Born to Dream

      Шинва медленным шагом заходит в дом, прикрывая за собой дверь. Он надеется, что никто не услышит его возвращения, ведь иначе придётся вновь придумывать оправдание, почему после школы он так и не пришел домой, пробыв непонятно где до 22:00. Шинва садится на пол, снимая сначала один кроссовок, а затем второй. Тихо складывая их на полочку, младший Амами на носочках крадётся к лестнице на второй этаж.       — Кажется, пронесло… Фух… — шепчет он, ступая на первую ступеньку.       — Что-то ты припозднился, Шинва. В этот раз задали очень сложный проект, я верно понял? — за спиной неожиданно раздался голос. По лбу синеволосого паренька скатились несколько капель пота, а перед глазами пробежали лучшие моменты жизни.       — Па-а-ап, именно это я и хотел сказать! —протянув обращение, он радостно разворачивается и делает жест руками, показывая, что отец прав и Шинва собирался сказать то же самое. — Ты же знаешь, с учебой у меня плохо, а Хиро лучше меня разбирается с этими предметами. Тем более он второгодка.       Шинва невинно хлопает глазами, смотря отцу в глаза. Вот что он понял точно, так это то, что стоит смотреть в глаза, когда врешь. Выглядишь убедительнее. Рантаро вздыхает и ставит руку на бедро, склоняясь над юношей.       — То есть, если я позвоню Хиро, то он скажет мне всё то, что придумал ты? — Амами достает телефон из кармана, и набирает домашний номер дома семьи Момота, отходя куда-то в сторону. Шинва мнет ткань перчаток на руках за спиной, желая скрыть шалящие нервы. —Алло? Момота-кун, привет! Да-да, все хорошо. А Хиро не спит ещё? Можешь позвать его?       Старший Амами переводит взгляд на ходящего туда-сюда сына, что выглядел взволнованным и потерянным. Когда на конце трубки раздается иной голос, Рантаро радостно приветствует его, а затем затейливым голосом спрашивает про отсутствие сына дома, специально включив на громкую связь.       — Здравствуй, Хиро. Скажи пожалуйста, а Шинва случаем не с тобой? — Шинва скрестил руки на груди, смотря на отца, как на идиота. Он ведь здесь, как он может быть там.       — А? Нет, Амами-сан. Шинва недавно ушел. Я ему объяснял тему, которую он не мог понять, — в телефоне раздалась небольшая пауза. — А он до сих пор не вернулся?       — Вот оно как. Я, кажется, услышал звук в прихожей, это, наверное, Шинва. Спасибо тебе, Хиро, что присматриваешь за моим драгоценным сыном.       — Не стоит… Мы же друзья.       И телефонный разговор прерывается. Младший Амами в душе возносит Хиро молитвы, как лучшему другу детства. Рантаро же пожимает плечами и направляется в сторону кухни.       — Стоп! То есть Хиро ты поверил, а родному сыну-       — Хах, если бы мой сын один раз не вернулся из «библиотеки» в синяках и ссадинах, то может быть и разговор строился иначе, — зайдя на кухню, Рантаро положил телефон на стол и начал наливать воду в чайник. — Ты же знаешь, что я просто беспокоюсь о тебе, мама тоже волнуется. С самого детства ты… Как бы сказать… Был довольно плаксивым и будто не от мира сего ребенком.       Со стороны Шинвы доносится недовольный вздох. И не понять причину этого. То ли он был недоволен, что его опять называют ребенком, то ли его задела фраза «мама тоже волнуется». Дело в том, что Цумуги редко бывает дома, а когда бывает, то обязательно упомянет работу, которую Шинва желал бы уничтожить с лица земли. Он задумчиво ходит по столу пальцами, стараясь как-то подвести диалог к нужному.       — Мама не придёт? — тихо и заговорщически спрашивает он.       — Хм… Предполагаю, что нет. Ее игра закончится где-то через 2 дня, стоит ориентироваться на следующие даты, — старший Амами достал две кружки и налил в них кипяток, следом кладя заварку и сахар. Услышав некое бормотание со стороны сына, Рантаро решил спросить того. — Что-то не так?       — Нет, все хорошо. Просто скучаю по маме…       «Уже как 13 лет скучаю, а все никак не достану до нее…»       — Мы все скучаем. Но организационная работа куда сложнее, чем ты думаешь.       Шинва лениво помешивает ложкой сахарный песок, что очень быстро растворяется, как растворяется и мечты с надеждами Шинвы стать обычной семьёй… В голове полный бардак. Делая первый глоток обжигает губы, затем язык и горло.       Рантаро не сводит глаз со своего сына. В последнее время он стал более замкнутым и отстранённым от семьи. Но проходя мимо его школы, он видел счастливую улыбку Шинвы в одном из окон. Что же они делают не так? Почему же они не видят счастье на лице своего ребенка?..       — Тебя что-то беспокоит, ведь так? Знаешь, может мы как-то мало уделяем тебе внимания?       «ДА. Именно так!» — хотел прокричать Шинва, но лишь прикусил губу.       — Семья на то и семья, чтобы решать твои проблемы. Если ты умолчишь, то ничего не исправишь.       Шинва крутит между собой большими пальцами под столом, пытаясь унять мурашки, что пробежали по коже. Рантаро никогда не ошибался, когда говорил с ним. Поэтому и врать ему было тяжелее всего. Он всегда ранит, но никогда не добивает корабль под названием «Шинва». Будто бы давая шанс на спасение.       — Нет, пап, все правда хорошо, — он встаёт из-за стола, случайно задевая пустой стакан, что без промедлений летит на пол, разбиваясь на мелкие и крупные осколки. —. . .       — Вот в чем вы с мамой похожи, так это в рассеянности. Тебе стоит пойти спать. Завтра же в школу, — Рантаро прямо говорит, что сам уберет осколки. Шинва слегка бледный, что удается скрыть от взора отца, удаляется с кухни.       Зайдя в комнату он падает на кровать, не переодеваясь в домашнюю одежду. Его сердце бьётся с бешеным ритмом. Он сжимает подушку в руках, а затем кидает ее в другой конец комнаты. Причиной этих эмоций стали воспоминания из детства.       Когда Шинва сидел в офисе мамы и смотрел за ее игрой. Когда увидел ее смерть от руки другого человека. Когда впервые, не осознавая от чего, проронил слезы. Если бы это была не виртуальная реальность, то мамы бы уже не было… Он тогда запаниковал и начал очень громко плакать. Его долго не могли успокоить. Ничто не помогало: ни игрушки, ни сладости, ни мультики. Даже когда папа пришел, Шинва продолжал плакать, крича и зовя маму, моля вернуться ко нему. Но мама так и не вернулась. Она не откликнулась на его плач. Тогда он понял, что Danganronpa ей дороже него, что счастье, которое Шинва бережно хранил, даря ей улыбку, может легко исчезнуть, так и не появившись. А он ведь ждал. Думал, что мама обязательно вернётся. Но нет… на экране компьютера отображалось ее бездыханное тело.       После того инцидента, когда мама наконец вернулась домой, между родителями состоялся серьезный разговор. В тот день ребенок уже осознал, что отдалился от мамы на несколько шагов. Он не выбежал к ней навстречу, а продолжил сидеть в своей комнате и играть в игрушки. Впервые увидел и услышал иную сторону мамы. Они с отцом спорили. И причиной спора был никто иной, как сам Шинва.       — Милая, тебе стоит подумать о Шинве. Он ещё совсем ребенок, но ты таскаешь его на свою работу. Я боюсь, что его психика-       — Я ведь уже сказала… Если тебе не нравится то, что делаю я, то бери его на свою работу ты. Оставлять его с Харукавой так часто я тоже не могу. Я просто…       Звук разбитой тарелки спугнул Шинву, поэтому остальную часть разговора он не услышал — убежал в свою комнату. Мысли были похожи друг на друга: «Я мешаю? Меня не любят?»       Но он любил свою семью. Любил и поэтому врал. Поддерживал диалог с мамой, улыбался и делал вид, что все хорошо. И со временем это вошло в привычку. Шинва не мог доверить им свои чувства, но всецело принимал чувства их.       — Какой же ты лжец… — обращаясь к самому себе прошептал Шинву, ложась на кровать лицом вниз. Сжав ладонью ткань одеяла и закрыв глаза, он горько улыбнулся. — Ужасный лжец…