться во весь рот и на полном серьёзе говорить, что она когда-то была сделана якобы с чистой душой и огромной любовью. Блондин считал, что искусство прекрасно в самом моменте, когда ты только-только сотворил что-либо и можешь по-настоящему восхититься этим. Но после вся бушующая страсть и яркость данного произведения в миг угасает, ведь если смотреть уже во второй раз, то не будет того самого огонька в глазах, который мелькал в самый первый. Собственно, такая политика у него была и в романтических отношениях. Конечно, юноша не был двинутым на голову, и в любовь с первого взгляда и до совместного гроба с милыми цветочками на могиле он не верил. Однако всегда считал, что если когда-нибудь и решится встречаться с по-настоящему понравившемуся сердцу человеком, то никогда не предаст его и будет верен своему выбору до последнего. Но а пока такой надуманный идеал не найдётся он может спокойно творить всё, что душе будет угодно, даже не думая ограничивать себя. Собственно так и протекала его далеко не скучная и полная приключений жизнь, пока Тсукури не встретил его. Такого же единомышленника. Проще говоря идеалиста, помешанного на искусстве, как и он сам. Конечно, изначально светловолосый сильно противился этому всему, ведь встречаться со своим полом это позорно и неправильно, пока попросту не смирился с данной ему участью. Только вот благородная судьба решила, помимо члена в штаны, добавить ещё один немаловажный факт и сделать понимания искусства у обоих совершенно противоположными. Сасори, как назло, считал, что только вечность может быть поистине прекрасна. И как бы тут голубоглазый не пытался убедить своего неправильного парня в обратном, ничего не получалось. Акасуна всегда твердо, как упертый баран, стоял на своём, а это решение он уж тем более менять не собирался. Но даже при таких обстоятельствах блондин всем разумом и телом искренне любил своего Данну. Его уравновешенный характер, достаточно спокойный, хоть и местами обжигающе холодный, нрав. Это так сильно отличалось от него самого, что даже будоражило кровь, от понимания. Не зря говорят: противоположности притягиваются. Но особенно горячо в растопленном сердце Дейдары отзывались эти багряно-красные волосы, о которых нужно только мечтать и просто невозможно было на них не смотреть, тем более, когда они находились столь близко. Иногда даже непозволительно, хотя, кому он врёт. Эти поцелуи на чувствительной шее были до одури приятны, что прекращать идиллию было бы настоящим грехом. Когда подобные воспоминания неожиданно всплыли в голове, то вся школа тут же ушла на задний фон. И, раз уж так вышло, что парня не пустили даже на первый урок, то зачем вообще оставаться на остальные? Короче говоря, голубоглазый списал все сегодняшние беды на знак свыше, обозначающий, что ему не стоит сегодня напрягаться учебой, поэтому добросовестно решил прогулять и оставшиеся занятия. Он незаметно выскользнул из школы, пока старичок-охранник задремал на своём посту, что было далеко не редкостью, нет, скорее заезженной обыденностью. Конечно, терять время в пустую тоже не хотелось, из-за чего в светлой макушке сам по себе появился интересный план. На данный момент они с Сасори не виделись уже около недели, что в их причудливых отношениях было далеко не редкостью и за пройденные вместе два года уже оба успели привыкнуть к такому странноватому графику встреч, каждый раз тщательно подбирая день и место для такого значимого события и готовясь к нему, будто на праздник великий. Блондина изредка это раздражало, ведь он не любил постоянно жить по запланированному сценарию, куда больше ему нравилось всё делать так, как пойдёт. Тсукури, из-за большого уважения к кареглазому, старался не нарушать хотя бы эту совместную традицию или, вернее будет сказать, установку, всегда договариваясь с ним. Но раз уж сегодня с самого начала день пошел не по стандарту, то и это правило разочек нарушить можно, всё-таки не закон нарушает же. А иногда так хочется. Особенно сейчас, когда какой-то возомнивший себя абы кем крендель уж больно долго и слишком эмоционально распинается перед молоденькой кассиршей с округлыми формами, явно объясняя ей проблему мировой важности, которая не сможет решиться без номера её телефона. Девчушка, не возражая, сразу начинает кокетничать с покупателем, строя ему глазки и невзначай заправляя прядь волос за ухо, напрочь забывая про остальных бедолаг в очереди, которым приходится продолжать слушать несусветный бред со стороны молодого человека. Пока, в конце концов, не приходит именитая тётка, больше похожая на немалых размеров комок чистой массы, быстро распугивая весь настрой парочки и разгоняя их по разные берега. Тсукури, который также наблюдал за всем происходящим в пекарне, наконец выдохнул, ведь сама удача решила к нему повернуться лицом и смачно плюнуть, подарив первое место в ряду на незабываемую и самую идиотскую пьесу, что развернулась перед ним. Так как именно Дейдаре досталась честь стоять за тем горе-ловеласом и терпеливо ждать, всеми силами пытаясь с размаху не вдарить тому по затылку, чтобы свалил скорее, желательно сразу на тот свет. Благо, дальнейшая оплата чизкейка с вишней прошла без труда и блондин смог опять оказаться на свежем воздухе. Он ведь специально зашёл в проверенный магазинчик, чтобы уж точно избежать неприятностей, но даже тут его не пощадили. Пятнадцать минут стоять в душном помещении и слушать, как паренёк пытается склеить симпатичную девчонку, то ещё развлечение. Изначально светловолосый зашёл сюда просто, чтобы найти чего-нибудь вкусненького к чаю, а то негоже с пустыми руками приходить. Как оказалось, совсем недавно приготовили излюбленное Сасори лакомство и разве тут не купишь.***
И вот, на горизонте показалась знакомая серая многоэтажка. Это был вроде как новый район, который отстроили чуть больше месяца назад, что удивительно для российских рабочих, а атмосферой он отдавал поистине хмурой, такой угнетающей и знакомой. Будто не новостройка с огромным спросом в самом центре, а забытая всеми панелька на далеком отшибе города, про который уже ходят легенды. Дейдару это пугало и настораживало. Ну не мог обычный дом с самого начала отдавать таким холодом, может, место просто такое было, а может и вовсе кажется ему. Однако, сейчас эти мысли парень разогнал прочь. В его глазах мелькали огоньки азарта, ведь он так сильно хотел увидеть эмоции на каменном лице Данны, что сейчас больше походил на поехавшего, чем на радостного. У Тсукури были ключи от квартиры Акасуны, поэтому тот без труда смог отворить дверь, сделав это настолько тихо, насколько позволял новый замок и ключ. Не успев перешагнуть и порог дома, нога буквально зависла над ним в воздухе, а взгляд приковался вниз. Вниз, к изящным женским туфлям. А главное, таким же знакомым и практически родным блондину, как и мужским ботинкам рядом. В голове тут вырос вопрос, а какого чёрта его лучшая подруга Куротсучи забыла в гостях у его парня Сасори. Два этих фактора никак не могли сойтись в единую цепочку связи, ведь эти двое даже ни разу не виделись в живую, зная о существовании друг друга только со слов голубоглазого.***
Коробка с размазанным в ней чизкейком, похожим сейчас больше на непонятный сгусток месива, валяется на полу в прихожей. В то время на кухне два проворных язычка сплетаются между собой, образуя невообразимо крепкую связь между ними. Рука красноволосого скользит на упругую грудь девушки, поглаживая округлость, в то время как тонкие пальчики брюнетки задирают его футболку, оглаживая подушечками торс парня. Это всё, что успел запомнить светловолосый, прежде чем пулей вылетел из треклятой квартиры.***
Банка с пивом пустеет окончательно, когда последние капли горьковатой жидкости стекают в самое горло, навсегда исчезая в нём. Дейдара потрясывает жестянку в руке, рефлекторно проверяя, осталось ли ещё хоть что-то, но больше в рот ничего не попадает и по языку не расходится это странное и, признаться честно, немного противное послевкусие от дешёвого алкоголя. Блондин смыкает пересохшие губы и медленно опускает руку, оставляя голову слегка запрокинутой назад. Его серые глаза отчаянно пытаются найти на ночном небе хоть какую-нибудь подсказку к ответам на многочисленные вопросы, что сейчас путаются огромным клубком в забитой хламом и дымкой тумана голове, не давая из-за этого нормально соображать. Сейчас Тсукури мог бы сказать, что вовсе не отдает отчёт своим действиям, но он выпил не так много, чтобы это было правдой. Скорее, на данный момент им движет полное безразличие, похожее чем-то на опьяненное состояние организма. Он продолжает, не двигаясь пялиться вверх, на звезды, напоминая этим уже заядлого наркомана, что словил очередной эйфорический припадок. А вроде пару мгновений назад говорил, что луна и всё к ней прилегающее, волнует его в последнюю очередь. Вот ведь как, мнения меняются, как и люди, времена года, жизнь. Ничего не стоит на месте и стоит это принять как то, что в любом случае произойдет. Только эти мысли проявлялись в голове парнишки, как тут же к горлу подступал ком, в виде знакомых женских рук и в прошлом любимого томного шепота. И вот уже хочется просто взять и разрыдаться на улице от всех ситуаций, что произошли за последние двадцать четыре часа в жизни, как сбоку слышится шумное шуршание, а после и какая-то агрессивная ругань. Вернее будет сказать, нечленораздельное мычание и бубнение на разных интонациях голоса. Стеклянные глаза тут же метнулись к источнику звука. Перед взором оказался самый обычный куст сирени. Голова вернулась в привычное положение и повернулась вправо, чтобы получше разглядеть то, что находилось в кустарнике. Светлые брови тут же вернулись в их обычное положение, то есть свелись к переносице. Но это никоим образом не смутило разговаривающую листву как минимум потому, что существо в ней просто не видело этого прожигающего взгляда на себе. Да что уж, оно его даже не чувствовало на подсознательном уровне, настолько всё было плохо. Это конкретно взбесило и так раздраженного в край юношу, поэтому он размашистыми шагами направился через газон прямо к пестрому кусту, чтобы высказать тому, кто там находится всё, что накопилось за этот день. И блондин даже успел открыть рот, чтобы начать свой словесный понос, который не закончился бы и за ближайшую неделю, как понял, что в растении валяется вовсе не бомж, как предполагалось, а такой же как и он молодой парень. Под тусклыми лучами луны это было хоть и плохо, но видно. Никаких морщин или инфекций, что часто бывают на зараженной коже, нет, перед ним было чистое даже от прыщей, лицо, похожее больше на мордаху младенца, только вот с огромным шрамом на всю левую часть, будто по нему тракторы знатно проехались. Тот же пьяненько улыбался, удобно разлегшись на ветках сирени, будто это не деревянные штыки, а удобный матрас на любимой кровати. Чёрные глаза игриво сверкали и переливались при ночном освещении, придавая этим особый оттенок синего темным радужкам и излучая неподдельное веселье. —какого хера.. — на выдохе тихо шепчет себе под нос блондин, с недоумением глядя на полуживое что-то, по-другому назвать нельзя, лежащие под ним в кустах. —оо, приятно.. Млм.. Познакоомиться, яя — Обитоо!— не теряя времени, противным голосом протянул тот, поднимая обе свои руки и цепляясь ими за ладонь Дейдары, начиная пожимать ее сразу двумя руками. Тот лишь мог раскрыть рот от изумления и стоять в ступоре, ибо не каждый день находишь в сирени ночью пьяного одногодку, что радостно приветствует тебя, как давнего знакомого. Не хватало только какой-нибудь тупой фразы по типу «сколько лет, сколько зим» и уже можно было поверить в это. —Де.. Дейдара, да, — запинается светловолосый и кое-как представляется тоже. —ваау! Имя суу.. Мгм, — не сумев договорить, мычит черноглазый, начиная ещё активнее вертеть чужую руку в своей хватке. Голубоглазый щурится. Он не смог разобрать слова, кроме первых двух букв. А они складывали только два варианта, один из которых можно было бы рассмотреть как оскорбление, а другой как комплимент. Не определившись, что именно незнакомец хотел выразить, Тсукури просто промолчал. Он немного напряг свою руку и потянул к себе, чтобы ее отпустили, но вместе с ней к нему лицом к лицу прилетел и названный Обито. В голову тут же отдался неприятный импульс, как только лбы с глухим стуком столкнулись. Брюнет зашипел, наконец отпуская ладонь Дейдары и пытаясь сделать шаг назад, чтобы отойти, но в итоге запинаясь об торчащий корень и падая обратно в куст на задницу. Тсукури смотрел на это чудо природы и не понимал: как оно вообще могло ещё двигаться и хоть что-то говорить, потому что алкоголем от него несло знатно, так, что, даже просто принюхиваясь, был шанс опьянеть. Неожиданно из мыслей его вырвал удивительно чистый и такой приятный чувствительному слуху смех, который совершенно не резал по ушам и не доставлял никакого раздражения в голове. В момент серые глаза раскрылись, обратно возвращая тот самый лазурный блеск, что был раньше. За этот блядский день блондин успел натерпеться всего самого невеселого, поэтому то, что сейчас он слышал со стороны брюнета, выглядело в голове как глоток желанного чистого воздуха, после долгого пребывания под давящей водой. Возможно так повлияла банка выпитого ранее пива, но на лицо Дейдары сама по себе спустилась легкая улыбка, а после послышался и такой же тихий смех.***
—ты серьёзно не помнишь? В ответ длинноволосый получает лишь глупую улыбку и почесывание затылка со стороны собеседника. —да ты в кустах валялся, когда я тебя нашел! —зато в какиих.. Мечтательно тянет тот, смотря куда-то вверх и освежая в памяти всё, что бережно хранит в глубине своего сердца.