Четыре пятнадцать утра

      — Гвен?       Майлз аккуратно трогает ее за плечо, теребит.       — Гвен, мне нужно идти, — на что она невнятно мычит. Уснув и комфортно устроившись на нем в качестве подушки, Гвен лишь сильнее обнимает Майлза поперек талии, когда он хочет плавно переложить ее на диван, Гвен протестует.       — Пожалуйста, — и недовольно бурчит, утыкается ему в шею, вызывая табун мурашек и мягкую улыбку. — Еще пять минут.       Майлзу и самому не хочется уходить. Не было и нет момента, когда бы он не хотел остаться, сидеть с ней вот так — держа в своих руках, чувствуя ее ноги, перекинутые через его, и наслаждаясь; когда она прижимается щекой к его груди и тихо посапывает, пытаясь проспать тридцать часов за ничтожных пять минут, и забавно хмурится — Майлз вновь пытается ее отстранить.       — Пожалуйста…       Нежная Гвен.       Мягкая Гвен.       Что льнет к нему сильнее, стоит Майлзу положить ладонь на ее плечо, провести вверх, дотронувшись до розовых кончиков волос.       — Если бы я только мог… — шепчет он, и она вздыхает.       В смирении, понимая.       Гвен открывает светло-голубые глаза и смотрит на Майлза. Горько улыбается.       — Я знаю.       Если бы она тоже могла.       Если бы они оба могли, они бы остались. Провели вместе всю жизнь, вот так — прижавшись друг к другу, разделяя любовь и радость, горе и беды друг друга…       Но они не могли.       Они это знают.       И Гвен отпускает его.       Майлз просыпается в ночи. Его грудь давит, сердце саднит и первые пару минут не различает, что он и где. Майлз осматривает комнату — свою спальню, — словно чужую, скользит взглядом по плакатам, шкафам и игрушкам — всему тому, чего она когда-либо касалась, от чего смеялась, и просто была.       — Не парься, я тоже в детстве с ними играла.       Он слышит ее голос эхом и берет с прикроватной тумбочки телефон. Четыре пятнадцать утра.       Майлз падает на постель обратно, уставляется в потолок и ощущает, как медленно проходит, протекает жизнь сквозь него.       Если бы он мог, он бы остался.       Если бы она могла, она бы тоже осталась.       Они оба это знают.       И оба желают.       Оттого встречаются лишь в мечтах и фантазиях, в различных мирах. Где нет суперспособностей, нет обязанностей Человека-паука и Женщины-паука, где они — просто Майлз и Гвен, двое подростков, что влюблены и счастливы; они сливаются…       Майлз включает телефон.       Четыре шестнадцать утра.       Он мог бы вернуться назад — уснуть.       Но не засыпает.       Вместо этого — считает.       Один миллион сто пятьдесят две тысячи и девятьсот тридцать четыре секунды ее трепетного взгляда.       Пятнадцать минут и один миллион сто пятьдесят две тысячи восемьсот сорок пять секунд ее заливистого смеха.       Восемь часов, пятнадцать минут и один миллион сто двадцать четыре тысячи и сорок шесть секунд ее ласковых касаний.       Тринадцать дней, восемь часов, пятнадцать минут и тридцать семь секунд ее искренних объятий.       Он замирает.       Почти две недели как Пятна не стало.       Рвано выдыхает.       И почти две недели как не стало ее.