Бытовуха в Чернильном Мире

Когда час пик настал и в огромном помещении под освещением соответствующе огромной люстры теперь ютились все Потерянные, что согласились придти в прибранный от лишнего мусора бальный зал, в нём повисло небывалое напряжение. Большинство ящиков и мешков было убрано и расставлено у стен, образуя ступени, на которых можно было сидеть, чем многие уже воспользовались, а вагонетки вовсе были запрятаны куда подальше. Несмотря на толпу, состоящей из десятков чернильных людей с несколькими любопытными Искателями и Борисами, никто не шумел, каждый с предвкушением ждал разъяснения того, ради чего их всех тут собрали. За дверьми, где начинались так и неубранные рельсы, была слышна возня, но никто не решался пойти проверить, что там. — Что это за чувство, что это за чувство? — Нервно шипел Чернильный Демон, с тревогой потирая ладони от ощущения непонятного давления во всём своём теле. Сэмми и Генри стояли неподалёку, но поддерживали в основном словами. Подходить к затейнику торжества никто не решался, ведь оба знали, как при открытии для себя каких-то новых ощущений, он поначалу испытывал перед ними страх и от того, пытаясь от них избавиться, мог причинить вред. Сейчас он будто бы сам не свой, дрожал, словно ему было холодно, хотя и был разодет по собственной же инициативе, пока Генри постоянно приходилось подворачивать на себе огромные Борисовы штаны, которые так и норовили подставиться под пятки. — Слушай, это просто боязнь сцены, такое у всех в первый раз бывает. — Успокаивающе пояснял он, с беспокойством глядя на то как обильно течёт лицо демона, периодически выявляя деформированные зубы его звериной формы. — Я не могу туда выйти, их разговоры меня с ума сводят! — Бормотал он сквозь судорожные вздохи и сжимая голову, жался ближе к стене, пока аниматор непонимающе переглянулся с композитором, на что получил предупреждающий жест, призывающий вести себя сейчас потише. Тогда, продолжая держаться на расстоянии, он наблюдал за панической атакой демона, молясь, как бы всё не сорвалось ещё не начавшись и осторожно спросил. — О чём? О чём они говорят? — Демон резко поднял в его сторону голову, одним этим жестом заставив старика пожалеть о вмешательстве. А разговоры были почти все об одном, большинство шептались о том что наконец их долгожданный день свободы настал, а тот не знал, куда ему теперь деться, как выйти к Потерянным, если они возненавидят его, ведь правду рассказать-таки придётся. От чего-то эти мысли поразили его рогатую голову именно в самый неподходящий момент, когда отступать уже было поздно. — Всё будет хорошо. — С теплотой в голосе говорил обеспокоенный этим молчанием художник, подходя ближе, и как некстати кто-то из взбудораженной публики снаружи начал орать «Грядёт освобождение!», после чего его кажется заткнули, но цепкие руки спровоцированного демона в этот момент уже успели схватить обнажённые плечи Генри. — Стойте, стойте, подождите! — Запыхался изначально лучше всех понимающий ситуацию Сэмми, выбегая вперёд, чтобы попытаться успокоить бывшего Лорда. — Как я туда выйду. — Медленно прорычал чернильный, согнувшись впритык к лицу аниматорa и вздрогнул, когда тот начал поглаживать его предплечье. — Мы выйдем вместе, ладно? — Чуть не начав заикаться, Штейн с трудом выдавил из себя улыбку, молча корчась от боли из-за впивающихся в кожу когтей. — Генри, нет. — Лоуренс твёрдо схватил демона за руки, и он кое-как разжал их, но продолжал угрожающе рычать, глядя уже на него. — Вы должны выйти туда одному, мы подтянемся позднее. Они, может и не все и не сразу, но поймут. Поверьте мне, я знаю их. — Искажённый глубоко дышал, пытаясь успокоиться и абстрагироваться от голосов, напоминая себе, что сам всё это устроил, и хотя не знает наверняка, какой теперь будет исход у его затеи, но не хотел больше убегать. Собираясь выйти, он всё же не сдержался от невзначай мигнувшего в голове вопроса и глянул чуть исподлобья на Генри. — Боязнь сцены, да? — Нервный кивок в ответ. — У всех бывает? Даже у него в первый раз она была? — Старик на миг растерялся, но затем снова кивнул, более уверенно. — Да, думаю, у него тоже была. — Сэмми хмыкнул на это и молча проводил демона взглядом, когда он встряхнул плащ и для храбрости подёргав воротник рубашки, наконец, вышел на своеобразную сцену, встречаясь наверное, с парой сотен золотых глаз, чьи хозяева мгновенно притихли и устремились в его сторону. Жутко нервничая, он старался держаться и неуверенно помахал всем ладонью в перчатке. — Здравствуйте, ээ-э… — Сжимая в руке микрофон, чернильный вдруг с озадаченностью перевёл на него взгляд и начал трясти, с яростью ударяя ногой об пол. — Сэмми, эта штука не работает! — Но он понял, что всё-таки работает, когда этот вскрик разнёсся эхом по всему залу. — Ну, позориться, так хоть с размахом. — Тихо вздохнул Лоуренс, прикрывая ладонью лицо в маске и продолжил за всем этим наблюдать, ожидая нужного для выхода момента. — Что ж. — Искажённый потыкал в микрофон и глядя в сторону напуганной публики, глубоко вздохнул. — Мы плохо начали. — Он медленно поднял руку вверх, опустив ладонь, словно переставил её на более высокое деление. — То есть ещё с самого, самого начала, мы плохо начали. — Ещё один глубокий, более уверенный вздох с широкой, неловкой улыбкой и приподнятыми плечами. — И так, я Чернильный Демон и я не умею красиво говорить! — Со стороны публики кто-то тихо прыснул, за что получил пинок от соседа. — Я вообще всё ещё не умею говорить хорошо и ээ, до сих пор не знаю значения многих слов. — Далее, пытаясь побороть неловкость и добавить непринуждённости в давящую атмосферу, он перечислил несколько слов, значения которых до сих пор не знал, от чего несколько Потерянных одновременно схватились за глаза, уши и рот. — Но да, я знаю, почему большинство из вас тут собралось и собираюсь говорить прямо. — Демон встряхнулся и без лишних драматических пауз, ответил, делая в конце ударение на каждом слоге для пущей доходчивости своих слов. — Освобождения не будет! — От публики ожидалось хоть что-то, реакции хоть от кого-то, но они просто замерли и слегка съёжились. — То есть, не то чтобы я не хотел вас освободить, я буквально не могу, я на это не способен! — Поправил он себя, нервно дрожа от этого напряжения и пытался его сбить, от чего все чувства были навострены. Тут он резко указал дрожащим пальцем куда-то далеко в безмолвную толпу. — Хэй, кто там бормочет, давайте, говорите! — Потерянные в той стороне вздрогнули и начали переглядываться, затем кто-то среди них всё же воскликнул. — Вы это говорите не потому что вам нравится нас здесь держать? — Сцепив руки в замок, твёрдо спросил один из осмелевших чернильных людей, неумело пряча страх за своей трясущейся оболочкой. — Как вам верить? — Многие разошлись, как будто ожидали его расправы за этот вопрос, но глубоко внутри, что-то подобное спросить хотел каждый. — Как верить? — Тихо переспросил растерянный демон, переминаясь с ноги на ногу, сжимая микрофон, через который его голос по скромному мнению самого искажённого мультяшки, звучал просто ужасно. А вот вопрос был правильный, потому что никак ему нельзя было верить, никогда он не давал для этого сознательного повода. Даже сам Сэмми поначалу скептично наблюдал за всем этим, а Генри просто находился в шоках со сжатыми от волнения кулаками, поражаясь самому факту того что демон решил настолько изменить суть своей идеи о вечеринке, превратив её после разговора с композитором во что-то подобное, хотя, справедливости ради, как подумал аниматор, иначе и быть не могло. — Ну, вы можете мне не верить. — Наконец заговорил Чернильный Демон, вслушивась в каждый шепоток и разведя руки в стороны, принялся расшагивать по импровизированной сцене, от чего многие начали пятиться, хотя сцена была отделена от зрителей линией из лежачих подряд мешков. — Вы знаете, я сам себе часто не верю, но всё равно хочу поблагодарить всех, кто пришёл сюда и всем, кто помог мне сделать этот вечер. — Спасибо, что помогли привести это место в порядок! — Внезапно раздался со стороны зрителей задорный возглас, от которого тот чуть не споткнулся об провод микрофона и увидел вскинутую в воздух швабру. — Хэ-эй, ты, да, я тебя помню! — Просиял тот и начал смеяться, пока Потерянные снова расступались. — А ты чего со шваброй пришёл? — Как же без неё, я должен следить, если кое-кто снова устроит бардак! — Саркастично и прокричал в ответ уборщик, с хитрым смешком указывая на демона. И всё же, многие чернильные люди пришли с какими-нибудь кусками труб, разводными ключами, топорами и прочим хламом, что могло сойти за оружие, словно шли на какую-нибудь бойню, а не на вечеринку. Причина была в целом-то понятна, но уборщик всё равно выделялся своим аксессуаром. — Я так понимаю, танцевать ты тоже со шваброй будешь. — Так же весело ответил рогатый, словно бы перекидывался с ним шутками, но как минимум эта сработала, многие начали хихикать, а кто-то рядом с нахмурившимся, судя по прищуренным глазам уборщиком, вообще заржал в голосину, за что получил от него этой же шваброй по голове. — Так, а теперь снова серьёзно. — На более пониженных тонах продекламировал демон в микрофон, не желая, чтобы началась драка из-за пустяка. — Вы плохо знаете меня, я ещё хуже знаю вас и в этом, по большей части всё же моя вина. — Он театрально взмахнул рукой, словно указывая на всех сразу. — Пока у вас была хотя бы надежда, я просто плыл по течению и смеялся над вами, но должен признаться, я никогда не мог здраво реагировать на перемены. Я хочу свободы так же, как и вы! Такие чувства, как отчаяние и страх мне не чужды тоже, но если когда-то у меня и была надежда, за ней всегда скрывались мои же попытки себя обмануть. — Он выдохнул, не ожидая, что вот так выдаст эту мысль одним махом. — Странно, а мне ты говорил, что тебе здесь нравится. — Одними губами прошептал Генри, не зная уже, когда Чернильный Демон говорил правду, тогда или сейчас. — Многие из вас знают Джоуи Дрю, ведь так? — Внезапно спросил он и многие Потерянные отвели взгляд, схватившись за руки. — Меньше всего мне хотелось быть похожим на него, но боюсь, стал, и не хочу стать ещё хуже, поэтому… — Тут чернильный приметил, как кто-то неуверенно протянул руку вверх. — Ээ-э, да? — Ох, откуда у вас появился голос? — Быстро встрепенулся Потерянный, вообще не ожидая, что на него обратят внимание. — Я научился! Не сам, сам пытался, когда-то давно, но кажется не был к этому предрасположен. — Сжато ответил тот, вспоминая старое время, когда мог наблюдать за людьми в студии. — Меня научили. — То есть, Лорд, раньше вы предрасположены не были, а теперь да, я верно понял? — Не унимался любопытный человек, будучи уверенным, что тот мог говорить всегда, просто не давал никому такой чести, услышать его голос. — Я сам не знаю, как это работает. — Честно отмахнулся демон, пытаясь скрыть раздражение в голосе, так как сам находился в некоторой растерянности от того что за такой краткий срок научился разговаривать, хотя определенные подозрения всё же были. — И просто, я вас прошу, чернил ради, не называйте меня больше Лордом, я правда не могу вытащить вас отсюда, я не достоин того, чтобы вы так меня звали! — С этими словами он указал ладонью в сторону открытой двери, где стояли почти что на иголках Лоуренс и Штейн с перевязанными коллегой плечами, однако взгляд улыбающегося затейника всё ещё был устремлён на публику. — Я не в силах дать вам освобождение, но хочу попытаться дать кое-что другое и опять же, я не смог бы сделать это один! — Тут он вскинул руки и после нескольких энергичных хлопков, из толпы зрителей внезапно выбежало пять или шесть Потерянных, которые быстро юркнули за дверь и выбежали обратно с инструментами вместе с Сэмми, который сорвал ткань с пианино, которое многие тактично предпочли не замечать. — Эй, Генри, выходи давай! — Закричал рогатый и не был согласен с молчаливым жестом отказа с его стороны, после чего силой затащил того на сцену. — Вот и человек, которому я хочу сказать отдельное спасибо! — Восклицал он, гордо держа перепуганного художника над землей за подтяжки. — Генри, вы все его знаете! Ворчун, слишком любит нравоучения и вообще зануда старый, но без него я бы здесь не стоял! — Ну спасибо. — Тихо усмехнулся тот, держась за штаны и свалился на пол из-за следующего за речью короткого, но резкого и довольно сильного объятия, после эффекта которого не смог удержаться на ногах. Сэмми тем временем вдарил по клавишам, спешно перебегая пальцами, пока остальной отряд подтягивался за ним вперёд со своими инструментами. К составу даже присоединился один из Искателей на роль подставки для скрипки, с чем тот справлялся со всей галантностью, чуть покачивая головой под медленно разливающуюся вокруг него мелодию. Участники толпы продолжали растерянно переглядываться, но дальше — больше, почти половина из них ошарашенно выдохнули, когда тот, кого они привыкли бояться и восхвалять, вдруг начал двигаться под музыку. Поначалу неспешно, пока та набирала обороты, затем как заведённый встряхнулся всем телом, после чего кто-то из толпы вовсе перехватил микрофон и развалившись на коленях, начал петь, придавая музыке ещё большего драйва. Песня была посвящена в основном неразделённой любви с сожалениями об упущениях прошлого и один, даже не чёрт, а Сэмми знал, почему была выбрана именно такая песня и откуда в ней было столько энергии, что среди зрителей, которые ничего подобного не слышали уже много лет, мало-помалу кто-то начинал осторожно пощёлкивать пальцами и хлопать в такт. Где-то в углу ото всех ютились и суп попивали, кто бы мог подумать, Том и Эллисон, к которым многие до сих пор относились со скепсисом, но факт оставался фактом, они пришли и каким-то образом демона это вдохновило так, что он чуть ли не разрывался от жажды оставить их с отвиснутыми челюстями. Том, разумеется, сильнее остальных считал всю эту устроенную им движуху не более чем ловушкой, но всё же, заложив механическую руку за спину, он галантно поклонился Эллисон, предлагая ей подыграть, на что она после некоторых колебаний, согласилась. Том был не в силах упустить такую возможность потанцевать с лучшей подругой. Потихоньку, один за другим Потерянные начинали поддаваться пробуждающейся в них искре адреналина и ноги сами по себе пускались в пляс, захватывая особо стеснительных персон к себе в пару, без которой не остался никто. Кто-то более спокойный просто покачивался, сидя на полу рядом с Искателями, а кто-то ухитрился приволочь аниматронного Бенди и танцевать в паре с ним на одном месте. Генри же не собирался во всём этом участвовать и тихо-спокойно сидел себе на ящике, с улыбкой зарисовывая растанцевавшихся зрителей, пока его резко не потащили вниз. — Перестань хватать меня за них! — Воскликнул он, держась за уже в тысячный раз падающие подтяжки и выпучил глаза на протянутую ему чернильную ладонь. — Ты ведь шутишь, да? — Штейн нервно усмехнулся, глядя в лицо демону, чья улыбка сейчас казалась особенно хитрой. — Потанцуем? — Не дожидаясь ответа, он уверенно схватил растерянного старика за руку и потянул в центр. — Эй, ты чего, на нас же сейчас все смотреть будут, я не танцую! — Ну так и я тоже, но никогда не поздно начать! — Генри смерил его хмурым взглядом, так как сам обычно говорил эту фразу демону, когда учил его чему-то новому, а тот ухитрился её использовать в таком контексте. — Пусть все смотрят и завидуют! — Воскликнул он и пытаясь повторить с художником один из танцев, что применяли зрители, поставил его в ещё более неловкое положение, но делать было нечего и он вяло пытался двигаться с ним в такт. — Ну чего ты такой зажатый, расслабься, представь, что танцуешь с Линдой! — Демон задорно рассмеялся, спутанно пытаясь уложить то свою ладонь на плече Генри, то его собственную на себе, но из-за сопротивления, пришлось просто крепко держать за руки. — Только ноги мне не отдави! — Это не смешно, я не могу просто представить, что танцую с Линдой! — Стыдливо шикнул тот, безуспешно пытаясь уйти из танца, пока его продолжали крепко держать и вертеть, словно тряпичной куклой. Штейн злился всякий раз, когда чернильный упоминал его жену в таком надсмехательском контексте, даже если вообще не понимал тех особых чувств между ними, это его не оправдывало. Публика тем временем действительно расступалась, давая главным звёздам больше места, заставляя лицо аниматора нагреваться пуще прежнего. — Ха, видишь, мы им нравимся! — Стараясь не перекричать музыку, восклицал искажённый в порыве танца, кружась вместе с Генри по всему освобождённому пространству и даже оставлял время на то чтобы отвечать периодически вылетающим в воздух комплиментам от публики. Генри потихоньку начинал входить в раж. Что-что, а когда дело касалось музыки, Сэмми это дело знал, но чтобы танец не становился ещё более неловким, пока его партнёр в основном наблюдал за остальными, сам художник больше ударялся в импровизацию, то механически вскидывая руки вверх-вниз под быстро меняющую темп музыку, то падал на пол, поджимая под себя одну ногу и вытягивая вперёд другую, драматично запрокидывал голову и руку вверх под звуки разрывающейся от смеха и аплодисментов публики, но старался не особо вслушиваться, что они там говорят. — Хаха, вы гляньте, что творит, а говоришь «не танцую»! — Чернильный хватался за рога и широко улыбался от восторга, наблюдая за этим зрелищем, так как никогда прежде не видел подобных танцевальных движений и теперь уже не удерживал Генри за руки, зная, что он теперь точно не сбежит. Так, оставляя ему своё пространство для движений, демон начал дрыгаться вприпрыжку сам с собой и кружиться на месте, чуть не зашвыривая кому-то в лицо висячий на плечах плащ, который сильнее рубашки мешал свободно двигаться. Это продолжалось, пока музыка не начала замедляться и предзнаменуя своё окончание, стала более меланхоличной. Тогда он снова подхватил старика в парный танец и начал кружить вокруг себя. Штейн пытался что-то сказать, но спустя несколько таких жутко головокружительных разворотов, резко согнулся, чуть не касаясь затылком пола, но не упал, так как его схватили за талию. Взгляд демона устремился в сторону стоящих в углу Тома и Эллисон, которые странно прижались друг к другу лицами, закрыв глаза. — А что они делают? — То, что мы делать не будем. — Строго, но со смехом ответил тот, на всякий случай быстро отпихивая от себя широко улыбающееся лицо, чего демон не ожидал и случайно разжал руки, роняя перепачканного Генри на пол, но дабы не испортить окончание танца, начал кланяться публике, которая судя по волне аплодисментов, была более чем благодарна. Внезапно со стороны органа донёсся отвратительный ноющий звон, от которого многие опешившие от испуга Борисы зажали уши, а остальные, обернувшись на звук, заметили там фигуру с длинными волосами и шарфом на всё лицо. — О-ёй, неудобно вышло. — Тихо пробубнила она сквозь образовавшуюся тишину в сторону множества устремившихся к ней взглядов и затаив дыхание, продолжала стоять на клавишах, держась за одну из труб, не смея сделать шаг. — Эй, я тебя знаю! — Вдруг разрезал тишину гневный возглас чернильного, когда резко вспомнил случай с крайне постыдной надписью, но в попытках схватить вандалку, дабы разобраться в этом безобразии, лишь атаковал пустоту, налетев на клавишно-духовой инструмент, заставив его тем самым снова взвыть с утроенной силой, от чего Сэмми оказался уже просто вне себя от ярости. — Прекратите уже прыгать на орган, у меня сейчас уши лопнут! — Он спрыгнул со своего табурета, быстрым шагом направляясь к демону, что развалился на полу и почти не слышал того вскрика из-за глухого звона в голове. Сдавленно выдохнув и пытаясь привести свой вестибулярный аппарат в порядок, он с трудом встал, держась за голову и пытался что-то вспомнить сквозь пелену из размывающихся в сознании образов, но обратив внимание на разгневанного композитора, словно пришёл в себя, а образы те пропали окончательно. — А? — Я спрашиваю, что вы делаете? — Лоуренс скрестил руки и спрашивал строго, но осторожно, не перебарщивая с таким тоном. Тот недопонимающе почесал затылок, ища способ уйти от вопроса, на который не мог ответить, как вдруг свет в зале начал сильно мерцать. — Ээ, это не я! — Демон протестующе поднял руки на вопросительные взгляды окружающих, пока электричество с треском полностью не пропало и множество золотых глаз испуганно устремились вверх. — Кто вырубил переключатель?! — Суетливо крикнул кто-то сквозь спотыкающуюся друг об друга во тьме толпу. Том схватился за топор и зарычал, но комично сглотнул от удивления, когда несколько секунд спустя, в воздухе раздался протяжный, созывающий вой. Никто ничего не успел сообразить, когда вдалеке мигнул свет фонаря. Затем ещё один, чуть дальше, затем ещё и ещё, погружая зал в сумерки, сквозь которые зрителям приветливо махали Борисы. Многие Потерянные тут же принялись за недовольные возгласы во главе с Сэмми о том что это была совершенно не смешная шутка, но тех это не волновало. Отвлекая публику, они начали красоваться и некоторые заметили вокруг их глаз чёрную окантовку, напоминающую очки. Затем волки начали разбегаться в стороны, образуя полукруг из фонариков своих касок, видимо с предварительно новенькими батареями, пока Сэмми недовольно шипел. — Что эти дурни задумали? — Он пытался протиснуться через толпу, чтобы добраться до переключателя, был схвачен кем-то за локоть и уже замахнувшись, опешил. — Штейн, ты что? — Художник быстро успокоил разбушевавшегося коллегу и с улыбкой указал на пустую сцену, где появился проигрыватель, к которому один из Борисов уже тащил микрофон. — Сэмми, кажется они слишком уж серьёзно восприняли твои колкости! — Смеялся Генри, вспоминая весь тот шквал оскорблений, вываленный Лоуренсом на чувствительных волков во время неудачных репетиций и теперь с интересом наблюдал за тем, каким же образом они всей командой решили ему отомстить. Демону интересно было тоже, хотя поначалу он не собирался показывать своего испуга от резкой темноты, ненароком вспоминая, как когда-то очень давно, так же боялся света, но от долгих погружений в мрачное прошлое его к счастью остановил звук заводящегося граммофона. Когда композиция начала играть с усиленной громкостью, пара Борисов принялись танцевать, ловко проскальзывая друг под другом и щёлкая пальцами, а затем подхватили случайного Потерянного, который не сильно был рад такому сюрпризу и подсадили на свои плечи. Крепко держа того за ноги, мультяшные волки продолжили бок о бок танцевать вместе с ним, пока остальные либо быстро подвывали в такт до дыр заученной музыке, имитируя пение, либо под неё же играли на кларнете, после чего разбегались почти по всему периметру зала, освещая его лучами постоянно движущихся фонарей, от чего у Генри снова начинала побаливать голова. Иногда Борисы менялись местами, при каждом пересечении отдавая друг-другу пятюню и с акробатически выверенной точностью танцевали, прыгая повыше на мешки-сидения. Многие удивлялись, как при таких движениях с них не послетали каски, когда некоторые сигали вниз и исполняли на полу подобие брейк-данса, возможно вдохновляясь тем что недавно устроил Генри. — Что они делают, ох, что они делают! Да эти композиции написал я, они насмехаются над моими трудами! — Драматично возмущался Лоуренс, сидя на бочке и с гневным под маской взглядом наблюдал за развернувшимся вокруг балаганом, крайне эмоционально называя выступление Борисов дурашливыми телодвижениями. Видите ли, под эту музыку нельзя вот так танцевать, если это вообще можно было назвать танцами по его мнению, но ничего в этой ситуации не мог поделать. Почти все за тем что устроили Борисы, наблюдали чуть ли не заворожённо, а не привлекающий особого внимания Чернильный Демон, стоящий неподалёку, учтиво решил не говорить Сэмми, какую много циклов назад дискотеку, судя по звукам, устраивал в своём убежище один из них. Генри, к слову, тоже расположившийся рядом, понял, что недолго радовался покою, когда несколько волков упорно пытались втащить его в свои танцы, после неудачной попытки сделать это с Томом, который вероятно разразился матерными выражениями на их языке, раз уж те отстали так быстро. Сопротивления старика не могли не вызывать истерического смеха со стороны рогатого, дескать из-за одежды теперь Борисы принимают его за одного из своих. Сэмми на эту его шутку решил тактично отмолчаться. Генри же, вежливо пытаясь объяснить волкам, что ему совершенно неудобно танцевать в таком виде, получил после некоторых раздумий от одного из них непринуждённый взмах ладонью и тот просто перекрестил подтяжки на его плечах, чтобы те держались на шее и не падали, после чего по-подружески похлопал Штейна по плечу. Он удивился и не зная зачем, резко схватил этого Бориса за руки, пытаясь разглядеть в его мультяшных глазах намёк на человеческую душу. — Даниэль! Бадди, это ты? — Держа того за щёки, почти со слезами спрашивал Генри, надеясь, что его вообще возможно расслышать сквозь музыку. — Прошу, дай хоть намёк! — Борис в ответ опешил и опустив уши, растерянно отстранился, словно испугался, но затем снова неловким жестом предложил повеселиться вместе с остальными. Тот грустно покачал головой и решив, что хватит пока с него этого шума и начал спешно куда-то уходить. Протолкнувшись к выходу, он прошёл по рельсам наружу и остановился прямо в хранилище, где было более-менее тихо. Затем выдохнув в надежде привести мысли в порядок, разлёгся у стены и прикрыл глаза. Тишина его пугала бы, если б не гул, всё ещё доносящийся со стороны тоннеля. Вероятно абсолютно все сейчас были в зале, чему больше всего на самом деле радовалась Банда Мясников, ведь все ранее кем-то охраняемые убежища они теперь могли спокойно ограбить.