/
Странно ощущать столь знакомые объятия спустя несколько недель расставания. Шухуа довольно ущипнула его за исхудавшие щеки, намереваясь откормить омегу по приезде в поместье. С любопытством рассматривала покои принца, наконец-то замечая и маленькую колыбельную. Лишь с позволения Юнги оказалась рядом, но не прикасалась к малышу. Минсу с любопытством рассматривал гостью, а затем перевел взгляд на отца. — Как ты и просил, Миен приехала со мной, — улыбнулась Шухуа, — как только устроится в покоях, то приступит к новой работе. Это решение далось с трудом. Разделить обязанности по присмотру за ребенком. Омега внутри вопил от несправедливости – разве в одиночку не мог справиться? Только Тэхен волновался за него, хотел, чтобы Юнги наслаждался часами с Минсу, а не страдал от недосыпания и усталости. Его условие простое – Миен поможет, больше никому сына не доверит. Даже пришлось поставить колыбельную в покоях, что выделили для супруги принца. В них Юнги и одной ночи не провел, оставаясь рядом с Тэхеном. Только не хотел чувствовать чужие запахи здесь, в месте, где родился их сын. А потому решил, что Минсу в течение дня с Миен будет находиться там, а Юнги присматривать за ними будет. Шухуа смочила губы, не зная, как сообщить Юнги неприятную новость. Мин и сам заметил, как мялась девушка. — Говори, — остро взглянул на нее, прищуриваясь. — Что не так? — По приказу принца я привезла и Чимина. Минсу закричал, больно чувствительный к резкой смене аромата. Дети всегда чувствовали запах родителей, даже под слоями масел, пока свой не могли распространять. Юнги взять себя в руки не мог, натянуто улыбнулся сыну, одновременно крича слугам, чтобы позвали матушку Шихен. Оставлять Минсу одного не собирался. Тщетно Шухуа пыталась успокоить его, просила даже одуматься и не мчаться в покои наложниц. Только эмоции над разумом преобладали, будто перед быком красную тряпку бросили. Юнги твердым шагом двигался к своей цели, не прислушиваясь к доводам Шухуа. Наложницы даже вещи разобрать не успели, замерли в дверях, настороженно уставившись на Юнги. Первой очнулась Миен, с широкой улыбкой подбежала к нему. Ее объятие на секунду отрезвило, Мин улыбнулся на мгновение, тут же отстраняясь. — Где Чимин? — спросил Юнги, оглядывая новоприбывших. Среди других его не нашлось. — Третий принц позвал его прогуляться по саду, — тихонько проговорила одна из служанок, стыдливо опуская голову. Нельзя надумывать себе лишнего. Юнги хлопнул дверями, столь быстро спускаясь по ступеням. Омега внутри кричала, требуя выцарапать глаза омеге, да ударить непутевого альфу несколько раз. Еще месяца после рождения сына не прошло, а тот уже в компании других омег. Юнги сжал ладони в кулаки, наконец-то замечая их. Низенького Чимина, что склонил голову, да статного принца, стоящего чуть поодаль. И нельзя сказать, кто заметил его первым. Быть может, Юнги выкрикнул чужое имя, тут же подходя к ним. — Юнги, — мягко произнес Тэхен, протягивая ему ладонь. Омега весьма успешно проигнорировал ее, уставившись на Чимина. — Я как раз говорил, что тебе нужна помо… — Нет, — поднял подбородок Юнги, смотря в потемневшие глаза Чимина, да на застывшую улыбку на губах. — Мы это обсуждали. Еще в тот момент, когда готовилось письмо в поместье, Юнги был против приглашения Чимина. И мнение свое не поменял. Да и не станет это возможным ни за что. С первых дней в гареме он изводил Юнги из себя, а теперь принц предлагал доверить ему сына? Какой из Мин Юнги отец, если врагу отдаст такую власть в свои руки? — Одной Миен недостаточно, — натянуто произнес принц, поворачиваясь к Юнги. — Чимин прежде помогал с детьми императора. — Если он подойдет к Минсу хоть на один метр, то я убью его, — улыбнулся Юнги, замечая дрогнувшую маску на лице Чимина. Волновался, хоть и пытался это скрыть. — Это мое последнее слово. Не взглянул даже на принца, мигом оборачиваясь. Благо не собрали толпу из слуг, хотя несколько в отдалении и мелькнуло. Побегут сплетни разносить по дворцу. Заняться им же больше нечем. Юнги спешил в покои, поближе к сыну. В груди жар пылал, нельзя в таком состоянии к Минсу, тотчас же почувствует запах неприятный. Тщательно вымыл руки, ополоснул лицо, наконец-то забирая сына из рук настороженной Шихен. Рассказывать о случившемся тяжело. Да только слова лились потоком, жалуясь на непутевого принца, что не слышал его. — Ты правильно поступил, — Шихен поманила рукой слуг, прося принести сладостей в покои. Слуги убежали, едва не сталкиваясь в дверях с принцем. Мигом поклонились, прося прощения. Юнги только фыркнул на чужой взгляд, покачивая сына на руках. Минсу завороженно следил за блеском бус на его одежде, пытаясь пальчиками зацепить их. Слишком любил играться с ними. — Станешь переубеждать? — Юнги отвел взгляд, улыбаясь сыну. Смотреть на него приятно, меньше шансов кинуться чем-нибудь в альфу, от которого разило приторным одеколоном Чимина. — Иди вымойся. От тебя воняет. Шихен засмеялась. И сам улыбку сдержать не мог, замечая растерянное лицо принца. Тэхен все же послушно ушел в смежные комнаты, один лишь плеск воды слышен был. Вернулся спустя пару минут, когда сладости на столе расставлены были, а матушка как раз разливала чай. Тэхен прищурился, смотря на мать. Видно, не хотел начинать разговор при ней, но женщина уходить не собиралась, нарочито медленно чай пила, да с Минсу поигрывала. Бусы, конечно, его интересовали больше, чем люди. — Зря ты так, — шепнула Шихен сыну, стоило Юнги отойти к колыбели, Минсу уже едва держал глазки открытыми. — Он едва мне Минсу доверяет, а ты хочешь и того омегу сюда привести. — Матушка, — сквозь плотно сжатые зубы произнес Тэхен. — Вы вмешиваетесь в то, во что не понимаете. — Уж я лучше тебя знаю, как омеги после родов ревниво относятся к детям и альфам. Думаешь, Юнги доверится сопернику? — подняла руку, тут же останавливая сына. — Для него – Чимин – соперник, сколько бы времени не прошло. Слегка сжала чужое плечо, попрощалась с Юнги и Минсу, покидая покои. Знала, когда детям нужно поговорить наедине. Да и сама отдохнуть хотела. Тэхен тяжко выдохнул, наблюдая за своим омегой. Пытался помочь, но сделал только хуже. Видел, как свет в глазах немного гас от усталости, тревоги и недосыпания. Чимин же опыт с детьми имел, часто оставался нянчить других. Только Юнги плевать на это все. Мин медленно прошел мимо, намереваясь сесть подальше от принца. Только не успел. — Я сглупил, — Тэхен провел ладонью по лицу, смотря на Юнги. — Чимин не подойдет к Минсу, я обещаю. Схватил его за ладонь, удобно усаживая на колени. Только оттаивать Юнги не собирался, все в точку одну смотрел, никак не реагируя на шепот Тэхена, на нежные поцелуи, да легкие касания. Перед глазами все еще та картинка, которая с каждой секундой раздумий становилась страшнее и страшнее. — Хорошо, — монотонно произнес Юнги, поворачиваясь к Тэхену. — Я не шутил, если увижу его рядом с Минсу, то думать дважды не стану. Я ему не доверяю. Проигнорировать поцелуй в шею сложнее. Тэхен уткнулся носом в запаховую железу, наслаждаясь сладким ароматом, из которого медленно исчезали молочные нотки. Тэхен уже скучал по ним. Ждал дня, когда вновь почувствует их. Может, через несколько месяцев или лет. — Обещаю, с вами все будет в порядке, — носом провел по нежной коже. Сопротивляться сил уже не было, Юнги сам затянул его в поцелуй, удобнее устраиваясь на коленях. С хихиканьем позволил принцу повалить себя на пол, целовать глубже, касаться нежной кожи под тонким халатом. Стоны срывал, как виртуоз на скрипке играл. Слегка прикусил метку, тут же языком зализывая, будто извиняясь. И отпрянул, оставив его ошеломленным на полу. — Тебе не стоит беспокоиться о Чимине, — протянул ладонь, вновь на колени усаживая. Поправил сбитый халат, тщательно закрывая обнажившуюся кожу. — И о других наложницах тоже. Есть вещи, которые мы с ними должны обсудить, а потому не пугайся, если увидишь меня с ними. Юнги прищурился, внимательно смотря на принца. — И какие же вещи? — Замужество, — пожал плечами Тэхен, с улыбкой протягивая ему кусочек яблока. Мандарины Наен еще в начале беременности ему запретила, да и сейчас нельзя, пока Минсу на кормлении. Вот и страдал Юнги. Тэхен же спешил объяснить ему. — Скоро год пройдет, как гарем собран был. И к чему это напоминание? Тэхен утер с нижней губы капельку сока, прильнул к губам, не в силах сдержаться. Минуты тишины, пока Минсу спал, столь редки и сладостны, что хотелось каждую секунду проводить слившись воедино. — В гареме есть правило – если наложница перестает интересовать принца или императора, тот может выдать ее замуж, — Тэхен улыбнулся, оставляя мягкий поцелуй на подбородке. — Ко мне подходила Шухуа, говорила, что некоторые из наложниц готовы остаться, а другие хотят начать жизнь заново. — Замуж, — тупо повторил Юнги, прищурившись. — Они выйдут замуж раньше меня. Тэхен не сдержался, засмеявшись. Уткнулся подбородком ему в плечо, мягко поглаживая по спине. Приятно просто сидеть в объятиях друг друга, когда не было ни дел, ни обязанностей. Только принцу вновь скоро надо было бежать на собрание. — Или в Старый дворец, — Тэхен чуть сжал чужой бок, без слов Юнги соскользнул с чужих колен, устраиваясь на подушках, — но не думаю, что они захотят туда. Юнги вздрогнул, тут же припоминая Хеен. Это место отправная точка для всех наложниц. Без годового обучения в этом месте никто не мог попасть во дворец. В нем убивался весь характер, превращали в послушных, кротких, податливых омег, готовых на все ради удовольствия повелителя. Даже сейчас Юнги с отвращением вспоминал то время. — И Чимин тоже просился замуж? — поверить в это сложно. Так первые недели козни строил, да подначивал, намереваясь занять его место, а теперь так легко сдавался? — Нет, — отрезал Тэхен, натянуто улыбаясь. — Это моя инициатива, а он должен подчиниться. Еще один поцелуй в лоб и принц отправился на собрание, обещая вернуться к вечеру. С Миен и правда легче. Девушка отлично ладила с Минсу, хотя тот и настороженно относился к ней, вечно просился в объятия Юнги. Все еще не верилось, что это прекрасное чудо – плод их с Тэхеном любви. Все боялся, что проснется в комнате слуг. Будто эта прекрасная жизнь лишь сон, не более. Отсчитывали дни, пока не вернутся в свое поместье. Юнги несколько раз замечал Феликса, прогуливающегося в компании четвертого принца. Быть может, у него наладится жизнь. Тэхен все чаще засиживался допоздна, обложившись книгами и картами. Хосок его силой из библиотеки вытаскивал, возвращал полусонного в объятия семьи. — Это возможно? — однажды поинтересовался Юнги, вскольз смотря на Хосока. Советник стойко выдержал его взгляд, не отрывая своего от напряженной спины принца. Тот покачивал Минсу на руках, прежде чем вернуться к долгим часам над раздумыванием плана. Тэхен шутил, что объятия сына придают ему сил для кропотливой работы. Некий заряд энергии на весь день и ночь. — Взять крепость? — Хосок кивнул, натянуто улыбаясь. — Для нашего принца нет ничего невозможного. Верилось с трудом. Юнги улыбнулся, стоило Тэхену передать сына ему на руки. Хосок тут же заулюкал, с широкой улыбкой смотрел на маленького принца. Крепчал с каждым днем, совсем скоро будет готов к поездке. — Хочешь подержать? — предложил Юнги, замечая любовный взгляд Хосока. Тот хоть и пытался казаться суровым защитником принца, но нежность проскальзывала к малышу. — А? — непонятливо наклонил голову, тут же смотря на Тэхена. Принц засмеялся, помогая другу правильно подержать ребенка на руках, как головку его придерживать, тело. Хосок боялся даже вдох лишний сделать, но широкая улыбка появилась на его губах, стоило Минсу ручкой дернуть за наряд советника. — Я ему нравлюсь. Тэхен громко засмеялся, тут же притягивая Юнги к себе. Нежно поцеловал в висок, шепча, что они нашли нового наставника для Минсу. — Тебе стоит больше тренироваться, — подметил Тэхен, проказливо улыбаясь. — В один момент ты и сам станешь отцом. Хосок зарделся пуще прежнего, принимаясь отнекиваться. Мол, не до омег сейчас. А Юнги улыбался, смотря на своего принца. Потянулся первым, целуя его в щеку. На ней тут же располз смущенный румянец. Юнги стоило догадаться, что это прекрасное затишье всегда бывает перед самой ужасающей бурей./
Скука. Дворец жил, словно они никогда не покидали это место. Иногда хотелось, чтобы он сгорел дотла. Многие годы дворец был домом. Сперва для маленького, с большими глазами наблюдающего за всеми, Чимина. Больше десяти лет посвятил этому месту, надеялся, что однажды кланяться будут ему. Только сперва отец заключил сделку с императором, а его отдали не тому принцу. Нет, конечно, Чимину было плевать от кого добиться желаемого. Раз второй принц не захотел его, то третий не сдержится. И слухи о его проблеме испарятся. Разве так сложно охмурить кого-то одного, чтобы добиться вершин? Только Чимин просчитался. Поставил не на того. Думал, проще простого подмять под себя третьего принца, Ким Тэхена. Тот как раз с войны вернулся, явно же хотел забыться в объятих омеги! Так почему его сердце похитил кто-то другой? За столь малый срок уничтожил все, к чему стремился Пак Чимин? Он же не безродная омега, а старший сын чиновников Пак, приближенных к государю. Он должен стоять подле принца, будущего императора, а не кто-то другой. — У него родился сын, — задумчиво прошептал Чонгук, покосившись на омегу рядом. Темная ночь скрывала их. Встречаться при свете дня опасно – такая выходка уже однажды привела их к проблемам. Чимин-то надеялся, что третий принц ударил Чонгука из-за него. Радовался даже, что принц все же любил его. А оказалось, из-за слуги драка. Просто из-за того, что Чонгук посмотрел на того, кто принадлежал Тэхену. — Это ничего не значит, — Чимин прикусил нижнюю губу, оглядываясь по сторонам. Их уже подозревали в связи. Припоминали прошлое, как до попадания в гарем третьего принца, Чимина часто можно было застать в компании с младшим. Они были друзьями с самого раннего детства. Пока отец решал важные дела с императором, то Чимин играл с Чонгуком да другими детьми императора. Разница в два года всего. Так почему отец не подождал? Почему не дождался пятнадцатилетия принца Чонгука, а отдал его в гарем третьего принца? — Мини, — Чонгук протяжно выдохнул, опуская плечи. Сложно носить на людях маску сурового принца, когда глубоко в душе Чонгук завидовал брату. Его смелости, его желанию. Его силе. За то, что боролся против отца ради своей любви. Чонгук же был примерным сыном. Идеальным принцем. Так почему отец замечал лишь Сокджина? Из-за возраста? Чонгук был обязан выделиться в новой битве, захватить новые территории. Но и тут Тэхен опередил его, поставив невозможную цель – крепость монголов. — Мы не можем действовать так явно, — Чимин цокнул языком, опускаясь на колени перед принцем. Позволил себе секунду слабости, прижимаясь лбом к острым коленям. Скоро возвращаться в покои надо. Миен точно доложит Юнги, что Пак покидал свою постель. За ним следили, как за мышкой перед коршуном. Шаг влево – напряженный взгляд Миен, ставшей собачкой Мин Юнги, шаг вправо – откуда не возьмись вырастала Наен, с улыбкой просила о помощи в госпитале. — И не будем, — заверил его Чонгук, пальцем проводя по щеке друга. Так желал прикоснуться к нему, слиться с ним воедино, но не мог. Принадлежал не ему. — Феликс все сделает. Чимин ухмыльнулся, вспоминая столь счастливого омегу, что так легко и просто поверил в воспылавшего чувствами принца. Всего несколько комплиментов, сладостных ночей, а этот омега зачарован, поверил в свою силу, в власть. Будто он чего-то стоит. Да, может Пак Чимин и не стоял рядом с Чонгуком, не имел столько власти на виду у всех. Быть может, и правда он был тем самым серым кардиналом, которого должны были бояться. — Думаешь, он сделает это? — Чимин сомневался в нем. Феликс хоть и влюблен, но не глуп. Не станет вредить себе, чтобы добиться расположения принца. — У него не останется выбора, — пожал плечами Чонгук, останавливая кончик пальца на подбородке омеги. Слегка огладил, с улыбкой продолжая. — Человек в отчаянии готов на все. Тяжело вести себя так, будто все в порядке. Чимин услужливо улыбался каждому, помогал в госпитале, вел себя прилежно. Старался с Юнги не пересекаться, но ловил чужой взгляд на себе. Не укрыться от него. Быть может, их план исполнить легко и просто. На первый день заметил раздосадованного Феликса, что скрывал слезы за прекрасным платком. Жаль, столь красивый омега попал в ловушку. Слуги шептались, не понимая, почему четвертый принц так резко перестал принимать его в свои покои. Неужели разлюбил? Земля слухами полнилась, скоро весь гарем говорил об этом. Чимин зевнул, гулял по саду, ненавязчиво подошел к скульптуре. Слежки никакой, повезло. Слегка отодвинул стопу прекрасной нимфы, вытаскивая сложенный листочек бумаги всего с несколькими словами: «Приступай. Уже завтра». Ему не нужны долгие и нудные объяснения. План достаточно прост. И начаться должен уже сегодня. Феликса отыскать не так и сложно. Все чаще, как верный пес, приходил в сад четвертого принца, плакал на скамейке, где раньше целовался с Чонгуком. А теперь страдал из-за неразделенной любви. Чимин стер улыбку с лица, осторожно присаживаясь рядом. Протянул платок, помогая утереть слезы. — Столь прекрасной омеге нельзя плакать, — надулся Чимин. — Все еще не понимаю, как Юнги мог так поступить с тобой. Крючок заброшен. Чимин покачал головой, платком утирая каждую слезинку. Искренне жаль омегу. Нельзя быть таким доверчивым. Феликс всхлипнул, смотря на Чимина. — О чем ты говоришь? — Феликс икнул, тут же прикрывая ладонями рот. — Это не из-за него. Просто четвертый принц… Договорить не успел, заливаясь слезами. Чимин тяжко вздохнул, огладил напряженные плечи. — А разве Юнги тебе не рассказывал? — Чимин захлопал пушистыми ресницами, недоуменно смотря на Феликса. Тот красив, в нем была та утонченная красота, что могла понравиться четвертому принцу. Жаль, что стал орудием в чужих руках. — Помнишь, ходили слухи, что у третьего принца появилась «загадочная омега»? То единственное имя, что написал принц для гарема, принадлежало Юнги. И ведь не врал. Правду узнал еще тогда, когда матушка Шихен вызвала его к себе с объяснениями – почему из множества прекрасных омег Тэхен выбрал лишь неизвестного, даже не входящего в его гарем, слугу? Тогда Чимин еще не знал, сколько проблем принесет эта омега. Искал ее среди множества, но даже подумать не мог, что сердце принца украдет обычный слуга. И так быстро взлетит до небывалых вершин. Чимин всхлипнул, притворяясь искренне раздосадованным этим. Будто до сих пор не выплакал все слезы. Больше корил себя, что поверил в свое всесилие. Искренне был уверен, что третий принц на крючке его. Даже Шихен выделяла его среди омег, а затем так же быстро отвернулась. Сперва на Дженни ставку сделала, а затем смирилась с Юнги. Предательница. — Он несколько месяцев тайно проводил время в саду вместе с принцем, а потому слова Чонгука и не испугали его. Знал же, что уже принадлежит гарему. Он так умело водил тебя за нос. Неужели ты правда не знал? — еще один всхлип. — Я сам попался на его удочку. Таким милым казался, а на деле… Феликс отпрянул, покачивая головой. — Нет, Юнги не мог так поступить, — сглотнул, отворачиваясь от Чимина. — Он был удивлен, что попал в гарем принца. — Да разве мог он за одну ночь влюбить в себя его? Подумай сам, — вспылил Чимин, сжимая в ладонях складки ханбока. Нельзя, чтобы Феликс сбежал. Не важно – поверит или нет, главное поселить смуту в сердце. — Он никого не подпускает к принцу. Даже тебя из списка убрал… Ладонями прикрыл рот, будто лишнее сказал. Феликс удивленно посмотрел на него. — Какой список? — Тех, кто должен был попасть в гарем, — Чимин закашлялся. — И от меня избавиться пытался, да только матушка Шихен вступилась. Врал и не краснел. Продолжал семена сомнений сеять: — Думаешь, Дженни пыталась отравить его? Неужели не знал, что он сам яд подлил себе, чтобы от будущей супруги принца избавиться? — хихикнул, покачивая головой. — Он истребляет от всех, кто может угрожать его власти. Принц приказал мне следить за их сыном, но Юнги не подпускает меня. Боится, что третий принц легко забудет его… Феликс подскочил, весь раскрасневшийся, разгоряченный. Тяжко дышал, взглядом бегая по всему саду. — Я…я не верю тебе! И убежал, стыдливо утирая слезы по дороге. Чимин лучезарно улыбнулся, подставляя лицо столь яркому солнцу. Неужели тучи наконец-то раступились для него? На следующий день все повторилось. Феликс счастлив, ведь принц вызвал его в свои покои спустя столько дней. Служанки специально подготовили для него прекрасные наряды. Он сиял, счастьем озаряя все пространство. Чимин улыбнулся, замечая его, кивнул в знак признания, спеша по делам. Скоро лицо этого омеги перекосится от слез и ненависти. И прекрасная сцена не заставила себя долго ждать. Слуги шептались, передавая из уст в уста, как Феликс пал на колени перед покоями принца, а тот даже не захотел его видеть. Лишь приоткрыл дверь, мигом выгоняя омегу. А сам принц в это время резвился с другими наложницами. Чимин видел, как Мин Юнги пытался поговорить с другом, ходил к нему, но встречался с одной и той же картиной – Феликсом в слезах, что кидался подушкой в омегу, но не пускал к себе. Говорить с ним не хотел. Через сколько чаша терпения перевесит в сторону ненависти?/
Юнги разнежено улыбнулся, ладонью проводя по обнаженным плечам Тэхена. Только после ванны, тело еще слегка влажное, капельки с волос падали на простыни. В клетке чужих объятий стесненным себя не ощущал, только под защитой. Тэхен игриво прикусил его за подбородок, оставил поцелуй на метке, вдыхая аромат из железы. — Что сказала Наен? — провел ладонью по впалому животу, хотя Юнги где-то и находил растяжки, да небольшие скопления, которых прежде не было. — Чтобы ты руки при себе держал, — засмеялся омега, перехватывая его ладонь. Переплел их пальцы, укладывая на груди. Принц надул губы, прижимаясь к нему плотнее. Для восстановления после родов месяц минимум никаких контактов, а в идеале полтора. Тэхен сам настоял на выполнении рекомендаций лекаря, а теперь страдал. Но потерпеть мог, не хотел навредить любимому. Ему восстанавливаться надо, а занятие любовью не всегда включало в себя соединение их тел. Хотя и скучал по ощущениям, плотного сжатия омеги вокруг себя. Юнги слегка щипнул его за мягкую кожу: — Ты возбуждаешься, — фыркнул, сразу замечая изменения в любимом запахе. — Всегда, когда ты рядом, — в свое оправдание произнес принц, прикусывая его за плечо. — Как я должен устоять перед тобой? Тэхен укусил еще раз, со смешком отстраняясь. У принца не было опыта в общении с новорожденными – император никогда не позволял ему приближаться к младшим сыновьям, пока те не окрепли. Но, по скромному мнению альфы, Минсу самый идеальный в мире малыш. Юнги фыркнул, когда Тэхен присел возле колыбели, уставившись на сопящего принца. Странная привычка альфы, тот не будил сына, лишь наблюдал за ним с сияющими глазами. — Еще немного, Минсу, и скоро ты будешь дома, — заверил его Тэхен, неохотно возвращаясь в постель. Мог часами стоять у колыбели. В первые дни после рождения сына отходил от них только по нужде. Его альфа на дыбы поднимался, стоило отойти надолго. Все переживал, что может произойти несчастье. Да и сейчас настороже держался, предчувствие нехорошее было. — Я подойду к отцу завтра, — тяжко выдохнул Тэхен, заваливаясь в постель рядом с Юнги. Тут же сгреб его в свои объятия, утыкаясь носом в шею. — Предоставлю окончательный план захвата крепости. Юнги мягко повернулся в его объятиях, ладонь прижал к его груди. — Ты уверен? В победе или возвращении? Тэхен натянуто улыбнулся, тут же сцеловывая грусть с лица любимого. — Я вернусь к тебе и Минсу, — пообещал Тэхен, обхватывая тонкое запястье Юнги. Мягко провел пальцами по коже. — Разве я когда-то не выполнял свое обещание? Юнги фыркнул, покачивая головой. Слегка надавил на грудь альфы, укладывая его на спину. А сам сверху улегся, прижимаясь грудь к груди. Ближе хотел быть. — Я буду ждать, — прошептал Юнги, прикрывая глаза. — Сколько бы это не заняло времени, я дождусь./
Чимин мог подождать. Это ведь не сложно. Да, ожидание утомительно, но его всю жизнь учили этому – не высовывайся, замечай все, будь тихим, красивым, идеальным. Лишь такой омега понравится альфе. Чимин в детстве не мог понять, почему ему нельзя бегать по лужам или заниматься с мечом, как его лучшему другу Чонгуку. Тогда мать долго говорила ему об обязанностях омег. Таких как он крайне мало – омеги мужского пола редкая ценность. Только вот как их воспитывать никто не знал. Братья-альфы его сторонились, сестры подшучивали над неправильностью. Один Чонгук никогда не ставил его ниже, видел в нем сокровище, настоящую драгоценность. Сегодня – идеальное время для исполнения плана. Нужно всего лишь ждать, сидеть тише воды, ниже травы. И обеспечить себе алиби. Чимин улыбнулся, поднимаясь с постели. Сегодня тот самый день, когда его власти придет конец. Наен не удивилась, замечая мельтешащего Чимина у госпиталя. Сама вечно звала, а теперь Пак пришел сам. Взялся за самую грязную работу – помочь с перевязками раненых солдат. Это займет его на весь день. И к тому моменту, когда весь дворец встанет на уши из-за случившегося, Чимин будет спокойно ждать. Пока солнце для Мин Юнги не закатится навсегда./
Лучи солнца уже не грели. Октябрь достаточно холодный, но Юнги не спешил облачаться в меха. Дышалось легче. Наен позволила Минсу несколько часов проводить на улице, привыкнуть к погоде, ласковому ветру. Только малыш пошел в отца – спать любил больше, чем кричать. Все говорили, что принц спокойный в Тэхена, тот был в детстве точно таким же. А Юнги вспоминал свою матушку, с улыбкой вечно вспоминавшую младенца Юнги. Тот точно так же, как и Минсу, только спал да ел. Ну и покрикивал иногда. — Такой красивый, — Миен улыбнулась, аккуратно придерживая кулачок Минсу. — Знаешь, третий принц подходил ко мне, пока я сидела с Минсу. Юнги напряженно взглянул на подругу, стараясь успокоить нервы. Боялся, что подруга покинет его так скоро. Не каждой наложнице давали второй шанс на лучшее будущее. — Спрашивал, что я думаю о замужестве, — поделилась с ним Миен. — Мол, есть несколько выгодных партий, которые могли бы мне понравиться. Только я отказалась. Не сейчас. — Почему нет? — искренне удивился Юнги. — Разве та жизнь не была бы лучше, чем гарем? Миен пожала плечами, слегка поглядывая на него. — Мне нравится быть здесь. Мне платят за работу, я могу общаться с тобой и с Минсу, — Миен передернуло. — Я не готова выйти замуж. Юнги замялся, слегка покачивая Минсу на руках. Все, о чем он когда-то мечтал легко было разрушено похищением пиратами. Годы слугой он лелеял одну лишь мысль о свободе, возвращении к своей семье. Встретив Тэхена, вновь поменял свой курс, теперь желал остаться в его объятиях навсегда, назвать своим не только на словах, но и по закону. Стоило ли назвать его жадным из-за жажды получить всего Тэхена? Быть его не только на словах, но и в глазах общественности? Раньше мысль о браке пугала его. Родители ни за что бы не выдали его насильно, не убедившись, что партнер безоговорочно любит их сына. Только в их мире омеги не могли выбирать. Им оставалось надеяться, что альфа, которому они понравятся, будет достаточно хорош для них. То, что Тэхен предлагает его наложницам выбрать себе мужа из чиновников много стоит. Юнги осторожно придвинулся к подруге, плечом касаясь ее. — Я рад, что ты остаешься, — признался Юнги, — гарем будет невыносим без тебя. Миен широко улыбнулась. На щеках появился пунцовый румянец, она тут же потерла его кулачком, пытаясь побороть смущение. Резко девушка отпрянула, низко опуская голову. Неужели Тэхен так рано вернулся с собрания? Но Миен никогда так резко не реагировала на него. Обернулся, замечая медленно идущего к ним принца. Юнги натянуто улыбнулся, чуть крепче сжимая Минсу в своих объятиях, смиренно опустил голову, кивая ему. — Четвертый принц, — Юнги сглотнул, пытаясь не показать своего замешательства. И секундного страха. — Чем обязаны вашему визиту? — Хотел увидеть племянника, — улыбнулся Чонгук, делая шаг вперед. До его носа донесся нежный лавандовый аромат. Несмотря на строгий приказ императора четвертый принц часто забывал наносить масла на кожу. Юнги слегка сморщился, отодвигаясь назад. Слишком приторно и сладко. Нельзя так просто убежать, Юнги аккуратно повернулся, показывая спящего Минсу. Тот, будто почувствовав на себе любопытный взгляд, приоткрыл глазки, наблюдая за Чонгуком. На губах принца мелькнула улыбка, но трогать его не стал, лишь наблюдал. — Так похож на отца, — Чонгук посмотрел на него из-под опущенных ресниц. — Так же прекрасен, как и омега, что подарил ему жизнь. Юнги застыл, мельком взглянув на Миен. Не послышалось ли это ему? Одно дело комплименты от Тэхена, его будущего мужа, отца его ребенка. Но совсем другое от альфы, что несколько месяцев назад желал его забрать себе. — Благодарю вас, — Юнги выдавил из себя улыбку, переводя взгляд на Минсу. — Он действительно похож на Тэхена. Чонгук опешил, но быстро натянул улыбку, кивая в подтверждение. Говорил совсем не об этом, да только просто притвориться глупым омегой перед более сильным альфой. В отсутствии Тэхена Юнги не знал, как себя вести. Стоило ли уже уйти? Этот принц опасен, хоть и пытался втереться к нему в доверие. Юнги слишком живо помнил его слова, угрозы. Почему из множества омег Чонгук цеплялся лишь к нему? — Мой брат счастливчик, — все же ответил четвертый принц. — Ему повезло отыскать такое сокровище среди множества омег. Юнги не нашелся, что ответить, слегка покачивая Минсу на руках. Его ангел даже попытки не давал сбежать отцу – спал, только маленьким кулачком цеплялся за его одежду. Молиться о спасении не приходилось. Миен никак не могла помочь. Вдали мелькнула тень, так быстро спешащая к ним. Стража обернулась первой, преграждая путь, пока не распознали в нем наложницу четвертого принца. Феликс немного взмок от бега, на лбу капли пота. Юнги нахмурился, делая осторожный шаг назад, пока омега не остановился перед ними, низко кланяясь принцу. Тот и бровью не повел, никак не среагировал на омегу. — Мой принц, вы звали меня. Феликс стыдливо опустил взгляд, боясь ему в глаза посмотреть. Чонгук мягко улыбнулся, поворачиваясь к омеге. Его ладонь мягко коснулась нежной кожи, огладил мигом порозовевшую щеку. — Хотел сообщить тебе одну новость, — его губы едва коснулись чужих, изгибаясь в едком подобии улыбки. — С этой минуты ты больше не состоишь в моём гареме, я изгоняю тебя. И отпрянул, тут же утирая пальцы о ханбок. Будто лишь одно касание противно ему. Взгляд переменился – не было в нем ни любви, ни нежности к наложнице. Упрямо смотрел вперед, продолжая: — Ынчже вызовет карету, тебя доставят в старый дворец. Никто не мог предвидеть этого. Миен удивленно пискнула, тут же прикрывая губы ладонью. На нее мало кто обращал внимание, стража навострила уши, а слуги специально медлили рядом с ними. Феликс опешил, его глаза наполнились слезами, когда он упал на землю, прижимаясь к полам ханбока принца. Он не стеснялся ни грязи, ни удивленных взглядов окружащих его. Думал только о потерянном статусе да будущем изгнании. — Умоляю, за что? Чонгук скривился, отодвигаясь от навязчивой наложницы. Поднял ладонь, позволяя страже за локти оттянуть омегу от себя. Феликс захлебывался слезами, пытаясь подойти ближе к принцу, да не мог. — Ты мне надоел, — пожал плечами Чонгук, отводя взгляд. Аккуратно взял свободную ладонь Юнги, оставляя едва весомый поцелуй на тыльной стороне. — До скорой встречи, Юнги. И ушёл, подгоняя за собой слуг, готовых распустить множество слухов. Стража отпустила наложницу, следуя за принцем. Феликс так и замер на земле, роняя тихие слезы. Игнорировал чужой шепот, несколько смешков за спиной. — Феликс, — Юнги замешкался, передавая Минсу на руки Миен. Та и без слов поняла, пора возвращать маленького принца в покои. Помощи омега не принял, отталкивая ладонь Юнги от себя. Вляпался ладонью в грязь, тут же утирая их об прежде прекрасный ханбок. К чему эти наряды, когда его будущее вновь запечатано под замками Старого дворца? Неугодные наложницы никогда не смогли бы обрести счастье в том месте. Этим Чонгук обрел его на вечную ссылку, что хуже смерти. — Не трогай меня, — ядовито произнёс Феликс, поднимаясь с земли. — Он был прав... Прав О ком шла речь? Спросить Юнги не успел. Оказался в грязи, стоило Феликсу довольно грубо толкнуть его от себя. Стража мигом оказалась рядом, но наказывать не стала лишь по слову Юнги. Не стоило беспокоить омегу. Если тот хотел найти крайнего, то путь им будет Юнги. Пусть в глазах Феликса будет и врагом, и негодяем и самым настоящим дьяволом в человеческом обличье. Феликс сорвался с места, пытаясь нагнать Чонгука. Унизиться ещё сильнее, лишь бы сохранить место под солнцем. — Это не к добру, — шепнула Миен, взглядом провожая омегу. Помогла подняться, каким-то образом удерживая и Минсу, и его за предплечье. Юнги кивнул, медленно поворачиваясь к подруге. То, что он увидел, не выходило из головы. Для чего четвертому принцу изгонять столь любимого наложника? Причем прямо перед ним. «Вы же были друзьями», — припомнил он слова Чонгука. Неужели тот мог использовать Феликса против него? Лишить его друга? Нет, слишком много Мин Юнги на себя брал. Не такая уж он и важная личность, чтобы для него козни строить. — Не наши проблемы, — цокнул Юнги, возвращаясь в покои. Ханбок стоило сменить, запачкался в грязи. Надеялся, что слова его правдой окажутся. Да только когда в жизни все бывало так просто и легко? Юнги аккуратно перехватил Минсу, чуть покачивая его в руках. Нельзя волноваться, нервничать. Вдох-выдох. Улыбнулся, поглаживая сына по лбу. Малыш наконец-то проснулся, требуя внимания и ласки от отца. — Может, стоит сообщить третьему принцу? — вновь попыталась Миен, обеспокоенно следя за ним. Беспокоить его попусту в разгар собрания? Нет, Юнги мог подождать пару часов, а по возвращении принца расскажет о всех странностях этого дня. Юнги пытался занять себя, лишь бы не думать о Феликсе и четвертом принце. Руки чесались пойти к Тэхену, рассказать ему все, окутаться любимым запахом. Да только у того важный совет, беспокоить без повода глупо. Даже когда сердце билось чаще, требуя объятий их альфы. — Я подышу свежим воздухом, — и возможно к Наен за снадобьем с приятным запахом. После него все страхи и тревоги улетучивались. — Присмотри за ним. Миен с улыбкой кивнула, подходя к колыбели. Присела рядом, наблюдая за маленьким принцем, что вновь уснул после кормления. Хорошая жизнь у младенца. Ешь, спи да кричи. Рай. На улице дышалось легче, сердце не так тянуло в груди. Юнги медленно выдохнул, следуя знакомыми дорожками в сторону госпиталя. Знал, что найдет в нем Наен. Слышал чужой шепот, как омега, бывший любимец четвертого принца, стоял уже несколько часов на пороге чужих покоев. По спине прошлась дрожь. Госпиталь пропах множеством трав, из которых лекари варили свои действенные снадобья. Сейчас же хотелось другого аромата, принадлежавшего одному альфе. Юнги неловко почесал шею, замечая в отдалении Чимина, что помогал молодому лекарю. На секунду их взгляды пересеклись, губы омеги изогнулись в улыбке, он покладисто поклонился, приветствуя его. Слишком странно. Подумать не успел, как перед ним появилась встревоженная омега с чуть растрепанными волосами. В сезон простуд лекарь стремилась помочь всем и каждому, работала на износ, покидая госпиталь лишь на редкие мгновения. — Что-то с Минсу? — испугалась Наен, придерживая его за плечо. — Или с тобой? Юнги тяжко выдохнул, переводя взгляд с Чимина на лекаря. Об омеге подумает поздней. Сейчас бы к сыну вернуться. — На душе не спокойно, — признался он. — Могу я взять какой-то чай, чтобы стало лучше? Наен обеспокоенно положила ладонь ему на лоб, слегка потрепала за щеку, наконец-то отводя в небольшую выделенную ей комнату. Юнги слышал слухи, как император уговаривал ее остаться. Был готов даже главным лекарем назначить, а Наен ни в какую не собиралась покидать прежнее место. Уж больно привязалась к третьему принцу и его семье. Порылась в шкафчиках, наконец-то находя нужный мешочек. Юнги с улыбкой принял его, тут же благодаря лекаря. Пахли травы не так приятно, как его альфа, но легкое успокоение могли принести. — Ты отлично справляешь, Юнги, — улыбнулась Наен, слегка щипая его щеку. — Не забывай заботиться о себе. Ты нужен сыну здоровым. Юнги с улыбкой кивнул, прощаясь с ней. Хотел отыскать Чимина, да только отвлекать не собирался. Тот с улыбкой перевязывал раны одного неудачливого охотника, рассказывая ему истории. Может, Чимин и не так плох, как казался. У них никогда не было шанса нормально поговорить. С первых дней в гареме Чимин выбрал его своим противником, соперником. А Юнги поддержал, ревнуя омегу к прошлому Тэхена. Ведь альфа три года с ним был, даже другом считал, хоть Чимин и надеялся совсем на другое. Ревность страшная вещь. Кто знал, на что готов омега в такой ситуации? Юнги осторожно ступал по улице, стараясь ни с кем не пересечься. Хватило утра ему с полна. Да только дорогу преградили две служанки, что сплетничали, не стесняясь своих громких слов: — Главная наложница третьего принца будет так зла! — шепнула одна подруге. — И почему я должен быть зол? — Юнги первый раз видел этих девушек. Это не его служанки и в прошлом году их не было. Явно новенькие, но такие глупые, раз обсуждали вышестоящих людей на всю улицу. Одна из служанок зарделась, смущенно толкая подругу в бок. Между ними велся молчаливый бой, когда одна хотела перекинуть ответственность на другую. И кто же выиграл в этой битве? Служанка нехотя объяснила: — Т-третий принц вошел в покои наложниц. Сердце забилось чуть сильнее, стянуло в груди неприятно. Плохое предчувствие. Юнги натянул улыбку, стараясь успокоить себя. Что говорил Тэхен ему? Не надумывать лишнего, он занимался своими делами, решал важные вопросы. И с наложницами говорить имел право. Если те закончат замужем за каким-то чиновником и больше никуда не попадутся на глаза принцу. Юнги стал старше, умнее. Они столько всего пережили с Тэхеном, что глупое недоверие не могло снова встать между ними. Посадил своего омегу на цепь, шипя на него, чтобы не высовывался. Здесь нет места ревности и эмоциям. Тэхен – его альфа. Каждый в этом месте знал об этом. Никто не отнимет его. — Хорошо, — Юнги пожал плечами, проходя мимо них. Явно не этого ожидали от него. Опешили, вновь переглядываясь друг с другом. Одна из служанок смущенно окликнула его. — Разве вы не пойдете за ним? — испуганно оглядывалась по сторонам, будто боялась говорить с ним. — А если они… — Если ты сейчас не заткнешься, то бояться будешь за себя, а не за них. — Юнги с улыбкой повернулся к ним, снизу вверх обводя взглядом. — Как смеете вы обсуждать действия принца? Кем вы себя возомнили? Убирайсь с глаз моих, пока я не сослал вас в Старый дворец. Врядли по одному его приказу могло это произойти. Но эффект колоссальный. Девушки испуганно убежали, только пятки в башмачках сияли. Юнги нахмурился, не припоминая, чтобы в годы его службы у них была такая блестящая обувь. Дорога до покоев казалась бесконечной, чем ближе подходил к ним, тем сильнее билось сердце в груди. Юнги положил ладонь над отчаянно бьющимся сердцем. Почему сегодня все против него? Тэхену он доверял безоговорочно. Пора ему доказать это не только на словах, но и на деле. Прежде мог злиться на него, а сейчас нужно быть терпеливым. Принц сам придет, расскажет ему все о наложницах, с которым имел честь говорить. Да только неужели собрание так быстро кончилось? Юнги на мгновение обернулся, сталкиваясь с улыбчивым Хосоком, что спешил к нему. — Юнги, — кивнул он, помахав ладонью страже, стоящей у двери. — Куда ходил? — За травами, — пожал плечами, прищурясь. — Где Тэхен? Хосок натянуто улыбнулся, немного мялся, смущенно отводя взгляд от пронзительных глаз омеги. — Встреча с отцом затянулась. Он отправил меня проверить тебя. Неужели Тэхен врал ему? Юнги сглотнул, поворачиваясь к двери. Все его нутро кричало – брось все и проверь альфу. Правда тот развлекался в компании юных омег? Да только Юнги подавил этот голос. Доверие, вот что ценно. Как он мог говорить принцу о любви, когда ревновал его к каждому дереву? Ему же не пятнадцать в конце концов! Пора и голову включать. Омег множество, но Тэхен выбрал Юнги, любит его, готов ради него на все. Разве мог Юнги сомневаться в нем? — Хорошо, — шепнул Юнги, позволяя двери перед собой открыться. Полнейшая тишина. Ни сладкого голоса Миен, когда та напевала колыбельную их сыну, ничего. По спине пробежалась дрожь. Мягкое свечение полыхающих огоньков освещало узкий коридор. Юнги сделал осторожный шаг вперед, еще один, пока не оказался в просторной комнате. За несколько недель в императорском дворце Юнги редко бывал в выделенных им покоях, однако, с появлением Минсу и множества кормилиц днем он чаще оставался здесь, ночами возвращался в покои Тэхена вместе с Минсу. Юнги слишком щепетильно относился к чужим в их доме, а потому терпел кормиллиц и гостей лишь здесь. Даже если масла скрывали чужие ароматы, омега не мог чувствовать себя комфортно. Юнги замер, замечая Феликса у колыбели. Он слегка склонился над Минсу, заглядывая в маленькое личико принца. Спина сгорбленная, прежде прекрасный наряд изрядно помят, да грязен. Так и не сменил одежды. Неужели и правда все эти часы простоял на коленях под вечно закрытыми дверьми? Принял ли его к себе четвертый принц? — Феликс? Спина его вздрогнула, осторожно повернулся на голос. Лицо заплаканное, покрасневшее после долгих часов рыданий. Он пытался выдавить из себя улыбку, да только не мог. Казался совсем другим, будто вся жизнь исчезла из хрупкого тела. Парень не спешил отходить от колыбели, но все же выпрямился, отходя от младенца. — Я ждал тебя, — просто сказал Феликс, вновь оглядываясь на Минсу. — Где Миен? Юнги нахмурился, не замечая ее. Наложница не могла так просто оставить его сына одного без присмотра. Мин махнул охране, отправляя их на свои места. Тревожность Тэхена передавалась и на него, иначе объяснить себе такое большое количество стражи не мог. Да только в груди не успокаивалось, тревога стягивалась все глубже к центру. Может, сомнения вовсе не беспочвенны. Оглянулся, будто Миен могла спрятаться где-то здесь. — Ушла, — пожал плечами Феликс. Голос у него пустой, больше не было в нем искры, что так привлекала всех к нему. — Ее позвала кормилица, она попросила приглядеть за Минсу. Феликс едва походил на самого себя. Лишь тень от прежде прекрасного омеги. Так быстро погас, получив отказ от любимого мужчины. Хосок сделал неосторожный шаг вперед, тут же замечая поднятую ладонь Юнги. Терпеливо держался позади, пока Мин медленно прошел мимо, тут же оказываясь у колыбели. Его ангел спал, слегка приоткрыв рот. Чуть сжимал кулачки во сне, морщил носик. Все в порядке. Так почему так сердце билось в груди от страха? Не заметил, как задышал полной грудью, стоило пальцу скользнуть по щеке сына. Юнги оглянулся, кивая Хосоку. Советник незаметно улыбнулся, но подходить не спешил. Держался между Юнги и Феликсом, готовый в любой момент увести омегу из покоев. — Оставь нас, мы поговорим. Чон Хосок прищурился, нехотя кивая. Слышал ли он обо всех сплетнях, которыми горел дворец все эти часы? Или повезло советнику, что на собраниях никому не было дело до глупых разборок между омегами. — Я буду за дверью, — последний раз бросил взгляд на Феликса, покидая покои. Юнги тяжко выдохнул, провел ладонью по лицу, убирая скопившиеся капельки пота. Нельзя так нервничать. Если Минсу почует его запах сейчас, то разрыдается. А Юнги вслед за ним. Отошел от колыбели, находя погретый чайник на подставке. Странно, что Миен так просто оставила ребенка малознакомому омеге. Ее ждало наказание за такой проступок, а Юнги не мог спасти подругу от него. Приказ Тэхена один для всех. — Мне жаль, что так вышло, — Юнги придерживал рукава халата, наливая чай в чашку Феликса. Омега слегка дрожал, кутаясь в одежды. Лицо опустошенное, осунувшееся, мигом постаревшее на несколько лет. Не было ни прежнего румянца, ни мягких алых губ, что притягивали взгляд альф. Лишь отблеск прежнего себя, тень прекрасной омеги из прошлого. Юнги боялся сказать лишнего, все поглядывал на бывшего друга. Пытался отвлечься от тянущего чувства в груди. Опасно, кричал ему омега. — Старый Дворец, — повторил Феликс, облизывая мигом пересохшие губы. — Быстро взлетев, я так же быстро упал. Юнги замер, вспоминая, как несколько месяцев назад Матушка Шихен грозила ему такими же словами. Только Мин рос дальше, стремительно возвышался над всеми. Шел напролом, игнорируя других. Доверял лишь Тэхену и себе. Он и другие наложницы отличались. Пока те с когтями пробивались к вершинам, Юнги просто повезло получить взаимную любовь, родить прекрасного ребенка. Юнги мягко улыбнулся, слегка отвел взгляд в сторону колыбели, где отдыхал Минсу. Удивительно, что младенец так спокойно спал. Всю ночь не давал им и часа вздремнуть, просясь в любимые объятия родителей. — Тебе повезло, — озвучил Феликс его мысли. Провел кончиком пальца по краю чашки. — То, что принц увидел тебя во дворце. Я никогда не задумывался, как же тебя могли выбрать. Феликс поднял взгляд на Юнги, криво улыбаясь. На лице проявились глубокие тени. — А ты к нему на свидания в сад бегал, — заметил растерянный взгляд Юнги, растягивая губы шире в улыбке. — Ты с самого начала планировал бросить меня, оставить здесь одного, но и этого мало тебе было. Теперь ты захотел забрать моего принца. Что в тебе такого, а, Агуст? Клеймо слуги резануло по ушам. Юнги выпрямился, укладывая ладони на колени. Глупо полагать, что этот разговор мог пройти иначе. Но выслушивать большее количество обвинений Юнги не намеревался. Слишком вымотался за день. Многое происходило, ему хотелось вернуться в объятия Тэхена, прижать Минсу между ними и уснуть. — Думаю, на этом можно поставить точку, — Юнги прищурился, внимательно смотря на бывшего друга. — Я всегда хорошо относился к тебе, мы были друзьями. — Никогда ими не были, — Феликс засмеялся. — Какие друзья в гареме? Я мечтал, чтобы принц заметил меня, полюбил, но оказался лишь наложницей четвертого принца! Самого далекого от трона. Огонь в его душе разгорался сильнее, Феликс едва не брызгал слюной, откидывая чашки с чаем со стола. Чудо, что те не разбились. — Думаешь, я не слышал о слухах? О предсказаниях ведьмы? Ты боишься, Юнги! Что твое место под солнцем долго не продержится. Еще несколько мгновений и ты упадешь так же низко, как и я. И хуже. Феликс дернулся, вытаскивая из-за пояса едва заметное лезвие. Его улыбка стала шире, а глаза впервые за весь вечер озарились светом. — Ты будешь мертв. Юнги дернулся, откидываясь назад, когда кончик лезвия задел его шею. Капли крови собрались на нежной коже. В глазах Феликса – огонь безумия, что разгорался с каждой секундой все сильнее и сильнее. Рысью бросился на Юнги, прижимая его к полу, бедрами сжал барахтающиеся ноги, занося лезвие для удара. Неужели так должна закончиться его жизнь? Крик Минсу на секунду смутил Феликса, достаточно, чтобы Юнги перехватил чужое запястье, откидывая лезвие в сторону. И громко закричал: — Стража! Пощечина, обжигающая, прямиком по нижней губе. Юнги сплюнул кровь в чужое лицо, переворачивая омегу, подминая под себя. Феликс брыкался, пытаясь выбраться, свободной рукой искал хоть что-то и нашел. Удар в лоб, кровь, стекающая за ворот халата. Юнги замер, вновь валясь на пол. Перед глазами лишь пелена, а под похолодевшими пальцами отброшенное лезвие. И где подмога? Где охрана, что неуловимо бдила прежде за каждым шагом? Феликс засмеялся, поднимаясь с пола. Склонился над его лицом, обхватывая подбородок грубыми, от стольких лет работы, пальцами. — Я убью тебя, а потом это орущее создание, — оскалился, довольный ходом своих мыслей. — И тогда, все будут счастливы. Юнги сфокусировал взгляд на чужом лице, вдохнул немного воздуха. Омега внутри кричал, умолял сделать хоть что-то. Прохладное лезвие на секунду обожгло его пальцы. Юнги не мог умереть, ни сегодня, ни завтра. Никогда. Феликс сомкнул ладони на его шее, громко смеясь над его нелепыми попытками подняться. И замер, удивленно смотря в глаза напротив. Откуда-то сверху раздался шум, громкие крики. Юнги все еще сжимал лезвие, вдавливая его дальше, в чужое нутро, пока булькающие хрипы не стали доноситься с чужих уст. Хватка на шее ослабла, Феликс схватился за зияющую рану, тщетно пытаясь кровь вернуть обратно. — Ты…ты… — крупные капли катились по шее, кровь вперемешку со слезами. Его дернули за спину, отбрасывая дальше. — Ты проклятие. Над ним светлый потолок, что расплывался перед глазами алыми бликами. Юнги уронил лезвие на пол, обессиленно поворачивая голову. Хотел видеть Феликса, убедиться, что не навредит Минсу. Только не дали ему, преграждая путь. Гомон голосов разобрать не мог, только крик сына и держал его на поверхности, не давал окончательно погрязнуть в мучениях. Бездонные, стеклянные глаза Феликса заглядывали прямиком в душу. И шепот его, омега продолжал шептать на ухо: проклятие, ты проклятие. Несколько стражников подхватили Юнги на руки, унося из покоев. Туда, где тепло и светло. Где комната не погрязла в зловонии смерти прежнего друга. Юнги всхлипнул, падая на колени, вырывался из чужих рук, ощущая лишь пальцы Феликса на коже. Стража не пыталась вновь поднять его, испуганно пятясь, стоило крику его прорезать опустевший сад. Кровавые ладони прижимал к щекам, размазывая ее по коже. Она стекала по его ладоням, крупные капли закатывались в рукава ханбока. Все алое. Небеса, земля. Повсюду он слышал шепот Феликса, его дыхание и пальцы, смыкающиеся на шее. Убийца. Он убил человека – Феликса – прежде лучшего друга. От его крика разбежались несколько слуг, тут же принявшись разносить весть, не зная всей правды. Кричали о безумии омеги, что едва не потерял жизнь. — Любовь моя, — Юнги всхлипнул сильнее, руки пряча в подолах халата. Не хотел, чтобы трогал его Тэхен, когда сам весь в крови. — Ты в порядке, ты жив. Слеза, затем вторая. Тэхен бережно убирал каждую, поднял Юнги, уводя в сторону своих покоев. Подхватил под колени, не замечая усилий от омеги. Юнги словно собой не был, позволил принцу возиться с собой, как с маленьким. Избавил от одежд, отправил в горячую воду, смывая каждую каплю крови, что попала на тело. Тэхен аккуратно обработал рану на шее. Повезло, что не так глубока, как боялись. Глаза Юнги в панике расширились, стоило разуму медленно вернуться во главу. — Минсу, — прохрипел он, испуганно озираясь по сторонам. — Где мой сын? И когда они успели появиться в покоях? Юнги всхлипнул сильнее, хватаясь за плечи Тэхена, тянул его к себе, безумно заглядывая в глаза напротив. Быть может, в них ответ на все вопросы. — Тш-ш, любовь моя, — шепнул Тэхен, оставляя сладкий поцелуй на устах. Протянул ладонь, осторожно показывая Юнги в сторону колыбели. Совсем другой, не той, что была в его покоях. Юнги вздрогнул, стоило образу Феликса пронестись перед глазами. — Не думай о нем. Тэхен знал, что мысли Юнги полны печали и страха. Сложно не поддаться им, когда так близок к смерти был. — Я весь в крови, — Юнги сглотнул, поднимая взгляд полный слез на пару. — Я убийца. — Ты защищался, — возразил Тэхен. Хосок успел вовремя, оттаскивая Феликса от Юнги. Ударил мечом в спину, не давая и шанса на спасение. Только омега и сам неплохо справлялся, отправляя нож в чужую шею. Юнги просто пытался защититься. Все, кто думал иначе, должны были отправиться на тот свет. — Но я убийца. Глаза поднять боялся, роняя тихие слезы. Юнги прикусил губу до крови, пока мягкие пальцы не выпустили ее, стирая выступившие капельки крови. Тэхен бережно прижал его к себе, позволяя выплакать всю боль, страх из тела. Лишь через пару минут тихо прошептал: — И я убийца, — не дал и шанса возразить, тут же продолжая, — не сосчитать, сколько полегло от моего меча. Важнее, что мы живы. — То была война, — всхлипнул Юнги. Доводы казались слабыми, когда принц был так яро настроен на его защиту. — А эта битва, разве не часть войны? Тэхен бережно прижал палец к подбородку Юнги, заставляя смотреть в глаза. Ароматом своим давил, окутывая все вокруг, не позволял мыслями разбежаться. Не давал Юнги сорваться в пропасть, утянуть в глубину ненависти и страданий. — Подумай сам, Юнги, сколько мы с тобой уже были на краю смерти? Совпадение ли это? — Тэхен покачал головой, тут же прижимая Юнги к груди, позволил выплакаться, крепко держась за него. — Мы можем доверять только друг другу. Пока мы живы – мы мишени для них. Юнги не стеснялся своих слез. Крепко целялся за альфу, на мгновение забывая о ноющем чувстве в груди. О тоске, о вине, что поглощала с каждой секундой все сильнее. Не заметил, как уснул, убаюканный нежным шепотом любимого./
Тэхен аккуратно уложил Юнги в постель, укрывая пуховым одеялом. Специально выбрал теплое, зная, как тот мерз без альфы под боком. Далеко не отходил, поглядывая на любимого. Не верилось, что это произошло в императорском дворце. Самое защищенное место в мире, так хвалился отец. Да только пустые это слова, раз смогли пригреть змею на груди. Совпадение ли это? Принц сглотнул, подзывая к себе Хосока. — Этот омега из гарема четвертого принца, — это Тэхен и без него знал, но советник продолжил. — Этим утром Чонгук приходил к Юнги, хотел посмотреть на Минсу, а когда появился Феликс, то изгнал его из своего гарема. Что за чертовщина происходила? Не нашел другого места, чтобы решать свои проблемы? На Юнги давить не хотелось, тот слишком слаб после произошедшего. Минсу, чувствуя озабоченность родителей, ерзал в колыбели, просясь на руки отца. Тэхен с нежной улыбкой поднял его, прижимая к себе. И себя успокаивал, и ребенка. — Когда мы зашли в покои, то Феликс стоял над колыбелью, — Хосок сглотнул, с печалью смотря на друга. — Думаю, он собирался убить его. Тэхен зарычал, мигом пугая и малыша, и Хосока, что отпрянул от принца. Инстинктивно вышло, почувствовал угрозу даже в простых словах. Значит, тот омега собирался убить и Юнги, и Минсу. Только для чего? Неужели зависть так сильно повлияла на него? Или было что-то другое в этой ситуации? Нельзя обвинять четвертого принца без доказательств. Тэхен вполне мог подставить себя, если бы побежал разбираться с ним. А потому сообщил лишь отцу о произошедшем, стараясь подавить все слухи, которые могли распространиться по дворцу. Ему бы оттянуть этот момент, обезопасить Юнги ненадолго, пока не пришел начальник охраны с допросом. — Миен тяжело ранена, — продолжил Хосок, держась на почтительном расстоянии. — Наен не уверена, что она очнется к утру. Нам остается лишь молиться. Тэхен прикрыл глаза, припоминая кроткую наложницу, подругу Юнги. А ведь принц предлагал ей оставить все – обрести семью, попробовать найти себя в этом мире. Но Миен отказалась, предпочтя остаться с Юнги. А теперь она пострадала, пытаясь защитить их ребенка. — Приведи всех слуг, что окружали Юнги сегодня, — Тэхен мягко поцеловал Минсу в лоб. — И позови Матушку, мне нужно отойти, но я не могу оставить Юнги одного. Хосок кивнул, тут же кидаясь исполнять его приказ. Тэхен же медленно прохаживал по покоям, укачивая Минсу на руках. Его принц достаточно натерпелся за сегодня, пора и уснуть. В колыбельке сладко сопел, стоило головке тут же коснуться простыни. Тэхен провел пальчиком по его щеке. Их прекрасный сын. Юнги обеспокоенно вертелся на кровати, на лбу выступили капельки пота. Следовало позвать и Наен, да только та теперь занималась Миен. Сможет ли наложница очнуться и рассказать всю правду о произошедшем? Тэхен присел на край кровати, убирая несколько прилипших локонов. Его взгляд задержался на синяках, что начали формироваться на шее. Феликс мог убить его, потому что Тэхен поверил, что в императорском дворце они в безопасности. — Хоби, — позвал Тэхен, пока советник не успел убежать. — Приставь охрану к Миен, проконтролируй всех, кто имеет доступ к ней. Если наложница что-то видела, слышала замыслы Феликса, то обязана рассказать. Глупо верить, что злоумышленник не решится закончить начатое, раз уж Феликс провалился. Матушка прибежала скоро, испуганная, тут же кинулась к постели Юнги, медленно перебирая его волосы. Странно. Еще год назад Шихен была невыносима мысль об этом омеге, а теперь охраняла его как львица, приняла его как собственного сына. — Не делай поспешных выводов, — предупредила его матушка. — Они только и ждут твоей ошибки, чтобы напасть. — Предлагаешь, оставить это просто так? — вспылил Тэхен, прищурившись. — Они едва не убили моего сына, мою пару. Шихен протяжно выдохнула, с упреком смотря на сына. — Ты сделал ошибку в тот день, когда ударил четвертого принца. Показал ему, что Юнги для тебя не просто еще одна наложница, — приподняла подбородок, с вызовом смотря на сына. — Иди к отцу, расскажи о произошедшем, но не смей обвинять четвертого принца без доказательств. В словах матери одна лишь правда и забота. Тэхен провел ладонью по спутанным волосам, нехотя кивнул ей. Она в гареме дольше их, знала больше. Попытки убить кого-то не первый и не последний раз случались. Слава Богам, что в этот раз удача повернулась к ним лицом. Тэхен аккуратно присел рядом с Юнги, кротко целуя его в лоб. Омега спал, тревожно жмурясь во сне. — Хорошо, матушка. Отец и бровью не повел, ничем свое удивление не показал. Поинтересовался лишь самочувствием Минсу, да Юнги. За последний месяц Тэхен видел отца слишком часто. В детстве никогда не пересекался с ним, прячась под юбку матери. Первые шестнадцать лет жизни отец будто игнорировал его существование, затем плен у монголов и триумфальное возвращение. Первая благодарность и хвала. Неужели и правда рождение первого наследника так повлияло на него? Увидел в Тэхене большее, лишь после рождения Минсу? Тэхен не мог ни любить, ни ненавидеть отца. Для него он не больше, чем правитель их государства, что все решения принимал в свою пользу. На других ему плевать. — Говоришь, тот омега принадлежал четвертому принцу? — припомнил император, задумчиво поглаживая бородку. — Омеги часто ссоры затевают, но чтобы нападать на наследника. Думаешь, четвертый принц мог отдать этот приказ? Тэхен сглотнул, напряженно смотря на отца. Это вопрос без права на ошибку. Обвинит брата – потеряет милость в глазах отца, если же решится отрицать…Никогда не знаешь, какой вариант ответа будет приемлим для отца. — Я не имею права и думать о таком, мой повелитель, — поклонился Тэхен, ощущая, как капелька пота катится по виску. — Чонгук – мой брат, четвертый принц. Я не имею права обвинять его. Лишь вы один можете решение вынести. Император хмыкнул, довольный ответом. — Ты слишком добр, мой мальчик, — от ласкового обращения по спине пробежались мурашки. — Ты, верно, не знал, но когда я был принцем, мой родной брат пытался меня убить. Тогда я понял, что доверять нельзя никому, даже собственной семье. Не кажется ли тебе подозрительным, что четвертый принц решил отказаться от наложницы, а тот спустя пару часов решился убить твоего сына? — Возможно, зависть им двигала, — неуверенно произнес Тэхен. — Или он надеялся сыскать у своего хозяина одобрение, — промычал император, тщательно продумывая каждый вариант. Наконец-то обратился к своему советнику, спрашивая и его мнение. — Что думаешь, Сынхо? — Правды нам не найти, мой повелитель, — уклончиво ответил седовласый советник, поправил круглые очки на переносице. — Однако, учитывая, что омега прежде состоял в его гареме, а наказать его мы уже не можем… Не следует ли нам, поговорить с четвертым принцем? Император кивнул, тут же прося стражу привести Чонгука. Ожидание утомительно. В императорском тронном зале Тэхен ощущал себя не более, чем букашкой под ногами могучего правителя. Все его нутро требовало возвращения к Юнги, желало убедиться в его безопасности. Четвертый принц с улыбкой вошел в тронный зал, глубоко кланяясь им. Заметил злой, опечаленный взгляд брата, подходя ближе к императору. — Что-то случилось, отец? — поинтересовался Чонгук, недоуменно смотря на него. — Твоя стража так торопила меня… — Знаком ли тебе омега Феликс? — без предысловий начал Ким Хёджон, с укором смотря на принца. Чонгук на мгновение запнулся, кивая ему. — Этим утром я изгнал его из своего гарема. Омега перестал удовлетворять мои потребности, а потому я отправил его в Старый дворец, — Чонгук почесал бровь. — Неужели этот омега пришел пожаловаться вам? — Этот омега мертв, — император встал со своего трона, медленно подходя к удивленному сыну. — Да будет тебе известно, что этот омега попытался убить моего внука. Слава Богам, что все обошлось. Чонгук сглотнул, настороженно смотря на отца. Никак не хотел показывать своего нетерпения, руки заламывал, внимая каждому слову императора. — Есть пострадавшие, мы не уверены, что омега, защищавшая моего внука, выживет, — печально выдохнул Хёджон. — Мои соболезнования, брат, — прошептал Чонгук, ненароком поворачиваясь к Тэхену. — Да помогут Боги ему. Тэхен сглотнул, не отводя взгляда от брата. Ни искренности в его пожеланиях, ни печали. Простая констатация факта. Уверен, что тем омегой был именно его Юнги. Император кивнул, вновь возвращаясь к трону. — Юнги не пострадал, если ты о нем, — Тэхен удивленно посмотрел на отца. Император даже его имя запомнил, не назвал «омегой». Чего добивался отец всеми распросами? Чонгук слегка прищурился, закусывая нижнюю губу. Нервничал, хоть и пытался доказать обратное. — Однако я не могу игнорировать это нападение. Это приравнивается к угрозе моей власти. — Отец, — удивленно прошептал Чонгук, делая шаг вперед. Застыл, стоило императору поднять ладонь вверх. — Между омегами всегда были конфликты, они часто спорили. Не удивительно, что в один момент он не выдержал. Император задумчиво взглянул на сына. — Если конфликты между ними были, то для чего ему пытаться убить моего внука? На это Чонгук не нашел, что ответить. — Гарем – твое лицо. Если в нем царит радость и благополучие, то все будут уверены, что в будущем и государство доверить тебе не страшно. Если же ты не можешь управиться с кучкой омег, то о какой власти может идти речь? — император фыркнул, откидываясь на свой трон. — Тот омега мертв, наказание свое он получил. Твое же наказание… на время похода ты остаешься во дворце. Глаза четвертого принца расширились, он бросился к отцу, умоляя его передумать. Первый поход важен для принца. Просидеть все время в безопасности дворца, пока его братья сражались вместе с народом – унизительно. — Но не моя это вина! — вскрикнул Чонгук, злобный взгляд, бросая в сторону Тэхена. — Откуда тебе знать, что это не его выдумки? Может, он специально решил подставить меня! — Довольно, — произнес император. — Своим поведением ты только доказал мне, что не готов к походу. Принц не имеет право оспаривать мои решения. Прочь! Чонгук не сдавался, вновь попытался подойти к повелителю, но в последнюю минуту одумался. Глубоко поклонился ему, покидая тронный зал. Тэхен молчал, боясь о себе напомнить. Мало ли гнев повелителя и на него перейдет? — Видишь, мальчик мой, — обратился император к Тэхену, задумчиво смотря на закрытые двери. — Мудрый повелитель вынужден наказывать виновного, даже если это его собственный сын. Слишком много неизвестных фактов осталось. Ты что думаешь, Сынхо? — Вы правы, мой повелитель, четвертый принц еще не готов к походу, — кивнул советник, переводя взгляд на Тэхена. — А вам, третий принц, следует пересмотреть охрану вашего принца и омеги. Это уже не первый раз, как на вас нападают. Помните, мой повелитель, вам сообщали о попытке отравления и случае на охоте? Император кивнул, почесывая бородку. — Я выделю тебе средства для усиления охраны. Мой внук крайне важен, твоя обязанность беречь его, — призадумался, продолжая. — То, что я сказал четвертому принцу, относится и к тебе. Гарем – твое лицо. Тщательно выбирай, кто входит в него, как ведут себя омеги в нем. А теперь ступай, я зайду позже, чтобы проведать внука. Тэхен глубоко поклонился, благодаря императора. Медленно повернулся, выходя из тронного зала. Казалось, что прошло несколько часов, но солнце еще не спешило заходить за горизонт, хотя и похолодало уже. Уже завтра Тэхен начнет подготовку к отправлению в поместье, нельзя больше задерживаться на одном месте. Чонгук поджидал его рядом с покоями, хмуро смотрел на него, делая шаг вперед. Слуги проходили мимо, шепчась об очередной вспышке между принцами. — И чего ты добился, Тэхен? Как смеешь меня обвинять в подобном? — Я просто рассказал о произошедшем отцу, — Тэхен спрятал ладони за спиной, хотя руки так и чесались ударить наглого принца в лицо. — Он сделал выводы сам. Чонгук прищурился, внимательно смотря на принца. — Жаль, что Феликс не смог его убить, — притворно выдохнул четвертый принц. — Может тогда, твоя спесь поубавилась. Тэхен уже был готов к удару, как на плечо опустилась ладонь, удерживая его от необдуманных решений. — Вы очень учтивы, четвертый принц, — с улыбкой заметил Хосок, появляясь рядом. — Не вы ли часом ранее уверяли, что не причастны к делам Феликса, а теперь жалеете о его поражении? Будет вам известно, что я добил эту змею, что так близко подобралась к нам. И поверьте, я крайне внимателен ко всем, кто окружает моего принца. И готов пустить меч ради него не единожды. Чонгук фыркнул. — Ты смеешь угрожать мне? — Всего лишь предупреждаю, — улыбнулся, — но если Феликс не по вашему приказу действовал, то к чему все эти разговоры? Или вам есть о чем переживать? Чонгук вновь не нашел, что ответить. Грубо оттолкнул их, спеша обратно в свои покои. Прежнему перемирию между братьями пришел конец. Тэхен протяжно выдохнул, тут же приобнимая Хосока за плечи. Тот опешил, неловко похлопывая принца по боку. — Если бы ты не пришел, то я ударил бы его, серьезно. Хосок засмеялся. — Это бы подпортило мнение отца о тебе, — заметил советник, игриво щипая принца за щеку. — Я слышал от других, что ты отлично справился. Советник императора похвалил тебя, что ты сразу пошел к отцу, а не решился на собственное правосудие. Тэхен замучено улыбнулся. — Что-то узнал? Хосок кивнул, медленно они прошагали к покоям, отмечая количество стражи. Никаких новых проишествий. Тишина и спокойствие. — У нас нет оснований обвинять Чонгука, однако, несколько моих шпионов отметили Чимина, — прищурился, смотря на принца. — Он был несколько раз замечен в компании Феликса, но, как удивительно, сегодня весь день просидел в госпитале. Юнги был у Наен, перед произошедшим, говорил с какими-то служанками, а затем направился в свои покои. — Ты нашел этих служанок? — Пока нет, мой принц, но у них нет шанса скрыться. По спине на мгновение прошла дрожь. Хосок отличный советник, еще лучший разведчик и воин. Они сражались бок о бок с монголами, Тэхен лучше всех знал, на что способен этот солнечный человек. Сперва отец всерьез не принял его намерение сделать советником именно Хосока, но вскоре смирился. — Миен еще не пришла в себя, — прошептал Хосок, посматривая на принца. — Я приставил к ней моих людей. Допуск к ней имеет только Наен. Я намекнул ей, что Чимину не следует находиться в госпитале. — От него нужно избавиться, — устало произнес Тэхен. — Убить? — предложил Хосок. — Давай попробуем выдать его замуж за одного из купцов, — для омеги это было бы унизительно. Из хорошей, богатой семьи, но быть отданным купцу нижнего ранга. Тэхен считал Чимина своим другом, но с каждым днем доверие к нему утекало сквозь пальцы. — Он общался с четвертым принцем здесь? Хосок нехотя кивнул. — Ночами они встречались в саду, пытаясь спрятаться от чужих глаз. Не удалось. Никто не пройдет незамеченным мимо Хосока. — Как только Юнги придет в себя, я должен допросить его, — Тэхен согласился с другом. Лучше омеге рассказать все Хосоку, чем главе стражи. — Я буду рядом с ним. В покоях матушка разливала чай, настороженно поглядывая на вошедших. Тихонько объяснила, что Юнги просыпался лишь раз, чтобы накормить Минсу, а потом вновь уснул. Слишком большой стресс для омеги. Тэхен тяжко вздохнул. Неужели они не заслужили хоть один спокойный день? В опустевших покоях трещали лишь поленья в камине. Тэхен медленно наблюдал за горящими ветками, услышав тихие всхлипы. Поднялся с коврика, у колыбели Минсу, подошел к постели. Юнги дергался в кровати, но успокоился, стоило теплой ладони приземлиться на макушку. Тэхен мягко поцеловал его в лоб, выпуская чуть больше успокаивающего запаха. — Спи спокойно, моя любовь, — шепнул Тэхен, мягко оглаживая его щеку. — Я буду охранять твой сон. Этой ночью Тэхен не сомкнул глаз.